Выбор единорога

Смерть взял Андре за руку, его ладонь оказалась сухой и прохладной, словно камень, но камень не может быть таким податливым. Едва тонкие пальцы обхватили ладонь, как мага дернуло куда-то вверх, и он оказался в каком-то коридоре. Просторном, с полом из искрящегося серебряными прожилками черного мрамора и потолком, уходящим так далеко ввысь, что почти и не видно. А свет лился непонятно откуда. Перед ними оказалась дверь. Да практически ворота, весьма странные на вид, но безусловно прекрасные. Танат лишь слегка толкнул их, и те отворились.

— Идем, мальчик, — снова велел Смерть, и почти втянул Андре внутрь.

Маг вошел в зал, такой огромный, что не поддавалось описанию. И все пространство зала до самого едва различимого потолка занимали свечи в подсвечниках, похожих на цветок лотоса. Самые разные свечи: толстые и тонкие, едва тлеющие и ярко пылающие, длинные и почти огарки. Когда какая-то из свечей потухала, подсвечник-лотос закрывался, а потом выпускал сияющий кристалл-звездочку, устремляющуюся куда-то ввысь.

— Что это? — вопрос вырвался прежде, чем Андре успел прикусить себе язык.

— Это? Это зал свечей. Свечей жизни.

— Значит, каждая свеча...

— Это жизнь. Человеческая или не очень. Это зал только твоего мира. Видишь, сколько у меня жизней. Зачем мне еще одна? Та, на которую я и так вступлю в права в свое время.

— Но... я...

— Неужели ты думаешь, что я в чем-то нуждаюсь? — он говорил это с легкой улыбкой на безупречных губах. И, не дожидаясь ответа, продолжил, — Ты безрассуден или храбр. Обычно, первое не подходит вашей породе, но кто знает? И ты готов отдать жизнь за силу. А не боишься, что твой народ отвернется от тебя за это?

— Я их никогда не знал, так что мне сложно горевать об этом.

— Логично, — снова загадочная полуулыбка. — Подойди, я хочу кое-что показать.

Андре не посмел воспротивиться и приблизился к ряду свечей. Повинуясь мановению руки Таната, те чуть раздались в стороны, оставив одну — очень высокую и ровную пламя которой сейчас словно застыло в неподвижности. Андре никогда не видел, чтобы свечи так горели.

— Прикоснись, — велел Смерть.

Маг снова не ослушался, проклиная себя за то, что немного дрожат руки. Стоило дотронутся до теплого воска, как в мозгу вспыхнуло видение. Он увидел... себя, и поспешно отдернул руку.

— Да, твоя свеча. Как видишь, у тебя есть много времени в запасе. И ты сможешь ее погасить? Передать в мои руки прямо сейчас за какую-то силу?

Андре задумался, потом медленно кивнул и снова потянулся к свече. Но Танат перехватил его руку на полпути и улыбнулся как-то по-доброму. Сложно утверждать наверняка, так как до глаз улыбка не дошла. Он сказал:

— Что ж... признаться, ты удивил меня, юный единорог. Такая пылкость чувств и целеустремленность делают тебе честь. И зачем тебе сила, позволь узнать? — Андре не успел ответить, как Танат проговорил, — О, ясно! Чтобы смело жить среди людей, и никто из них не имел власти над тобой. Странный подход к... выживанию.

— Какой есть.

— В самом деле. Но за твоим выбором скрывается большая скорбь. Однажды я увел кого-то очень близкого тебе.

— Мать.

— Да, конечно. Досадная... трагедия. Ее свеча погасла раньше времени. Это... из-за нее?

— Отчасти.

В этот момент окружающий мир пошел маревом и словно растаял. Они оказались в зале с камином. Идеально законченным, но все-таки не таком ошеломляющем, как зал свечей.

— Что это? — опешил Андре.

— Иллюзия, морок. Называй как хочешь. Ты видел лишь мираж реального места, — как-то утешающее объяснил Танат. — Неужели ты подумал, что я вот так запросто вожу смертных в святая святых? Это было твоим испытанием.

