Верю-не-верю

Когда я вернулась к гостеприимным хозяевам, в доме, кроме Зинаиды Петровны, готовящей обед на всю семью, и Кирила, больше никого не было. Сергей с отцом еще не вернулись из мастерских. И мне ничего не оставалось, как переодевшись в более легкую одежду, спуститься в столовую. Ну не оставаться же на верху в одиночестве? Да и не удобно как-то перед хозяйкой дома.

-Можно мне вам помочь, Зинаида Петровна? — с некоторым сомненьем посмотрела на разложенные на столе овощи и то с каким проворством мать Сергея управлялась с поднявшимся тестом.

"Боюсь моих теоретических познаний, поддерживаемых редкой практикой в доме моей любимой тетки, будет недостаточно." тут же мысленно оценила свои скромные возможности.

-Конечно. — отозвалась пышнотелая женщина с повязанным на голове платком. — Если хочешь, почисть картошку и морковь, пока я тесто на пирог с капустой раскатываю.

Я радостно кивнула, по крайней мере пока меня не заставили делать ничего сверхъестественного, и, присев с другой стороны длинного стола, с энтузиазмом подвинула к себе тазик с уже мытой картошкой.

-А где у вас овоще...чистка. — не успела я произнести, как мне протянули заточенный столовый нож и с мягким упреком покачали головой. Задачка неожиданно усложнилась для моих кривых рук в несколько раз, и на тазик я посмотрела уже не с энтузиазмом, а с тщательно скрываемой паникой.

Ладно... сама вызвалась. Надеюсь, я не сильно упаду в глазах у матери Сергея, после своего смертельного номера? Не то чтобы я совсем никогда не держала нож в руке, но использовать его для чистки картофеля мне пришлось только однажды. И то, после увиденного результата, когда в тазике количество очисток значительно превышало объемы картошки на дне кастрюли, моя тетка отходила меня не только полотенцем, но и парочкой лестных слов с указанием места, откуда у меня растут руки. Глубоко вздохнув, я с осторожностью стала снимать темную шероховатую кожицу, стараясь срезать ее тонким слоем. Пусть медленно и неуверенно, но процесс двинулся с места.

-Может расскажешь о себе и о своих родителях? Чем занимаешься? А то Сергей невесту в дом привел, а представить по-человечески не удосужился.

От неожиданности чуть не отхватила себе пол пальца, вместо кожуры.

-Я не невеста... — сама себе поразилась, с какой неуверенностью я стала отрицать нашу с Сергеем связь.

То ли убежденность Сергея в своих намерениях и чувствах пошатнуло мое отношение, то ли встреча с той, другой девушкой. Не знаю. Но от воспоминаний о кривоватой скупой улыбке на серьезном лице внутри стало вдруг теплеть с какой-то щемящей нежностью, открывая невидимые глазу двери к пугливому сердцу.

-Я учусь на втором курсе пединститута. Будущий педагог русского языка и литературы. Может сейчас это и не совсем престижная профессия, по сравнению с юристами и экономистами, но мне интересно работать с детьми, смотреть и участвовать в их развитии, открывать в них таланты, раскрывать характеры. Это так увлекательно и ответственно одновременно. Семья... Про отца вы уже знаете — у него с дядей Аристотелем фирма на двоих по закупке древесины и производству пиломатериалов. Сейчас даже расширятся собираются. Дядя уехал в Канаду и открывает там дочернюю фирму. Мама — директор туристической фирмы...

Картошка незаметно отошла на второй план, пока Зинаида Петровна расспрашивала, про мою семью, про то, где я познакомились с ее сыном. Скорее всего она и так была в курсе, просто хотела услышать мою версию событий. Правда я умолчала о своей болезни, которая привела меня в больничные стены, ограничившись лишь воспоминанием об операции. Не готова я еще к таким откровениям с посторонними и малознакомыми мне людьми, даже с такими милыми и приветливыми, как Зинаида Петровна. Это моя личная, можно сказать интимная проблема, которую если я кому и поведаю в ближайшем будущем, то это будет сначала Сергей, а не его мама.

