Гиан

— Эти три дня режим свободный, в полёте обычный, на месте определимся по обстановке. Мои позывные...

Она быстро вводит в браслет код вызова Старшего.

— Ваши позывные...— и выразительная пауза.

Они встают по очереди, представляясь: имя, планета, код. Девушку напротив зовут Лиз Каупфер, и она не просто с Земли, а с Земли-матери, без порядкового номера...

...Которым он встал, до или после Лиз? Этого она не помнит. Помнит голос. Очень правильный выговор...

...— Гиан Арландон. Звёздный Мир. Код...

Она невольно вздрагивает. Почему он не назвал планету? Он звёздник? Безродный? И с неожиданным для себя интересом оглядывает его. Он почувствовал её взгляд и, назвав свой код, прежде чем сесть, посмотрел на неё. Она почему-то смутилась и отвела глаза. Отвернулся и он...

...Всадник стремительно приближался, и Лиа позвала сына.

— Малыш! Иди сюда.

— Иду, мам, — сразу откликнулся из-за дома тонкий голосок.

Но появился Малыш, когда всадник уже шагом въехал на лужайку перед домом.

— Папа! — взвизгнул Малыш, бросаясь навстречу.

Не спешиваясь, Гиан быстро нагнулся и ловко подхватил Малыша, поднял его над собой, подбросил и поймал. Малыш упоённо, восторженно визжал.

Так было всегда, в каждый его приезд, и Лиа всегда тоже смеялась, радуясь их счастью. Засмеялась она и сегодня, но тут же осеклась, вспомнив предстоящее.

Гиан спешился и поставил сына на землю, приветливо кивнул стоящей у опорного столба красивой женщине, одетой с таким вкусом, что дороговизна платья и украшений выглядела естественной.

Золотинка, уже радостно побегавшая по Малышу и нежно укусившая его за оба уха, подбежала к Лиа, села перед ней столбиком, шевеля оттопыренными обонятельными волосками. Помедлив, Лиа протянула к ней руку. Золотинка понюхала её, слегка коснулась носом её пальцев и убежала за дом, где Гиан с Малышом устраивали коню отдых и ночлег в загоне. Лиа вздохнула: понятливость и чуткость Золотинки иногда пугали её. Поэтому она и не завела себе энифа. Энифа невозможно обмануть или уговорить. Он всегда знает правду, видит ядро сквозь скорлупу.

Лиа оттолкнулась от столба и пошла в дом. Солнце уже садится. Сейчас они поужинают, потом Гиан немного поиграет с Малышом и уложит его спать. И тогда... да, тогда и начнётся их разговор. Гиан должен её понять, вернее, он уже понял, остались одни формальности...

...Стандартный гостиничный комплекс. Общая комната и пять двухместных спален. Минимум мебели, интерьеры безличны и стандартны. Лиз критически оглядела их комнату и тряхнула рыже-золотистыми короткими — длинные волосы неудобны под шлемом, и потому все гоминиды, у кого волосы длиннее мочек ушей, стригутся — волнистыми волосами.

— Ничего, обживёмся. Давай устраиваться.

В багаже Лиз, маленьком, как и положено курсанту, были голографические наклейки с видами Земли, но их решили приберечь для корабельной каюты, здесь же есть окно с видом на гостиничный парк, и Лиз ограничилась ярким покрывалом на свою кровать, а она достала и повесила на стену переливчатую вуаль, задрапировав её красивыми фестонами.

— Очень мило, — одобрила Лиз, — она ведь живая?

— Нет, живую мне нечем будет кормить. Это имитация.

Лиз понимающе кивнула. Живые вуали с Элора славились по всей Вселенной. Затягивая окна и двери, они отлавливали насекомых, не впускали в дом птиц и зверьков, но опознавали и, собираясь складками, впускали людей. И не переносили перевозок. Выросшие в одном доме так и жили в нём и с ним, зачастую умирая вместе с домом.

— Очень мило, — повторила Лиз и заторопила её, — пойдём, посмотрим, как устроились остальные.

Она замялась, но Лиз, лукаво улыбаясь, сказала, смешно копируя Старшего.

— Мы должны стать единой командой.

И она согласилась...

...Лиа оглядела накрытый стол. Не праздничный, не ритуальный, обычный ужин. Фрукты и овощи с разных планет, любимая Малышом рубиновая каша, пухлые нежно-золотистые лепёшки с Айви, фигурные шоколадки с Земли, запечённые грибы для неё и жареное мясо для него. В Звёздном Мире каждый получает то, что хочет. И... и это их последний ужин...

... Двери всех комнат открыты, и все ходят, заглядывают, рассматривают. Знакомятся. Посмотри, как устроился сапиенс, и ты поймёшь, откуда он и кто он. Сувениры, пейзажи родных мест, покрывала и коврики на кроватях, стульях или на полу. То, что легко свернуть и убрать, что не занимает много места и всегда напоминает о доме. В его каюте Ирэк прилаживает на стене так, чтобы видеть, лёжа на кровати, панораму Айви, а над его кроватью у изголовья... нож? Настоящий кинжал в узорчатых ножнах, с красивой удобной рукояткой. Он из касты воинов? Но у звёздников нет каст, профессия не наследуется. Интересно...

...Шумный плеск и визг Малыша возвестили об их умывании. Лиа подошла к зеркалу проверить, не выбились ли пряди из-под фигурных заколок. Сегодня она одета по-элорски, и так теперь будет всегда.

Гиан и Малыш вошли в столовую, оба весёлые, смеющиеся. Следом вбежала Золотинка и, когда все заняли свои места за столом, чинно уселась у стула Малыша, который немедленно сунул ей кусок яблока. Что Золотинка ест всё, он знал и твёрдо намеревался не дать ей умереть с голоду.

Гиан никогда не мешал ему кормить Золотинку, зная, что как только ей надоест, она сама уйдёт. Лиа никогда не одобряла этого, но сегодня промолчала. Чтобы не омрачать последнего семейного ужина.

И ужин прошёл очень хорошо. Спокойно и даже весело. С пустячными необременительными разговорами, похвалами еде, рассказами Малыша о его занятиях, он уже начал ходить в поселковую группу нулевого цикла, и прочей атрибутикой семейной жизни.

Лиа не могла понять: Гиан играет для Малыша или действительно... искренен, искренно не думает о предстоящем. Он может быть очень сдержанным, она знала это, нет, знает, но и на какие взрывы он способен, она тоже знает. И что решений своих не меняет — тоже. Разрыв будет окончательным. Они уже давно играют в семью для единственного зрителя — Малыша. Любовь ушла, с этим ничего не поделаешь, она думала... а теперь всё... всё...

И после ужина всё было, как положено, как во всех семьях, во всей Вселенной.

Гиан с удовольствием возился с сыном. Они посмотрели вечернюю передачу про Весёлую Пантеру, поиграли в "найди, чего не хватает" и "составь новое", и, наконец, Малыш сказал.

— Уже поздно, да?

— Верно, — кивнул Гиан. — чувствуешь время, молодец.

Малыш оглядел разбросанные игрушки. Гиан с улыбкой наблюдал за ним. Малышу явно хотелось всё оставить как есть, но... но надо убрать. Золотинка, деятельно помогавшая ему во всём, сидела столбиком, свесив передние лапки на живот, и с интересом ждала решения: разбрасывать карточки по полу или складывать их в коробки. Оба занятия ей нравились одинаково. Малыш посмотрел на отца, вздохнул и стал собирать карточки, машинки и фишки-фигурки. Золотинка засуетилась, забегала по комнате, отыскивая и подтаскивая искомое.

Наконец, процесс уборки и подготовки к ночи завершился. Малыш лежал в постели, всё убрано, всё на своих местах. Золотинка решительно улеглась на тумбочке у изголовья Малыша, сдвинув хватательные клыки так, чтобы кончики торчали наружу, дескать, я на страже и никого не подпущу.

— Спокойной ночи, — улыбнулся им обоим Гиан и вышел.

Автоматика послушно выключила свет.

