— Господин посол, я хочу попросить вас выступить посредником на переговорах между королем Рамизом 6 и командующим так называемым фронтом возрождения Сингала Буджитом.

— Ваше величество, такой вопрос нельзя решить в одночасье.

— Поэтому я и пришла лично просить вас об этом. Сделайте это и сделайте сегодня. Сообщите в Вашингтон и действуйте. Промедление действительно смерти подобно.

— Но...

— Только что наша оборона была прорвана и войска мятежников втягиваются в город в районе доков. Вы же не допустите нашей гибели?

— Марк! — Глаза командира крейсера были настолько красноречивы, что посол понял, сейчас он обязан уступить, иначе флот начнет действовать без приказа.

— Хорошо ваше величество, я начинаю немедленно, обещаю вам. Но вы должны понимать, что базой подобных переговоров может быть капитуляция и отречение.

— Благодарю вас господа. Надеюсь до этого все же не дойдет. — Она одарила их ослепительной улыбкой и упорхнула.

— Какая женщина. — Суровый моряк был поражен в самое сердце. — Настоящая королева, во всех смыслах.

— Ну вот, еще одна жертва.

— Да я поражен, как ты мог спорить и отказывать в естественной просьбе такой фее, ты просто не мужчина.

— Ох уж эти морские офицеры, любимцы прекрасного пола. А я прежде всего политик и должен понимать, что на самом деле кроется за ее просьбой.

— Да она же ясно все объяснила!

— Почему сама королева?

— Потому что женщина, потому что напугана. Ну что тебя настораживает?

— Она не дает мне времени на наведение справок и обдумывание сложившейся ситуации.

— Да его действительно нет, если они сейчас займут порт, а прорвавшись в районе доков они это сделают, и перегруппировавшись через день возьмут Даху.

— Это точно, а на счет испуга королевы ты заблуждаешься. Если то, что я про нее знаю правда, напугать ее не возможно.

— Ты все проверил?

— Да господин командующий. Все чисто, вы в полной безопасности. Американский катер будет встречать вас у восьмого причала, сам пирс мы тоже проверили, все подходы к нему контролируются моими людьми. Я гарантирую, что там вы в полной безопасности. Бронетранспортер ждет вас.

— Отлично. Нельзя тянуть время, племянничек должен расстаться с короной как можно скорее.

Буджит пребывал в отличном настроении. Им повезло. Перебежчик указал слабое место в обороне Рамиза и они смогли прорвать оборону и занять порт. Теперь противник был окончательно отрезан от внешнего мира и появился удобнейший плацдарм для последнего штурма, если вдруг Рамиз и его сучка надумают все-таки сопротивляться.

А вот и пирс. До катера метров десять. Он вылез из бронированного чрева машины. Выкатившееся из-за гор солнце светило в спину. Что-то насторожило Буджита, он повернулся и щурясь от яркого света разглядел вдалеке угол одной из дворцовых башен. 'Она феноменальный стрелок', додумать мысль он не успел. Тяжелая пуля ударила промеж глаз и разнесла его череп на части. Телохранители дернулись было к еще стоящему, но уже мертвому командующему, но сзади рвануло так, что мало не показалось и они невольно оглянулись.

В порту громыхали взрывы. Собственно порта уже не было. Были руины, похоронившие под своими обломками лучшие ударные части фронта. Пока еще уцелевших косил ураганный огонь открытый правительственными войсками. Это было началом конца. Никогда еще полная уверенность в победе не сменялась так быстро катастрофическим разгромом.

Капитан американского крейсера, стоящего на открытом рейде в виду всего Дахийского залива, в мощный бинокль рассматривал берег. Его не интересовала прекрасная, даже сейчас, панорама раскинувшегося на холмах вокруг залива города. Чудесная оптика приблизила, а ясное солнечное утро позволили разглядеть все что творилось в порту и на пирсе, куда он пол часа назад выслал катер. Теперь он понимал почему вчера он опять имел возможность лицезреть красавицу-королеву. Она сама навестила его, они мило поболтали на светские темы, словно и не было вокруг воины и боли и судьба самой королевы не висела на волоске. Он не смог удержаться и предложил ей переселиться с детьми на его корабль, где они точно будут в сто процентной безопасности, и быть его личными гостями до тех пор, пока все не успокоиться. Она отказалась, изыскано вежливо, но твердо. Правда попросила выполнить один ее маленький каприз, забрать Буджита именно с восьмого пирса. Он удивился, какая разница, куда подойдет катер. Но она обращалась к нему с такой милой улыбкой, что он обещал выполнить ее просьбу. В конце концов, какая ему разница, даже если она, что-то и замышляет, его это не касается. Зато он имел удовольствие приложиться к ее ручке.

