— А ты сам-то?! — перешел в наступление японец. — Как насчет тебя, русский?! Зачем ты опять на фронте со мной?! У тебя-то с карьерой по слухам все нормально, мог бы сейчас сидеть в Питере в теплом кабинете.

— У меня задача такая, — немного смутился я. — Когда меня сюда закинули, то наверху попросили послужить России. Я тебе об этом рассказывал еще в Дакии, при первой встрече. Вот я и служу...

— Конечно, служишь, — поставил бокал на стол японец. — Только служить отечеству можно по-разному. Ты почему-то не ученый, не врач, и не бизнесмен. И даже не кабинетный политик. Ты тоже дерешься на фронте. Но если я убиваю лишь врагов своей страны, выполняя приказ командования, то ты убивал своих сограждан во время революции без всякого приказа сверху! И кто из нас больший маньяк?

— Ты просто ничего не знаешь, — отмахнулся я от напора Дегуршафф. — Ты даже не представляешь через что прошла Россия в моем мире. Вот если бы тебе вдруг дали власть своей магией сбить бомбардировщик, который несет атомную бомбу на Хиросиму, ты бы его сбил? Или пролетел мимо?

К моему удивлению японец задумался и с ответом не спешил. А когда ответил, то тон его голоса был неуверенным.— Сбил бы, наверное, — тихо сказал он. — Хотя это все равно ничего бы не изменило. Империя должна была проиграть.

— Вот видишь! — рубанул я воздух ладонью. — Все же сбил бы, родная кровь не вода! Хоть ты и либерал по сути! Поклонник Америки и рыночных отношений, блин. А ведь в Хиросиме от атомного взрыва и его последствий погибли лишь десятки тысяч. А у нас в России оказались наполовину выбиты целых два поколения подряд. Сначала на первой мировой и гражданской войнах. А затем, когда страна только-только оправилась — снова были миллионы жертв во время войны с фашистами. Два поколения, десятки миллионов убитых русских людей, понимаешь? И это только убитых, про последствия я вообще не говорю, хотя мне кажется, что после всех испытаний и потерь моя страна в нашем мире просто надорвалась. И что, я должен пройти мимо, если у меня есть хоть крохотный шанс все исправить? Да мне плевать на самом деле на любые политические лозунги и всякие "измы". И тем более плевать на приказы кого-то там сверху. Я просто спасаю людей от катастрофы как умею!

— И как же ты их спас? — Ухмыльнулся японец. — Развязав атакой на Гибрайтар новую глобальную войну, ты надеешься, что Россия выйдет из нее без больших потерь? И ты уверен, что навсегда предотвратил гражданскую войну, а не загнал временно проблему внутрь?

— Да ну тебя, — тихо сказал я, отвернувшись от Дегуршафф. — Толку с тобой говорить, менеджерская твоя голова... И ссорится я больше не желаю.

— А я тебя не обвиняю, — покачала головой сестричка. — И не ссорюсь. Ты сам хотел поговорить откровенно, вот и поговорили. Более того, я признаю твои таланты, дело с союзом России и Империи ты обставил красиво. И карьеру сделал образцово — вместо того чтобы подстраиваться под начальство, ты сам его выбрал под свои задачи. Да и не только... Из тебя бы получился отличный менеджер, сестричка, если выбить из твоей головы кое-какую дурь и предубеждения. Знаешь, иногда я думаю, что ты даже можешь быть в чем-то прав, а я нет, хотя эти мысли мне и не нравятся. Но да, вместе мы сможем быть друг другу полезны, это я признаю.

— Ага, там где не справится одна Таня, проблему решат две Тани, — улыбнулся я. — Вот что, хватит на сегодня споров, а то опять разругаемся. Сегодня у нас все-таки что-то вроде праздника... Ты как хочешь, а я, посмотрев на наших веселящихся орлов, захотел искупаться. Вот прямо сейчас. Обидно попасть на курорт и даже ни разу не искупнуться в Средиземном море. Присоединишься, сестра?

— Я? — Несколько сконфузилась Дегуршафф. — Наверное, можно...но у меня даже нет купальника. Точнее того, что здесь сходит за купальник.