— Я прошел его?

— Определенно, ты не похож на остальных единорогов, — уклончиво проговорил Танат. — Но мне не нужен твой дар, — Андре понурился. Вся душа протестовала, но тут невозможно было что-то сделать, — И все-таки ты позабавил и удивил меня. Это чего-то да стоит. К тому же твое отчаянное приглашение... Знаешь ли ты, что никто из магов еще не звал меня намеренно?

— Нет.

— Ты первый осмелился попросить часть силы Смерти. Что ж... — казалось, Танат задумался. — Пожалуй, я дам тебе силу. Ты сможешь ее вынести. И подожди с благодарностями. Я дам тебе силу, но на других условиях.

— Каких, мой господин?

— Пока еще нет. А условия таковы: во-первых, ты не будет распространяться о том, от кого получил силу. Я не хочу, чтобы ко мне повалили толпы страждущих. Второй раз шутка не так смешна, и я вынужден буду избавиться от этих претендентов. Но если кто-то догадается сам... что ж. Во-вторых, область применения силы. Я не собираюсь за тобой следить — сам понимаешь, и так работы немало, и никаких особых ограничений не накладываю. Пользуйся в пределах разумного, но если задумаешь что-либо вроде мирового господства... Поверь, тебе не захочется сталкиваться со мной тогда.

В-третьих, ты не сможешь использовать силу против меня. Да и вообще запомни, никто не способен совладать со мной.

Тебе ясны условия?

— Да.

— Хорошо. Ну и насчет пункта "оплаты". Мне не нужна твоя жизнь, но я оставляю за собой право призвать тебя послужить мне, Если в том возникнет нужда. Конечно, такового может и не случится, но ты должен всегда помнить о своем долге, Андре. Так как, ты согласен?

— Да, — решительно и четко, без излишних эмоций.

— Что ж, я так и думал, — кивнул Танат, и перед ними возник свиток, исписанный сияющими алыми буквами. И две строчки для подписи — как положено. — Вот договор. Коснись его.

Андре послушался, и на одной из строк появилось его имя. Танат коснулся следующей строки, и там появился целый набор витиеватых финтифлюшек — именно так, похоже, выглядело истинное имя Смерти.

Как только были поставлены подписи, договор свернулся и исчез, оставив раздумывать над происшедшем.

— И... что теперь? — немного растерянно спросил Андре.

— Уже жалеешь?

— Нет, конечно нет!

— Не стоит сразу так пугаться. Давай руку.

— Руку?

— Успокойся, я не собираюсь совершать каких-либо актов жертвоприношения. Хотя и приятных ощущений гарантировать не могу.

Андре вздохнул и протянул руку. Танат взял ее в свою ладонь, которая светилась ослепляюще-белым светом. Тотчас магу показалось, что в его тело ворвался ветер или огонь. Словно кожу отделили от мускулов, и под ней образовался еще один слой этой силы. Но от нее веяло не жизнью, но смертью. От этого все его естество воспротивилось, попыталось отторгнуть, но эта новая сила впилась в самое сердце клеток крови, подстраивая под себя. И это было больно, и странно, и страшно, и чудесно.

Андре закричал, и, как эхо, услышал в голове женский крик, очень знакомый, и голос, поразительно похожий на Иллу, обронил: "Что же ты наделал!" Фраза тотчас растворилась в омуте подсознания, оставив лишь горький осадок.

В тот же момент собственная сила Андре перестала бороться с той, что проникла, капитулировала и слилась в единое целое каждой клеточкой, каждой частицей. Лишь тогда Танат отпустил руку, и маг рухнул на колени, прямо на пол, желая лишь перевести дыханье.

Отдышавшись, Андре сделал попытку подняться, и у него получилось. И почти тотчас ноющие мышцы словно живой водой омыло. Все неприятные ощущения исчезли, и пришел невероятный подъем сил. Как физических, так и магических. Кажется, еще никогда Андре не чувствовал себя так хорошо. Он ощущал себя способным если не на все, то на многое. Просто сиял силой, теперь более чем ясно понимая, что есть архимаг.

— Я не думал, что у тебя получится так легко, — улыбнулся Танат. — Это почти удивительно, как быстро усвоилась новая сила.

Андре поднял глаза на Смерть. В этом взгляде теперь появилось что-то новое, какая-то темная тень, отдающая дыханием тысячелетий. Маг предположил:

— Может, дело в том, что я не человек?

— Вероятно. Ты оказался достаточно сверхъестественен. Что ж, теперь ты архимаг. Используй силу разумно. Ступай и помни о договоре.

Тотчас Андре словно в грудь пихнули, и он оказался на той поляне в лесу, где и совершал ритуал. Пентаграмма больше не светилась и вообще походила на выжженные линии. Новоявленный архимаг самым тщательным образом стер все следы своего пребывания здесь и отправился домой. Как раз уже светало.

Глава 16.

Когда Андре вернулся на виллу, то застал своего учителя в кресле возле камина. Похоже, он так просидел всю ночь. Стоило подойти, как маг встрепенулся и, вскочив, воскликнул:

— Вернулся! Живой!

— Да, — кивнул Андре и, не сдержавшись, обнял учителя.

— Если бы ты знал, как я волновался! — вздохнул Фаррио. — Но, вижу, все закончилось хорошо. Ты теперь просто сияешь силой!

— Да, договор заключен. Я теперь архимаг.

— Вряд ли у кого-то хватит духу усомниться в этом. Я очень рад за тебя, мальчик мой. Хотя больше всего, наверное, тому, что ты вернулся целым и невредимым. Точно все хорошо?

— Абсолютно!

— Это хорошо. Но не буду мучить тебя вопросами. Хватит на сегодня. Тебе нужно отдохнуть. Сон еще никто не отменял.

— Да, пожалуй.

Но потом, когда все немного улеглось, у Фаррио появились и другие вопросы, главный из которых:

— И кто же, все-таки, стал твоим... партнером по договору?

— Боюсь, я не могу этого сказать.

— Почему?

— В договор входил пункт о неразглашении. Если только кто сам догадается. На самом деле сделка оказалась куда выгоднее, чем могла бы быть.

— Чем же ты пожертвовал?

— Ничем. Лишь словом и делом.

— Звучит весьма странно.

— Знаю. Извини, но большего сказать не могу.

— Понимаю, и не буду выпытывать. Только... позволишь мне прощупать твою силу?

— С этим нет проблем. Действуй.

Андре расслабился, откинувшись на спинку кресла, и даже снял защитные щиты, позволяя учителю проникнуть за них.

Фаррио сосредоточился и принялся за исследование. Чем дальше, тем более озабоченным становилось его лицо. Где-то на седьмой минуте он заговорил:

— Очень... странная сила. От нее веет такой древностью времен, что просто невозможно представить. Она как холодный огонь, и есть в ней что-то неживое.

Маг снова замолчал, и еще минут через пять выдал:

— Ты что, совсем с ума сошел?!

— В смысле?

— Это же уму непостижимо, с кем ты договор заключил! Как такое вообще возможно?

— Наверное, по счастливой случайности. Как видишь, все вышло как нельзя удачно.

— Сам говоришь, что по случайности.

— Что уж теперь? Так сложилось. И, знаешь, я чувствовал, что это должен быть именно он.

— Чувствовал? — Фаррио определенно насторожился.

— Да.

— Хм. Тогда, может быть, все не так уж и плохо.

— Почему вдруг такая перемена мнения?

— Я уже не раз подмечал в тебе способности к ясновидению. Они не стабильны, но если уж срабатывают, то наверняка. Теперь, учитывая рост твоей силы, дар может еще больше развиться.

— Думаешь, стоит этим заняться? — заинтересованно спросил Андре.

— Это дар, его особо не натренируешь. Но можешь попробовать.

— Понятно.

