Mass Effect: Immortal Code

Долбаный дружественный огонь.

Приказ Зеро был палкой о двух концах. С одной стороны, противнику в космосе стало очень неуютно, с другой же стороны, она сама и весь отряд Алых Лотосов оказался зажат между молотом и наковальней. Да, они могли уворачиваться от залпов их товарищей, но бесконечно это делать было просто невозможно, а щиты при всей прочности были далеко не бесконечными и жрали приличное количество энергии.

— Что нам делать? ЗАВАЛИТЬ ЭТУ ШТУКУ БЫСТРЕЕ, ЧЕМ ОНА ЗАВАЛИТ НАС! — На последних словах Ханна зажала клавишу ускорителей найтмара, и её машина сорвалась в крутом пике, по ходу действия лавируя между многочисленными лучами Х-Орудий.

На её губах заиграла кровожадная улыбка.

Перед нею был стальной гигант. Колосс, Титан, Голиаф. Огромный, неповоротливый, мощный, живучий.

Но Ханна была прилежной девочкой и в детстве внимательно учила историю, а потому знала одну простую истину.

Колоссы пали, Титаны погибли, а Голиаф... его сокрушил Давид. И будь она проклята, если у неё в руках сейчас не находится самая смертоносная праща в этой Чертовой Галактике.

Мысли лихорадочно мелькали в её голове, а руки жили своей жизнью, заставляя найтмар танцевать среди алых вспышек.

На краю зрения фактосферы мелькнула остроконечная фигура турианского истребителя, закладывающего вираж. Судя по траектории поворота, пилот нацелился на её Лотос.

Резко рванув в сторону, Ханна ушла от пулемётной очереди, пропуская истребитель турианца перед собой. Но прежде, чем турианец успел зайти на второй вираж, Ханна рванула на перерез, одновременно с этим меняя положение правого крыла так, что остроконечные энергетические проекции в виде своеобразных перьев просто разрезали истребитель на две неравные части.

Грянул взрыв, но Ханны в том месте уже не было. Глаза девушки заприметили кусок обшивки дредноута в задней части, который уже лишился всего абляционного покрытия и туда только что прилетел шальной залп из VARIS-а. Антиматерия сделала свое дело и просто испарила кусок брони, создавая неровную дыру в обшивке, откуда на большой скорости уже начал выходить воздух, создавая декомпрессию.

Дыра была недостаточно большой, чтобы Алый Лотос мог в неё пролезть, потому Стадтфилд расширила её несколькими взмахами крыльев, которые прекрасно могли работать в качестве режущего инструмента.

Попав наконец-то внутрь корабля, Ханна, наконец-то, приготовилась использовать самое страшное оружие её найтмара — Проникающую Волну.

Девушка никогда не старалась вдаваться в подробности того, как и на каких принципах работала Проникающая Волна, но вся суть сводилась к тому, что главное орудие Лотоса жарило технику. Неважно какую. Любой металл, любая электроника — при контакте с Волной начинала нагреваться до каких-то совершенно бешеных температур, пузыриться, а затем и детонировать в том случае, если детонация вообще была теоретически возможна.

Вот и сейчас, оказавшись внутри корабля, там где переборки брони были тоньше и были металлическими, девушка, всё ещё продолжая кровожадно улыбаться, зажала большую клавишу, отвечающую за активацию эмиттера.

Волновой датчик, показывающий процентную мощность волны от максимума, зашкалил, а пространство перед Ханной окрасилось в ярко-алые цвета.

Алая волна, что вырвалась из правой руки найтмара, была поистине разрушительной. Она не видела этого, но под натиском неудержимой энергии переборки дредноута просто таяли, словно сделанные из воска. А вместе с ними превращались в раскаленный пар и пришельцы, что имели несчастье оказаться на пути разрушительного луча.

Луч оборвался спустя тридцать секунд, когда перегрелся термозаряд, охлаждающий эмиттер Проникающей Волны. Система автоматически отстрелила использованный термозаряд, словно гильзу из затвора, прежде чем сменить его на свежий. Спустя ещё три секунды эмиттер снова был готов к использованию.

Но этого пока не требовалось. Полный залп был настолько силен, что Ханна обнаружила себя внутри огромной пустоты в несколько десятков метров в диаметре, которая уходила вглубь корабля. Вокруг неё всё сверкало обрывками проводов и капало раскаленным металлом.

— Хани, это ты сотворила?

— О чем ты?

— У них половина орудий обесточилась. Да и с двигателем явно что-то не так.

— Возможно. В любом случае — айда сюда. Колосса можно выедать изнутри! — и с этими словами она вновь активировала эмиттер.

Пространство перед нею вновь затопило красным.

Дедалус Вакариан.

Они проиграли.

Эту простую истину старый турианец осознал в тот самый момент, когда все системы оповещения взвыли благим матом, предупреждая о многочисленных входящих атаках.

