Дело рыцаря Тьмы

Аура настойчивого собеседника и не думала удаляться! Наоборот, как бы Димка не старался, рэкетир лишь приближался!

Течения! Землянин только сейчас понял, что его увлекает, тащит мощным течением океана мрака. И всё, что требуется, просто чуть поменять направление, и выйти из потока... Вот только течение тоже с лёгкостью изменило направление, продолжая толкать молодого демона прямо к рэкетиру.

Ну не может же у этого существа быть такой мощной ауры! Притягивать на таком расстоянии мог лишь сам Цьяхимлетонг. Хотя... должно быть, это те самые непонятные вибрации! Тварь каким-то образом входит в резонанс с отдельными потоками тёмных путей, и свободно манипулирует течениями. Теперь понятно, как этот гадёныш умудрился опередить — просто проехался на мощном течении.

Полезное умение! Таким образом можно в разы сократить время перемещения между мирами. И, пожалуй, теперь становилась понятна самоуверенность наглого грабителя. Сопротивление не просто бесполезно — оно бессмысленно!

— Держи, сволочь! — Димка, не раздумывая, швырнул трофей в сторону вымогателя. Теперь бы ещё пережить злость твари, вынужденной гоняться...

Течение ослабло, а затем исчезло. Существо с лёгкостью поймало ловушку душ, почти сразу же организовало себе новое течение, и унеслось с весьма приличной скоростью. Не соблаговолило даже окатить очередным потоком признания.

Человек испытывал только досаду и раздражение. Сколько можно наступать на одни и те же грабли! Он же с демонами дело имеет, а по-прежнему пытается мерить их человеческими мерками. Тварь получила желаемое — и нет ей никакого дела до слабого союзника, пытавшегося зажать трофей! Тяжело быть маленьким и слабым, хотя...

Дмитрий вдруг вспомнил, что делают дети, обиженные старшими. Благо, ему есть, кому наябедничать. И не стоит вспоминать о земных комплексах. В конце концов, в демоническом обществе слабейшего могут не просто обидеть, а сожрать, в самом неприглядном смысле этого слова.

Сург, о котором землянин даже не вспомнил во время гонки, развернулся сложной конструкцией без малейших капризов. Теперь сосредоточиться... Процедура напоминает связь с Владыкой через печать, но требует куда больше сосредоточения и сил. И, кстати, надо хорошо представить ауру абонента. Таким же сургом владеют многие вассалы родича, не стоит устраивать селекторное совещание.

— Алло, родич! Слышишь меня? Блин, почему нет трубки, чтобы подуть?! Или автоответчика? Эй, родич!

— Внимаю, отрок. Что сталось с тобой?

Ответ был на удивление отчётливым. Дмитрию показалось, что он даже ощущает отголоски ауры родича.

Землянин попытался объяснить суть своих проблем, но родич внезапно как будто приблизился, и что-то сделал с сургом. Несколько крайне неприятных, почти мучительных минут, человек ничего не мог поделать, полностью заблокированный чужой Силой, а колкие холодные пальцы небрежно теребили извилины мозга, просматривая последние воспоминания. Пожалуй, эти ощущения были даже более страшными и неприятными, чем деловитый грабёж рэкетира! Нет, ну её, такую связь! А если так умеют и другие владельцы сургов?! А если не только смотреть, но и корректировать, а то и вкладывать другие воспоминания...

— Прости, отрок! Но мне было необходимо ведать всё о супротивном Владыке. Сам понимаешь, коль уж сферы власти соприкоснулись, быть войне! Ты, меж тем, был не первым. Просто демоны с той стороны очень уж быстро своего Владыку призывают, наших побивают с лёгкостью. До тебя, четыре холопа Владыки сгинуло, ещё один убёг, не приняв боя.

— Я... понимаю, — Мрачно буркнул Дмитрий, проглотив пару крайне ласковых сравнений, и только сейчас вдруг поняв, что на самом деле означала их с Огурцом потасовка. Война! Ой, что теперь будет!... — А как же?...

— За мир свой не бойся, сферы соприкоснулись далеко от Земли.