-Ты то его любишь? — очередной вопрос не только застал врасплох, но и ошеломил настолько, что заставил оцепенеть и сжать пальцы в кулаки.

А когда подняла глаза на ожидающую ответ без сомнения мудрую женщину, то увидела в ее взгляде, что и без моих слов ей известен ответ.

-Я... боюсь. — честно призналась ей в глаза. — Мне Сергей очень нравится. Но я боюсь в него влюбится.

-А вот... — сорвалось с ее губ, и она с испуганным изумлением, что сказала лишнее, прикрыла рот вымазанной в муке рукой.

-Светлана? Да, я знаю. — успокоила невольно проронившую зерно правды женщину. — Но так же знаю, что я Сергею далеко не безразлична. И он выбрал именно меня, а не ее. Вот только не знаю, какую меня он выбрал. Я для него куколка, понимаете, фарфоровая куколка. Он любит образ, который сам себе придумал, образ той, которой я была пять лет назад. Но я то изменилась. И больше не та наивная, скромная девочка с испуганными глазами, которую он когда-то встретил в больнице. Я изменилась и очень сильно за это время. Не только внешне, но и внутренне, духовно. А Сергей, как мне кажется, не замечает этих изменений или не хочет замечать, и видит во мне совершенно не того человека, которым я являюсь. Поэтому... только лишь поэтому боюсь влюбится. Боюсь, что однажды придуманный образ развеется и он посмотрит на меня другими глазами и разочаруется. Поймет, что я ему не нужна... Что совершил глупую ошибку. А я уже была ошибкой один раз, "ошибкой природы" грустно повторило подсознание. И хочу... чтобы он полюбил... меня... и только меня... настоящую.

Не знаю, кто из нас двоих был потрясен сильнее сорвавшимся с языка откровением, но смахивали с глаз одинокие слезы мы уже вдвоем.

Я быстро отвернулась лицом к окну, чтобы незаметно подсушить глаза и лицо, когда на кухню неожиданно зашел неизвестно где прятавшийся все это время Кирилл.

-Ах ты негодник. — позади вдруг раздался недовольный голос хозяйки дома. — Ты что же это делаешь поганец? Вот отец придет и быстро всю химию тебе ремнем на заду, вместо доски покажет и нарисует.

Обернувшись на крики, увидела виноватую взъерошенную голову Кирилла, понурившего голову перед негодующей матерью. Даже сначала не поняла, по какому поводу вдруг такая резкая смена климата на кухне, пока не различила крупную надпись "Дневник" на обложке толстой тетради. Все понятно. Кто-то схлопотал двойку, и по всей видимости не первую.

-Ты о чем думаешь, лоботряс? Что тебя в техникум за красивые глазки возьмут? Ан-нет. Прямиком с весенним призывом поедешь грязь месить.

-Ну и поеду! — огрызнулся двоечник, за что тут же получил законный подзатыльник.

-Я тебе поеду!

-А давайте я с Кириллом позанимаюсь. — с легкостью вырвалось само собой.

Мать и сын с неподдельным удивлением развернулись в мою сторону, резко успокоившись и закончив перебранку.

— Побуду у него репетитором по химии, я правильно поняла? Ты только по ней отстаешь, или другие предметы есть? У меня с точными науками и естествознанием всегда все на отлично было.

-Да он у нас почти отличником был. А тут за год несколько преподавателей сменилось, то один заболеет, то другая в декретный ушла, и не заладилось у него. Боюсь в армию заберут, а через два года он все забудет. А ведь в медицинское поступать хотел. — стала оправдываться за сына мать.

-Вот и отлично! Постараемся наверстать к весне пропущенный материал. А ты для меня станешь отличной практикой. Ну так как?

-И когда начнем? — воодушевился энтузиазмом Кирилл.