Этот Зеро, кем бы он ни был, разыграл эту битву как спектакль. Привлёк внимание к своей персоне эффектным выходом, разжег интерес подрывом своей козырной бомбы, сосредоточил всё внимание на себе своими странными выходками и постоянными уколами и, в конце концов, нанес сокрушительный удар в спину, окончательно закрепляя за собой лидирующую позицию на поле боя. И Дедалусу только и оставалось, что проклинать самого себя за такую недооценку противника. Против него действительно послали лучших из лучших.

Дредноут "Тиндарр" был потерян в тот самый момент, когда он отдал приказ сломать формацию и встретить брандер самым мощным из кораблей. Спрятать в брандере МЛА — это было умно. Да ещё как...

Тактический Компьютер просто не успевал анализировать новые данные по технике противника. Четыре новых вида МЛА сами по себе были неприятным известием. Но всё оказалось куда как хуже. Все МЛА, с которыми они сражались до этого, были обычными. Простая техника, которую поставляют регулярным войскам. Но здесь... здесь в бой бросили действительно современную технику. Дедалус не мог сказать конкретно, но то, что они встретили на поле боя, на голову превосходило всё то, что они встречали до этого.

Одна — артиллерийская платформа. Ладары не успели засечь момент запуска ракет, но количество ракетных дюз у этих... кошмаров было действительно впечатляющим. Не говоря уже про абсурдно мощный главный калибр в виде энергетической пушки по мощности равной таковой у Орбитальных Станций. Из девятнадцати фрегатов, оставшихся в строю до залпа этих монстров, шесть он потерял именно из-за них.

Второй казался не таким уж мощным до тех пор, пока эти машины не начали двигаться и стрелять. Вроде бы тонкая фигура, но после того как он своими глазами пронаблюдал, как, пробившаяся сквозь кинетический щит крейсера, машина крылом режет металлокомпозитную броню как масло, ему стало страшно. Но ещё больше его проняло, когда выяснилось, что эти белые машины стреляют антиматерией. Не то, чтобы это было что-то новое или особенное. В Пространстве Цитадели одно время пытались использовать торпеды с поражающим элементом в виде антиматерии, но это дело признали слишком дорогим удовольствием. А здесь же... антиматерией стреляли. И стреляли успешно. А ещё эти ночные кошмары флотоводца были действительно быстрыми. Система ПОИСК просто не успевала на них наводиться, столь быстро они маневрировали.

И наконец, последний сюрприз преподнесенный его противником. Упрятанные внутрь брандера алые машины. Сначала Дедалус принял их за модификацию "белых", но очень быстро осознал свою ошибку.

Это были две разные машины. И обе использовали совершенно разные типы вооружения. Об этом он узнал, как только связь с "Тиндарром" оборвалась. По обрывочным сведениям и телеметрии с других кораблей выходило, что группа этих алых кошмаров залетела прямиком внутрь корабля, после чего связь с кораблем и пропала. Но судя по тому, как ладары отмечали резко повысившуюся температуру обшивки дредноута, ничего хорошего внутри корабля не происходило.

И где-то в этот момент стоило бы скомандовать отступление, поскольку к данному моменту из тридцати двух фрегатов он потерял уже двадцать. Из шестнадцати крейсеров в небытие ушло уже восемь. Не говоря уже про почти наверняка потерянный "Тиндарр", эти потери были уже слишком велики для того, чтобы продолжать операцию.

Но Вакариан понимал ещё одну простую истину. Они просто не смогут отступить. Стоит только его силам прекратить огонь, как противник сразу же воспользуется возможностью и уничтожит отступающих огнем из своих чудо-орудий.

Выиграть эту битву? Вакариан был реалистом. Если даже сейчас ему удастся уничтожить командный пункт врага, то его просто сомнут остальные войска противника, которые уже вполне тактично прорвали установленный фронт и начинают давить его силы со всех сторон.

Что же. Турианский Кодекс говорил о том, что смерть на поле боя — это смерть с честью. Но также Кодекс говорил о том, что бессмысленная смерть — бесчестна. И если выбирать между бессмысленной смертью на поле боя и призрачным шансом на жизнь...

Что ж, свой выбор он сделал.

Да сохранят духи его семью от худшей участи.

— Всему Флоту — прекратить огонь. Повторяю, всем, кто остался, — прекратить огонь.

Взгляд его адъютанта, который он поймал на себе, был непередаваем. Конечно же, такой приказ в такое время. Естественно, что этот юнец со взором горящим не понимал всего смысла. Хотя и понимать здесь было нечего.

Они сдавались.

Лелуш

То, что что-то пошло не так, Лелуш понял сразу же, как только с него схлынула эйфория из-за удачно проведенного гамбита.

Дредноут противника вполне ожидаемо пал перед отрядом Лотосов под руководством одной из наследниц славного дома Стадтфилд. Лелуша несколько позабавила ирония, что потомок непримиримой полукровки Кодзуки носит британскую часть фамилии. Хотя, может быть, у Карен были на то причины. Ему ещё предстояло это выяснить.

Но то, что произошло дальше, заставило Лелуша зло сжать зубы. В его план вновь вмешался неучтенный фактор. Раньше он бы сказал "человеческий", но он сомневался, что это понятие применимо к пришельцам. Так что, да, неучтенный фактор пришельцев.

