Новую волну радостно рванувших за безвозвратными ссудами, я сразу огорошил, что свободных средств у меня нет, на личные нужды царевича, дескать, было выделено возмутительно мало, сейчас остались только деньги предназначенные на соответствующее целевые расходы. Однако, если такому доброму другу действительно необходимо срочно, вопрос можно решить. Вот, к примеру, пожалуйста, есть статья на заказ пяти возов стрел, а вот на покупку табуна в семь сотен лошадей. Уважаемый гость сам обязуется предоставить требуемое? Отлично, пожалуйте к казначею и получите под расписку.

Я был далёк от мысли, что все должники будут добросовестно выполнять свои обязательства. Ничего страшного, в удобный для меня момент они внезапно поймут разницу между задержкой долга другу и зажиливанием у войска. Впрочем, надо отдать должное, некоторые поняли заранее, во всяком случае, те самые обещанные возы со стрелами уже подвезли, что тоже на пользу.

Совершенно неожиданно ещё нарисовалась проблема с мусульманским контингентом. Причина конфликта оказалась связана с моими малолетними янычарами, которые едва не были вырезаны религиозными фанатиками. Спасло моих преторианцев только вмешательство ханской гвардии.

Несмотря на серьёзность последствий, я долго ржал, когда узнал предысторию конфликта.

Дело было так, сразу после прибытия в ставку Бату, сотник Савр нагло воспользовался служебным положением в личных целях, а именно, послал подчинённого, русича крещённого гордым именем Дормидонт, с посланием к своему то ли дальнему родственнику, то ли другу. Вроде в гости приглашал... или на охоту? А, не важно. Важно же то, что служил этот родственник нукером у моего доброго дядюшки Берке, который по приглашению Батыя тоже прибыл на традиционную монгольскую весеннюю пьянку. Пережить зиму без особых потерь для степняков всегда праздник, и отмечали они это событие широко, с размахом. Впрочем, это тоже к причине конфликта мало относится. Тут больше влияния оказали прошедший ливень и съеденная отроком на завтрак гороховая каша. Ну да обо всём по порядку.

Дормидонт особым умом никогда не выделялся, однако это не помешало ему дисциплинированно выполнить поручение своего сотника — послание передал и даже получил от довольного адресата в награду чашу кумыса и расшитый бусурманскими узорами рушник, но, когда уже шёл к лошади, его застал истошный вопль муэдзина, призывающий правоверных на вечернюю молитву. Вполне логично, что у мусульманина-Берке служили в основном последователи пророка Магомета. Дормидонту не повезло, незадолго до этого прошёл сильный дождь, и земля была покрыта лужами, чуть ли не единственное относительно сухое место в округе оказалось именно там, где остановился незадачливый посыльный. Естественно, что многие монголы выбрали для молитвы именно этот участок.

Дормидонт некоторое время недоумённо наблюдал, как высыпавшиеся из юрт люди деловито расстилают вокруг свои коврики — столько сразу и настолько ярых в своей вере и исполнении обрядов магометян он не видел ни разу. Вскоре молодой посыльный оказался единственным стоящим на ногах в окружении коленопреклоненных фанатиков.

Дормидонт не был трусом, твёрдости в вере Христовой отроку тоже было не занимать, но в такой ситуации он оказался впервые, и ему стало жутковато стоять под сверлящими злобными взглядами.

Уходить было поздно, слишком мал был сухой участок, слишком плотно расположились вокруг молящиеся, пришлось бы расталкивать их или идти по телам. Тогда юноша решил, что, пожалуй, ничего страшного, если православный христианин один раз примет участие в магометанской молитве, тем более, если молиться будет не Магомету, а Исусу Христу, греха не будет.

Проворно расстелив на земле так удачно полученный рушник, Дормидонт опустился на колени и зашептал Символ Веры.

