Проведенный опыт с полуфабрикатом — взять несколько штук белого холста, измельчить, выварить с рыбьим клеем до получения густой однородной массы... и т.д. — позволил добиться результатов, вполне меня удовлетворивших. Теперь требовалось получить тот же результат, но не в опытном, а опять-таки в ПРОМЫШЛЕННОМ масштабе, с отбеливанием и прочими механизмами переработки всякого вторсырья. Это и являлось второй задачей магистра Сандры.

Два великих китайских открытия — бумага и порох. И первое — куда опаснее, поскольку недаром сказано, что "опасен не порох, а те, кто его выдумал". Ведьма понимала это не хуже меня — иначе мы бы так и торчали на острове. И уж конечно она не согласилась бы на план, включающий придуманную мной сделку.

Угловые башни замка Орлоклюв имели в высоту семь этажей, завершающихся прикрытой шатровым верхом боевой площадкой. Третий и второй этажи занимали жилые покои, на пятом были оборудованы хранилища для сырья и готовой продукции (те же бутылочки, баночки, пузырьки, флакончики, кувшинчики... etc. Только уже в оптовых масштабах — маркировку с белой совой, знак Сандры Снежной Птицы, знали красавицы всех королевств Заката, Рассвета, Полудня и Полуночи. По крайней мере, те из них, кто собирался сохранять свою красоту, свежесть и привлекательность дольше того срока, каковой отпустила им безжалостная Природа...), а на четвертом размещалась лаборатория. Шестой и седьмой этажи хранили метательные машины, копья, алебарды, рогатки для отталкивания от стен штурмовых лестниц, запасы стрел, дротиков и арбалетных болтов, несколько закопченных котлов для свинца и масла, полдюжины огнеметов... Словом, всяческий припас, необходимый для того, чтобы сделать жизнь осаждающих максимально короткой, но веселой.

Лаборатория же была... ну, лабораторией. Почти обыкновенной, очень похожей на наш школьный кабинет химии: два вытяжных шкафа с выводом во внутренний двор, здоровенный микроскоп и целые батареи всяческих перегонных кубов, горелок, реторт, фарфоровых, костяных, деревянных и медных ступок, колб, банок, склянок и совсем уж замысловатой химической посуды... Только вместо периодической таблицы элементов здесь по стенам были развешаны карты звездного неба и астрологические схемы, а под потолком, как дань неизбежному, подобно Судьбе и Предназначению, местному представлению о дизайне, висело чем-то смахивающее на модель тяжелого бомбардировщика чучело необыкновенно крупного нетопыря. Да ещё огромные часы в углу, исполненные в виде башни рыцарского замка — циферблат у них был не обычный, на двенадцать часов, а двадцатичетырехчасовой, разделенный на две половины, на одной из которых был изображен солнечный диск на синем поле, а на другом — луна и звезды на черном. Ещё в нем были прорези, в которых отщелкивались дни и месяцы. Совершенно необходимая вещь для практикующего астролога.

Магистр решила начать свои эксперименты с пороха — поскольку, во-первых, это было куда интересней, а во-вторых, для производства бумаги требовалось сырье (те самые тряпье, птичий помет, известь, клей...) и оборудование. Три похожих на обросшую зеленоватой чешуей мартышку размером с десятилетнего ребенка твари, выскочивших из-под выложенного кафельной плиткой широкого стола, тут же бросились растирать в ступках уголь, серу и селитру, а сама Сандра уселась вычерчивать таблицу — требовалось узнать день, благоприятный для проведения эксперимента.

Я не успела понять, когда ведьма сняла гнавшее меня вперед заклятие "без устали" — только веки потяжелели, будто к ним привязали по тонне кирпича, и слиплись, словно кто-то не пожалел трех литров "Момента".

ГОНЧИЙ ПЕС, БЕГУЩИЙ КРАЕМ МОРЯ

Выкованная в обыкновенной сельской кузне железная трубка, против всех ожиданий, не подвела — когда пыль развеялась, она по-прежнему была цела и невредима. Последний этап плана был полностью готов к воплощению в жизнь.