А началось всё с банального прекращения огня.

В один момент он заметил, как перестали мерцать от постоянных попаданий наполовину живые щиты, а тактический компьютер перестал отмечать отметки снарядов противника. Переключившись между остальными Дамоклами, Лелуш отметил что похожая ситуация воцарилась на всех участках фронта.

Он не успел никак среагировать на подобный ход со стороны противника, как был прерван офицером связи, который, по-видимому, пребывал в шоке, но нашел в себе силы повернуться в сторону Зеро.

— Сэр... у нас запрос связи по видеоканалу. Канал открытый. Это... это турианцы, сэр.

Лелуш глубоко вдохнул и выдохнул. В сущности ничего плохого пока не произошло, он всё ещё побеждает. Эта мысль немного отрезвила Зеро и уняла вспышку его гнева. И он готов был пожать самому себе руку за то, что благодаря дизайну маски понять его эмоции было делом весьма проблематичным.

— Соединяй.

Офицер повернулся к компьютеру, что-то нажал, после чего картина тактической карты перед Лелушем развернулась в голограмму... турианца. Во всяком случае, он пока слышал только об одном виде пришельцев, поэтому выбора у него особо и не было.

Пришелец выглядел... пришельцем. Другого определения опальный ви Британия подобрать как-то и не мог. Две трехпалых руки оканчивающихся чем-то вроде когтей, общее строение фигуры по типу песочных часов, широкая грудная клетка, нечеловеческое лицо с мандибулами и острыми хитиновыми шипами, загибающимися назад.

Самое забавное, что в чем-то его костюм Зеро походил на фигуру турианца. Он нашел это весьма и весьма ироничным.

Лелуш решил, что достаточно разглядывать его собеседника и стоит начинать разговор. Если всё пройдет так, как он предполагает, у них с господином турианцем будет много времени на разглядывание и не только.

— С кем имею честь?

— Дедалус Вакариан. Генерал-Командующий Пятым Легионом*5. Я вышел на связь, чтобы обсудить с вами условия нашей сдачи. Я уже отдал приказ о прекращении огня.

Лелуш поморщился. Всё же сдаются. Неприятный исход, непредвиденный им в самом начале. Но, тем не менее, вероятный и приемлемый. Придётся ему работать с тем, что есть. Тем более на основной план это не сильно влияет. К тому же, есть возможность сделать несколько далеко идущих вложений.

— Что же, Генерал Вакариан. Ваше предложение обсуждаемо. Сейчас я отдам приказ о прекращении огня, а после мы с вами обсудим условия вашей капитуляции. Это приемлемо?

Турианец развел мандибулами. Лелуш не смог опознать этот жест, ибо, по вполне очевидным причинам, в мимике пришельцев не разбирался.

— Более чем, — таков был ответ его проигравшего оппонента.

Ханна Стадтфилд

— Всему Флоту. Прекратить огонь. Повторяю, прекратить огонь. Силы противника капитулируют, — голос Зеро был для Ханны сравни ушату ледяной воды, вылитому на голову.

Капитуляция?

Шестеренки в её голове со скрипом проворачивались, пытаясь отыскать подвох в таком простом термине, а кровь в жилах всё ещё продолжала бурлить, требуя действий.

Сам приказ застал её около второго турианского дредноута в тот момент, когда она вместе с товарищами уже начала прикидывать, каким образом было бы удобнее пробить щит этого колосса. С предыдущим дредноутом было уже покончено. От него осталась лишь металлокерамическая оболочка, внутри же... в общем внутри не осталось ничего, отряд Алых Лотосов просто испарил большую часть внутреннего убранства дредноута. Восстановлению эта штука уже точно не подлежала.

Но капитуляция...

Капитуляция...

— Это победа, командир. Противник сдается — значит, мы победили, — услужливо подсказал Дорнабетте, наворачивая круги вокруг своего командира.

— Я, что, это вслух сказала?

— Да, — ответил ей нестройный хор голосов членов её отряда. Ханна покраснела. Чертовы придурки, не могли тактично сделать вид, что ничего не слышали... ну, она им задаст на тренировках.

Но победа!

Черт возьми, это была Победа!!

Осознания этого простого факта вмиг подняло её выше, чем когда-либо сможет поднять её Алый Лотос. Они выиграли. Из заведомо проигрышного положения, на краю родного мира, против превосходящего противника, они сразились и победили!

И, черт возьми, сейчас она готова была расцеловать этого стрёмного пафосного засранца в маске, который откликается на имя Зеро, за это. Да, потом она бы умерла от смущения, но конкретно сейчас она была готова это сделать.

— Я начинаю завидовать этому Зеро...

— Ну да, тут ты прав, Пип.

— Я же опять всё говорила вслух? — просто для справки осведомилась Стадтфилд. Внутри неё начинал закипать котелок из смущения и праведного женского гнева.

— Так точно, мэм. Опять.

— Я.Вас.Всех.Убью, — прошипела она в коммуникатор.