— Спасибо! — С искренним облегчением выдал землянин. Чего ему хотелось меньше всего, так это чтобы в его мире демоны резвились так же, как они в городе хищников. Через мгновение вспомнил резковатую отповедь по поводу благодарности посредством бога, но в этот раз родич вредничать не стал. — А с грабителем что делать?

— С этим-то? — С нескрываемым презрением отозвался родич. — Ничего! Это Курьер, всё, что умеет, по тёмным путям мотаться. Владыка знает, кто на деле супостата одолел, награда тебя не минёт. Хотя, может, и к лучшему было б, коли б минула...

Человеку стало совсем нехорошо. Если уж у Цьяхимлетонга даже награды нежелательно, что же будет, если он схлопочет взыскание?! Хотя, далеко ходить не придётся, достаточно вспомнить родича.

— И ещё — что с сургом происходит?! Он отказал именно тогда, когда был нужен больше всего!

— Всего не предусмотришь, — С некоторой неловкостью отозвался родич. — Тут закавыка такая — Владыка не любит вращиваемых заклятий, в присутствии его сург не проявится.

— Ага, — Глубокомысленно изрёк Дмитрий. — Значит, в бою с демоном из другой сферы власти, именно тогда, когда оружие необходимо больше всего, мне по-прежнему придётся рассчитывать на булыжники! Спасибо, что предупредил!

— Рад помочь! — Ехидно отозвался родич. — Дареной козе вымя не щупают, отрок. Тебе просто не повезло с призывом. В сечу тебя не отправят, Земля от супостата далече. Оставайся с миром!

Связь оборвалась, и сург сам свернулся и спрятался.

Кипящий от возмущения землянин почти решился вновь связаться с ехидным и неискренним родичем, и высказать всё, что о нём думает, но вспомнил курьера — "безобидного специалиста по доставке", и тут же передумал. Кто их знает, этих демонов! Лучше уж такое, чуть пренебрежительное отношение, чем откровенная вражда.

Оставалось только возвращаться на Землю, благословенный твёрдый мир, где молодой демон может считать себя достаточно могущественным и защищённым. Конечно, там тоже норовят ограбить, сожрать и нахамить, но... в мире, где магия стала редкостью, Дмитрий мог чувствовать себя куда уверенней.

— — -

Дом — место, в котором чувствуешь себя свободным и не скованным никакими условностями. Может быть, именно потому хамы везде чувствуют себя, как дома?

Житейская мудрость

Шлёп-чавк, хлюп-чавк. Злой демон шествовал по улице, и тьма клубилась вокруг него. Мерзкий бесконечный дождь лил с небес, и мокрое рваньё частью липло к телу, частью свисало неопрятными грязными лохмотьями. Ботинки, едва не разваливающиеся на ногах, осуществляли постоянную водную циркуляцию, обеспечивая ногам холодную грязевую ванну. Демон готов был убивать...

Дмитрий в очередной раз поскользнулся на раскисшей почве, но копьё, используемое в качестве посоха, позволило удержаться на ногах. Подмётка на левом ботинке радостно хлюпнула, и отделилась от ботинка. Усталый путник почти минуту стоял под мерзкой моросью, решая, что лучше — попытаться подвязать подошву подручными средствами — теми же обрывками одежды, или избавиться от расползающейся обуви. Пожалуй, появись сейчас любой другой вариант, скажем, ограбить прохожего, под угрозой каменного копья отобрать обувь, будь то галоши на три размера меньше или пляжные шлёпанцы — путник не стал бы даже задумываться. Ну, конечно исключая вариант, при котором предполагаемая жертва окажется обута в туфельки на шпильках.

Но, к огромному сожалению мокрого и злого демона, людей, шляющихся по посадкам под дождём часа в четыре утра, всё не обнаруживалось.

Димка тяжело вздохнул, и сбросил ботинки. Не пришлось даже нагибаться — лишь по очереди дёрнуть в воздухе ногами. Обувь, кое-как пережившая пару переходов тёмными путями и битву демонов, но павшая в борьбе со стихией и бездорожьем родного мира, отправилась под куст. Хотя, может быть, стоило забрать это недоразумение, и предъявить продавцу, клявшемуся, что его товар целиком из натуральной кожи?