Три недели нашей жизни в Легендарном Проклятом Замке Орлоклюв, по совместительству выполнявшем роль Приюта Некроманта, а также штаб-квартиры сказочного Здыхлика Неумиручего, в обыденной жизни носившего имя Константина ап-Мэриан, прошли практически незаметно. Заказ, выданный подгорным мастерам, меня не касался практически никак — все, что я знала о бумажных фабриках и типографском оборудовании, я уже сказала, а все, чего я не могла знать, но могла домыслить, они могли домыслить ещё получше меня. И магистр-алхимик тоже прекрасно обходилась без моих советов... Единственным занятием оставались тренировки с охраной замка и подмена у мониторов системы видеонаблюдения занятых исполнением нашего Заказа карлов и краснолюдов — гномов в замке было всего двое, и у них был свой Заказ, притом оплаченный наличными.

Но наконец-то можно было приступать к СДЕЛКЕ: Сандра Снежная Птица получила рецептуру, обеспечивавшую наибольшую энергию выстрела, и проведенные во дворе замка эксперименты, в которых участвовал... Назвать это каким-либо достойным термином, вроде "аркебузы" или "мушкета", мне совесть не позволяла, так и оставалась оно "самопалом": толстостенная короткая трубка с диаметром внутреннего канала миллиметров в двадцать пять и длинной в 15 — 16 калибров, крепко врезанная в паз широкого конца дубинообразной ясеневой колобахи и дополнительно закрепленная пятью надетыми в раскаленном состоянии обручами, три из которых также удерживали приспособленный с другой стороны от ствола крюк, который полагалось зацеплять за какое-либо препятствие. Длинный тонкий хвост деревяшки зажимался под локтем, и все оружие в целом выглядело вполне адекватно первому периоду порохового века. Эксперименты доказали высокую эффективность нового оружия — рубленная из сантиметрового железного прутка картечь пробила в дюймовой толщины дубовой доске сквозную дыру, в которую свободно пролезла моя голова.

Первые выстрелы, пробные, который я произвела, поджигая обильно насыпанную на полку мелкотолченую "огневую пыль" с помощью привязанного к длинной палке фитиля, собрали к месту испытания всех, имеющих слух и хоть немного человеческих чувств, так что последний выстрел шел уже "на зачет", согласно всем правилам науки: я скусила бумажный патрон, высыпала в ствол порох, затем засунула тщательно обернутый и дополнительно подклеенный картечный заряд, вбила его шомполом, досыпала на полку затравочного пороху из отдельной фляги-пороховницы, зацепила крюк за подвернувшуюся горгулью, от трубки запалила фитиль, пристроила подмышкой хвостовик самопала, замерла, ловя вдоль наклепанной поверх ствола медной полоски доску со старательно намалеванной на ней человеческой фигурой, поднесла фитиль к затравке... Единственным достоинством, коим оружие обладало, было то, что несмотря на все свои недостатки, оно все-таки было боеспособно, а из-за отсутствия чаемых мною достоинств — как-то: нормальная ложа с прикладом, нормальный, хотя бы фитильный замок, нормальный прицел, штык... etc. — изготовить его мог даже обычный деревенский кузнец в своей селянской кузне. Ну, почти любой, скажем так — кузнецы, они ведь тоже бывают разные...

— Ну, кто желает попробовать? Может, вы, мастер Гимли?

— А что, и попробую! А ну, дева, показывай, что тут нажимать!

Процесс пошел, осталось углубить, как говаривала одна недоброй памяти сволочь.

Однако, к моему глубочайшему возмущению, ушел он недалеко, поскольку в крошечных зеркальцах, вставленных в браслеты всех охранников — к которым была временно причислена и я — появилось столь же крошечное изображение головы дежурившего у мониторов мастера Торолда. К такой крохотуле полагался бы и голосок соответствующий — тонкий и тихий, как комариный писк. Черта с два! Оно орало так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули!

