Родная кровь

— Понятия не имею, — поворачиваюсь на подоконнике спиной к окну. — И что же?

— Философский камень.

Опешиваю.

— В смысле — "философский камень"? — осторожно, как идиота, спрашиваю Северуса.

— В прямом. Тот самый, который Николас Фламель изобрел. Дамблдор его забрал из Гринготтса, поместил в Хогвартс... и, Эва... твой племянник полагает, что я хочу украсть этот камень.

— Тебе он зачем? — хлопаю глазами.

— Мне — незачем, — Северус хмыкает, садится в кресло. — А твой племянник уверен, что я хочу воскресить Того-Кого-Нельзя-Называть.

— А ты хочешь?

Северус одаряет меня таким взглядом, что мне становится стыдно.

— Ага, аж штаны теряю! — укоряющим тоном говорит он, и я аж закашливаюсь. — Я сегодня во дворе Золотое Трио встретил. Поттера с дружками — Грейнджер и Уизли. Они ночью собираются лезть к Церберу.

Мурашки пробегают у меня по спине.

— Это ж...

— Ага, — Северус кивает. — Нам не только Квиррелла остановить надо, но и твоего Поттера.

— Попрошу Пивза, — говорю. — Посторожит.

— Хорошо, — соглашается мой собеседник.

* * *

Хотя Пивз и торчит рядом со входом на третий этаж, я, тем не менее, нервничаю. И, как оказывается, не зря. Через час с четвертью, не получив никакого сигнала от полтергейста, я захожу на этаж... и вижу, что дверь в комнату с Цербером распахнута. Трехголовый пес сладко спит, положив голову на лапы рядом с открытым люком.

Барон появляется рядом со мной буквально через несколько секунд после моего призыва. Вместе с Пивзом.

— Я... я думал, это вы... вы там ходите по коридору... вы сами сказали, что у вас есть причины быть невидимым...

Барон делает жест рукой и Пивза отшвыривает в сторону.

— Найди Северуса Снейпа, — говорю полтергейсту. — Немедленно.

— Слушаюсь, ваше Магистерство...

Я рвусь по направлению к люку, но Кровавый Барон останавливает меня.

— Есть другой путь. Нет смысла идти через ловушки.

Люк в полу третьего этажа вряд ли ведет на второй. Цербер — Страж Межмирья. Люк, скорее всего, ведет в это самое Межмирье. Дамблдор, похоже, спрятал философский камень именно там. Если это ловушка на Волдеморта, то она сделана мастерски — поймать духа в ином пласте Бытия. Правда, то, что в этот пласт полез мой племянник...

Стравить Мальчика-Который-Выжил и Темного Лорда — вот что задумал Дамблдор.

И мне это очень не нравится.

Барон приводит меня к зеркалу, скрытому бархатной шторой.

— Обычный человек не пройдет, — поясняет призрак, — а Некромаг — да.

Прикасаюсь к стеклу, которое подергивается рябью.

— Удачи вам, Эва, — кивает Барон. — Или, как говорят в Дурмстранге, "nipukha"?

— K chortu, — отзываюсь и шагаю сквозь зеркало.

* * *

Ходить Зеркальными Путями — малоприятное занятие. Когда я прохожу Путь и выхожу в большую комнату, меня немилосердно тошнит.

А еще мне очень не нравится картина, которая открывается моему взгляду.

Зеркало "Erised". Квиррелл. Гарри. Гарри связан. Квиррелл смотрит в "Erised"...

— Я не могу понять,— говорит Квиррелл зеркалу.— Может, этот камень находится внутри зеркала? Может быть, я должен его разбить?

Чего? Разбить зеркало в Межмирье?! И выпустить Невоплощенного?! И в кого из нас он полезет вселяться?!

Пока одержимый общается с зеркалом и Невоплощенным, я на цыпочках подкрадываюсь к племяннику. Когда Гарри меня замечает, его глаза лезут на лоб. Прикладываю палец к губам, на что мальчик быстро-быстро кивает.

Молодец. Я думала, орать будет. А теперь аккуратно в сумку... первый флакончик...

Хлопнуть флакон об пол и произнести первые строки Ритуальных катренов — милое дело. Все, что успевает сделать одержимый, это обернуться.

Хорошие зелья сварил Северус. Я думала, мне придется разбивать два флакона...

— Ссссстой... — свистящий голос словно вверчивается мне в мозг. Но я — Магистр Ритуалистики. Магистр Некромагии. Таких желающих меня подчинить было вагон и маленькая тележка.

Второй катрен. Третий. Еще склянка... Краем уха слышу, как в комнату вваливается Северус, хватает Гарри. Гарри принимается что-то орать другу моей сестры, тот орет на него в ответ... Но на это мне нельзя отвлекаться.

