Темная сторона Эмеральд Эберди

— Куда ты вчера пропала? Откуда это? — Саймон сокращает между нами дистанцию и касается пальцами моего разбитого подбородка. — Почему ты не позвонила мне, Родди?

— Я забыла телефон в баре.

— Взяла бы сотовый Шей.

— Я не могла. — Отворачиваюсь и хмыкаю. — Как-то не хватило времени.

— Ты можешь объяснить мне, что происходит? Тейт мертв. Представляешь?

Киваю. Не хочу отвечать, пусть и вижу до сих пор его лицо и кровь, и дыру в голове. Сложно будет отделаться от этих воспоминаний. Меня передергивает, я нервно отхожу в сторону и искоса гляжу на друга.

— Я собираюсь уехать.

— Эм..., подожди, я..., — парень усмехается, — я не понял. Что?

Не отвечаю. Гляжу в глаза Саймона, и вижу, как его лицо вытягивается. Хотелось бы мне сказать, что это шутка. Но сейчас даже мне не до смеха.

Вновь поднимаю с кровати сумку, укладываю в нее ноутбук, зарядку и перекидываю ремень через плечо. Он неприятно жжет кожу. Есть ли на мне живое место?

— Я должна разобраться кое с чем, — или же я должна просто сбежать от этого, — и мне придется уехать. На время.

— Что за бред? Родди, подожди, — парень останавливает меня на пороге и морщит лоб, вид у него недовольный, — куда ты собралась? Что вообще происходит! Это связно с твоим отцом? С тем стариком?

Удивленно хмыкаю. Саймон всегда мог сложить два и два. Скрывать от него правду будет сложно и утомительно. Я вальяжно передергиваю плечами.

— Допустим.

— Что за тупой ответ? Нормально объясни мне, в чем проблема!

— Тебя это не касается.

— Ого! — Парень уязвленно отступает назад. — Вот это новости. Может, теперь ты еще и скажешь, что не доверяешь мне?

— Я доверяю тебе, но...

— Что, но?

— Это сложно. И что куда важнее — опасно. — Нервно выдыхаю. — Просто забудь.

— Издеваешься? Значит так, бестия, ты никуда не пойдешь. Поняла? Мне не нравится этот твой взгляд и сумка на плече, и легкомысленность, которая попахивает отчаянием. И я не собираюсь стоять и смотреть на то, как ты сходишь с ума.

— Ну так иди домой.

— Смеешься?

— Делать мне больше нечего, — огрызаюсь я. — Единственное, чем на данный момент я занимаюсь, так это спасением своей задницы! И, если это не очевидно, мне и без твоих нравоучений паршиво. Поверь, сейчас лучше держаться от меня подальше, вот и все.

— Неудачная попытка, — хмыкает Саймон. Загораживает дверь собой и сводит густые брови. Он всегда такой упертый! У меня в груди нечто возгорается, и я стискиваю зубы то ли от легкой боли, то ли от злости. — Ты поступаешь неправильно.

— Откуда тебе знать? Ты ведь и понятия не имеешь, о чем идет речь!

— Так объясни!

— Бог мой, Саймон, отойди! — Я рвусь к двери, но парень выставляет вперед блок и не позволяет мне сдвинуться с места. — Что за бред? Ты хочешь, чтобы я...

— Что? Ударила меня? Валяй. А еще можешь не сходить с ума и отдышаться! М? Что думаешь на этот счет? — Он неуклюже подергивает плечами и смотрит на меня обижено, в глубине души еще надеясь увидеть во мне здравый смысл. — Знаешь, я думаю, стоит взять себя в руки и обратиться к человеку, которому не плевать. Ко мне, Родди.

— Не хочу.

— Почему?

— Потому что..., — громко выдыхаю. Вместо лица Саймона, я вдруг вижу лицо Тейт, и все тут же становится на свои места. Я не скажу правду, потому что не смогу его потерять.

— Что?

— Я разберусь, — киваю, — разберусь со всем и приеду обратно. Обещаю.

— Боже, Эмеральд, что за дикость!

— Мне нужны твои ключи.

— Еще чего!

Не дожидаюсь, пока парень вытащит их из куртки. Подаюсь вперед и ловко достаю бренчащую связку из кармана. Саймон стонет, а я виновато подергиваю уголками губ.