Сейчас он понял все. Восьмой причал, даже не весь, а самый его край, были единственной точкой, которая просматривалась из дворца. Король поставил все на выстрел неизвестного снайпера, который должен был на пределе дальности, гарантировать убийство лидера мятежа. Да, Рамиз очень рисковал, несколько шагов, буквально две-три секунды, расстояние больше мили. Но снайпер попал, и теперь обезглавленная верхушка фронта возрождения перегрызется за власть, так как преемника или даже соизмеримой по своему влиянию с командующим, фигуры в его руководстве не было. Буджит метил в диктаторы и никому не давал лишней, с его точки зрения, власти, замыкая все важные решения на себя. Порт был видимо заминирован заранее и его сдача была ловушкой, в которую бунтовщики угодили со всего размаху. Разгром войск в порту можно было бы и пережить, но для этого было нужно жесткое единство и воля руководителей, которого с гибелью командующего мятежный фронт и лишился.

Все это капитан понимал, как и то, что королева использовала свое обаяние для продуманной заранее интриги. Но он на нее не обижался. Да и посол и он были обведены вокруг пальца и по головке их за это не погладят, но пальчик был чертовски хорош и он ни о чем не жалел.

Потом газеты, особенно изгалялись журналисты левых изданий и стран социалистического блока, взахлеб писали о беспрецедентном и коварном нарушении перемирия и злодейском убийстве главы фронта национального возрождения Сингала Буджита Канга. Но победителей судить трудно. После разгрома под Дахой мятеж быстро пошел на убыль. Понеся не такие уж и большие потери, армии противников Рамиза утратили главное — веру в победу. Фронт рассыпался на глазах. Все кто мог, спешили уверить их величество в своей преданности, а кто не надеялся на это бежали за границу или скрывались в труднодоступных районах.

Но это было потом, а вечером того переломного дня, Мария была в рабочем кабинете Рамиза и они чуть не до хрипоты спорили, обсуждая неотложные дела, которые необходимо осуществить для закрепления наметившегося успеха. Мария высказывала свои соображения по поводу их дальнейших взаимоотношений с Великобританией, но тут Рамиз привлек ее к себе и поцелуем прервал фразу на полуслове.

— Я не могу больше сдерживаться, я хочу свою амазонку.

— Что прямо здесь?

— Король я или не король?

— Я повинуюсь вам ваше величество. — Она было взялась за пуговицы, но стук в дверь остановил королеву, и она с невозмутимым лицом опустилась в кресло.

— По вашему приказанию, генерал Бао. — Доложил секретарь.

— Черт, я совсем забыл, что вызвал его. Хорошо зови. Дорогая это не надолго.

— Я ждала почти два дня, подожду еще пол часа.

— Я просто обожаю тебя, моя королева.

Син Бао, только что получивший звание генерала, был вызван, чтобы доложить их величествам о проведенной операции. Он был одним из немногих посвященных в интригу, но даже он о некоторых нюансах мог только догадываться.

— Победа полная, ваше величество, — закончил он свой рапорт, — враг разбит и отступает, точнее разбегается, даже там, где мы и не проводили наступательных операций.

— Отлично генерал. Главное теперь не дать им опомниться. — Рамиз был доволен и не скрывал этого.

Генерал щелкнул каблуками и вышел из кабинета, поэтому не мог видеть, что происходило в нем потом, но по сияющим глазам их величеств он догадывался, и на лице свежеиспеченного генерала блуждала романтическая улыбка.

7. Дар.

— Чем занимаешься?

— Да вот, программу пишу.

— А что за программа?

— Да откуда я знаю? Когда напишу, запущу, тогда и узнаем.

Из разговора программистов.

Сашка вернулся домой с лыжного кросса. Каждую зиму, в начале второго семестра, студентов заставляли сдавать нормы по лыжам. Ребята должны были бежать пять километров. Эти зимние кроссы Сашка не любил, он вообще не любил бегать, особенно на лыжах. Он любил плавать, играть в спортивные игры, заниматься на спортивных снарядах, бороться или боксировать, а вот бег, во всех его проявлениях, вызывал у него отвращение. Но, к сожалению, его не спрашивали, что ты любишь, а что не любишь. Лыжный кросс надо было сдать обязательно. Без него зачета по физкультуре не допросишься.

На этот раз кросс дался ему на редкость легко. Встав на лыжи, Сашка, первые метров стопятьдесят — двести, плелся как обычно, а потом вдруг прорезалась не свойственная ему в этом виде спорта сноровка, и он заскользил по лыжне не хуже чем члены финской сборной. Не было ни усталости, ни тяжелого дыхания, только пьянящее чувство скорости и осознания силы и ловкости собственного тела. Он обходил одного участника за другим. Уже ближе к финишу у него вдруг мелькнула мысль, а не слишком ли быстро я бегу? И Сашка словно споткнулся. По неясной ему самому до конца причине, он резко снизил скорость и оставшиеся несколько сот метров прошел в своей обычной достаточно медленной манере.

— Молодец Колесников, — похвалил его на финише тренер, — на первый разряд норму выполнил. Если бы правильно силы рассчитал и на финише не сдох, мог бы и на рекорд потянуть. Тебе надо серьезно заняться лыжами, у тебя отличные данные.

Сашка что-то буркнул ему в ответ неопределенное, демонстрируя крайнюю степень усталости, которой на самом деле не испытывал. Тренера отвлекли на оформление каких-то протоколов:

— Ладно, отдыхай, потом поговорим, — сказал он и оставил Сашку в покое.

