— Прости, Гай, я хотел просить отца назначить тебя в помощники, но он велел взять нашего младшего брата.
— Отец предложил? Где вы находитесь? — я старался рассмотреть знакомый рисунок звездного неба.
— Только что вышли на окраинную зону системы Рос, планетарная система Сиберии.— сказал Юлиан.
На брате красовался полный военный мундир, со всеми возможными воинскими регалиями. На плечах красовались погоны с шестью звездами. Из всей семьи Юлиан отличился больше всех — грудь украшали ордена за взятие Бармео, Маальты, Линсдейла — норманских княжеств, которые прежде не не входили ни в какие государственные объединения. За подавление беспорядков в восточной части Каганата, а также первооткрывателю планеты — теперь вотчины моего брата Константина.
Юлиан стоял всего в одном шаге от того, чтобы получить звание генерал-адмирала и принять командование объединенным флотом. Пока же формально им распоряжался отец. Золотой цвет мундира ярко контрастировал с внушительных размеров нейтральным мета-хризолитом, в виде броши скалывающим плащ у горла. Такую роскошь могли позволить себе лишь несколько людей в галактике и брат был одним из них. Не в качестве катализатора темной материи, не в виде источника мистической силы Ордена Айя, а как простое украшение. Оставалось лишь восхищаться такой дерзостью. Именно Юлиан ближе всех подошел к тому, чтобы стать наследником отца, если Павел отойдет в сторону.
— Сиберия выиграла не благодаря голой силе,— я задумался,— когда мы отступили с потерей двух-третей флотации, над планетой установили электромагнитный заслон, полностью лишивший нас возможности сканирования и наблюдения.
— Довольно жалкое оправдание.
Я проигнорировал откровенную насмешку.
— Они с вами связывались? Вы ставили какие-то условия?
— Нет, молчат как рыбы,— Юлиан хлопнул ладонью по столу.
— А их флот?
— Похоже сосредоточен на теневой стороне, двигается вместе с планетой. Их всего несколько сотен, не понимаю, как ты мог не справиться с таким малым числом.
Я понимал, что не в моем положении оправдываться.
— Осторожно, хочу предупредить, их командующий Святослав весьма неглупый человек, хороший тактик.
— Знаешь, тактика это еще не все, и в конечном итоге побеждает тот, у кого более верная стратегия.
— Так написано во всех учебниках, но Святослав хоть и человек чести, его честь отличается от нашей, византийской, и он в отличии о нас руководствуется не параграфами, а использует все преимущества положения и возможности планеты. У них есть мета-хризолит, и они прекрасно понимают, что мы не станем накрывать планету ковровой бомбардировкой.
— Ты слишком мягок, брат, хризолит добывают в шахтах...— Впрочем, это дело тебя не касается, ты не мой советник.
— Зачем тебе Никос? — напрямик спросил я, полностью игнорируя недовольное выражение лица брата.
— В качестве консультанта. Ты знаешь, я питаю слабость к астрологии, а он умело составляет гироскопы. Кстати, сегодня у тебя день неожиданных вестей,— Юлиан улыбнулся.
— Чего еще я не знаю?
— Я говорил, что передам тебе волю отца, но конечно я думал, что это будет приглашение сюда, в центр событий, но увы...
— Хочешь окончательно испортить мне настроение?— заметил я.
— Боюсь что так.
— И что же, мне предстоит стать пожизненным протектором Кармины или может управляющим у тебя на планете?
— Было бы забавно,— Юлиан расхохотался, оценив юмор. Но я заметил, что едкая улыбка Никоса стала шире.
— Покажи мне официальный приказ,— попросил я.
— Не веришь, да? — Юлиан быстро набрал на клавиатуре команду и в приемнике файлов я нашел новое послание: 'Защищено паролем'.
Что ж. Печать целая — трехвершинная гора, обрамленная самоцветным ожерельем. Требовался мой личный пароль, значит... Юлиан не мог прочесть его, но вероятно знал содержание приказа не читая. 'Отец сказал или же... Никос?'