Хлюп-чавк, хлюп-чавк. Намного легче не стало. Босые ноги ещё глубже уходили в грязь, но выходили обратно куда легче.

Далёкий город постепенно приближался. Дмитрий уже несколько раз замечал кострища, начал попадаться разнообразный мусор, от строительных отходов, до пластиковых бутылок. А после того, как на дороге попались осколки стеклянной бутылки, по мерзкому обычаю выпивох тщательно разбросанные по обеим колеям, пришлось озаботиться и магической защитой ступней. А по входу в город — и маскировкой. Ему никак не улыбалось объяснять компетентным лицам, откуда он взялся, в лохмотьях и с боевым копьём.

Правда, в полпятого утра город выглядел пустым и тихим, но лучше лишний раз отвести глаза, чем бороться со слухами и чистить память случайным свидетелям.

До дома Дмитрий добрался без приключений, и даже успел похвалить себя за предусмотрительность — ещё месяц назад вырезал сургом в стене подъезда тайник для запасного ключа, и запечатал магией. Теперь не придётся трезвонить, и...

Дверь его квартиры открылась навстречу сама. Катя выглянула, нахмурилась, ещё раз прошлась внимательным взглядом по подъезду — и всё же увидела своего жениха! Под маскировкой! Димка невольно замер, растерянный и смущённый. Ему ничуть не хотелось, чтобы она видела его таким — грязным, оборванным, усталым... Но главное — она и не должна была видеть!

На лице молодой женщины была целая гамма чувств — радость, удивление, сомнения. Похоже, даже ей, обнаружившей неожиданные способности, не просто было рассмотреть Дмитрия, сокрытого тенями.

— Здравствуй! — Тихо сказал он, медленно поднимаясь. Заклинание бесшумно развеялось.

Конечно, можно было пойти простым путём. Обратиться к Силе, заставить забыть или усомниться в увиденном. Но... одна маленькая ложь может превратиться в первую трещину между ними. Нанести очередной удар по той человечности, которой и так не много в нём осталось.

Катя прикрыла рот ладошкой, чтобы не вскрикнуть, и посторонилась, пропуская жениха в дверь. Сонная, растрёпанная, она выглядела так трогательно, застыв на пол движении. Хотела и обнять любимого, и не смела прикоснуться к нему, грязному, незнакомому, в крови и лохмотьях.

Да и сам Дмитрий чувствовал себя неловко, в растерянности остановившись в уютной чистой прихожей, не зная, что ещё сказать, и как объясниться. Неужели опять придётся рассказывать о лечении, искать пусть неправдоподобное, но не затрагивающее магию объяснение своему потрёпанному состоянию. Да ещё и это копьё...

Но тут он поймал Катин взгляд — и утонул, растворился в бесконечном, безоглядном обожании. Его любовь, его женщина готова была принять его любым. Грязным и усталым, неискренним и непонятным. И даже аккуратно поставленное в угол копьё с каменным наконечником не имело никакого значения.

Девушка всхлипнула и в два шага оказалась рядом, обняла изо всех своих маленьких сил, так, что затрещали остатки свитера.

— Ты же вымажешься! — Тихо сказал Димка, но и сам обнял узкие плечи девушки, с наслаждением вдыхая естественный запах чистых волос. — И замёрзнешь... Я мокрый и холодный!

Но она лишь крепче ухватилась за многострадальный свитер, как будто его могли в любой момент украсть, вжалась в него, тихонько всхлипывая.

Дмитрий не смог бы сказать, сколько они стояли так, не говоря ни слова, прижавшись друг к другу, в маленькой прихожей, где на коврике уже образовалось мокрое пятно. Слов не требовалось, действий не требовалось, и было невыразимо приятно просто прижимать к себе самого дорогого человека, слушать дыхание и частые удары сердца любимой, и недовольные толчки ещё не рождённого ребёнка.

Пару раз из комнаты бесшумно выглядывал чёрный зверь, но тут же исчезал, не смея беспокоить хозяина...