Подо всем замком и, возможно, далеко за его пределами тянулись вырубленные в скале подземелья. Я знала о существовании как минимум пяти подземных этажей (это не считая тех двух, что располагались ниже уровня замкового двора, но выше уровня земли), сколько их там на самом деле, ведали только Господь Бог и Кощей Бессмертный. Большая часть помещений была объединена в лабиринтоподобный комплекс, меньшая, состоявшая из отдельных комнат вроде тех же казарм стражи, подвалов под башнями, донжоном и главным корпусом замка и еще нескольких известных мне ухоронок, связи с Лабиринтом не имела. ВИДИМОЙ связи — а уж как там на самом деле, так это Бог весть. "Мониторная" или Зеркальный Зал располагалась под барбаканом.

Комната имела оригинальный дизайн — она была построена в форме равностороннего девятигранника, а на полу белым мрамором по черному граниту была выложена девятиконечная звезда, лучами упирающаяся в углы. С остальными помещениями "наблюдательную" соединяли винтовая лестница, заключенная в расположенный в самом центре звезды каменный столб, и открытый дверной проем в одной из стен. Лестница начиналась на четвертом этаже барбакана в "зале внутренних стражей", откуда расходились надвратные галереи, из бойниц которых можно было стрелять по врагам, ворвавшимся во внешние ворота и выбившими первую опускную решетку. Заглубившись в землю метров на тридцать, она выводила в странное помещение, похожее на святилище или зал заседаний — алтарь на возвышении можно было принять и за стол президиума, а уж восемь рядов коротких, низких и узких скамей подходили к любому толкованию. Ни алтарь, ни стены не несли никаких знаков, которые могли бы поведать, кому или чему была посвящена эта молельня. Из Зала Звезды арочный дверной проем вел в длинную узкую комнату, по обеим стенам которой тянулись вырубленные в камне широкие полати, над которыми в стенах выбиты были ниши для размещения оружия и доспехов. Здесь хранилось, чтобы далеко не бегать, кое-какое оружие Подгорных — секиры, арбалеты, короткие копья, алебарды и прочее, что могло понадобиться. А также и оружие резерва и особого резерва замковой стражи. А также и сам этот резерв.

Те девицы, что так удивили меня в первый день своим скудным нарядом, состоящим почти исключительно из ремней и заклепок, оказались зомби. Причем не простыми — ибо простые зомби, как известно, тупы. Не говоря уже о том, что простые ходячие мертвецы гниют точно так же, как и те, которым повезло остаться в своих могилах. А эти были произведением Высшей Некромантии — которая, собственно, и прославила хозяина замка. Далеко и громко прославила.

Кроме четырех десятков девиц резерва — в дополнение к обычно обслуживающим замок двум дюжинам, которых, в сочетании со спроворенными мастерами Подгорных племен механизмами и сотворенными постоянными обитателями Приюта Некроманта заклятиями, обычно хватало на все и на всех — в казарме находились ещё два десятка особых зомби. Видом своим они грели сердце далеко не каждому — мало кто находит привлекательным рост почти в три метра, складчатую темно-синюю кожу, о-очень специфические черты лица, клыки и когти... Разве что — другие огры. Два с половиной метра атлетического телосложения, увенчанные бычьей головой, тоже нравятся далеко не всем. Исключая, конечно, других минотавров. Зато гвардия или тяжелая пехота любой державы мира, обзаведясь хотя бы небольшим отрядом огров или минотавров, сразу же начинают наводить на врага страх и ужас. Боец такого класса, даже и одиночный, способен заставить врага как минимум задуматься — дескать, а не стоит ли отложить нападение, покуда не найдем своего такого же?..

