| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Шум разговора привлек внимание остальных, орки зашевелились. Грок и Валк сложили топоры на землю, развернулись лицом к восходу. Я догадался, будут молиться. Газрог тоже опустился на колени, лицо как всегда строгое и сосредоточенное, будто и не лицо вовсе, а гранитная скала. Я тоже встал на колени, по их примеру, хотя кости ломило так, что думал треснут, если обопрусь на них всей массой тяжеленого как наковальня тела.
Так и стояли, пока красная шапка светила не показалась на горизонте. Зарево медленно расползалось по серому небу, оно светлело, появлялись синие тона. Вскоре наружу выплыл весь громадный диск, похожий на раскаленную докрасна стальную крышку. Я смотрел на него немигающим взглядом, свет пока еще мягкий, не режет глаз, хотя перед глазами уже заплясали световые пятнышки.
Твердая земля больно впивалась в колени тупыми то твердыми комками, что похожи на стертые зубы старого вепря.
Молитв я не знал, когда то в детстве бабушка читала мне на ночь, чтоб спалось хорошо, и если умру во сне, то чтоб бог душу взял к себе..., но как-то не к месту она. Я навострил уши, прислушивался к Гроку, широкоплечий воин ближе всех ко мне. Но Орки не произнесли, ни одного слова. Медленно и чинно поклонились земле и солнцу, поцеловали трижды твердую, и слегка солоноватую на вкус почву. Я проделывал все вместе с остальными. Разве что целовал не с таким трепетным видом.
Поначалу обряд показался мне глупой тратой времени, ну зачем так рано вставать, да еще и землю как дурень облизывать... А если туда нагадил какой-то зверек, может оттого и соленая. Но ведь если вот так с детства целуешь землю, кланяешься солнцу, то потом и вырастаешь влюбленным в родину дикарем. Фиг такого сгонишь с насиженных мест...
Да, такой обряд полезен. Наверняка тот шаман или жрец что его придумал, голову на плечах не просто так носил. Это, скорее, и не обряд, а воспитание. И вставать рано все-таки полезно, ученые уже доказали, единый распорядок дня продлевает жизнь.
А потом быстро вскочили на ноги, могучие руки проворно похватали оружие, все без единого звука ринулись вслед за Газрогом что уже скрылся в высокой траве. Я торопливо вскочил вслед за ними, хотя ноги подгибались, мышцы на всем теле вздрагивали как испуганные зверьки. То на спине затрепыхается, то на шее так жилы потянет, что еле втягиваю внутрь прохладный утренний воздух.
Газрог и его воины старались не исчезать из виду, изредка оглядывались, чтобы я не отстал. Но никто не предлагал плечо, оно и понятно — каждый сам за себя. Хотя может у орков не в чести помогать сверх меры, чтоб не задеть гордость. Но как по мне — то задевайте, потому что уже еле иду.
Длинноногий и быстрый как олень Чарг рыскал по окрестностям, все вынюхивал, если впереди опасность, он обязательно заметит. Отряд продвигался вперед быстро, только я тащился позади медленно и тяжело, как толстая и старая черепаха. Пока солнце поднялось на головой, мы бежали без остановок, а когда начало припекать спину и шкура на плечах чала горячей как сковородка, Газрог наконец остановился.
Он обернулся к нам и буркнул сурово:
— Привал. Но не долго. Чарг видел впереди лагерь Клыков. Там следы свежей битвы.
— Он теперь наш, надо сказать, что несем..., — произнес Грок негромко, но твёрдым тоном.
Газрог взглянул на него обвиняющее, массивные брови нахмурились, лицо стало отрешенным, а когда посмотрел на меня то показалось что его острые глаза пронзают меня насквозь.
— Знаешь, что везем? — спросил он гулким басом.
— Нет, — мотнул я головой.
— Зуб Посейдона.
Я уставился на вождя непонимающим взглядом, рука против воли потянулась к затылку. Насколько я знаю, Посейдон — один из пантеона греческих богов. Один из трех братьев, что поделили вселенную между собой. Посейдону досталось все что связано с водой. Остальные двое Аид и Зевс, правили соответственно миром мертвых, и миром живых. Посейдон, как я помню, был средним из братьев, и самым яростным...