Но, я не имел права показывать слабость, читая указ в одиночестве. Царевич византийский всегда на виду. Он рождается, сражается, ест, пьет, спит с женщинами и умирает на виду. Потому, что Никос прав — в нашей крови растворена частичка крови первого василевса, почти святого, почти бога — величайшей личности в истории. Орден Айя и Никос похоже мечтали, чтобы нам молились и почитали как его потомков. Мне все это было отвратительно.
Я ввел пароль, открывая доступ.
'Моему сыну, Гаю Финисту Византийскому...— уже одна форма обращения не лично, а к третьему лицу, говорила о настроении отца. Этого и следовало ожидать. Проигравших у нас не жаловали. Я заставил себя продолжить чтение.— С прискорбием я услышал новости о поражении у планеты Сиберия. Потеря двух-третей флота — тяжкий грех и неумелость. Проступок, недостойный члена дома Византии. В свете этих событий ссылка на Кармину была бы лучшим выходом для всех нас. Но я был вынужден изменить свое решение. Повелеваю тебе оправляться на планету Брод, и вступить в обязанности по надзору за ней'.
Брод, это же... Я прокрутил в памяти звездный атлас. Кажется это название одной из десяти изолированных планетных тюрем на самой границе Каганата и Норманнских княжеств. Внутри все упало. Если и была худшая ссылка, то это именно Брод.
— Похоже, братец, ты уже знаком с этим местом,— заметил Никос.
— Брат, не стоит так говорить— вмешался Юлиан,— Гай прости, мне очень жаль, но решение отца мы менять не вправе. Оправляйся, побудешь там с полгодика— год, может его настроение переменится. А я, как обещал, буду ходатайствовать о твоем скорейшем возвращении, как только закончу здесь.
— Скажи, Никос, сколько здесь твоего старания? Не понимаю, почему ты так ненавидишь меня? — я напрямик обратился к младшему брату.
— Ну-ну,— начал было Юлиан,
— Нет, пусть скажет Юлиан, сколько уже раз было такое.
— Прости, брат, но в этом случае это действительно только решение папаши, я здесь не при чем.
— С Дамианом и Талией тоже не при чем?
— Я лишь поверенный в делах Ордена при дворе. Моя обязанность — давать советы, а вы вольны следовать им или нет. К моему глубокому сожалению, отец в последнее время игнорирует большую и часть.
— Так я и поверил,— иногда Никоса хотелось задушить. Мой брат умный, проницательный, хитрый. А еще лживый и беспринципный. Казалось бы, я перебрал набор любимых черт характера византийской аристократии, но в случае Никоса все это сочеталось с неким огоньком безумия. — Хорошо, я отправлю Дамиана с принцессой, но только пока угроза не минует. После я буду настаивать, чтобы Михаил перевел дочь в учреждение на Кармине. И впредь,— предупредил я,— занимайся лучше своей вотчиной. Твоя планета скоро превратится в логово голодных фанатиков, которые однажды прирежут тебя за краюшку хлеба.
-А теперь верну твои же слова — не вмешивайся в мои дела,— мягко ответил Никос.
— Адмирал, флот Сиберии начал движение, они усиливают барьер,— откуда-то со стороны донесся голос подчиненного Юлиана.
Брат кивнул и улыбнулся мне дерзкой улыбкой.
— Все, Гай, пожелай мне удачи.
— Да будет с тобой сила крови, сказал я традиционное напутствие.
— Не надо так нервничать, братец,— Никос проводил взглядом удаляющуюся фигуру Юлиана.— Все что, не делается — только к лучшему, на наше общее благо семьи. Ведь семья в Византии это главное. Я всегда думаю о тебе.
— Не сомневаюсь,— отмахнулся я.
— Ты уж постарайся на Броде. Слышал, там много опасных типов, присматривай за ними хорошенько, вдруг сбегут.