— Прости.

— Хотя бы скажи, куда ты собираешься!

— Не знаю, — сжимаю в пальцах холодный металл, — куда-нибудь.

— Родди, стой!

Но я уже бегу по лестнице. Парень выкрикивает мое имя, но мне наплевать.

Неожиданно я понимаю отца. Он ушел, чтобы мы с мамой не пострадали. Что теперь мне чувствовать? Я должна винить себя за то, что ненавидела его всю жизнь? Или же мне стоит позабыть обо всем, и просто принять новую правду: правду, в которой Колдер — не предатель, а герой? Бред. Как же все могло так круто измениться? Неужели я ошибалась? Неужели у меня был нормальный отец? Вот только нормальной дочери у него не было.

Я сажусь в старый джип Саймона, хлопаю дверью и сжимаю пальцами руль. Упрямо игнорирую дрожь внутри. Мне не страшно, и я знаю, что делать. Я должна прямо сейчас завести двигатель, нажать на газ и уехать. Куда? Как можно дальше.

Только где это "как можно дальше" находится? Есть ли такое место? Я могу вдавить педаль до упора и нестись вперед столько, сколько вытянет развалюха Саймона. Но спасет ли меня это? Сбегают в никуда лишь идиоты. Мне нужно укрытие, которого у меня нет.

Неожиданно я вспоминаю лицо Колдера. Он смотрел на меня сквозь экран и говорил о том, что хладнокровие — залог спасения. Но как заставить пульс утихомирить пыл? Такое чувство, будто мое тело горит. Не думаю, что это ужас. Я просто не в себе от злости и от странной безысходности. Я бегу, но от чего? И зачем?

Ловлю свой взгляд в зеркале и внезапно вспоминаю, как когда-то испытывала нечто подобное. Детские воспоминания — лишь фантазии, обрисованные реальностью. Говорить, что они правдивы, значит обманываться.

Всем известно, что дом, где я родилась, сгорел из-за испорченной проводки. Мне же всегда казалось, что его поглотил дым, сотканный ночными чудовищами, клокочущими в моих кошмарах. Но теперь я смотрю в свое отражение и думаю: а вдруг его подожгли те люди, что сейчас пытаются убить меня; что убили моего отца? Мутные отрывки из моего прошлого воспроизводят лишь куски ощущений: ужас, панику, дикую усталость. В руках меня несли вглубь леса, однако через плечо я видела, как горит мой дом, и не плакала, но тряслась от страха. Теперь эти воспоминания кажутся выдумкой. Кто меня спас? Кого он оставил в горящих коридорах? Неважно. Главное, сейчас я чувствую то же самое.

— Ох черт, — складываю голову на руль и распахиваю глаза. Те обои, что были за спиной Колдера на видео, показались мне знакомыми не просто так. Я знаю их. Я видела их почти каждый день, когда была совсем маленькой. — Не может быть.

Моего отца убили в его старом доме. Дом, который сгорел, дом, в котором погибли его родной брат и его жена — теперь унес и его жизнь.

Я выпрямляюсь и ошеломленно застываю, прокручивая в голове картинки из видео. Ох, черт, как же я раньше не догадалась, откуда мне знакомы эти обои, книжный шкаф и люстра? Она еще была покрыта странной бронзовой краской, которая во время пожара отражала языки пламени в их истинном цвете. Я думала сгорело все. Даже подвал. А мама не пускает меня туда оттого, что боится: конструкция едва ли стоит, если дом и вовсе еще не сравнялся с землей. Теперь я знаю, что есть уцелевшие комнаты. Возможно, Колдер не один день провел там, скрываясь от близнецов. Теперь я знаю, куда должна ехать.

Прокручиваю ключи, нажимаю на газ и дергаюсь, когда машина срывается с места. Я до крови прокусываю нижнюю губу. Ран и так на мне достаточно, но адреналин не дает взять себя в руки. Я еду, как сумасшедшая, обгоняя по двойной сплошной, не тормозя на светофорах. Мне вслед кричат незнакомцы, а я не обращаю внимания. И не потому, что не хочу. А потому что не могу не смотреть вперед, не могу не выжимать газ.