Вот только откуда у диких орков зуб бога, так просто он его вряд-ли отдаст, а о том чтобы отнять и речи быть не может... Это при том что самих богов то никто никогда и не видел, ну или вернее я не видел... Значит украли зуб, или нашли, и вот теперь тащат куда-то, как собака кость. Ну а зуб огромный наверное, меня уже раздирало от любопытства посмотреть на артефакт древности. Вряд ли настоящий зуб бога, конечно, но что-то древнее точно!
Газрог продолжал смотреть на меня внимательно и серьезно, даже огоньки в глазах погасли, превратились в лед. Я на всякий почтительно кивнул, мало ли вдруг еще разозлится.
Но Газрог не шелохнулся, красные глаза-щелки смотрели пристально, чего-то ожидая, и я сказал:
— Зуб значит... А я думал...
— Что?
— Ну... думал, меч-кладенец, или кусок зачарованного доспеха.
Грок не выдержал, ухватился за бока и зашелся таким диким хохотом, что у меня по всему телу волосы встали дыбом. Я уже понял что сказал глупость, щеки вспыхнули, лицо стало горячим, будто не на плечи а на него уже полдня светит солнце.
— Меч-кладунец, — произнес он с хохотом. — Кто же на него наклал?
Я обижено буркнул:
— Не на него, а он всех ложит. Одним махом, кстати.
— Сам ложит, одним махом? — все смеялся Грок.
— Ну да, — ответил я. — Волшебный такой меч.
А сам удивился, значит арбалеты и стрелы, от которых тело бьется в конвульсиях есть, а меч волшебный, это смешно...
— Вот Гномы, подгорный народ, наверняка такие мечи и куют, ну или эльфы.
Я говорил быстро, уверено, но звучало все равно нелепо, я сам чувствовал что слова звучат наивно, по-детски. Грок медленно кивал, а с лица все не сходила широкая и ехидная улыбка. Когда я закончил, он спросил язвительно:
— Значит в зуб Посейдона не веришь, а в меч-кладунец — да?
Я задумчиво почесал затылок.
— Ну даже не знаю...
— Знаешь, — обронил Газрог. — Но ты еще не понял. Это не сон.
Я пожал плечами, перед глазами возникли картины мрака, в котором я растворяюсь, чувства обрушились яростной лавиной, по позвоночнику побежал холодок. Я вспомнил, как растворился до полного ничто, а затем собрался обратно. Но может и то был сон, как знать. Бывает во сне неделя целая проходит по событиям, правда чтобы вот так не было... Ведь знаю что сплю, а проснуться не выходит.
— А если не сон, то что? — буркнул я. И только потом сообразил что говорю в слух.
— А-а, — отмахнулся вождь. — Я не шаман, такие вещи объяснять! Если сон, то пускай Грок тебя разрежет пополам, сразу поймешь...
Он посмотрел с таким неодобрением, что лицо у меня снова вспыхнуло, я торопливо опустил взгляд. Грок по-дружески хлопнул меня по плечу, так что все тело содрогнулось, а на коже осталась красная ладонь. Валк просто почесал подбородок, в разговоры старших он не вмешивался.
Мы двинулись дальше, но уже не бегом, а быстрым шагом. Чарг вернулся взлохмаченный и мокрый как жаба, вода стекала с его длинных волос тонкими ручейками. Такое впечатление, что вот только-только вылез из реки, хотя рядом и ручейка нет. Грок и Газрог о чем-то торопливо спросили, когда услышали ответ то руки легли на топорища. Я тоже ухватился пятерней за шершавую рукоять оружия, хотя и не знал зачем, но мало ли чего, я в клане новенький, потому лучше делать как старшие.
Чарг обеспокоенно кивнул в сторону леса, вождь озабоченно поглядывал ему через плечо, лицо стало угрюмым осунулось, в глазах заблестел лед. Я слышал, как Грок спросил негромко:
— Думаешь, успеем?
— Нет, — ответил Газрог холодно. — Они уже нашли след..., уже нашли...