Молодой русич плохо разбирался в поганских обрядах, потому попутно внимательно приглядывал за окружающими, старательно копируя все их действия. Во время одного из повторенных поклонов съеденная утром каша не вовремя дала о себе знать. От волнения и предвкушения исповеди у строгого отца Даниила Дормидонт не обратил внимания на свой конфуз, однако возмущённый тычок пальцем от молящегося сзади почувствовал. Недоумённо оглянувшись, юноша увидел строго грозящего ему пальцем седого монгола. Ещё раз озадаченно посмотрев на скалящегося старика (кто этих поганых магометян знает?!) Дормидонт убедился, что, как это ни дико, всё он понял правильно. Обречённо вздохнув, юноша прицелился пальцем в тощий зад молящегося впереди воина... *

Да, Савр хорошо учил порученных ему отроков. Только этим я могу объяснить, что Дормидонт ухитрился увернуться от сабли разъяренного монгола, прорваться к лошади и оторваться от погони, однако свою личность скрыть ему не удалось. Мусульмане восприняли участие в намазе мальчишки-христианина и его выходку, как издевательство над верой. Разгневанная толпа, пылая жаждой мести, ринулась к лагерю моих янычаров. Если бы не подоспевшие гвардейцы Батыя, всё могло кончиться плохо. Скандал с трудом замяли, что стоило мне немало серебра. Отдавать на растерзание бестолкового мальчишку я не захотел, пришлось идти на поклон к биобате, привлекать посредников, упрашивать, дарить подарки...

Однако отношения с мусульманами всё равно остались натянутые, а больше всего меня тревожило, что дядя Берке никак не показал своего отношения к происшествию, мои подарки принял, на сатисфакции не настаивал, но в ответ на извинения просто промолчал.

На фоне всех этих служебно-ханских перипетий первая встреча с нынешним князем киевским и новгородским даже как-то потерялась. Сказать по правде, ничего особенного на ней и не было, хотя ожидание возможности увидеть всамделишного Александра Невского волновала меня не меньше, чем до этого аудиенция у Бату. А как же? Легендарный князь, полководец, будущий святой, именем которого будут называть корабли российского флота, посвящать храмы, про его жизнь напишут книги, снимут фильмы, а Орден Александра Невского был и в царской России и в СССР, остался и Российской Федерации, показатель, знаете ли! Про то, что именно Невский был... тьфу, будет в 2008 году признан величайшим за все времена историческим деятелем России лучше промолчу, известно, что эту победу ему подтасовали по политическим мотивам, отобрав заслуженное первое место у Сталина. Впрочем сам Александр в том мухлеже, безусловно, не виноват, да и в любом случае в тройку лидеров попадал бы честно.

На неофициальную беседу победитель немцев и шведов прибыл на рыжей кобыле с тремя сопровождающим воинами и, естественно, с подарками. Пока слуги потрошили тюки, аккуратно разворачивая и раскладывая русские диковины на ковре, я жадно рассматривал своего гостя.

С детства помню картинку с какого-то школьного учебника, высокий сухощавый, с серьёзным, хищным лицом, обряженный в обтягивающие доспехи мужик опирается на здоровенный меч и пронизывающим взглядом смотрит куда-то вдаль. Красиво! Но, как большинство произведений искусства с реальностью это изображение оказалось имеет мало общего. Начнём с того, что даже близко похожего на подобные доспехи я в здешнем времени ещё не встречал, и лицо настоящий Александр имеет совсем другое, чем на картине. На актёра, не знаю имени, талантливо воплотившего на экране образ храброго, честного и благородного князя-защитника земли русской в старом одноимённом фильме Невский тоже не был похож. Хотя круглолицым и малорослым Александра Ярославовича не назовёшь, но взгляд... Может, конечно, это только передо мной, монгольским правителем, так представлялся, но сомневаюсь. Глаза, как известно зеркало души. Так вот взгляд у явившегося князя был не взглядом воина — отважным или угрожающим, а скорее взглядом политика — умным, хитрым, уклончивым, обманчиво открытым и добрым, но в то же время холодным, расчётливым, опасным... Такой будет уверять в вечной дружбе, кланяться сильному, смиренно соглашаться с приказами... угу, исполняя при этом их очень выборочно, и, безусловно, предаст, если встанешь на пути его планов или предложат хорошую цену.