На что я с тоской посмотрела на недочищенную картошку, затем на Зинаиду Петровну, которая, к моей неописуемой радости, ободряюще кивнула, и я деловито ответила:

-Прямо сейчас и начнем! — и потянула мальчишку, не ожидавшего от меня такой прыти, за рукав фланелевой рубашки.

Я и не заметила как быстро пролетела суббота. Сергей с отцом на обед так и не пришли. Видимо ремонт занял гораздо больше времени, чем планировалось. Но и мы с Кириллом времени не теряли. Сразу же после обеда, составили график занятий на основные темы, в которых он "плавал", и тут же начали наш первый урок, вооружившись на первое время школьными учебниками, но я планировала найти в будущем методички с расширенным объемом материала и контрольными задачками.

На улице уже начали сгущаться сумерки, когда, увлекшись свойствами полисахаридов и не заметив возвращение главных мужчин домой, я вдруг почувствовала прохладные руки, пропитанные запахом масла и мазута, на своих глазах.

-Соскучилась? — тихий шепот защекотал ухо и висок, заставляя веселые мурашки проникнуть под кожу и возбуждающей волной пройтись по спине.

-Очень. — зачем-то соврала в ответ.

Отстранившись, Сергей обошел старенький диван, где я сидела и наслаждалась теплом горящего напротив камина, и устало плюхнулся рядом. Так же устало протянул руку и с глубоким выдохом молчаливо заключил мою ладонь в свою.

-Сильно устал? — сочувствующе спросила, но это и так было видно по небритому осунувшемуся лицу.

Вместо согласного кивка, в ответ растянулась кривоватая улыбка и подсевший наигранно бодрый голос тут же ответил:

-Да нет, все нормально. Просто хотел с тобой побольше времени провести, а видишь, не получилось. Пока разобрался в чем проблема. Затем пришлось к механикам съездить за одной деталью к движку, потом пока перебрал, пока проверил...

-Ой, ты же голодный? Вы же с отцом на обед так и не пришли. — вдруг спохватилась я и, отложив учебник, все еще зажатый в другой, свободной руке, подскочила и потянула Сергея за руку, чтобы тот встал с дивана.

Но мой импульсивный порыв мягко остановили, наоборот потянув на себя. В объятия "жениха" я не упала, но приземлилась гораздо ближе, чем сидела раньше, неловко завалившись ему на грудь. Но, по-моему, Сергея это нисколечко не смутило, а наоборот, он продолжил мое запрокидывание. Теперь я уже не сидела, а полулежала у него на груди в опасной близости от довольной ухмылки и темного тумана карих глаз. И только я успела раскрыть рот, не сколько от удивления, сколько чтобы выразить свое негодование, как... Довольная улыбка, с привкусом табака нагло захватила мой рот, даже не прося, а требуя взаимности, словно какой-то голодный зверь. Делясь скопившейся терпкой горечью, язык настойчиво устремился исследовать забытую с самого утра влажную глубину. На секунду подумалось:

"Будь у него возможность выпить из меня жизнь через поцелуй, он бы сделал это с одного глотка, досуха, без остатка". Казалось, ни одна капля моего дыхания не может проскользнуть мимо напористых губ, горящих сухим огнем.

Будь мы одни, я бы безоговорочно сдалась и ответила своим взаимным желанием на его порыв, но присутствие других членов семьи где-то совсем неподалеку ввело меня в панический ступор. Даже глаза не смогла закрыть, как это обычно со мной бывает во время глубокого поцелуя, и не без доли восхищения наблюдала, как быстро темный туман превращается в черную хмельную мглу в глазах напротив. Дикое несоответствие растущего возбуждения со страхом быть застигнутыми врасплох окончательно вывели меня из равновесия. Я уже не могла понять, чего хочу больше — закрыть глаза и забыться, потеряться в огненных чувствах, или сбежать из под власти не только губ, но и мозолистых ладоней, каким-то образом уже свободно гуляющих под тонкой тканью легкой трикотажной блузки.

