Волчий берег

И главное — стоит в проходе. А как только путь тебе перегораживают, известное дело, сразу хочется уйти. Пойду, позову Глашу, пусть сама со своими подозрительными постояльцами разбирается.

Я влево — и он туда же, я вправо — он уже тут дорогу перекрывает. Пришлось остановиться и перейти к словам.

— Думаешь, поймаешь?

— Думаю, да. — Уверенно отвечает он. — Думаешь, сбежишь?

— Думаю, да.

Однако не удалось — стоило сделать шаг в сторону, как он тут же перегораживал и без того узкий проход. Вроде почти не шевелился, но так быстро перемещался со стороны в сторону, что жутковато становилось. Ведь если он решит не просто путь преграждать, а к примеру, руки приложить, куда не следует, я наверное, и не замечу, пока поздно не станет.

— Чего ты пристал?! — Возмутилась я.

— Как чего? Может, я хочу с тобой познакомиться.

— Познакомились мы уже! Всеволод нас познакомил.

— Значит, я хочу с тобой поговорить.

— А я не хочу!

— Почему?

Я так рассердилась, что слов не нашла.

— Я тебе не нравлюсь? — спокойно улыбаясь, спрашивает он.

Ну, конечно! Стоит весь такой ладный да красивый, зубами белыми сверкает, плечами широкими поводит, думает, ему никто не откажет. Как Огний, черти его дери!

Раньше может так и было, но хватит с меня смазливых зазнаек! С чего это внимание такое — первый раз увидал и давай улыбками светить да душу нараспашку открывать. Только если что недоброе задумал. Сейчас и проверим!

— А что? Зачем тебе со мной говорить? Дурацкие вопросы спрашивать? Нравишься, не нравишься, какое дело? Жениться, может, на мне собрался?

Думала, поостынет-то пыл, однако он почти перестал улыбаться и до нелепого серьёзно ответил:

— Может быть.

Ну всё, отступать неприятно, конечно, но это перебор. Сердце стучит как бешенное, а после его слов ещё и заныло, как будто оцарапал его кто когтями. Придётся отступать обратно, за спиной дверь в подсобку, а там — наружу.

Пусть Глаша сама с ними разбирается!

* * *

Когда Гордей вернулся, вид у него был слегка растерянный.

Ярый возлежал на кровати, заложив руки за голову и раскинув ноги, с которых так и не удосужился снять ботинки, а Всеволод делом занимался — точил кинжал.

— Сбежала? — Лениво спросил Ярый, поняв всё с одного взгляда.

Гордей недовольно поморщился и промолчал.

— Точно! — Фыркнул Ярый. — Предупреждали ведь. Говорили, не лезь напором, погоди. Ну, ты и спец по женским сердцам! То столбом стоишь, как безумный зенки пялишь, будто вот-вот бросишься. Я понимаю, конечно, наконец-то ее живьём увидать — на расстоянии протянутой руки. Столько искать, по следу как бешеная псина без сна и отдыха бежать — а она и не знает, что теперь с тобой связана. Должно быть, дикое чувство?

— Ещё какое.

— Так думать же нужно! Ты сам тут полчаса очухивался, в себя приходил, а потом что?

— Что?

— Вместо того, чтобы план какой разработать, как осторожно, невзначай с ней познакомиться, учитывая ситуацию — речь о суженой, не абы какая девка, ты напролом лезешь!

— Перестань!

— Напугал, должно быть девицу своим жарким натиском. Она ж не знает, что рысь, и про душу не знает. Любая на её месте бы испугалась.

— Ну, предположим, не любая.

— Сравнил! Бойкие вдовицы, жадные до молодых мужских тел и дикарка, что по петле прошла и не заметила.

— Молчи!

— Или она того... Тоже жадная до молодых мужских тел? Рысь как-никак.

— Смотри, не замолчишь — в ухо дам.

Ярый вытаращился и окая, протянул:

— Да ну? А любОвь как же? ЛюбОвь глаза чтО ли не застлала?

Гордей с места прыгнул на Ярого и потасовка началась. Всеволод только щурился да следил, чтобы не сломали чего. А так пусть развлекаются, кровь гоняют.