Мне было четыре, когда случился пожар. Через месяц ушел отец. Всегда я думала, что он бросил нас подыхать в нищете, и что ему нет никакого дела до того, что он в одно мгновение разрушил все то, что строилось на протяжении многих лет. Годами. Но теперь я в недоумении. Теперь было бы хорошо пересмотреть свое мнение.

Я торможу перед полуразрушенным, гниющим зданием и задерживаю дыхание. Не так-то просто поверить в то, что я жила здесь, что я здесь родилась. Заглушив машину, я не очень уверенно расправляю плечи и открываю дверь. Здесь слишком тихо. Коттеджи рядом напоминают мне домики из книжки, которую я раз за разом перечитывала в детстве. Тогда я думала, что дело в истории. Теперь ясно, что они просто напоминали мне родные стены.

Выбираюсь наружу. Черный и обугленный дом, будто зверь с раскрытой пастью, меня поджидает. У него нет дверей и окон. Лишь дыры, из которых открывается вид на то, что когда-то было мебелью и чьими-то воспоминаниями.

— Моими, — почему-то вслух поправляю себя я и иду к калитке. В груди громко стучит сердце. Каждый шаг отдается эхом в голове, и я упрямо стискиваю в кулаки пальцы, таким образом пытаясь успокоить себя и привести в чувство. — Отлично, — шепчу я, — все хорошо.

Трудно сказать, что мои воспоминания похожи на то, что я сейчас вижу. Позади меня притаился искусственный лес, парк. Кажется, туда меня отнесли, когда спасли из горящего дома. И все равно я не помню этой скамьи и колонн, с витыми каменными цветами. Вроде я смотрела на сверкающий и тлеющий коттедж, но не запомнила, вид обваленной крыши, не обратила внимание на то, что в некоторых местах провалилось покрытие.

Каким же образом Колдер попадал внутрь?

Приходится осмотреться. Подувает горячий ветер, и я почему-то ощущаю запах гари, который должен был давным-давно исчезнуть. Ступаю на хрустящие доски, прохожу два пролета по крыльцу и оказываюсь лицом к лицу с дверью, ведущей в подвал. Мое лицо тут же вытягивается в изумлении. Осторожно спускаюсь вниз, почему-то не задумываясь над тем, что в любую секунду на меня может обрушиться целая тонна сгоревшей древесины, и замираю перед замком. Просто так дверь не откроется, нужен ключ. Но где, черт подери, я должна его найти? Где?

— Да вы должно быть шутите, — бурчу себе под нос и достаю из сумки связку ключей, которую несколько дней назад мне вручил старик Мортимер, — если это правда, я...

Замок поддается с первого раза. Дверь со скрипом откатывается назад, а я только и делаю, что удивленно хлопаю ресницами. Офигеть. Кому рассказать — не поверит.

За небольшим порожком совсем другой запах. Я вдыхаю его полной грудью, и вдруг понимаю, что чувствовала его каждый день рождения. Так пах вязанный свитер, что Колдер подарил мне на десять лет. И так пахло шерстяное одеяло, которое он оставил на пороге, когда я отмечала семнадцатилетние. Внутри все сжимается при мыслях об отце. Никогда бы не подумала, что буду испытывать нечто подобное. Он ведь предал меня и маму. Он был предателям..., он и есть предатель. Верно? Так?

— Хватит забивать себе голову, — злюсь я, переставляя ноги в кромешной темноте. Мое тело содрогается при каждом ударе сердца, будто его бьет током. — Соберись, идиотка.

Ругать себя и ненавидеть весь мир — мое любимое занятие. Когда я, наконец, нахожу включатель, и коридор озаряется светом, дышать становится легче.

— Слава богу.

Стены подвала сваливаются на мои плечи и давят на виски, словно огромные тонны ненужных воспоминаний. Я вдруг вижу себя же — только низкую и худую — бегущую вдоль этих блекло-зеленых стен, под освещением этих старых, бронзовых люстр. Прошло столько времени, а мне до сих пор снятся эти книжные полки.

