Хорошо было придуманному мной герою, которого я отправил в Советский Союз образца 1940 года, товарищу Сталину глаза открывать на суть бытия. Тот хоть за Родину воевал. А я? Где я есть-то хоть? В мега навороченном ремейке компьютерной игры Масс Эффект? В будущем? В параллельной вселенной? А может я вообще в коме!? Лежу весь переломанный в больничной палате, и вся эта вакханалия мне только снится? Хотя, если выбирать между смертью под колесами цементовоза, существованием овоща, до конца жизни прикованного к кровати, и попаданием в компьютерную игрушку, я без сомнения выберу последнее. Уж лучше жить так, чем вообще никак.

Стоило на секунду задуматься над своими проблемами, как я вновь ощутил волну первобытного ужаса, накатывающуюся из глубин измученного сознания. Слишком много событий для простого человека. Ведь я не герой, а обычный парень, со своим набором тараканов в голове. Одно дело — жать на три кнопки, сидя перед монитором, на котором бессмертный набор пикселей левой ногой крошит всех, кто лично ему не симпатичен, а другое — ползать на корячках под настоящими пулями инопланетных страшилищ, в перерывах между рутинным завоеванием галактики, норовящих подорвать лично тебя ядреной бомбой. Что-то я не вижу волшебных кнопочек "Сохранить" и "Загрузить". И, надо признать, это здорово нервирует.

Стоп. Если я сейчас начну жалеть себя, и позволю взять верх эмоциям, то, вместо встречи с Советом Цитадели, меня в ближайшем будущем поджидает уютная комната с мягкими стенами, по соседству с очередной реинкарнацией Наполеона или Ленина. Кампания, безусловно, оригинальная, но в смирительной рубашке я им даже руки пожать не смогу. Нужно срочно заняться делами, чтобы голова была забита работой, а не жалостью к самому себе.

Могучим усилием воли, затолкав поглубже в черепушку свои страхи, я вышел из радиорубки и поплелся на нижнюю палубу. Нужно поговорить с людьми, благодаря которым я выбрался с этой чертовой планеты. В конце концов, они не виноваты, что в Шепарда вселился непонятный мужик то ли из далекого прошлого, то ли из параллельной вселенной. Надо хоть пару слов сказать, а то какой из меня отец-командир, если проблемы подчиненных мне не интересны?

Отряд в полном составе тусовался в ангаре, изображая кипучую деятельность по чистке и ремонту снаряжения, но с первого взгляда было заметно, что это не более чем профанация. Завидев меня, они засуетились и без лишнего рвения вытянулись по стойке смирно, на что я только досадливо махнул рукой, давая понять, что время парадов еще не настало. Единственным исключением был Аленко, вся фигура которого олицетворяла олимпийское спокойствие и готовность к немедленным действиям. Как всегда. Создавалось впечатление, что этого парня вообще ничем невозможно смутить.

— Как дела, Кайдан?

Пожав протянутую руку, лейтенант заговорил, заметно уставшим голосом:

— Если ты обо мне, то я в порядке. Бывало и хуже. А вот Дженкинс и Уильямс явно раскисли.

— Вижу. Вспомни себя после первого боя, а потом прикинь, что пару дней назад сожгли твой родной город и убили всех сослуживцев. Прости, что-то я не то говорю. Знаешь, я рад, что ты с нами. Один, с двумя необстрелянными солдатами, я бы там не выжил.

— Угу. Осталось понять, почему вообще так получилось.

— Я работаю над этим вопросом. И не только я. Только что говорил с Хакетом, он настроен очень серьезно. Похоже, Старик всерьез решил тряхнуть это сонное царство. Остается надеяться, что царство не тряхнет его самого. Было бы жаль, правильные адмиралы редкость в нашей конторе.

Аленко неопределенно пожал плечами:

— А что делать, другой-то у нас нет.

— Вот тут ты прав. Другой у нас действительно нет. Н-да, и спасибо, что вытащил меня оттуда.

— Ну, твое тело мешало собирать обломки артефакта. Пришлось передвинуть.