Отряд двинулся дальше, Газрог снова осудительно посмотрел в мою сторону, я поспешно отвел глаза. И чего смотрит так, словно это я, виноват во всех бедах. Ведь спас же от смерти, наоборот благодарить надо, а он... В голове пронеслось, а может действительно виноват, может те черные приходили за мной? Хотя нет, бред. Зачем им я, наверняка ищут тот самый зуб Посейдона. А может и что еще... Вряд ли дело в одном зубе, наверняка есть еще что-то не могут истребить целый клан ради одного зуба. Украли бы и дело с концом, дураку ведь понятно, что если вещица маленькая то подослали бы шпиона, вора, даже бабу на худой конец. Нет тут дело в другом...
Я ускорил бег, поравнялся с Гроком:
— Знаешь, — сказал я тихо. — Я вот не пойму, арбалетом воину не честно пользоваться, а как же зуб Посейдона, ведь это в разы хуже!
Он улыбнулся широко, даже радостно, во все зубы. А когда ответил, то по интонации я понял, что мою хитрость раскусили как незрелый орех.
— Ты точно шаман, или сын шамана... Но ты не понимаешь да?
— Нет-нет, — замотал я головой. — Все понимаю. Вот только если зуб такой могучий, то им бы и против врагов, а если безделушка то почему не отдать? И живи себе спокойно....
— Думаешь, так просто все? Отдал и иди куда вздумается? — хохотнул Грок. — А черные рыцари еще и спасибо скажут.
— Ну нет, — ответил я замявшись, подумал, что такой ход мысли наивнее некуда... Даже орку это понятно. — Ты прав, я не понимаю...
Он прицокнул языком, произнес задумчиво:
— Посейдон не наш бог, думаешь, нам бы отдали реликвию просто так? Ты еще мал Дэлгор. Никто не отдает святынь просто так, даже мне воину это ясно. И зуб тоже отдавать, не спешили.
— Значит забрали?
Его раскосые глаза сузились, превратились в щели:
— Мы последние из клана, — ответил он серьезно, улыбка вмиг исчезла, голос звучал глухо. — Ты теперь тоже наш, потому тебе можно знать... От зуба нам нет толку. Даже шаман не знал, что с ним делать. Но там, в ордене, знают, что за сила у реликвии. И они готовы из шкур вылезти, но забрать то что принадлежит им по праву. Мы не можем отдать оружие врагу, но и сами воспользоваться не в силах.
В глазах Грока вспыхнули злые огоньки, массивные брови угрюмо надвинулись на переносицу. Без слов я понял, что спросил лишнее, выспрашиваю все как дурень, ведь мог бы и сам догадаться.
— Извини, что спросил, — буркнул я виновато.
— Нет, — ответил он с такой злобой, что меня обдало волной жара. — Это ты прости, я должен был согласиться с Газрогом. А теперь твоя судьба вместе с нашей!
Он яростно рыкнул и побежал вперед, я благоразумно остался позади, не буду ворошить его раны, и так влез в душу.
Греческие боги, в отличии от бога в христианстве, сплошь и рядом творили всяческие непотребства: то коров друг у друга воруют, то изменяют с земными женщинами, иначе как бы Геракл тот же появился. И чудесами не брезгуют, и талантами одаряют. Я мифы древней Греции еще в детстве читал, но и то помню. В христианстве бог есть дух, высшее существо, что не вмешивается в жизнь смертных. Другое дело Посейдон, или Арес...
А в Троянской войне так вообще битва богов, а только потом людей. Любая война — сначала твориться вверху. Это понятно, два чиновника поругались, фирмы загибаются. Так и государства. Значит, если правильно понимаю, Посейдон может сам отомстить за зуб. Уничтожить племя, вполне в его духе, он бог могущественный, а яростный не то слово. Мне он даже злее Аида казался всегда...
Внезапно мир накрыла чернота, тело пронзило насквозь тысячей холодных иголочек. Ноги подкосились, я ощутил, что взлетаю в воздух, но нет тело больно ударилось о твердое, в лицо пахнуло прелым воздухом. Я понял, что лежу на траве, но перед глазами колышется черное сукно, словно я ослеп. Даже ощущения притупились, будто тело обернули бумагой, и пальцы чувствуют через нее. Затем черная воронка надвинулась, я содрогнулся в ужасе, уже знал что будет, захотелось сжаться в комок и спрятаться. Я явно ощущал, как на меня смотрят громадные глаза, пронзают все естество гневом, от которой кровь закипает, и лопаются со страшным треском сосуды. Я закричал, и тут же чернота растаяла. В лицо снова ударили солнечные лучи, я обнаружил, что бегу ровным и уверенным шагом.