Волдеморт что-то им говорит, влезая в их перепалку...

Одиннадцатый катрен. Теперь достать серебряный кинжал и...

Мифриловая статуэтка, предназначенная для духа Волдеморта — в правой руке. Кинжал — в левой. Шаг вперед, и кинжал входит в грудь Квиррелла. В глазах полыхает красный огонь гнева и бессилия. Тело валится на колени, а из его рта вылетает темный дым...

И втягивается в статуэтку.

Все.

— Туни, Туни... — голос Северуса звучит, как сквозь вату. — Ты в порядке?

Дрожащими руками лезу в сумку и достаю последний пузырек, вливаю его в себя и ощущаю, что мир становится четче.

Укрепляющее. Хорошее, качественное.

— Да, — киваю. — Идем.

Ползем к выходу. У меня почти ни на что нет сил. Северус помогает выйти Гарри, затем мне. Мы идем тем путем, которым шли они. Вести их Зеркальным Путем я бы однозначно не смогла. Мы пробираемся сквозь комнату с какими-то склянками, оглушенным троллем, шахматами... Еще в одной комнате нас едва не заклевывают летающие ключи. До люка приходится добираться левитацией, и с этим мне опять помогает Северус.

Цербера у выхода, однако, уже не оказывается.

А в коридоре третьего этажа нашу троицу встречают. Встречают восемь магов в строгих черных мантиях и шестеро в красных.

Аврорских.

— Мистер Снейп, миссис Жосан, мистер Поттер.

Сжимаю палочку.

— Не стоит, Эва, — спокойным голосом говорит один из магов по-русски, и я с каким-то облегчением узнаю в нем Игоря.

— Игорь? — переспрашиваю, глупо моргая глазами.

— Я это, я, — улыбаясь до ушей, Каркаров подходит и буквально принимает меня из рук Снейпа. — Международная проверка. Я в составе делегации. Дамблдор отстранен. А ты — неофициальный проверяющий. Все твои действия легализованы, документы, правда, пока у меня, но могу отдать хоть сейчас.

Он что-то еще говорит, но я уже не слышу. Напряжение многих месяцев валит меня куда-то в темноту.

— Гарри... сын моей сестры, — едва успеваю сказать. — Береги его...

* * *

В себя прихожу в комнате, отделанной лимонным цветом.

Мунго.

Сажусь на кровати, заправленной точно таким же мерзким лимонным бельем. Невыносимо хочется курить. Лезу в тумбочку, стоящую рядом, но сигарет нет. Пытаюсь встать с кровати, но дверь в палату распахивается и на пороге появляется молоденькая целительница.

— Миссис Жосан, вам нужен покой! Ложитесь немедленно!

— Есть сигареты? — вместо приветствия интересуюсь у девушки.

— Вам нельзя курить!

— Никому нельзя, — соглашаюсь. — Курение вызывает рак, а рак не лечится. Так сигареты есть или нет?

Целительница пытается что-то сказать, но в палату внезапно вваливается толпа — Игорь, Северус и... Гарри. И двое его друзей — Грейнджер и Уизли.

— Гарри... — выдыхаю. Мальчик какое-то время смотрит на меня сквозь круглые стекла очков, а потом вдруг делает шаг и вцепляется в меня, словно утопающий в соломинку.

— Гарри... — обнимаю ребенка.

— А вы правда моя настоящая тетя? — шепчет мне в ухо Гарри.

— Правда, — таким же шепотом отвечаю ему я.

— Точно-точно?

— Точно-точно.

— А те... которые были?..

— А те были... ненастоящими.

— А я буду теперь жить с вами?

И этот простой вопрос внезапно делает меня беспомощнее котенка. Но у котенка хоть зубки и коготочки есть, а я...

— Да, — говорю единственно верный ответ и добавляю. — И я никому тебя не отдам.

* * *

Единорог на двери наставляет на меня свой крошечный рог, но это меня не удерживает. Я касаюсь его рукой и вхожу в комнату.

— Руша! — зову домовичку, и та появляется, смешно хлопнув ушами.

— Да, Эва?

— Руша... я полагаю, что моему племяннику будет неловко жить в спальне, украшенной розовыми бантиками и цветочками. Что ты думаешь?

— Конечно, неловко, — фыркает домовичка. — Но все же лучше спросить у него!

— Спроси, — киваю. — И... сделай, как ему понравится.

Домовичка улыбается до ушей.

— Разумеется, хозяйка.

Разворачиваюсь, спускаюсь обратно, неосознанно потирая кольцо на безымянном пальце правой руки.