Антибункер. Книга первая.

— А вы точно Исаев?

— Так вы Екатерина? Акушер?

— Да! Подойдите ближе, только медленно!

Поднявшись на ещё одну ступеньку, я наконец увидел замершую на углу веранды худенькую девушку в серой спортивной куртке. Рядом из-за ограждения высовывался ствол дробовика. Вряд ли это однодулка, скорее помпа или полуавтомат. Ого! Как-то не так я представлял себе сельского акушера! Поупитанней, постарше и с другим голосом. Строгим, командирским.

— Катя, вы меня не узнаёте?

Она присмотрелась.

— Теперь узнала! Мы уже и не надеялись... Так вы из Разбойного приехали?

— За вами, Элеонора Викторовна вспомнила и послала. Я ведь теперь у Тепляковых живу, больше никого в посёлке нет.

— Как хорошо, что вы приехали, а то уже и не знала, что делать, — после паузы сказала на. — Река почти пуста, а кто идёт вверх, не останавливается. Недавно буксир с баржой мимо прошли, так даже на выстрел внимания не обратили... Ой! А как же Ингмар Йонович?

— Свалил ваш Ингмар Йонович, в Красноярск удрал, — безжалостно сказал я. — Катя, давайте, поднимусь, поговорим спокойно.

Через пару минут мы сели в большом зале, где я второй раз за день закурил трубочку. Сначала сам рассказал, потом её послушал. Оптимизма новая информация не добавила.

В этом году соседи, сотрудники Центральносибирского заповедника, на биостанцию, что стоит на озёрах, не забросились из-за нехватки финансирования. Собирались приехать эзотерики из общины Школа Развития Человека, но и эти куда-то пропали.

Гидрологи, напротив, поселились вовремя: трое работников и пара их друзей из краевой столицы, судя по всему, обыкновенных браконьеров, решивших спокойно половить рыбку под научной крышей. О начале пандемии узнали по спутниковому телевидению, но до поры не волновались, поддерживали связь с Бором, потом она пропала. Один из гидрологов решил съездить туда на разведку, что и сделал. А когда вернулся, то начал рассказывать страшные вещи.

Скорее всего, он и занёс вирус. Позже этот гидролог умер первым, потом слегла и вторая работница, подруга Екатерины. Медик появилась в весьма драматический момент: честная компания, скупую слезу утерев, фактически заперла больную в главном здании, превратив его в инфекционное отделение, сами переселились в баню. Наивные люди.

Оставшийся хозяин базы Кате обрадовался, сразу взвалив на неё заботу о несчастной, и вместе с приятелями засобирался в путь. В Бор сразу же решили не ехать, там, по словам разведчика, был сплошной прах и тлен, и конечной точкой предсказуемо был выбран Красноярск, символ спасения в глазах очень многих... Мотор на оставшейся лодке не работал, вёсел не было. Отправляться в путь на такой посудине нельзя даже по течению, тем более, по непредсказуемой реке, где в любой момент может разыграться самый настоящий шторм.

Я не могу их осуждать. Постапокалипсис быстро калечит души, срывая планки и шпонки. Это не удивительно, страх человеческий подсказывает: ещё чуть-чуть, и сама планета разлетится в стороны оплавленными брызгами...

— Ну, а вы почему с ними не отправились?

— В Красноярск? Зачем? Мне же в медпункт надо вернуться, и так задержалась сверх обещанного. Роженицы, правда, не ждут, так ведь мы все друг другу помогаем, иногда и заменяем. Да и подруга, как её здесь бросить...

Однако больная сломалась душевно и сама решила свою судьбу. Уверовав, что влипла капитально и отчаянно боясь стать синячкой, она, улучив момент, оделась, кое-как вышла на веранду и бросилась вниз.

Как выяснилась, акушерка по совершенно необъяснимой причине так и не заболела. Петляковы объясняют свою везучесть тем, что в это время крепко загрипповали, дескать, один вирус не пустил другой. Мне в это по-дилетантски не верится, слишком уж просто, в таком случае прорва народу становится неуязвимым, в каждом третьем не один вирус сидит, так другой. Должно быть другое объяснение.