— У тебя вообще что-нибудь из одежды кроме мундиров и летного комбеза есть? — рассмеялся я.

— Пижамы есть, несколько штук — пожевав губами, состроила задумчивую гримаску сестричка. — Еще Виша как-то комбинацию подарила, но она для меня слишком велика. Не люблю я женскую одежду. Ты же понимаешь...

— Понимаю, — кивнул я. — Да ты расслабься, попробуй мыслить нестандартно. У меня тоже купальника нет, не обзавелся. Зато у меня есть полотенца и два комплекта чистой матросской формы под наш рост и фигуру. И вообще: мы маги или где? Заклинания иллюзии нам на что? Ни одна сволочь ничего не заметит. Тем более, сейчас почти ночь... Раздевайся догола и айда со мной на пляж, будем шабашить как настоящие ведьмы. Неужели тебе не хочется содрать с себя пропотевший за день мундир и нормально искупаться перед сном в теплом море?

— Идея сомнительная, — не мог решиться японец. Но когда я, сбросив с себя одежду на лавке и, закрывшись пеленой иллюзии, потопал к пляжу, то почувствовал, как позади меня Дегуршафф активировала орб. Все же сестричка купанием соблазнилась...

Плескались мы как два дельфина, наверное, с полчаса. Без ранца левитация, конечно, получается так себе, но все же сейчас я бы дал фору любому чемпиону-пловцу. Худенькое Танино тельце рассекало темные волны легко, то ненадолго погружаясь в глубину, то вновь выныривая на поверхность. Наверху таинственно светились звезды, перемигивались огнями корабли на рейде, голую, всю в брызгах от морских волн кожу обдувал свежий ветерок, когда я иногда поднимался вверх, левитируя над морской гладью. А потом я снова нырял с высоты вниз, в теплую как парное молоко соленую воду. Хорошо...

— Я на берег, — вынырнула рядом со мной из волн голова сестрички. — Накупалась. Ты как?

— Полчаса без винтовки и ты уже не в своей тарелке? — улыбнулся я. Тело переполняла бодрость, настроение резко улучшилось. — Двигай домой милитарист. Я чуть позже, еще немного побалдею.

— Хорошо, — коротко кивнула Дегуршафф и устремилась к берегу.

Поплескавшись еще с десяток минут, я, довольный как слон, вылез на пустынный берег. Переоделся в оставленную для себя на плоском камне морскую форму и, тихонько насвистывая, стал подниматься к особняку, укрытый пеленой иллюзии. И лишь войдя во двор, увидел, что Дегуршафф там не одна... Сестричка, одетая в такую же морскую форму без знаков различия, как и я, обалдело смотрела на стоящего перед ней во дворе Пашку, протягивающего японцу здоровенный букет местных цветов и что прочувствованно говорившего по-русски...

Часть 2. Глава 7. Честь семьи Никифоровых.

Я за время нашего знакомства видел разную Таню Дегуршафф. Видел ее холодно-сосредоточенную, планирующую боевую операцию, склонившись над столом, застеленным штабной картой, с курвиметром и карандашом в руках. Видел японца пафосного до невозможности, вещающего своим магам торжественным писклявым голосом о славе империи и будущих боях и победах. Наблюдал Танечку в бою, причем в разных ипостасях: в виде демона с маниакальным блеском в глазах и дьявольской усмешкой, целеустремленного как сама смерть, рвущего в мелкую лапшу всех встречных и поперечных или в личине холодного, трезво рассуждающего командира, умело склоняющего своими действиями и командами рисунок боя в свою пользу. Видел я и Таню-бюрократа, когда она строчила свои рапорты, задумчиво кусая кончик пера или Таню — воспитанную маленькую девочку, когда та мило улыбалась собеседнику, попивая кофе и говоря комплименты медовым голоском. Моя сестричка может быть разной, что там говорить...я и сам отчасти такой.

