Менталист

Оставалось подождать, пока ничего не подозревающая жертва сама приблизиться. Для того чтобы чем-то себя занять, начал ворошить память волка и очень быстро увлёкся, так как посмотреть было на что. Этот зверь с человеком встречался, и встреча ему запомнилась болезненной раной и вкусной трапезой — волк вышел из сражения победителем. Сейчас он заново прокручивал в голове прошлую схватку, считая, что на этот раз сможет справиться лучше. Я же внимательно рассматривал образ убитого человека, достаточно качественно отражённый в памяти четвероногого. Лица было не разобрать, но одежда из шкур, копьё с костяным наконечником и такой же дротик, которым человек, кстати, и подранил волка, не ожидающего броска, говорили сами за себя. Ну кто в наше время будет ходить с подобным "обмундированием"? Одежда — ладно, но копьё вместо ружья? Нонсенс!

Очередное подтверждение неприятного факта "попаданства" меня весьма расстроило, поэтому волку в следующую минуту стало не до размышлений. Вначале у него расслабились сфинктеры и он, говоря литературно, обгадился. Дальше-больше. Ему вдруг стало ужасно, просто невыносимо холодно. Инстинктивная попытка удрать не удалась — у волка разом отключились зрение и ориентация в пространстве. Но самое страшное только начиналось. Из темноты начали появляться чудовищные Порождения Тьмы (а так же земного кинематографа, и ещё неизвестно, что страшнее). Эффект от их появления был ещё усилен нахлынувшими чувствами ужаса и паники. А потом во тьме загорелись алым огнём два огромных чудовищных глаза (Балрог из "Властелина Колец"). Последнее было уже, пожалуй, перебором, зато стало понятно, какие процессы происходят в теле седеющего от страха существа.

Я быстренько поубавил жути. Мне подопытный ещё был нужен в функционирующем состоянии. То, что я делал с ним дальше, не имело боевой направленности, это были опыты, слишком опасные, чтобы их проделывать на себе или на ценных для меня существах, но которые нельзя или неэффективно делать на хладнокровных, являвшихся основным моим поставщиком кандидатов для острых (приводящих к смерти, прим. авт.) опытов. До того как разум зверя начал угасать, удалось проверить три десятка ментальных структур. Последним моим действием была остановка сердца несчастного.

Конечно, то, что я сделал, любой защитник животных счёл бы аморальным, но я так не считал. Волка всё равно бы пришлось убить. Даже не из-за его опасности. Мне-то он как раз угрозы не представлял, но кто поручится, что уже однажды попробовавший человечины зверь остановится? Никто, мой пример тому доказательство — он же целенаправленно двигался по моим следам, когда совсем недалеко был целый табун привычного для четвероногих хищников корма. Такого в любом случае нужно кончать. Так пусть его смерть хотя бы послужит научным целям и, может быть, спасёт чью-то жизнь в будущем.

* * *