Став архимагом, Андре прожил с Фаррио еще чуть более года, потом маг сам отпустил бывшего ученика. Ведь Андре твердо встал на ноги, даже "перерос" учителя. У архимага собственная дорога в жизни. Андре и сам понимал, что пора уходить. И хоть он будет скучать по наставнику, они должны расстаться, иначе это лишь пагубно скажется на нем и их отношениях. Он более не ученик.

* * *

— И что было потом? — спросила я, развалившись на кровати и положив подбородок на сцепленные руки.

— Потом? Я уехал. Обзавелся собственным домом. Хотя довольно много путешествовал, обзаводясь связями среди магов и не только. Потребовалось некоторое... время, дабы обратить магическую силу в деньги.

— Каким же способом? — то, что подобный разговор велся в постели, казалось немного странным, но любопытство брало верх.

— Есть несколько. В частности оказывание услуг сильным мира сего. Мерлин — не единственный придворный маг в истории. Есть множество других. Только с усилением роли христианства они не афишировали своей роли.

— Ты добился всего о чем мечтал?

— Практически. И тогда меня заметили маги Триады. Верховные маги.

— Хотел продвинуться до самой вершины служебной лестницы?

— Что-то вроде этого. Верховный маг — весьма... соблазнительная должность. Но уже тогда я был наслышан о Триаде достаточно, чтобы сомневаться.

— И все-таки ты согласился...

— Да. Если Триада что-то хотела — она это получала. Эти три мага с год старательно завлекали меня в свои ряды. Предлагали, соблазняли, очаровывали. И, в конце концов, я согласился. Да, они немало дали мне, но их методы... Скажу лишь, они не гнушались ничем в достижении своих целей. Они немало и меня использовали, в особенности, узнав о моем голосе, как соблазнителя.

— Тебе нравилось?

— Зачастую да, хотя порой закрадывались сомнения. Особенно тогда, когда я получил довольно гневное письмо от учителя. Ему не нравился мой выбор. Наверное, тогда я впервые задумался всерьез о последствиях.

В своей алчности и амбициях Триада не знала границ. Они желали сосредоточить в своих руках всю власть. Мне думается, это безумие пошло от Лакосты. Она не могла простить, что, не смотря на ее магическую силу, эльфы не принимали ее.

Когда они задумали похитить Косу Смерти, а идея родилась лет десять назад, я решил окончательно разорвать отношения с ними. Я ушел. Не скажу, что это было просто. Триада — как мафия, от них никто так просто не уходит. Но мне все-таки удалось. А тело залечило потом все раны.

— Они пытали тебя?

— Можно и так сказать. Угрожали держать как животное. Но я уже давно более маг, чем единорог. Так что мне удалось сломать все печати договоров с ними и уйти, пронзив пространство.

— Поэтому ты и осел в Москве?

— Это была одна из причин, но далеко не главная. Меня всегда тянуло сюда, и этот дом у меня давно. К тому же, именно в Москве я встретил тебя.

— И опять-таки не обошлось без Таната.

— Я же говорил: сердцем чуял, что договор нужно заключать именно с ним.

— Понимаю. Меня до сих пор поражают его честность и благородство. А также то, что он не выставляет на показ свое всемогущество, — усмехнулась я, перекатываясь на постели, а то бок уже начал затекать. — А твой учитель, он...

— О, с Фаррио все в порядке, — с улыбкой ответил Андре, и я сделала вид, что не заметила, как его пальцы вновь пробрались в мои волосы. — Правда сейчас живет во Франции. К сожалению, мы редко видимся, но постоянно переписываемся. Как-нибудь я вас непременно познакомлю. Ты ему понравишься.

— В самом деле? Это в каком же, интересно, смысле? — хмыкнула я.

— Пошлячка!

— Я? Кстати, раз пошла такая пьянка, что за гомосексуальный опыт у тебя был?

— О, это очень забавная история!

— Так расскажи!

— А я что делаю? Случилось это все из-за Нефелы. Она не могла простить, что я, памятуя о наставлении Фаррио, совсем не замечаю ее. Чуть из платья не рвалась, чтобы это изменить. А когда поняла, что ничего не помогает, решила устроить пакость.