Через несколько минут оба уже хохотали, свалившись на пол.

— Ну, что скажешь? — спросил тогда Всеволод.

— Да не знаю, — Гордей задумчиво почесал в затылке. — Чего-то она дикая совсем. Бросается, будто я уже обидел чем. А мы даже не знакомы толком.

— Р-рысь, одним словом...

— Молчи, Ярый! Это она?

— Это она. И знаете что? — Гордей откинулся на спину, раскинув руки и с блаженной улыбкой установился в потолок. — Я счастлив...

— Вот как.

И они замолчали, будто сказать было больше нечего.

Не к месту Всеволод подумал о её сестре. Такой же юной, как его собственная. Такой же красивой. И почему-то понял, что рад. Рад тому, что невестой Вожака оказалась именно рысь.

Глава 5

О хождении кругами

День с утра не задался.

Вначале глаза еле продрала, потому что ночью сон не шёл. Бывает такое, не пойми с чего. Ворочаешься с бока на бок, а мысли всё тревожные в голову лезут, пугают, хотя казалось, откуда им взяться? Всё же чудно складывается! Отчим про нас ни слухом, ни духом, никак ему нас не найти! И может, вовсе искать не станет, вдруг и правда те... княжеские воины не за нами охотились. Смешно? Да, но так охота верить!

И лето впереди, душистые парные дожди да тёплая река. И работа хорошая. И здоровы мы. Так отчего же?..

— Ты чего расселась?

— А?

Малинка строит напротив, скосив глаза.

— Чего сидишь, в окно уставилась? И сколько можно косу переплетать? Пятый раз уже! Расплетёт и чешет, и снова заплетёт и снова расплетёт! А платье ты сколько раз поправляла? Красивая, красивая, пошли уже!

— Я? К чему это ты?

Разве я косу переплетала? Один раз с утра делаю.

— Уж не знаю, к чему ты с утра прихорашиваешься! Или к кому.

— Да ты что выдумываешь-то?

— Да чего выдумывать? Это ты как в тумане бродишь и всё прихорашиваешься.

— Тьфу на тебя!

О чём тут спорить? Малинке с утра примерещилось, не переубедишь. Лучше не тратить время понапрасну, она же как ослица упрямая, будет на своём стоять!

Лучше пойду работать, хозяйка опозданий не терпит.

Позавтракали мы с сестрой и по разные стороны разошлись. Иду я к магазину, а внутри словно что-то гложет, покою не даёт.

И надо же! Как я и думала... вернее, не то чтобы нарочно думала, но отчего-то вовсе не удивилась!

Стоит у закрытой двери Гордей, весь такой терпеливый, послушный, с ноги на ногу переминается. Свежий, здоровый, сила прям через край хлещет. В льняной рубахе с набивным рисунком, а пояс у него странный, как будто из кожаных верёвок. Без вышивки, конечно.

Вот как чувствовала!

Однако у магазина стоит, значит, покупатель. Если хозяйка узнает, что я на покупателя кричала, устроит выволочку будь здоров! Рисковать нельзя.

— Доброе утро.

Видимо, вышло не очень. Он смотрит так, будто ждёт, что я вот-вот на него наброшусь с кулаками и криками.

— Доброе утро, Жгучка. Как спалось?

Ну и вопросы! Отвечать я, понятное дело, не собираюсь, не обязана. Молча отпираю дверь.

Он шумно сипит за спиной, потом словно решается.

— Слушай... извини за вчерашнее, я вёл себя... не знаю, в общем, почему, с дороги может устал, но вёл как последний дурак.

Это точно! Первым делом хотелось расхохотаться ему в лицо злодейским хохотом, но я сдержалась. И не сказала ничего, это только беседу подтолкнёт, а он и без того слишком свойски обращается, хотя знакомы мы без году неделя.

Так, дверь открыта, ещё ставни убрать, чтобы светло было. Это несложно, только мороки много — занавеску отодвинуть, поднять деревянный штырь вверх, закрепить в деревянном кольце. Теперь второе, третье окно и наконец, отпереть дверь, что на улицу ведёт.