И сам же первый улыбнулся, довольный своей шуточкой.

— Вот и верь потом людям. Ладно, хорош глумиться. Не знаю, в курсе ты или нет, мы летим на Цитадель. Возможно, придется сопровождать до посольства Альянса этого придурка Пауэлла. Есть вероятность, что его могут прихлопнуть по дороге, хотя вряд ли, конечно. Слишком уж явный намек на ценность его показаний. И все же, мы должны быть готовы ко всему. Короче, чтоб через десять часов все были в полной боевой готовности. И чтоб снаряжение блестело, как котовы яйца! Выдай нормальную снарягу Уильямс, а то выглядит как бедный родственник. Понял?

— Так точно.

— И займи ты их чем-нибудь, Христа ради. Пусть хоть устройство БМД изучают, что ли, а то на их кислые физиономии смотреть противно.

В ответ Кайдан едва заметно кивнул и улыбнулся еще шире, давая понять, что начальственная мудрость впитана до последней капли. Оставалось только восхищаться его умением минимумом действий передать целую кучу эмоций. Скрытую подколку я благоразумно решил не замечать.

Дженкинс забился в самый угол ангара, разложив свое снаряжение на двух контейнерах из-под какого-то оборудования. Мое приближение он даже не заметил, полностью поглощенный своими мыслями. Двумя руками облокотившись на крышки ящиков, капрал невидящим взглядом уставился в корабельную переборку, мысленно оставаясь где-то очень далеко от этого места.

— Ричард? Ты как, в порядке?

— Простите, сэр, я вас не заметил.

За время моей отключки с Дженкинсом произошли разительные перемены. Вместо нетерпеливого и уверенного в себе солдата, по молодости лет рвущегося к героическим подвигам на благо Человечества, передо мной стоял уставший и угрюмый тип, с потухшим взглядом и темными кругами под глазами. Мятый берет и отросшая щетина, могли навести на мысль, что не так давно он приложился к бутылке, но в условиях небольшого военного корабля с совершенно незнакомым экипажем, это было абсолютно нереально. Во всяком случае, перегаром от него не разило.

— О родных что-нибудь успел узнать?

— Нет, сэр. Геты разрушили в Константе большую часть коммуникационных узлов и сбили почти все спутники связи. Там сейчас никого не найдешь.

— Не переживай, с ними все будет хорошо.

Ричард на секунду отвел взгляд и тихо произнес:

— Я не беспокоюсь. Рядом с нашим домом нет никаких важных объектов, а отец — достаточно умный человек, чтобы понять, когда и куда нужно бежать.

— Тогда в чем дело?

Некоторое время в нем явственно боролись сомнения, наконец, приняв какое-то решение, Дженкинс резким движением подхватил лежавший на контейнере шлем, и протянул его мне, заранее повернув правой стороной. Впрочем, брать его в руки было не обязательно. Мне хватило мимолетного взгляда, чтобы понять, что от неминуемой смерти капрала спасло только чудо. Прямо возле виска, была прочерчена глубокая оплавленная борозда — след от задевшей по касательной пули. Еще пару миллиметров и ... все.

— Ясно...

Покрутив в руках, я аккуратно положил шлем на место, переключив все внимание на своего подчиненного, надеясь понять, что творится у него на душе.

— Послушай, Ричард, по-хорошему, я сейчас должен подбодрить тебя. Сказать, что ты отличный солдат, что прекрасно держался в бою, что нереально везучий сукин сын, родившийся даже не в рубашке, а в бронежилете, и все такое прочее. Но я не буду этого делать.

На несколько мгновений я замолчал, собираясь с мыслями.