Я поёжился, но постарался взять себя в руки. В конце концов сам такого союзника захотел, да он и нужен именно такой. Перевоспитывать его не собираюсь, а цену за верную службу предложу такую, что при всём желании переплюнуть её будет практически нереально, а планы у нас будут общие.

Надеюсь.

Постараюсь...

Я не стал долго мурыжить знаменитого князя, заинтересованность в предстоящем походе у меня была не меньше чем у русичей. Тем не менее для урегулирования технических вопросов нам пришлось встречаться ещё несколько раз.

Стояла весна. Весна в степи... Я не знаю, что может быть прекрасней! Время пробуждения, время возрождения природы, время веселья, время любви... Влюбляться мне, конечно было некогда, но после бешеной скачки по бескрайним просторам, сорвав голос от радостных воплей, надышавшись пьянящего запаха степных трав, набив брюхо грубо зажаренным мясом из только что заполёваного зверя, хотя случалось и из банального барана, запив это великолепие морем кумыса... Короче, при возвращении на стойбище, приятная хмельная усталость и лёгкая ломота в натруженных мышцах вовсе не мешала мне активно топтать имеющихся наложниц, разными способами, не раз за ночь и даже, кхе-кхе, не одну за раз.

Теперь я понял откуда истоки знаменитой дикой неукротимости степняков в бою. Вот они. Испытавший на себе такое весеннее безумие почти гарантированно становится адреналиновым наркоманом. А наркоман он в обычной жизни асоциальный элемент. Помните у Гоголя описание запорожких казаков? Уверен, нарисованные там раздолбаи-пьяницы отвратительные в мирной жизни и страшные в бою становились такими во многом после регулярных конных прогулок по весенней степи...

Старые воины на равных с молодыми безоглядно ввалились в сезонное безумие, хотя эти контролировать себя умели. Даже Бату пару раз присутствовал. Меня оценивал, чтоб его! Проверку вроде прошёл. Первый раз заметил его одобрение, когда с оравой телохранителей-головорезов полностью окунувшись в весеннюю одурь мы с воплями носился по степи за одиноким зайцем. Второй — когда нехотя оторвавшись от бурдюка с кумысом, смог довольно трезво обсудить с явившимся куцом-булгарином торговые пошлины. Угу, по ходу батя просто убедился, что наследник как настоящий монгол ловит кайф от степной жизни, но при этом головы не теряет, и отвалил .

Александр в большинстве случаев составлял мне компанию в весенних потехах (естественно, кроме общения с наложницами). Русский князь ничем не выделялся из других моих приближённых, охотился, джигитовал не хуже урождённых степных батыров, хлебал с нами кумыс, даже одежду сменил на монгольский халат. Глядя на него я поневоле вспоминал другого русского князя. Обречённого мною на смерть Олега Ингваревича Рязанского. Тот все четырнадцать лет плена "блюл княжье достоинство". Без ярко красного плаща на плечах, такого же цвета сапог его вообще ни разу не видели. Веселится умел, вино любил, но от кумыса нос воротил, а уж о том чтобы сесть к костру к простым воинам — и речи не шло. Александр делал всё это легко, непринуждённо причём ухитрялся поставить себя так, что даже самым наглым моим телохранителям, а среди них встречались отпрыски не самых захудалых степных родов, в голову не приходило считать его своей ровней.

Ещё князь пристрастился петь монгольские песни. То есть он думает, что они монгольские, неумело переведённые мной на русский. Первый раз эти тексты в хоровом исполнении прозвучали только этой зимой из юных глоток моих янычаров. Пришла мне в голову блажь, что у новой сотни должна быть походная песня, я и приказал... Отец Даниил кривил лицо и бурчал, что для души полезнее не вирши безбожные орать, а священные тексты разучивать, но сильно не протестовал. Подозреваю, ему самому многие нравились.

Брешут книги про попаданцев! Владимир Семёнович, безусловно, гений, однако стихи его вовсе не на все времена. Не пошёл. Зато казачьи народные песни вызвали восторг, даже анахронизмы убирать не пришлось.