Теперь за прилавок вернуться и ждать. Покупатели, они любят, чтобы их ждали и радовались им, как первым подснежникам, вылезшим из-под сугробов.

Только этот вот какой-то странный покупатель.

Хоть бы он ушёл уже!

Нет, стоит, ждёт чего-то.

Ну вот, за прилавком как-то спокойней, я тут не просто так нахожусь, а по делу. А о вчерашнем лучше и не думать. Пусть только попробует заново такое проделать!

А смотрите-ка, не лезет. Только подходит и спрашивает неуверенно.

— Ну так что... ты не сердишься?

— Нет.

— Правда?

— Нет, сказала!

— А звучит так, будто сердишься.

Ну прямо как с Малинкой с пустого в порожнее часами переливать можно.

— Ты в магазин чего пришёл? Товар предложенный покупать или языком молоть?

'Предложенный' это я специально уточнила, чтобы вчерашнего не повторилось, потому что больше 'предложенного' ему никто не предлагал! Даже не хочу думать, что это было вчера такое!

Он и глазом не моргнул.

— Да, да, я за покупками пришёл. Мне многое нужно купить. Осмотрюсь тут пока.

И давай ходить, полки рассматривать. И так встанет, голову повернёт, и эдак, будто перед девицами у колодца прохаживается. Василь, помню, так со мной и познакомился — вначале ходил вокруг журавлём, а после, убедившись, что я его хорошенько рассмотрела, подошёл.

Хотя я плохо уже помню Василя. И даже обиды на него не держу, если совсем честно. Помню только свой восторг, когда такой ладный парень на меня посмотрел и слово доброе сказал. И как сердце в ход пустилось.

Но то было в первый раз, кода что-то впервые случается, всегда по-особому переживаешь. С тех пор и времени прошло... Так отчего же сейчас сердце стучит? Вот глупое!

Ладно, подождём.

Села я на стул, рукой голову подперла и давай ждать. Ходит Гордей, товар осматривает внимательно, с интересом. Время от времени хмыкает.

Чего он тут забыл? Вроде по важным делам в Вишнянки явились, а он время тратит. Хотя, по приезду многим нужны мелочи всякие, которые с собой не повезёшь, которые купить проще.

Потом с улицы зашла покупательница, взяла сахару малый мешок и пряный засольный камень.

Ушла она, я дальше слежу. Ходит и ходит, и как ему не надоест?

— Может, помочь, подсказать чего?

Ладно, не сдержалась я, признаю. Но хозяйка учила, если покупатель сам не знает, чего ищет, спроси и помоги. И побольше, побольше ему советуй.

— Помоги, отчего бы и нет.

Тут как тут, у прилавка уже, стоит, улыбается.

— Что делать хочешь?

— Э?..

Он так забавно на меня вылупился, будто я ему руку и сердце предложила.

Я закатила глаза к потолку.

— Для какого дела тебе нужно?

— А. — Он очнулся. — Копать.

— Копать? Что копать?

Ответ озадачил. Они приехали чёрти откуда, чтобы копать?

Молчит, глаза так и бегают. Врёт, может? А, не моё дело.

— Лопата тебе нужна.

Взгляд непонимающий.

— Ну, чтобы копать, нужно лопата. Так?

— А, ну да.

И снова улыбка до ушей, как будто ему не лопату предложили, а исполнение всех желаний.

Блаженный, может? Те как раз скалятся всегда, хоть солнце, хоть снег и дождь, им всё одно. Хотя нет, Гордей видно не такой. Просто слегка не от мира сего.

Кстати... может, так и есть? Ну, бывает же, что на вид всем хорош, а на голову слегка придурковатый?

Я аж подобрела отчего-то при этой мысли.

— Лопаты вон в углу стоят, выбирай, какая нравится и плати, цена на древке написана. Они из разного метала и дерева, есть тяжелей, есть легче, в руке попробуй.

Он и правда притаскивает лопату, хотя я видела, первую попавшуюся взял и даже не взвешивал!

— Вот, две серебрушки плати.

Показываю ему на цифры, чтобы сверил, а он опять на меня смотрит и ничего не видит.