— Поздравляю, капрал, двое суток назад закончилось твое детство. Угу, и нечего так на меня смотреть, я еще не выжил из ума, и прекрасно помню, сколько тебе лет. Нет, я не об этом. Я говорю о том, что обстоятельства заставили тебя снять розовые очки, наглядно продемонстрировав истинное лицо войны. Вспомни наш первый разговор, когда ты так забавно рвался в бой, надеясь поскорее стать героем. Вспомнил? Разницу чувствуешь, между тем, что было тогда, и что есть сейчас? Согласись, издалека все виделось иначе. Среди сослуживцев Эшли, той самой, что стоит у нас за спиной, наверняка было много хороших солдат, прошедших неслабую подготовку. Как видишь, это им не помогло. Хватило одной ракеты, чтобы они все погибли, несмотря на свои навыки и умения. Звучит банально, но главное отличие ветерана от новобранца — это осознание собственной смертности. Вот только не думай, что это избавит тебя от страха. Слава богу, это не так. Это лишь позволит идти в бой, руководствуясь разумом, а не эмоциями. Если, конечно, ты сможешь пережить то, что случилось с тобой на Иден Прайм. Сможешь — станешь настоящим солдатом, который даже писаясь в штаны от ужаса продолжает делать то, чему его учили, а не лежит на дне окопа, в обнимку с собственной винтовкой, в тот момент, когда его товарищи поднимаются в атаку. Ну, а если не сможешь, то... То в армии нужны разные люди, найдется место и таким. Должен же кто-то и на берегу штабы охранять и водку кушать?

Я неторопливо перевел взгляд на Кайдана, прислушивающегося к разговору, стоя на некотором отдалении от нас. Глядя ему в глаза, я продолжил, обращаясь к Дженкинсу:

— Ну, а пока ты еще член нашей команды, придется запомнить простое правило. Разрушение твоей родной планеты и вывод из строя командира, не повод для того, чтобы выглядеть как горький пьяница. Слышишь меня, Аленко? Еще раз такое увижу, неделя чистки гальюнов вам обеспечена. Обоим! Капрал, даю пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок, надлежащий солдату Альянса. Время пошло. БЕГОМ, млять!

Дженкинс прямо-таки испарился из ангара, провожаемый веселым взглядом Кайдана. Даже увесистый кулак, направленный в его сторону, в качестве дополнения к моему праву отдавать приказы, ничуть не ухудшил настроение лейтенанта. Молодец, так и надо. Я уверен, с этим парнем мы прекрасно сработаемся.

В поисках более легкой жертвы для своих командирских замашек, мой взгляд остановился на сержанте Уильямс, старательно изображавшей из себя предмет интерьера в противоположном конце отсека. Увы, человек-невидимка из нее совсем никудышный, а вовремя спрятаться она не догадалась. После сцены с Ричардом, девушка как-то не горела желанием со мной разговаривать. А куды ты денисся с космического корабля?!

— Отлично выглядите, сержант. Следы былых сражений украшают солдата.

В ответ Уильямс злобно сверкнула своими прекрасными глазищами. Выглядела она и впрямь феерично. Обтягивающая футболка выгодно подчеркивала верхнюю часть выдающихся женских прелестей, а мешковатые штаны не могли скрыть все остальное. Если бы не громадный фиолетовый синяк, размером в добрую половину лица, так хоть прямо сейчас на конкурс "Мисс вооруженные силы". Интересно, почему Чаквас не избавила ее от такой "боевой раскраски"? Уж не за мои ли мучения решил отыграться наш корабельный ангел-хранитель?

— А вот это ты зря, Эшли. Думаешь, командир-самодур решил покуражиться над младшим по званию? Мелко копаешь. Я, конечно, и командир, и самодур, но подобные нехитрые развлечения мне не слишком интересны, во всяком случае, прямо сейчас. Так уж случилось, что на время ты стала частью моей команды, и я должен понять, что ты из себя представляешь как человек. Нужна проверка на вшивость, если угодно. И пока ты ее не проходишь. От тебя мне нужен боец и товарищ, а не интимные услуги. Ты служишь не первый год и должна понимать, когда можешь быть женщиной, а когда обязана быть солдатом. Пока я этого не вижу.

Девушка явно растерялась, совершенно не готовая к такому развитию событий.

— Простите, сэр, я...