— Удивляюсь, как вы только выдержали, Алексей! Конечно, в чём-то помогала медикаментозная поддержка, купирование симптоматики, да и здоровье у вас отличное.

Между прочим, симпатичная девчонка. Длинные русые волосы, чуть вздёрнутый нос, манящие пухлые губки... При этом ничего кукольного, напускного, серьёзный человек. Или я на службе так оголодал?

— Катя, давай на ты, хорошо? Вот и отлично. Предлагаю забрать все продукты, у нас с этим туго, может быть, ещё чего, и уходить, мне ещё сети надо проверить. В общем, показывай, где что лежит.

В принципе, всё ясно: надо забирать человека, первично выгрести отсюда самое нужное, и в обратный путь. Приезжать ещё раз придётся, будем разобрать стационарную рацию, снимать антенну, другие полезности присматривать.

Драпальщики милостиво оставили ей гладкоствольное самозарядное ружье МР-155 и неплохой запас патронов: двадцать шесть пулевых и аж сто десять дробовых в ассортименте. Это серьёзная заявка на владычество над наглецами-селезнями, то и дело пролетающими над головой, и подлым медведем. Боевая мощь неожиданно разросшейся общины существенно выросла.

Пара носимых радиостанций "Кенвуд" с зарядками меня обрадовала, а обилие съестных припасов вселило уверенность в завтрашнем дне. Только в завтрашнем.

— Можно бензиновый генератор забрать, — предложила медик.

— Их и в посёлке навалом, — отказался я. — Мешки нужны.

Ненавижу начало отпуска, когда приходится собирать чемодан! Уже ради этого готов жениться и избавиться от геморятины. Я паковал добычу, а она всё тащила и тащила... Наконец управились.

Еле держать на ногах, спустился с откоса, мельком посмотрел на труп упавшей женщины, уже с привычным бессердечием извиняясь за вынужденное бездействие в похоронах, и загрузил в катер последний мешок.

— А что со Светой делать? Пробовала поднять наверх, но не смогла. Да и могилу поблизости не вырыть, сплошные камни...

— Как только медведь не пришёл!

— Приходил вчера поздним вечером! Выстрелила два раза в воздух, убежал.

Я задумался. Уедем, и ночью хищник точно наведается, умные они.

— Придётся, Катя, хоронить по-морскому.

— Да разве же можно так!

— Тут работы на целый день, если всем миром, а ни у меня, ни у деда сил нет. Разве лучше её хищнику отдать на растерзание? Моряков хоронят так, а здесь почти море.

Она промолчала, а я, взяв себя в руки, сначала вытащил тело из-под камней, а потом мы положили труп в старую "Казанку", которую я взял на буксир. Через несколько минут тандем медленно поплыл через реку поближе к другому берегу. Там я остановился, выбрал линь, перекрестился и два раза выстрелил дробью в борт...

Хорошенько нагруженный "Прогресс" шёл к острову Игольный без былой бодрости, мы с дедом угадали, поставив грузовой винт. Вдвоём быстро сняли сеть, я выгребал на тяжёлой лодке, а Екатерина с должным опытом потомственной енисейской рыбачки выпутывала добычу. Нам достались две молодые щуки, один здоровенный язь, три хариуса и четыре омуля средних размеров.

В посёлке уже ждали. Заслышав звук мотора, Тепляковы вышли к берегу, Геннадий Фёдорович спустился к воде, а Элеонора Викторовна стояла на крутояре. Заметив, что я в лодке не один, и она поспешила вниз. Ружьишко, между прочим, взяли с собой, молодцы. Пока женщины обнимались и лили слёзы, мы с дедом уже начали заводить бредень. Самоловы останутся на ночь,

Никогда не знаешь, где и какая рыба зайдёт в сеть, поэтому в рыбалке нельзя без суеверий, они нужны, как база, опора. Повезет тебе пару раз, и ты ни за что не будет менять шнур, блесну или сапоги, сопутствующие удаче.

И тогда обязательно чего-нибудь добудешь.

Глава 4Новые робинзоны

Пятница — день светлый, на том стояли и стоять будем.

Жизнеутверждающий, перспективный, пусть даже по привычке, по памяти. Даже в новом мире, где нет выходных, а о праздниках можно вспоминать лишь по причине ностальгии, в этот день все мы посмотрели на календарь. Странное ощущение. Дикое сочетание полной и уже, как мне кажется, необратимой безнадёжности, издевательски пасторальной картинки вокруг, полной природной тишины, безлюдья, роковой Пустоты с большой буквы. Нет желания плакать, нет желания пить, всё спасение души — в повседневной монотонной работе, в изнурительном физическом труде.

Тем не менее, для меня это важная дата, юбилей, можно сказать, сука... Ровно неделю назад я ожившей мумией выполз из медсанчасти посёлка, выкарабкался из тоннеля. За эту быстро пролетевшую неделю в теле почти всё настроилось, а вот в голове всё перевернулось, и очень хорошо, что нет у нас доступа к информации, окончательно способной свести с ума. Уверен, что другой теперь и не будет.

Шли дни, и новая жизнь постепенно налаживалась, в материальном плане.

Наши женщины планомерно обыскивали брошенные жилища, стаскивая в большой сарай двора по соседству всё то, что не выгребли на капитальном шмоне хитромудрые староверы. Я разжился тремя просторными футболками, камуфляжными шортами, кроссовками и парой курток. Приличный человек, почти жених.

Невелик посёлок, все пристрастия и хобби на виду, умения каждого всем известны. Петляковы заботливо составили план обыска строений и правильно сделали, появилась система. Теперь у деда есть снасти, необходимые для релодинга гладкоствольных патронов двенадцатого калибра, включая мешок старых латунных гильз и пулелейку. Последнее особенно актуально, потому что россыпная дробь есть, а пуль нет. Сам я таким делом никогда не занимался, а вот Геннадий Фёдорович оказался докой. Нашёл аккумуляторный свинец, наладил производство, ёлки... Залюбуешься! Пули у него получаются только круглые. Глядя, как он с помощью двух чугунных сковородок раскатывает в идеальный шарик заготовку, вытряхнутую из пулелейки, я пробовал и сам, прикасаясь к древней правде жизни, к чему-то настоящему. Всё-таки, ничто так не вселяет в человека оптимизм, как умение сделать что-либо своими руками, наладить самообслуживание, так сказать.

Правда, вселилось немного, не помещается, помещалка ещё не выросла.

Рыбы надо больше, так как община увеличилась.

Приросли мы людьми, значится... Чёрт, это местное словечко теперь постоянно лезет на язык, становлюсь местным жителем.

Два дня назад к берегу возле посёлка как-то тихо прибилась синяя моторная лодка "Обь", идущая на остатках топлива. У "Хитачи" вообще-то моторы зашибательские, но этот что-то засбоил. Пассажиров в моторке было двое: Игорь Потупчик и его подруга Даша Закревская — оболтусам по двадцать лет от роду. Лучше всего их сразу же охарактеризовать термином "авантюристы", чтобы не путаться, в лоб. Что Петляков и сообщил им вслух, выслушав короткую историю...

Катастрофа настигла ребят на Нижней Тунгуске, близ посёлка Суломай, куда они приехали по приглашению ещё одного афериста, из тамошних. Познакомились в социальной сети, и Дарья, будущий этнограф, загорелась идеей лично познакомиться с неумолимо уходящей в прошлое культурой енисейских эвенков, тунгусов, как их когда-то называли. Долго ребята не думали, сомнениями не терзались. Игорь, выживальщик и турист-категорийщик, среди прочего оказался ещё и заядлым рыболовом, давно мечтавшим попасть в эти края, взял в автосервисе, где он работал, краткосрочный отпуск, решение было принято. На рейсовом пароходе они доехали до Сумароково, а оттуда нанятая частная лодка доставила путешественников в Суломай.

Всё шло по плану, но пандемия внесла в отпуск страшные коррективы.