— Эй! Плати две серебрушки и забирай лопату!

Снова очнулся.

— Э... Мне не только лопата нужна.

— А что ещё?

— Я посмотрю пока. А за лопату на, держи.

Вынул из кошелька, к поясу привязанного, две серебрушки, отдал мне и давай дальше ходить, круги наворачивать. Правда, теперь то и дело спрашивал, что это и зачем, будто впервые видел. На рыболовные снасти так вообще уставился, словно младенец на погремушку.

Вначале я, правда, думала, он поизмываться пришёл, поизводить да нервы попортить. Ну... думала бы, не плати он деньги. Но за утро он столько товара скупил, что и не каждые выходные столько удавалось продать. Кто ж станет ради дурной шутки столько денег тратить?

В общем, уже ближе к обеду Гордей собрал две корзины всякой всячины, одну отнёс, за второй вернулся, рыболовную сеть на шею повесил, потому что в корзину не лезла, и потащил покупки к себе в комнату. За лопатой обещал позже зайти.

И вот время к обеду, уже магазин пора закрывать, я с нетерпением жду, когда уйдут две девчонки соседские, которые всё никак не решат, какую краску лучше взять — красную или синюю... как входит Гордей!

Отправила я девчонок, только и мечтаю, как бы поесть, в животе урчит, а он снова у прилавка стоит и улыбается.

— Ты за лопатой?

— Ага.

— Забирай, вот она стоит.

Прям на тот же месте, где ты её оставил!

— Да я вижу.

И тут, конечно, в самый неудачный момент в животе урчит! Да ещё и на весь магазин! Вот невезение.

Гордей, однако, услышал, на миг задумался и заявил:

— Ладно, иди, обедай. После зайду.

И ушёл с лопатой со своей. А я чуть не вскипела. Что значит после? Он снова приходить собрался? Бродить по магазину и мешать мне работать своими взглядами да вопросами не к месту? Не знаю, что он там задумал, но от его улыбки оторопь берёт!

Всё, хватит с меня!

Пришлось после обеда к Глаше и просить дать другую работу по дому. Пока эти новые постояльцы не уберутся, лучше пережду в стороне.

— А чего это ты вдруг? — Всполошилась хозяйка. — Случилось что?

— Нет, что вы! Малинка просто хотела в магазине посидеть, а то всё я да я.

Признаваться не хотелось. Вначале хотелось, конечно, но я подумала — вдруг Глаша решит, будто я сама повод давала? Иначе как объяснить, что сюда парни зачастили? То Огний, то деревенские, то эти вот, пришлые. Гордей полдня в магазине торчит! С чего, если я не приваживала? Хозяйка первым делом на меня подумает. У нас вот было, чуть что про какую девку начнут болтать гадости, или случится с ней чего плохого, так бабы сразу наперебой: 'а нечего было такой распомаженой ходить' да 'как хвостом вертеть, так она на деревне первая, а как прижало, гляньте, скромница какая, не хотела она'! Ну и так далее.

— Ну ладно, поменяйтесь с сестрой, пока детей маленьких нет, по очереди будете торговать. С детьми у неё больно хорошо выходит сидеть, а в магазине любой справится. И не забудь — к вечеру из дальней комнаты съезжают, нужно будет сразу убрать.

— Да, хорошо.

— До вечера на кухню иди, там помогай. Малинка бельё шила, но оно подождёт.

— Хорошо. А... эти новые постояльцы — на сколько они заехали?

— На что тебе? — Глаша насупилась, но тут же оттаяла. — А, про уборку договориться? Не бойся, я сама буду тебе передавать, где убрать нужно. С постояльцами не разговаривай, особенно с парнями, знаю я, как в некоторых трактирах девушек обижают! А у меня приличное место, я их сразу выселю, если надумают приставать! Чуть что — говори. Слышала?

— Конечно, — уверенно кивнула я. — Сразу скажу. Так они надолго?

— На пять дней.

Немало. Но могло быть и хуже. Пять дней как-нибудь выкручусь.

— Пока. А потом будет зависеть от дел, по которым они прибыли. Скорее всего, дольше задержаться. — Добавила Глаша.