Но сегодня, я впервые видел Дегуршафф оху... ладно, скажу приличнее — охреневшую до самой глубины своей загадочной японской души. Нет, вообще-то сестричка с собой быстро справилась, но стоя перед Пашкой с букетом, пару секунд она была в абсолютной, полнейшей растерянности. Взгляд обалделый, расфокусированный, рот приоткрылся из-за резко отвисшей вниз челюсти, плечи опущены вниз, все поза выражает глубочайшее недоумение, как будто перед ней стоял не обычный парень с цветами, а вставшая на задние ноги лошадь, держащая в передних копытах связку разноцветных воздушных шариков и заговорившая человеческим голосом. В общем, в эти пару секунд было на что посмотреть, да... Но потом стало резко не до того, потому что своего непутевого товарища пришлось выручать из беды самым решительным образом.

Во-первых, до Пашки дошло, что ситуация пошла как-то не так. Ну не могла его Таня оказаться настолько ошарашена его признаниями. А значит, это какая-то другая Таня, и вариантов, какая именно, не так уж много... Парень сбился на середине своего вдохновенного монолога, покраснев сильней, чем розы в его букете, и, ахнув, отступил на шаг назад.

А во-вторых, с собой справился японец и, вернув челюсть на место, подумал явно что-то нехорошее, судя по нехорошей ухмылочке, исказившей Танечкино лицо. Еще секунда и вокруг Дегуршафф заплясали сполохи активированного магического поля. На то чтобы спасти Пашку от немедленной и страшной экзекуции оставались считанные мгновения, выстоять против моей сестрички он не мог никак, а переоценивать ее умение владеть собой я бы не стал...

— Стой! — Заорал я по-имперски, сбрасывая пелену иллюзии и помогая себе заклинанием левитации в один прыжок оказаться между этими двоими. — Стой майор! Произошла ошибка!

Своей цели я добился. Временно забыв о Пашке, японец развернулся ко мне.

— Ошибка?! — Злости в его голосе было хоть отбавляй. — Разыграть меня решила, русская?! Посмеяться захотелось, цирк устроить с майором Дегуршафф в главной роли!? Сейчас посмеемся вместе! — Воздух вокруг него аж засветился от формируемого мощнейшего плетения.

— Да включи ты мозги, сестра! — Заслонил я спиной Пашку, вкладываясь из всех сил в защитное поле. — Говорю же, это ошибка! Мой идиот нас просто перепутал!

— Что? — несколько опешил японец. — Как перепутал?

— Да очень просто! На нас обоих одинаковые русские матроски, выглядим мы тоже на одно лицо. Вот и принял одну Таню за другую! А ты что подумала?! Что в тебя так резко влюбились и поспешили с признанием? Не льсти себе...

— Так, так, так...— озадачился японец, слегка убавив мощь плетения. — Допустим, я тебе поверила — задумчиво пробормотала Дегуршафф. — Стоп, выходит, ты устраиваешь романтические свидания с мужиками, сестренка!? Принимаешь от них цветы и конфеты, слушаешь пылкие признания в любви? В твои-то юные годы? Да еще крутишь любовь не с кем-нибудь на стороне, а с собственными подчиненными? Однако... — покачала головой сестричка. — Расскажи мне, пожалуйста, насколько далеко ты зашла в отношениях с мужчинами? — Голос Дегуршафф буквально сочился медом и издевкой. — Я так думаю, гораздо дальше банальных поцелуев под луной?

— Все совсем не так, как ты подумала! — Выпалил я избитую фразу. А что мне еще оставалось делать?

— Не так? Значит, остается один вариант — вы вдвоем решили подставить меня, — зашипела Дегуршафф. — Устроить псевдо романтическое свидание с русским офицером, вручить мне эти идиотские цветы и записать все на орб! А потом использовать запись как компромат, чтобы командование усомнилось в моей надежности! — Японец уже нарисовал себе в голове картину происходящего.

— Да как его использовать? Какой, блин, компромат? Подумай сама, ты в русской морской форме. Если уж делать на тебя компромат, то я бы его сделала, когда ты при полном параде, в погонах и с орденом серебряных крыльев. А так это не на тебя компромат, а на меня, нас же на записи не отличишь — морды одинаковые. Да и вообще, на кой мне это надо? — Попытался я воззвать у Дегуршафф к голосу разума.

— Таня ни в чем не виновата! — Крикнул по-имперски из-за моей спины немного пришедший в себя Пашка. — Я вас действительно перепутал!