Я останавливаюсь, когда прихожу в ту комнату, где блондинка застрелила Колдера. Моргаю и мужественно осматриваю сваленную мебель, шкафы и книги. Прямо перед моим лицом располагается стол, на котором до сих пор стоит компьютер. Однако вместо экрана у него огромная дыра, и из нее будто открытые переломы торчат провода и бесформенные куски металла. Я подхожу ближе, касаюсь пальцами клавиатуры и медленно оглядываюсь, заметив кровавые следы на полу и обоях. Вот здесь она выстрелила. А вот здесь — он упал.

Сажусь в кресло. Сжимаю непослушными пальцами рукоятки и сглатываю. Горло у меня почему-то сводит. Я все пытаюсь разглядеть нечто, из-за которого я приехала, но не выходит. У меня была причина, правильно? Я хотела найти убежище. А молния, как все мы знаем, не бьет в одно место дважды. Значит, тут безопасно. Но сюда меня привело отнюдь не желание отыскать бункер, а желание на один шаг приблизиться к истине.

О чем бы я не говорила, и как бы не пыталась сопротивляться — побег не принесет мне ничего, кроме бессонных ночей и угрызений давно уснувшей совести. Оставив позади этот город и этих людей, я, к сожалению, не избавлюсь от воспоминаний, а они куда живее, чем те, кто пытается меня схватить. Я зря стремилась к выходу из клетки. Оказалось, что моя свобода — в ответах, а не в тупом забвении и иллюзиях, будто горячий ветер Огайо унесет с собой все мои проблемы и неприятности.

Громко выдыхаю. Встаю с кресла и вновь пробегаюсь взглядом по комнате. Я должна хотя бы попытаться принять то, что мне выпало. Ногой ломаю побитый корпус процессора. Затем нагибаюсь и ловко вынимаю жесткий диск. Уверена, блондинка уже давным-давно владеет нужной информацией. Однако и мне надо войти в курс дела.

Я выхожу из подвала, запираю его на ключ и несусь через ноющую боль по всему телу к джипу Саймона. Колдер умер не просто так. Разберусь со всем и уеду из города.

Через полчаса прикладываю ладонь к зеркалу в парикмахерской и не удивляюсь, когда дверь послушно открывается. Несусь вперед. Прохожу по коридору, пересекаю очередной порог и оказываюсь на балконе, с которого открывается вид на два стола и рояль. Мортимер с мистером Доусеном — адвокатом Колдера — замолкают. Одновременно они поднимают на меня головы.

— Эмеральд? — удивляется Цимерман. Он делает пару шагов вперед, собирается что-то сказать, но я опережаю его. Спускаюсь по лестнице и со стуком кладу жесткий диск на стол.

— Я согласна. И я никуда не уйду. Но при определенных условиях.

— Я слушаю.

— Во-первых, моя мать и ее новый муж уедут из этого города. Как можно скорее. Мне важно, чтобы их не было рядом, когда эти чокнутые близнецы вновь решат взяться за дело.

— Что еще?

— Умер парень, Тейт. Сегодня в моем общежитии были копы, но я не хочу ввязываться ни в какие подсудные дела. Надеюсь, разрешить вопрос с полицией — не проблема.

— Мы подбросим им ложный след, — вмешивается мистер Доусен. Его маленькие глаза смотрят на меня серьезно, с опаской, будто в любой момент я могу сорваться, как бешеный пес. — Это сложно, но реально. Главное, чтобы не было прямых улик против тебя, Эмеральд.

— Их и не может быть, — горячо восклицаю я, — Тейт убила блондинка, а не я.

Ты, Родди. Именно ты. Он умер из-за тебя. Я растеряно встряхиваю головой.

— Хорошо, что дальше? — Мортимер послушно кивает. — Я знаю, тебе есть, что сказать.

— Да. Ваше укрытие — полной дерьмо. Кто скрывается на желтом Корвете? Также мне нужны имена всех, кто прикрывает мне спину. И, конечно, тех, кто пытается меня убить. К вашему огромному сожалению, у меня было целых два года безделья, я пересмотрела кучу сериалов и теперь знаю, что не стоит вступать в войну с психами неподготовленной.

— Вот как.

— Да! — взвинчено откидываю с лица волосы. — Поэтому я хочу знать все, что касается моего отца. И еще, Колдер собирался встретиться с семьей Прескотт.

— Ты хочешь поговорить с ними?