Гордо расправляя плечи мои малолетние гвардейцы не всегда понимая слова душевно выводили:

— Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить!

Вот Александр как-то раз их и услышал, заинтересовался, а через день вся княжеская свита была ознакомлена со шлягерами современной монгольской поп-музыки. "При лужку, при лужке," "Чёрный ворон," "Ой, то не вечер, то не вечер"...

Короче, дальше я ни при чём, искусство пошло в народ. В тот вечер, уговорив на двоих литра три кумыса, угостившись шашлыком и отполировав всё кувшином вина, мы с князем дуэтом поорали похабные частушки (это честно не я, это исключительно местное творчество), затем сменили настрой и надрывно сообщили засыпающей степи, что чёрный ворон добычи от нас хрен получит, потом замолчали.

Вообще подобный разговор надо бы начинать на трезвую голову, но в тот момент Александр казался мне настолько своим, а посиделки были столь душевные, что я не выдержал.

— Скажи, княже, а почему... — я запнулся подбирая слова.

Не подобрал, и закончил невпопад:

— Так зачем?

Встретив его спокойный абсолютно трезвый взгляд, я растерялся ещё больше.

При первой встрече князь показался мне прожжённым политиком, местные называли его Храбрым или Грозные Очи (интересно, но кликуху "Невский" я пока не разу не услышал), считали прежде всего воином, за несколько дней он умудрился стать мне не просто союзником, а почти другом. Внезапно я понял, что правы и не правы все. Александр был прежде всего прирождённым лидером, а для того надо быть политиком, воином, убийцей... ещё много кем.

— Хочешь знать почему я помогаю монголам? — усмехнулся он. — А может, просто боюсь?

Князь молча смотрел мне в глаза ожидая ответа. А вечер, блин, перестаёт быть томным.

— Боишься? Нет, не думаю. Хотя даже если так... Ты ведёшь себя не просто как данник Улуса, ты помогаешь нам. Почему?

— Ты не прав, хан. Я боюсь! Удивлён слушать такое от князя прозванного Храбром? Зря. Только безумец не будет опасаться сильного противника. А монголы сильны. Только боюсь я не вас... А кого?

Твою мать! Вопросом на вопрос. Это не русский князь, это еврей какой-то!

— Латинян? Думаешь они захватят твои земли?

— Захватят земли? — Александр расхохотался. — Кто? Орден? После Шауляя и Чудского озера не скоро немцы оправятся. А полезут к нам, так ещё получат. Литва? Миндовг слышал только собирается папскую веру принимать, однако ж попомни мои слова, Сартак Батыевич, он хитрый гусь, отступится, как выгодно станет. Да и заботят его больше не мы, а тевтоны.

— Так кого же ты боишься?

— Попов боюсь.

— Попов?!

— Да не наших! — отмахнулся князь. — А как раз латинянских. Чтобы с монголами воевать союзники сильные нужны. Тыл надёжный. А кто мне то создать может? Только Рим. Папские епископы с охотой на Русь придут и войско найти помогут и орденцев, коли что, приструнят. Только кто потом Русью править будет, я или они, вот в чём вопрос. Оно ведь как, Сартак Батыевич, хоть и сказано "Богу богово, кесарю кесарево", только со времен Григория VII папы о светской власти во всех христианских странах мечтают. Слышал небось? По ихнему короли и принцы обязаны получать свою власть от Папы и он поэтому может их отлучать, сменять или накладывать интердикт, когда духовенству в их владениях запрещается исполнять любое служение, кроме самого существенного. "Бог поставил перед преемником Петра цель управления не только Церковью, но и всем миром. Папа стоит выше людей и ниже Бога. Государство соотносится с Церковью, как луна с солнцем: луна светит отраженным светом солнца. Государство должно купаться в славе папства и получать свою власть от папы римского". Добровольно в эдакое ярмо лезть? А монголы в дела Руси особо не вмешиваются и князей под себя не гнут.