Откуда-то со стороны вдруг донеслась на редкость неприятная трель электронного будильника. Вторая, третья. Катя недовольно пошевелилась. Наконец, донёсся неразборчивый мат, и очередная трель прервалась глухим ударом. Несчастное устройство, честно исполнявшее свой долг, пало жертвой неблагодарного хозяина.

Волшебство момента рассеялось безвозвратно.

— Ой, ты же простудишься! — Вдруг опомнилась девушка, и захлопотала по хозяйству.

Усталому путнику были предложены тапочки — "не бойся, они моющиеся" и мусорное ведро — "не знаю, что с тобой было, но всё, что на тебе — сюда!". Отчего-то Димке стало неловко, и он тянул с разоблачением, пока Катя не отправилась на кухню готовить завтрак. И с чего бы? Видела она его всяким, и грязным, и исцарапанным после "дядиных тренировок", да и поздно как-то стесняться, на седьмом месяце...

Постанывая от наслаждения, он смывал с себя грязь под душем и размачивал повязку на плече. Хорошо хоть, рана уже затянулась, и Катя не будет лишний раз волноваться. Но когда он уже блаженствовал в горячей ванне, она тихонько зашла, и, конечно же, сразу заметила новые шрамы.

— Опять ты весь исполосован... Только не прячь, хорошо? Я потом обработаю.

Димка отвёл взгляд, не в силах лгать, глядя на неё. Ну никак, никаким образом новые шрамы не походили на следы операции. И на обычную уличную драку не спишешь.

— Я забрала твои вещи... И документы.

— Что?! — Он чуть не расплескал всю воду, неудачно попытавшись вскочить. — Откуда? В смысле, если только они посмели...

— Я сама! — Спокойно сказала Катя. — Я сразу почувствовала, что с тобой опять случилось "это". А потом и твой пёс объявился. Я с ним битый час ругалась, пока не согласился отвести. Не надо больше ничего выдумывать. Я видела железное чудовище... И женщину-клумбу, я говорила с ними... я понимаю.

Опираясь на стиральную машинку, она медленно водила пальчиком по краю ванны. Димка вдруг припомнил на удивление смирный вид чёрного зверя, и от души пожалел питомца. Не стоит спорить с женщиной и становиться между ней и её целью.

— Прости, я не хотела верить, убеждала себя... Хотя видела, мне от бабушки досталось — видеть и знать, но мы кое-что понимаем лишь в искусстве, никогда не замахиваясь на Силу. Мы знаем цену Силы... А я — я видела, как Тьма собирается вокруг тебя, но предпочитала считать, что это просто болезнь... Я бы молилась — но мы знаем, а не верим, да и не сложилось у нас с церковью...

Обалдевший от таких откровений Димка во все глаза рассматривал Катерину. Вот тебе и демон, маг Тьмы, владыка чар! Пудрил мозги девчонке, защищал от всего потустороннего — а она, оказывается, и сама потомственная ведьма!

— Я всегда видела, что твоя Тень чернее других. И способности у тебя были — только спали до поры. Думала — ведун, может, перевёртыш. А как поняла, что нам быть вместе суждено, карты спрашивала, как бабушка учила, и зеркало, и свечу... Вот только промолчали они, избранники Тьмы — не в их власти. И мне оставалось только ждать. Ждать и надеяться... И пожалуйста, кем бы ты не стал, и как бы не изменился — возвращайся! Я буду ждать, столько, сколько понадобится. Ты один для меня, и другого уже не будет. Мы ведь не умеем по-другому...

Глаза молодой женщины оставались сухими, но Димка знал, чувствовал, чего стоит ей это величественное спокойствие. И когда Катя вдруг резко развернулась и вышла, не стал сразу же выпрыгивать из ванны и нестись следом, хотя и был такой порыв. Не время сейчас идти следом и утешать. Она принимает его таким, какой он есть, и он должен поступать так же. Не навязывать помощь, когда её не требуют, верить в свою женщину, как она верит в него, принять её всю, целиком, не сомневаясь, и не требуя объяснений.