Из рассказов ребят следовало, что в посёлке умерли практически все. Лишь одна семья сразу ушла в тайгу, что, впрочем, спасения не гарантирует. Заболела Даша. Друг, вируса не цапанувший, её не бросил, ухаживал, помогал, как мог. Те из заболевших местных, свежих, кто ещё мог какое-то время мог стоять на ногах, относились к нему с подозрением и плохо скрываемой завистью. Петляковы о таком феномене ничего не рассказывали, и я впервые задумался о том, что редчайшие счастливцы, организм которых сумел не пустить вирус внутрь либо каким-то образом нейтрализовать его сразу, на определённом этапе вполне могут могут быть изгоями.

Дела шли всё хуже и хуже, поэтому ожидаться в посёлке финала они не стали, решив вернуться в краевую столицу.

Свои байдарки бросили, разжившись моторкой.

Теперь живут с нами, работают, притираются.

— В Красноярск надо валить! — в очередной раз за обедом сообщил Игорь, худощавый невысокий парень с самонадеянным выражением лица, усыпанного красными прыщами. Он второй день не может уняться и в который раз вызывающе, в разрез со спокойной обстановкой заявляет: — Дело говорю, мужики! Найдём там армейские склады, вскроем и разживёмся настоящим, серьёзным оружием! Это самое главное, что сейчас нужно сделать. Закон апокалипсиса!

Всё не соберусь я ему морду набить для профилактики. Очень не люблю категорийных туристов и выживальщиков — вредные типы. Асоциальные.

Петляков же прямо говорит: смутьян.

— В какого ты палить собрался, милок? — ласково спросил Фёдорович. — Сколь народу в живых осталось на земле-матушке, знаешь? Так я тебе скажу. Всего в нашем посёлке и вокруг, не считая староверов, обреталось от силы человек двести, если вместе с приезжими да командировочными... А выжило? Трое. И Лёша вот, залётчик наш болезный... Посчитай теперь процент. Это факт.

Душа-человек. Седоволосый старик с открытым добрым лицом говорил спокойно, ни на кого не злился. Задумчивые глаза его глядели проникновенно на возбуждённого выживальщика и благожелательно. Как на дебила.

— Многие же уплыли! — возмутился турист.

— Эт да. А многие ли из них приплыли, знаешь ли? — вместо ответа спросил мудрый старик. — Я тебе сказал факт, родной: трое из двух сотен, остальное — домыслы... Будет у тебя другой факт, тогда поговорим и о нём. Ты же собираешься войнушку устраивать. С кем, позволь тебя спросить? Эх-ха! Ещё одного в Красноярск магнитом тянет! Молодежь...

Я прямо почувствовал, как старик смотрит на меня, но сам глаз от тарелки не оторвал, продолжая стучать ложкой по почти чистой тарелке. Борщ из банок, а вкусный до изумления. Геннадий Фёдорович терпеливо ждал моей реакции. Не отстанет, знаю.

Есть веранда, но обедаем мы в комнате. Петляковы не дачники, они здесь живут. А дивные виды вокруг давно приелись.

— Игорь, ты сколько раз в жизни армейские склады штурмовал? — спросил я, лениво подняв голову.

— Да там нет никого, заходи-бери!

— Вот прямо совсем никого? А чего кипеш поднялся? Ты уж определись сначала, есть ли у тебя противник, или "нет никого"... Геннадий Фёдорович правильно спросил: против кого ты собрался танк оживлять?

— Лёша, ну ты же сам всё отлично понимаешь! — горячо возмутился парень. — Криминальный элемент, бежавшие из тюрем заключённые, их у нас в Красноярском крае, как грязи, банды всякие!

— Так вот целиком в тюрьмах они и выжили, целыми бандами? — хмыкнула Элеонора Викторовна. — Кать, ну хоть ты ему скажи, а!

— Глупости он говорит, Викторовна, не обращай внимания, — отрезала медичка. — Я не возьмусь точно считать процент, но Геннадий Фёдорович прав, крошечный он. А с тем состоянием иммунной системы и качеством питания, что в наших тюрьмах...