Впереди покачивалась широкая спина Валка, по желобкам между мускулами, что похожи на валуны, сбегали капельки пота, в воздухе пахло кислым. Громадная трава колыхалась как воды океана, ветер гнал золотистые волны к лесу, над пушистыми стеблями пролетали проворные черные птицы, хватали жучков и стрекоз. Мир наполнен жизнью, теплом, запахами трав. Я понимал что наваждение исчезло, но внутри остался горький осадок, и чувство что прикоснулся к чему-то сверхчеловеческому и запретному.
А вдруг и правда, не сон...
Я так задумался, что не заметил что Валк перестал бежать. Его могучая спина оказалась твердой как камень, я даже крякнул когда налетел грудью. Газрог развернулся к нам лицом, произнес тихо, но так мрачно, что в спину дохнуло холодом:
— Нас окружили... С востока движется конный отряд. Не меньше десяти всадников. С ним черный рыцарь. По следу идет орден, с гончими и священником.
— Они знают свое дело, — буркнул Грок. — Но и мы не пыль степная, дадим им бой!
Газрог, мрачный как грозовая туча, сказал холодным, но злым голосом:
— Не бывать этому! Прежде всего, мы должны дойти до драконьего хребта!
Широкая челюсть Грока угрожающе выдвинулась вперед, грудь раздулась как кузнечные меха, мне показалось сейчас не сдержится и скажет, все как думает... но нет великан лишь хлопнул себя кулаком по широкой и крепкой груди, загудело будто молотом треснули по наковальне.
— Как скажешь вождь. Что говорят нам предки?
Я ощутил уважение к этому громадному воину. В отличии от современных людей, орки, не просто слушаются старшего и мудрого, но и делают это с уважением. И на смерть идут без страха, прямо как революционеры, или коммунисты..., может и не правильно это. Ведь из истории знаю, революциями ничего не достичь, одна власть сменяется другой, только люди зря гибнут. Улучшения жизни добиваются трудом а не кровью. Но орки народ другой, и мыслит по-другому... Вот сейчас все как один оскалили клыки, в глазах пляшет безумное пламя, а пальцы сжали с треском рукояти громадных топоров. Я и сам вцепился в оружие как сумасшедший.
Газрог посмотрел на нас одобрительно, произнес:
— Земли предков заканчиваются, дальше чужой лес... Мы должны будем думать сами. Грок знает, что Клыки нам братья, но среди них есть и хитрые лисы. Мы должны быть осторожны. Клыки не знают что мы несем. Но они не дураки, и понимают зачем Орден истребил наше племя.
— Можно я скажу, вождь? — спросил я осторожно, даже руку вверх поднял как в школе.
— Говори, Дэлгор! — рыкнул Газрог. — Но быстро, враги уже близко!
— Почему мы идем в Драконьему хребту? У нас там союзники?
— Нет, — ответил Газрог, и снова нахмурился, — там нет большой воды! — Вперед, быстрее в лесу, Клыки помогут нам скрыться!
Все со скоростью ветра ринулись сквозь траву, я как всегда плелся в хвосте, ранения давало знать, после нескольких часов бега, сердце разламывало грудь, а кровь в висках стучала молотом. Каждый шаг давался все сложней. Да еще солнце так накалило спину, что скоро начнет шкварчать сало. Если оно у меня есть... Спины то я не видел, но ни на животе ни на боках — нету и капельки, одни твердые мускулы.
Волосы на затылке уже такие горячие что к ним больно прикасаться, я торопливо одернул руку, словно ухватился за раскаленный гвоздь. Пот стекал по шее и лбу такими струями, будто я окунулся головой в бочку. Тело до сих пор болело, словно меня отстегали плетью, пока я спал. Далеко впереди темнели широкие спины орков, с каждым мигом я отдалялся от них все больше, скоро превратятся в точки, потом в песчинки...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