Воспользовавшись этим, Сашка по быстрому сдал лыжи, взятые на прокат на спортивной базе, и тихо свалил домой, не оставшись на пикник, который традиционно устраивали после кросса.

Подходя к дому он завернул на спортивную площадку и подошел к турнику. Подпрыгнув, схватился за перекладину и начал подтягиваться. Выполнив упражнение сорок раз он разжал пальцы и спрыгнул на землю.

Да, однако! Никакой усталости, он мог бы подтягиваться и дальше, но все было ясно и так. Двадцать раз он легко подтягивался и раньше, но не в зимней одежде, которая и сама по себе не легкая, да к тому же сильно сковывает движения.

Домой он зашел в некоторой задумчивости, разделся, умылся, сел на диван, машинально включив телевизор. Но передачи его абсолютно не занимали. Он даже не смотрел на экран. В голове лениво ворочались разные сумбурные мысли и он хотел в них разобраться.

Что-то в последнее время ему явно слишком везет, как-то легко все удается, настолько легко, что это уже настораживает. Накопилось слишком много разных фактов и фактиков, на каждый по отдельности из которых можно было бы и не обращать внимания, но все вместе, они давали пищу для размышлений.

С ним явно что-то происходило, и он хотел понять что. Началось все, пожалуй, с экзамена по математическому анализу. Это просветление, что на него нашло. Раньше он за собой подобного не замечал. Причем, ладно бы это было одноразово. Но нет, сейчас стоило ему сосредоточиться на какой-то проблеме, и сразу, как по заказу, в мозгу всплывает все, что он когда-либо читал, видел, или слышал по этому поводу. Кстати, а это мысль! Ну-ка, какие необычные способности я проявил в последнее время, по сравнению скажем с прошлой осенью? Сашка сосредоточился и тут же удивленно вытаращил глаза. Он вдруг четко и ясно осознал, что он может и насколько владеет своими мозгами и телом.

— Да я действительно какой-то монстр. — Удивленно прошептал он.

Сведенные воедино факты говорили о том, что он по своему желанию может руководить своим организмом, на любом уровне. Сознательно или подсознательно высказанные пожелания начинают выполняться всеми доступными средствами включая те, которые как правило, высшей нервной деятельности недоступны. Скрытые резервы организма, которые обычный человек может реализовать только в стрессовой ситуации и то далеко не всегда, для него доступны, стоит этого пожелать. Более того, органы и ткани его организма начинают очень быстро перестраиваться и видоизменяться в соответствии с его желанием. Скажем я хочу рассмотреть вон тот дом вдалеке. Сашка сосредоточился, дом приблизился на расстояние вытянутой руки, словно он смотрел на него через мощную оптику. Он резко перевел взгляд на предметы в комнате. Сначала все мутно, но вот, словно подстраивается фокус бинокля, изображение начинает проясняться и через секунду он видит ближние предметы также четко, как обычно.

И так во всем. Надо прислушаться и обостриться слух. Надо показать необычную силу и в нужных мышцах напрягутся не 30% волокон, как обычно, а хоть все сто. Более того, если надо, и эти мышцы нужны постоянно, они нарастут чуть ли не на глазах.

Проверим-ка еще одну вещь. Сашка подошел к дверному косяку. На его торце были карандашом сделаны отметки роста его и его сестры. Вот его последняя, сделана год или полтора назад. Перед новым годом мать в шутку мерила его рост, он был на этой же отметке. Но Сашке всегда хотелось быть на пару или тройку сантиметров выше. Он нетерпеливо схватил, первую подвернувшуюся под руку, книгу, карандаш и вытянувшись вдоль косяка, отметил свой рост на текущий момент, и повернулся глянуть на результат. Так и есть, он даже не слишком удивился. Его рост стал больше, как и заказывали, сантиметра на три. Вот так, в 19 лет, он за пару месяцев вырос до желаемой отметки.

Сашка почесал затылок, то-то ему все казалось, что брюки и рубашки стали вроде бы коротковаты. Он то грешил, на то, что вещи сели, а на самом деле причина совсем в другом. Попробуем-ка еще один, контрольный эксперимент. Он засек время, вдохнул и задержал дыхание. Он решил не дышать как можно дольше и посмотреть на сколько его хватит. Интересно, что он сразу почувствовал замедление сердцебиения, что-то еще происходило в организме, но он не понимал что именно. А впрочем не принципиально, сейчас не это было для него самым важным. Быстро бежала секундная стрелка, медленно ползла минутная. Он ждал. Прошло десять минут. Никаких позывов сделать выдох-вдох. Это становилось уже скучно. Двадцать минут. Ладно, и так все ясно. Он может задерживать дыхание и судя по всему весьма надолго.

Откуда у него все эти способности? Сашка задумался. И вдруг вспомнил про чудные, похожие на отчет фразы, которые то и дело всплывают последнее время у него в сознании. Что если попробовать спросить самого себя. Идиотизм, но почему бы и не попытаться. Ведь как говориться: 'Попытка не пытка'.