— Готов списать твою реакцию на переживания о погибших сослуживцах. К сожалению, я слишком хорошо понимаю твои чувства. Но дальше спуска не будет. Вы хорошо проявили себя в бою, сержант, но если хотите большего, придется многому научиться. Например, выполнять приказы командира. Эшли, черт тебя возьми, ведь я тебя предупредил, не подходи близко к артефакту! Какого хрена тебя туда понесло?! Понимаю, никто не знал, что может случиться, но я тебе ясно дал понять: "Не лезь к этой штуке!". Ты хоть понимаешь, что бы произошло, если воздействие маяка оказалось сильнее? Что если бы мы все попали в это силовое поле? Кто бы обезвредил бомбу? Молчишь?

На Уильямс было жалко смотреть. Мои слова гранитными плитами падали на ее плечи, не оставляя ни единого шанса уйти от ответа.

— Простите, сэр.

— Не прощу, Эшли. И словам не поверю.

Я на мгновение умолк, тяжелым взглядом окидывая собеседницу.

— Но я дам тебе еще один шанс, ДЕЛОМ доказать, что это было досадное недоразумение. Один шанс, Уильямс. И не вздумай упустить его. Тогда я по-настоящему обижусь. А когда я обижен, могу и по сопатке двинуть, не глядя на то, что ты женщина. Усекла?

— Да.

— Не слышу!

— Так точно, сэр!!!

— Ну, хотя бы громкий голос у тебя есть. Свободны, сержант.

Прикрыв глаза на выходку девушки, мало сочетающуюся с ее званием, я переступил через свое отношение к воинской службе. Если бы это был кто-то другой, я, не тратя времени на разговоры, списал его на берег с волчьим билетом. Ее глупость и недисциплинированность могли стоить жизни тысячам людей, и уже стали причиной уничтожения артефакта, ценность которого невозможно даже представить. Чтобы спасти ее прекрасную попку от трибунала, придется врать и изворачиваться целой куче хороших людей. И мне в том числе!

— Свирепствуешь?

Я поднял глаза и встретился с ехидным взглядом Кравченко. Улыбнувшись, я с удовольствием пожал протянутую руку бывшего лейтенанта. Вот уж к кому у меня нет никаких претензий!

— Присядем? — он жестом указал на один из контейнеров в дальнем углу ангара.

— Подожди секунду. Надо твоих орлов отблагодарить.

Понимающе хмыкнув, Андрей, засунув два пальца в рот, оглушительно свистнул.

Вы смотрели советский мультик про Вовочку и двоих из ларца одинаковых с лица? Помните, как они лихо из своего сундука выпрыгивали? Лица у Хайнемана и Саймса, разумеется, были совсем не одинаковые, но из БМД они выскочили, едва ли не быстрее тех двух дуболомов. Тут надо понимать, что подобный навык и слаженность не рождаются на голом месте. Надо десяток лет покататься в металлической консервной банке, которая после удачного выстрела в одну секунду может превратиться в крематорий и братскую могилу экипажа. Смело могу сказать, что шансы отделаться всего лишь обгоревшими булками, у этой парочки были гораздо выше, чем у многих и многих других.

Дождавшись, пока к ним присоединился Кравченко, я вытянулся по стойке смирно и вскинул руку в воинском приветствии.

— От лица командования операции, за проявленное мужество и профессионализм, достойный всякого подражания, экипажу БМД объявляю благодарность. Буду лично просить о представлении всего экипажа к государственным наградам. От себя лично хочу добавить... Если бы не вы, парни, мы бы там все и остались. Вместе с бомбой. Спасибо, мужики!

— За Альянс!

Вот такие дела. Вместо военных, которых кормит и поит государство, тратя на их содержание громадные бабки, приходится говорить спасибо гражданским людям, которые рисковали своими жизнями вместо тех, кому это положено по долгу службы. Что ж, тем искреннее моя благодарность и тверже рукопожатие.

— Ну, а теперь, можно и поговорить.

С удобством разместившись на крышке контейнера, я повернулся к Андрею и заговорил по-русски: