Следствие продолжается

Топорны кивнул в подтверждение этого, Ян и Берт тоже отчаянно закивали.

-Меня беспокоит только одно, — задумчиво произнес Бессмертных. — Если наша дорогая Каролина намерена каждодневно шокировать публику такими эпатажными... хм... поступками, и если этот вот прыжок был всего лишь невинной шалостью, то мне страшно представить, до чего может дойти дело к концу путешествия...

-Ну что вы, господин Бессмертных, — вздохнула она. — Вы ведь прекрасно меня знаете...

-Это-то и пугает! И вообще, что это вас вдруг потянуло на этакое?

-Ну, знаете, — сказала Каролина и заговорщицки улыбнулась, — если уж на меня косятся, то пусть косятся по достойному поводу, а не из-за того, что из моей каюты по ночам слышен стук печатной машинки! А теперь господа, я временно вас покину, — она выразительно потянула себя за выбившуюся из-под шарфа мокрую прядь.

Поручик снова протяжно вздохнул и отправился за госпожой.

-А причем тут машинка? — недоуменно спросил Дэвид.

-Видите ли... — подумав, произнес Руперт. — Хм, как бы это объяснить? Такая сама собой разумеющаяся вещь...

-Да всё просто, — встрял Ян и повернулся к стажеру. — Помните, был у нас разговор о кочегарах и прочем?

Дубовны кивнул.

-Так вот, когда дама берет пишущую машинку или господин — локомобиль с кочегаром, на это смотрят косо!

Стажер не увидел в этом никакой логики. Видимо, это читалось по его лицу, потому что Ян добавил:

-Традиции! Например, одного почтенного господина вызвали срочной телеграммой в... неважно, куда, а его собственный локомобиль был в ремонте. И он, представьте себе, воспользовался экипажем супруги, с кочегаром, разумеется, даже не подумав, к чему это может привести!

-И к чему же? — с любопытством спросил Дэвид.

-К настоящей катастрофе! Случился ужасный скандал, этого человека бросила жена, от него отвернулись знакомые...

-Ничего не понимаю, — честно сознался стажер.

-В общем, — сдался Ян, — если пишущая машинка стучит в кабинете господина, то тут всё в порядке. Но если в будуаре дамы... гм... В общем, это вызывает кривотолки.

-И госпожа Кисленьких... — ужаснулся было Дэвид.

-А она выше этих бредней, — припечатал Руперт. — И вообще, довольно об этом!

-И правда что, — согласился Розен, снова накрылся шляпой и собрался подремать, как вдруг рядом послышался нежный звон и вкрадчивое:

-Господа... Быть может, вы соблаговолите на ничтожное мгновение прервать вашу многомудрую беседу с тем, чтобы выслушать слова недостойного слуги владыки Великого дивана?

От неожиданности все лишились дара речи. Присутствия духа не потерял один комиссар.

-Валяйте, — сказал он, не поднимая шляпы. — Какие проблемы?

-О, никакие проблемы не омрачают сердце недостойного слуги...

-И покороче, — велел Сидельских. — Скоро обед, а я еще не выспался!

-Гхм... — господин с Мглистых островов, а это был именно он, прокашлялся и заговорил уже другим тоном: — Господа, позвольте представиться: мое имя Фридрих Ибрагим фон Цвишен, поставщик континентальных товаров гарему Его диванного величества, с правом ношения золотых и хрустальных колокольчиков.

-Он тебя узнал, что ли? — шепнул Ян Берту, пока остальные представлялись, а Пол заполнял очередной бланк (иностранец ли это, нет ли, его не волновало).

-Вряд ли, — ответил тот, — скорее, он просто еще не знает, что старый султан окочурился... А шишка и впрямь важная, судя по фамилии.

-Так чем мы можем вам помочь, господин фон Цвишен? — поинтересовался тем временем Бессмертных.

-Будет ли мне позволено узнать, кто отвечает за ту неземной красоты девицу, что изволила услаждать взоры собравшихся, будучи в воде?

-Ну, допустим, я, — осторожно сказал следователь.

-О, значит, это вы благородный родитель юной девы! — расплылся в улыбке фон Цвишен, и колокольчики в бороде радостно тренькнули.

-Отчего же сразу родитель? Может быть, муж, — хмыкнул Руперт. — Я еще не настолько стар!

-Конечно, вы находитесь в самом расцвете лет! — заверил островитянин. — Я хотел сказать лишь, что на Мглистых островах ни один мужчина не позволил бы жене подобных вольностей! Право слово, я бываю поражен здешними нравами: даже в вольерах наши дочери не позволяют себе того, что порой проделывают ваши замужние дамы... Гм... Прошу извинить, я отвлекся...

-Вы решили, что я отец этой девицы, — подсказал следователь. — Почему же? Если, как вы говорите, я в расцвете лет, а дамы наши весьма раскрепощены по сравнению с вашими?

-Она выказывала к вам поистине дочернее уважение, поверьте, господин, это прекрасно заметно, — сообщил фон Цвишен и церемонно поправил тюрбан.

-Хм... ну, допустим, это моя дочь. И что же?

-Это истинный цветок! А каковы навыки синхронного плавания!.. Жемчужина!

-Синхронного? — перебил следователь.

-Ну разумеется, — понизил тот голос. — Знаете ли, Его диванное величество обожает любоваться синхронным плаванием. Дамы размещаются в ваннах, в ряд, и совершают одинаковые движения ногами... Если раздается "плюх!" — значит, команда демонстрирует идеальную синхронность, а если "плюх-плюх-плюх!", то тренера следует выпороть! Ну а тем, к кому Его диванное величество особенно благоволит, он позволяет послушать это "плюх!" или даже полюбоваться на это дивное зрелище через ширму...

-А разве за ширмой что-то видно? — удивился Дэвид.

-Там слабенькая подсветка, — масляно улыбнулся фон Цвишен, и хрустальные колокольчики задребезжали. — Так что же, господин Бессмертных, вы готовы выслушать мое предложение?

-Ну, давайте, только я никак не возьму в толк, в чем оно может заключаться!

-Я ведь назвал свою должность, — снова улыбнулся тот. — И у меня есть к вам крайне выгодное предложение...

-Какое же? — заинтересовался Руперт.

-Я бы хотел приобрести вашу дочь для гарема Его диванного величества, — застенчиво проговорил островитянин. — Разумеется, по самой выгодной цене!

-Что-что? Я не ослышался? — нахмурился тот. — Приобрести?..

-Ну разумеется! Поверьте, я очень, очень хорошо заплачу! Дело в том, — тут фон Цвишен понизил голос, — что на жен-иностранок у нас государственная монополия, поэтому Его диванное величество может выбирать самое лучшее, а платит он, не скупясь!

-Гхм... — произнес Бессмертных.

-Так, — сказал Сидельских и поднялся, уронив шляпу. — Пшел вон!

-Как можно так говорить пусть даже с самым недостойным слугой Его диванного величества?! — оскорбился островитянин, и колокольчики разразились возмущенным звоном. — Я ведь даже не успел назвать сумму, которую готов предложить за...

-Не продается, — веско произнес комиссар и сунул руку за пазуху. Фон Цвишен попятился. — А ну, чтобы на счет "три" я тебя тут не видел! Раз...

-Он никогда не говорит "три", — просветил Руперт, и островитянин обратился в позорное бегство, теряя туфли с загнутыми мысками и отчаянно звеня. — Благодарю, Розен, я, право, даже растерялся!

-Не опасаетесь вызвать дипломатический скандал? — с ехидцей поинтересовался доктор.

-С кем?! — поразился Сидельских. — Султан — вот он сидит, а ту макаку с колокольчиками я, если что, за борт выкину... Пор-рядочки!

-Не надо за борт, — хмыкнул Бессмертных. — Лучше просто сказать поручику, что нашу дорогую Каролину пытались купить для гарема. Берт, вы ведь не будете возражать?

-Более того, я сам ему об этом поведаю, — ответил тот. — В красках опишу! Ну и обычаи у меня на родине... Матушка, конечно, рассказывала кое-что, но всех подробностей она, по-моему, просто не знала!

-Да уж... поставщик континентальных товаров... — покачал головой Ян. — Хотя... у него все равно бы денег не хватило. За госпожу Каролину даже если золотом по весу дать, и то мало будет!

-Выкрасть могут, — заметил доктор.

-У нас-то с беарийцами? — хмыкнул тот. — Пускай попробуют!

Дэвид мысленно перевел дух. Судя по всему, место, куда они направлялись, было далеко не райским уголком...

Обед прошел, как обычно: Каролина блистала, публика косилась на нее, за столом шла непринужденная беседа. Разве только комиссар явился не в самом лучшем расположении духа.

-Розен? — заметил мрачность приятеля Руперт. — Что-то случилось?

-Минус четверть дюйма, — загадочно произнес тот.

-А-а... — понимающе протянул следователь.

-Конечно, вчера было плюс одна восьмая, но дело дрянь! — добавил тот.

-Ничего, я думаю, обойдется, — серьезно сказал Бессмертных. — Отведай-ка вот этого блюда, думаю, оно приведет тебя в норму!

-Угу, — сказал Сидельских и принялся мрачно уничтожать нежнейшее рыбное суфле.

Остальные предпочли не вмешиваться в таинственную беседу: своеобразный характер комиссара не располагал к праздным расспросам.

После обеда большая часть компания предпочла вновь подняться на палубу, где солнце припекало уже всерьез. Ян с Бертом, пошептавшись, поймали кого-то из обслуги, и вскоре на облюбованном ими месте обнаружился небольшой столик. Теперь можно было предаваться игорным страстям, не отрываясь от коллектива.

Отдыхалось прекрасно: солнце, целительный морской воздух, неспешные беседы... Кроме того, предупредительные стюарды обносили отдыхающих прохладительными напитками, фруктами и мороженым.

Неподалеку расположился незнакомый молодой человек в легком сером пиджаке, с этюдником. Насколько можно было разглядеть за его широкой спиной, он неторопливо писал акварелью морской пейзаж: впереди, аккурат по курсу "Колоссаля", собирались грозовые тучи, и выглядело это очень красиво.

Господин с выдающимися усами (он сменил сиреневый пиджак на оранжевый и перевил усы золотистыми ленточками) прогуливался неподалеку рука об руку с кудрявой брюнеткой, и всякий раз, проходя мимо молодого акварелиста, громко бросал "мазня!", "дилетант!" или "бездарность!". Дама величественно кивала, а молодой человек, к его чести, даже ухом не вел.

Обнаружив сей возмутительный факт, кудрявая дама подозвала стюарда, и на палубе началась какая-то суета. Акварелист тем временем нанес последние штрихи и, явно удовлетворившись результатами своей работы, принялся собирать рисовальные принадлежности.

Когда он повернулся, чтобы отправиться восвояси, следователь, присмотревшись, заметил:

-А ведь это настоящее юное чудовище!

Судя по всему, слух у молодого человека был отменный, потому что реплику он услышал и, повернувшись к Руперту, сдержанно поклонился.

-Юное чудовище? — удивленно переспросил Дэвид. — В каком смысле?

-В прямом, — хмыкнул доктор.

-Э-э-э...

-Юноша, не желаете ли присоединиться к нашей компании? — предложил тем временем следователь.

-Почту за честь, — ответил тот, приближаясь. Дэвид с завистью отметил, что совсем простой костюм сидит на его ровеснике намного элегантнее, чем на любом придворном франте, а держится тот с достоинством и уверенностью. — Господин Бессмертных, не так ли? Польщен личным знакомством с вами! Карл Иероним Хоффгаузен, к вашим услугам.

Пол достал свежий бланк.

-Да что ж это такое, меня скоро где угодно узнавать начнут! — проворчал следователь.

-Ну, это было совсем просто, господин Бессмертных, — сказал молодой человек. — В позапрошлом году вы читали факультативный курс сравнительного анализа пенитенциарных систем Каролевства и соседних стран для старших курсов университета. Младшекурсников туда не допускали, однако...

-Однако вы всё-таки сумели попасть на лекции, — заключил Бессмертных.

-Ну, вообще-то, туда проник весь наш поток, — скромно заметил тот.

-Я же говорю — юное чудовище, — сказал доктор.

-А Карл — это в честь Кароля? — поинтересовалась Каролина.

-Да, и я очень этим горжусь. Вы необычайно проницательны, госпожа Кисленьких, — улыбнулся юноша и припал к благосклонно протянутой руке писательницы. — Право, никакое описание не может передать истинной вашей красоты и обаяния!

-Льстец, — протянула очень довольная женщина. — И прошу, не нужно оттачивать на нас профессиональные навыки!

-Как будет угодно прекрасной даме, — чуть поклонился Карл.

Последовал ритуал знакомства с остальными — их Хоффгаузен не знал (за исключением Сидельских, похоже, но тот не утруждал себя церемониями, подал руку, не снимая шляпы с физиономии, и продолжил жевать сигару).

-Почему чудовище-то? — шепотом спросил Дэвид у доктора.

-Потому что дипломатический факультет Каролевского университета кто-то когда-то назвал "школой юных чудовищ", — пояснил тот. — Название прижилось, вот и всё.

-Дипломатический?

-Именно, — подтвердил сам Хоффгаузен. — Экспорт дипломатов, советников и управителей в слаборазвитые страны, вы должны понимать...

-Э-э-э... — сказал Дэвид, чувствуя себя полным идиотом.

-Наш юный друг хочет сказать, — пришел на помощь наставник, — что многие государства совершенно не способны организовать эффективное управление собственными землями. Приходится помогать по-добрососедски. Вы, Карл, должно быть, отгуливаете последние каникулы перед тем, как впрячься в работу?

-Совершенно верно, — улыбнулся тот. — Потом будет уже не до круизов, сами понимаете, Поммодория — не самая благополучная страна. Но, полагаю, с этим нужно бороться!

-Хм, а отчего такой выбор? — удивился следователь. — Или по распределению угодили?

-Ну что вы, — даже обиделся немного Карл. — Я ведь получил диплом с отличием! А дело лишь в том, что мой дедушка родом как раз из тех краев, и было бы, я полагаю, преступным оставить историческую родину прозябать в бедности и безвестности!

-Постойте, ваш дедушка — тот самый Хоффгаузен? — вклинилась Каролина. — Основатель ртутной империи? Человек из Высокого замка?

-Восемьдесят процентов рынка ртути принадлежит нашей компании, — скромно сказал юноша. — Правда, дедушка уже отошел от дел, теперь бразды правления и наследный титул перешли к моему батюшке. Жаль, что именование исключительно номинальное — Высокий замок остался в Поммодории, но, — тут он улыбнулся, — я думаю, положение дел можно исправить.

-Не сомневаюсь, это у вас получится, — обворожительно улыбнулась госпожа Кисленьких. — Талантливый человек талантлив во всём!

-Вы о живописи? — догадался тот. — О, ну что вы, я не профессиональный художник, но стараюсь сохранять навыки. К тому же, это очень успокаивает: марины, городские виды, триумфальные арки... Совершенно безобидное хобби для правителя, как я считаю.

-Более чем, — серьезно сказал доктор. — Да и прокормиться можно, если вдруг... перевернут.

-В смысле? — не понял Дэвид.

-В смысле революции, — пояснил тот. — На классику всегда найдется покупатель, не то что...

Он кивнул в ту сторону, где суета, достигнув апогея, понемногу улеглась. Теперь там стоял мольберт, за которым в картинной позе расположился усатый господин. У планшира стояла кудрявая брюнетка, элегантно придерживая шляпку и элегически глядя вдаль.

На холсте уже что-то красовалось, а живописал господин — тут Дэвид проморгался, но видение никуда не исчезло, — собственными усами!

Карл поморщился и отвернулся.

-Не любите современных течений в искусстве? — спросил следователь.