— А ты вообще молчи, — развернувшись, зло заорал я на парня, продолжавшего прижимать к груди букет. — Пашка, если тебя сейчас Дегуршафф не убьет, то я сама это с удовольствием сделаю!

— Хм... — В этот раз японец задумался надолго, а потом все же распустил боевое плетение. Хотя орб деактивировать не стал. — Логично, признаю. Стало быть, ты все же крутишь любовь с мужиками... с-сестричка. Дело, конечно, твое, но как бы тебе это сказать...двусмысленно получается. Не рановато?

— Таня Дергачева честная девушка! — Снова не удержался Пашка. — Не смей говорить про командира всякие гадости! Не то я вызову тебя на дуэль!

— Только что мне букет дарил, а теперь на дуэль вызывает, — японца, похоже, начала забавлять вся эта ситуация. — Пылкий у тебя поклонник...

— Успокойтесь все! — выдохнул я. — Ладно, давайте проясним ситуацию. Дело-то, считайте, семейное. Потому что мы вроде как сестры, а Паша — Паша мне больше чем друг, тут ты права, майор. Он мне как брат, мы с ним дружим еще с училища и он мне жизнь в бою спас. А я ему. Так что тут все сложнее, чем кажется. — Я отдышался и, сделав паузу, продолжил — Паша, милый друг, объясни с какого перепугу ты именно сегодня и в этот вечер решил вручить мне букет и объясниться в чувствах? Ты просто перепил с парнями, и вино ударило в голову? Или была другая причина? Раз уж тут оказалась замешана моя сестра, говори по-имперски и прямо при ней, не стесняйся.

Вместе мы переместились на скамеечку во дворе. Потихоньку Пашка разговорился. Тем более что японец окончательно успокоился и сидел молча, а я отпаивал парня крепким чаем, внимательно слушая.

В целом картина складывалась понятная. Оба батальона начали пить и закусывать и когда все дошли до кондиции, а случилось это довольно скоро, свою роковую роль сыграл дефицит женского общества. Девушек на вечеринке было ровно трое — Серебрякова, комэск Юлька и юнкер Лилия Танчукова из моего молодого пополнения. И так уж вышло, что все они оказались в обществе моих парней.

Серебрякову сразу же пригласил на танец Сережа Коротяев. Очень вежливо и галантно, попросив сначала разрешения у имперских магов. Отказать ему формальных причин не было, все же шла дружеская пирушка по случаю победы. А затем Вика так и осталась в его обществе. Не подумайте плохого, ей просто захотелось всласть поболтать на родном языке с соотечественниками, узнать новости про Россию и общих знакомых и вообще... Но вот имперским магам это не понравилось — любимица двести третьего батальона говорит на непонятном языке с русскими и не обращает на товарищей никакого внимания, а Вика со своим непосредственным характером этого тонкого момента просто не заметила.

Юлька, протанцевав пару танцев с имперцами вежливо, но настойчиво покинула их общество, присоединившись к парням из своей эскадрилии. Глядя на нее, не стала кокетничать с парнями из двести третьего и Лилия.

Так что в какой-то момент так случилось, что имперские маги остались пьянствовать в чисто мужском обществе вместе с Пашкой и парнями из его эскадрильи. А затем моего друга угостил припасенным шнапсом оберлейтенант Вайс, видимо затаивший обиду из-за уведенной русскими Серебряковой, к которой питал некоторые романтические чувства. Или еще что-то на него нашло, мало ли... В общем, когда Пашу после вина со шнапсом порядком развезло и мой друг начал доверительно вещать имперскому офицеру про то, какая Таня Дергачева прекрасная девушка и командир, Вайс посоветовал немедленно высказать ей это в лицо и лучше с букетом в руках. Дескать, он это по опыту знает, потому что у них в командирах двести третьего точно такая же Таня... Например, их Тане Дегуршафф нравится, когда ей мужчины дарят цветы. Точно-точно, без обмана тебе говорю, как мужик мужику.... Это она с виду такая неприступная, а на самом деле Дегуршафф ранимая и хрупкая как майский одуванчик... Поэтому твоей Дергачевой тоже надо подарить цветы, сказать пару комплиментов и все будет в лучшем виде...