Лиа ждала его в гостиной. Общий свет погашен, только в углу небольшой костёр, обрамлённый маленьким ручьём с водопадом и крохотными причудливо изогнутыми деревьями по берегам. Такие мини-пейзажи были в моде пять лет тому назад. И устраивая себе дом, они, конечно, сделали всё по последней моде, только вместо вулкана просто костёр. Мода давно прошла, но Лиа не убирала устаревшую игрушку, зная, что значит для него живое пламя. Сейчас она сидела в кресле, рассматривая огонь, слушая треск поленьев и журчание воды. Гиан сел в соседнее кресло. Наступило молчание. Играть больше не для кого и незачем.

— Я должна вернуться.

Гиан кивнул.

— Я так и понял.

— Малышу уже пять, ты ему теперь нужнее, чем я.

Гиан быстро посмотрел на неё и отвёл глаза. Лиа поняла, что он хотел сказать, и вспыхнула.

— Да, я знаю, я в любом случае не могу взять его с собой. Но не думай, что я его не люблю. И моя семья... они за все эти годы ни разу...

— Не были здесь, — перебил он её.— Незачем, Лиа. Это будет завтра?

— Да. Регистратор приедет в полдень.

Гиан кивнул. Регистратор — значит, всё официально и бесповоротно.

— Ты уходишь из Звёздного Мира.

Он не спрашивал, но она ответила.

— Я нужна моей семье. И... завтра приедет мой брат. Он будет сопровождать меня. Домой.

Ну да. Девушки высших каст Элора не путешествуют в одиночку. То, что она мать пятилетнего ребёнка, ничего не значит, ведь ребёнок от безродного чужака не считается. Для семьи, для своей касты, для Элора Лиа — девушка. И раз приезжает брат... Проверяя даже не догадку, а своё знание обычаев Элора, Гиан спросил.

— Ты выходишь замуж?

Лиа молчала. Её щёки потемнели от прилившей к ним крови. И всё же ответила.

— Да. Как ты догадался?

Гиан пожал плечами.

— Я читал об Элоре. И ты своего мужа не увидишь до первой брачной ночи. И он тебя. Ваши семьи договорились о вашем браке ещё до вашего рождения.

— Да, — прервала она его, — и нет. Моя старшая сестра оказалась бесплодной. А я...— и совсем тихо, — проверена. Свадьба должна была состояться ещё четыре года назад. Но он согласился подождать. Он... он поступил благородно.

— Вот почему тогда ты разлюбила меня. Ты готовилась.

Он говорил спокойно, глядя не на неё, а в огонь.

— Я не могла тебе сказать, пойми. Ты бы стал ревновать, а у тебя экспедиции.

— Так это ты обо мне заботилась? — рассмеялся с невольной горечью Гиан и перешёл на элорский. — Благодарю, милостивая госпожа.

— Не надо, — попросила она на общезвёздном. — Не надо, Гиан, ведь ты не жестокий.

— Я? — переспросил он тоже на общезвёздном, как того требуют правила вежливости. — Не знаю. Не проверял. Но у меня ещё не было случая, когда нужна жестокость.

— Да, — покорно кивнула Лиа, — жестока необходимость. Она не оставляет нам выбора. Я не могу отказаться от семьи, от касты, от Элора, наконец. И я женщина, Гиан, я хранительница жизни. Без меня кончится целый род. И мне было нелегко, не думай. Ты очень хороший, Гиан. Я никогда не забуду тебя.

— Забудешь, — перебил он её. — Забудешь, Лиа. Так же как разлюбила. Память помешает твоей новой жизни. Нет, Лиа, не спорь. Ты справилась тогда, справишься и сейчас.

Она молча смотрела в огонь, и он отражался в её наполненных слезами глазах.

— Гиан, — наконец заговорила она. — Ты никогда не говорил мне... Почему ты покинул свою планету? Почему ты стал звёздником? — он молчал, и она продолжала спрашивать. — Откуда ты, Гиан? Как называется твоя планета? Кем ты там был?

Гиан медленно оторвался от огня и повернулся к ней. Улыбнулся. Легко и свободно, как когда-то.

— Ты никогда меня об этом не спрашивала. Не надо, Лиа. Это ничего не изменит. А меньше знаешь, легче забывать.

— А ты? Ты тоже забудешь? — запальчиво спросила она.

— Нет, — уверенно ответил он. — Я ничего не забываю.