На одной из стен был вырезан тщательно раскрашенный макет Проклятого Королевства — вьющаяся на сером, темно-коричневом, темно-зеленом и черном фоне золотая прожилка единственной ведущей к замку дороги сама бросалась в глаза. Шесть башен, возведенных у перекинутых через пропасти мостов и особо пригодных для обороны узостей, были обозначены рубинами в замысловатой оправе. Когда на мост или дорогу перед башней вступала чья-либо нога, раздавался звонок и рубин начинал светится, обращая внимание дежурного на соответствующее наблюдательное устройство. В их роли использовались небольшие, предельно упрощенные Зеркала — в их поле зрения попадал только сам мост и, конечно, те, кто по нему проезжал. Также в распоряжении стражи имелись и два больших поисковых Зеркала, в точности повторяющих то, ведьмино — и я была уверена, что вышли они из одной и той же мастерской, и даже, скорее всего, в рамках одного и того же заказа. Одно предназначалось для наблюдения в режиме реального времени, а с помощью другого можно было заглянуть в прошлое, повторяя для экспертов особо интересные эпизоды. Это мы с ведьмой на её пантерах поднимались в горы всего сутки — у нормальных людей на нормальных лошадях времени должно было уйти раза в три больше. Сколько всего интересного можно успеть увидеть!..

Мигал и звенел рубин первого моста, однако на самом мосту видно никого не было, а оба поисковых зеркала показывали большой зал на втором этаже сторожевой башни, где у выходящих на мост бойниц пристроились трое, вооруженных арбалетами. Похоже, незваных — нежданных — негаданных пришельцев преследовали ещё более опасные "нежданчики".

— Чего звал-то, мастер? — выразил общее недоумение наиболее уважаемый всеми Подгорными гном Гимли "Мифрильный" Даинсон. Действительно, мало ли разбойников пыталось найти укрытие в Проклятых Землях... Поднимать тревогу из-за шайки всего-то в три человека, пусть даже и вооруженных арбалетами?

В ответ дежурный переключил зеркало на воспроизведение, и мы увидели, как по дороге галопом несутся трое всадников. Рыцарь из "бла-ародных" с пажом и... Вот о том, кто здесь рыцарь, можно было поспорить. Впереди, на могучем сером коне, скакал некто с узким, бледным до белизны и испорченным жутким шрамом лицом. Выглядел он если и не как сама смерть, то уж явно один из любимых её поставщиков. В золотом поясе, при аналогичной цепи и шпорах — явственный рыцарь. Но... Но что-то с ним было не то: вместо традиционных латных доспехов он был облачен в черненую, давно не чищенную кольчугу со вплетенной на груди пластиной-нагрудником и массивными зубчатыми гребнями на "погонах", на голову, поверх кольчужного капюшона, надевался побрякивающий сейчас у колена островерхий стальной шлем с нащечниками, опускной стрелкой и бармицей, руки защищали пластинчатые наручи, а ноги — высокие сапоги, похожие на ботфорты с наклепанными поверх металлическими пластинами: одной округлой, слегка выгнутой и увенчанной шипом, на колене, тремя полосами вдоль голени и шипастой оковкой по квадратным мысам. К стягивающему кольчугу широкому поясу, собранному при помощи колечек из массивных позолоченных пластин, были прикреплены длинный кинжал и низко спущенный на левое бедро ремень с лопастью и простыми ножнами с широкой шпагой-баскетсвордом в ней. У легкого, опять-таки совершенно не вяжущегося с рыцарством седла с низкими луками посверкивал самоцветной рукоятью узкий полуторник с изогнутой вверх и заканчивающейся острыми клыками крестовиной. С другой стороны был привешен шлем и треугольный щит в чехле, позади седла слева торчал из налучья круто изогнутый лук, с другой покачивались два колчана, большой, стрел на семьдесят, и поменьше, который можно было подвесить к поясу. В руке, оперев пяткой о стремя, белый держал тонкое длинное копье с окрашенным в белый цвет конским хвостом под длинным граненым жалом и обвитым металлическими лентами древком, к седлу были привязаны поводья заводной и вьючной лошади. На заводной у седла были закреплены чехол с оснащенной копейным навершием и тремя длинными шипами на массивном обухе двуручной секирой, колчан с полудюжиной дротиков, а позади седла с одной стороны был привешен прямоугольный плоский чемодан, похожий на чемодан со снайперской винтовкой из кинобоевика, только не пластиковый, а обитый черной кожей и укрепленный медью, а с другой — туго набитые сумки.