Все-таки неловкость смогла подавить зачатки безбашенного возбуждения. И Сергей, почувствовав мое сопротивление, был вынужден, хоть и не без признаков сожаления, ослабить не только напор, но и хватку. Растягивая последние мгновения, его губы еще хватались за мои, но это было уже больше похоже на ласковое касание, чем на настоящий поцелуй.

-Я неисправим?... Да? — сбивчивое дыхание, выказывало сильное возбуждение молодого мужчины.

-Есть... — но вместо слова "немного" вырвалось — хочешь. — с такой интонацией, что было не понятно, то ли я спрашиваю, то ли утвердительно предлагаю себя дрожащим голосом вместо ужина.

Сергей, как мне показалось, удовлетворенно ухмыльнулся, словно сытый кот. Хорошо еще, что не облизнулся, тогда бы я себя точно почувствовала в образе деревенской сметаны. Представив себя баночкой взбитых сливок тоже невольно улыбнулась в ответ.

-Успею еще. Позже поем. За тобой скоро Андрей заедет. Не хочу на еду время тратить. Лучше я с тобой, вот так как сейчас посижу.

Только мне это "вот так, как сейчас" было не совсем удобно, да еще и бляшка ремня упиралась в ребро. Или это не ремень? Стараясь не думать о выпирающих деталях, приподнялась и отстранилась от мужчины, приняв, наконец, вертикальное положение. Осторожно, с опаской оглянулась по сторонам. И хотя по близости не наблюдалось посторонних глаз, а с кухни доносился приглушенный разговор родителей Сергея между собой, лицо все же залилось краской стыда. И дело было не в том, что я испугалась, как его близкие воспримут наши откровенные ласки прямо у них под носом, я испугалась саму себя, реакции своего тела, которое было на грани забыть обо всем и, не останавливаясь, идти дальше... гораздо дальше горячего поцелуя.

Честно признаться, такое со мной случилось впервые — быть на грани потери контроля, когда разум теряется, захлестываемый горячими волнами желания.

Жгуче горели не только щеки но и обласканные сумасшедшим напором губы. Ничего лучшего не придумала, как прислонить к ним прохладную тыльную сторону ладони. Но по-моему, Сергей не совсем правильно трактовал мой жест, принимая ложную обиду на свой счет. Он не только напрягся всем телом, но и взгляд потерял радостный блеск, мгновенно приобретая холодность.

Может это и к лучшему. Нам сейчас обоим не мешало бы остыть. Тем более, что у меня к нему есть кое-какие вопросы.

-Сереж, я тут встретила кое-кого. Стройная... голубоглазая... — при каждом моем слове лицо приобретало все более и более хмурый вид. Играя желваками, Сергей видимо пытался представить обстоятельства нашей встречи и содержание разговора. — блондинистая. В общем, я случайно встретилась со Светой. Ничего не хочешь мне рассказать?

-Я догадываюсь, что она могла тебе рассказать. Но... Блин... Я наверное выгляжу в твоих глазах последней сволочью? Подонком?

Я быстро помотала головой, отрицая его предположение.

-Наверное так оно и есть, но я ничего не могу с собой поделать. Я ведь думал что уже никогда тебя не встречу, а тут Светка... Мы и раньше встречались, разбегались, снова встречались... весь последний год. Да и возраст уже, когда нужно определяться, и родители со своей стороны стали давить, мол девка по мне сохнет, внуков пора нянчить, все такое... А тебя встретил и... не нужна она больше. Слышишь, Лера? Не-нуж-на.

Монотонное рычание мотора нарушало тишину внутри движущегося внедорожника.

Я, все еще потрясенная откровением Сергея, прижавшись лбом к холодному стеклу, пыталась разобраться в себе и в своих чувствах к молодому мужчине.

-Андрей? — нарушила я, наконец, царившее между мной и водителем молчание.

-Чего?

-А как вы меня нашли?

-А у самого Сереги чего не спросила?

-Ну... Понимаешь... он и так, слишком импульсивно себя ведет. Не хочу, чтобы воспоминания впечатлили его еще больше.