И она сразу поняла, о чём он, потому что тоже вспомнила...

...Красное раскалённое светило стоит над самым горизонтом, и длинные тени кажутся бесконечными. Оплавленный ступенчатый спуск к морю.

— Неужели здесь была жизнь?

— И даже разумная, — он показывает ей на еле заметную трещинку, слишком ровную, чтобы быть естественной, — это стык.

— Да, я вижу.

Она достаёт планшет и старательно с подробным описанием отмечает находку. Он стоит в двух шагах от неё, с методичной настороженностью оглядывая окрестности. Хотя какая опасность может быть на мёртвой оплавленной планете. Даже сейсмоактивность на нуле. Странно, что сохранилась атмосфера. Она повторяет это вслух.

— Значит, что-то её вырабатывает, — спокойно отвечает он. И уточняет, — или кто-то.

— Это их ищут Ирэк и Катриона?

— Нет. Они обследуют седьмой сектор.

Она смущённо кивает. Их цель — общий осмотр, и с ходу менять цель и характер исследований им нельзя.

— Мы... мы должны нанести береговую линию, да?

— Да. Идём.

Они спускаются к, судя по взятым уже экспресс-пробам, воде, но непрозрачной и тяжело колышущейся, и медленно идут вдоль самой кромки.

— Странно. Камень оплавился, а вода есть. Вторичный конденсат?

— Похоже. Я возьму донные пробы.

Она остаётся на берегу для страховки, а он идёт в воду. И с первым же шагом погружается по пояс. Ещё шаг — по плечи. Донные пробы берутся в пяти шагах от берега.

— Ныряю. Выход на счёт пять.

— Счёт пять, — повторяет она, принимая тонкую упругую нить страховки и закрепляя её на то ли скальном выступе, то ли на оплавленном остатке колонны. Незаметным мгновенным движением, даже не оставив кругов, он ныряет, исчезая под тёмной гладью.

— Есть один...

Тяжёлая непрозрачная вода как расплавленный металл.

— Есть два...

Что там может быть на дне?

— Есть три...

Если это самоуничтожившаяся цивилизация, внизу может быть не сработавшее оружие. Если оно сработает... Но дёргать страховку раньше срока нельзя.

— Есть четыре...

После пяти она пойдёт следом. Нет, сначала вызовет Базу, но ждать никого не будет. Каждая секунда на счету.

— Есть пять...

И сразу гораздо дальше пяти шагов колышется, разбегаясь медленными кругами, вода, неохотно выпуская фигуру в ярко-оранжевом глухом экспедиционном комбинезоне. Он вплавь добирается до берега и выходит, на ходу прикрепляя к поясу контейнер с образцами. Щёлкает, отцепляясь от камня, страховка.

— И что там? — спрашивает она, стараясь не выдать своего волнения.

Он улыбается ей.

— Вторичный конденсат, как ты и сказала. На дне развалины. Я заснял.

Она кивает. Конечно, он всё успел, но она так волновалась... А вслух спрашивает.

— Уровень высокий?

Он усмехается.

— Достаточный для самоуничтожения.

Она уже совсем спокойно пожимает плечами.

— К сожалению, явление распространённое.

— Да, этот рубеж не каждая цивилизация преодолевает.

Серьёзный разговор специалистов. Эмоции — помеха исследованию, но... но ей кажется, что его спокойствие и объективность внешние, это не обычное презрение звёздника к низшим цивилизациям, а что-то иное, и что он... он понял и принял её волнение. И ей не кажется, нет, она знает: они объяснились, всё сказано...

...Лиа вздохнула.

— Я тоже помню. Мы тогда...

— Да, — перебил он её и встал. — Спокойной ночи, Лиа.

Она тоже встала.

— Спокойной ночи, Гиан.

У себя в спальне она разделась, убрала украшения и платье, распустила волосы. Кажется, Гиан даже не заметил её стараний быть красивой, а ведь это знак уважения, её уважения к нему. Или заметил, но не подал виду? Вежливое равнодушие, она безразлична ему. Но... но ведь она этого и хотела. Хотела избежать сцен и бурных объяснений. И вот всё так и произошло. Как она и хотела. И чем она теперь недовольна?