— Благодарю за совет,— бросил я и отключил связь, но перед этим все же услышал легкий смешок. Сжав переносицу, откинулся в кресле. Мигрень теперь становилась невыносимой.
'Никос... может когда-то в детстве я наступил на твою любимую игрушку?' Поднявшись, я подошел к балконной двери. Чистый воздух ворвался в комнату, обдав прохладой разгоряченное лицо.
Глава 7 — Слепящий снег
Шаг, шаг, остановка, шаг, остановка, шаг.... ноги нестерпимо ломило от такого издевательства над мышцами, но иначе двигаться по болоту нельзя. Торфяники готовили ловушки и силки для любого, кто решит, что может прогуливаться по ним как по плацу. С виду ровная поверхность, поросшая веселым мхом. могла поглотить с головой и даже не подавиться.
Берт загляделся на яркий, ядовито-оранжевого оттенка цветок. Я едва успел поймать ротозея за шиворот, пока образчик местной флоры не откусил ему пол руки. Оскаленный венчик медленно закрылся и снова стал всего лишь приземистым недоразумением природы.
— Тебя никто не учил, что трогать непонятные предметы не стоит? — накинулась на него Соня.
— Да дано, ступи он сразу на шаг вперед, и провалился бы по пояс, а то и хуже. Сама не заметила, как перешагнула? — спросил я, ткнув палкой, которыми были вооружены мы все, в серебристую прогалину в полуметре от Берта. -Удивляюсь, что мы все еще живы через два дня пути.
— Я уже не очень..— пробормотал толстяк. Пот градом лил по лицу и спине бедолаги. Одежда встала колом, хотя мы как могли промыли ее в болотной водичке. Грязь Брода можно занести в книгу рекордов по засыхаемости и крепости. Мы все четверо уже давно шлепали босиком. Ботинки и сапоги перевязали шнуровкой и перекинули через плечо.
Голод прошел уже к концу первого дня, а жажда еще раньше. Когда я попытался найти лужицу чистой дождевой воды, случайно разглядел, что в ней плавало. Микроскопическая живность яркого-красного оттенка, извивалась и плескалась, создавая видимость, что ее в воде больше.
Но камешек во рту уже несколько часов не давал ни капли слюны.
— Привал,— скомандовала Соня, когда мы выбрались на более-менее устойчивый участок десять на семь шагов. Впереди дорога упиралась в густые заросли совершенно голых, закрученных в немыслимые уродливые формы серебристых жгутов. Видимо здесь это называлось деревьями.
— Я в разведку,— буркнул Сармат.
— Смотри, чтобы они не съели тебя! — крикнул я вдогонку. Хорошо, что не провалится, там где росли деревья — топей не было.
Берт растянулся на одном краю, Соня села на другом и принялась искать что-то в своем необъятном рюкзаке. Заложив руки за голову, я наблюдал за ней. На земле появилась жестяная коробочка. очень похожая на армейский пищевой паек.
-Что это? Я думал, ты решила заморить нас голодом.
— На крайний случай, всем по концентрату.
— Не густо,— я повертел в руках маленький синий кубик. Думать о том, сколько всякой химии содержалось в нем, не хотелось. Поэтому я просто сунул его в рот, быстро прожевал и проглотил, стараясь не чувствовать вкуса. Соня взяла свой паек.
Берт уныло взглянул на протянутую ему порцию.
— И это все?
— Привык к казенным харчам с добавкой? Придется забыть. Или уже хочешь обратно?
На лице Берта отразился настоящий ужас.
— Ну уж нет,— он поспешно схватил свою долю и принюхался. Я знал, что пах кубик так, будто это был кошачий корм.
— Всем по глотку,— Соня взболтнула баклашку, внимательно следя за тем, чтобы толстяк не выпил лишнего.
Я сделал глоток противной теплой водички. Все же лучше, чем ничего. И тут же вновь сунул камешек в рот, чтобы не терять влагу.
— Сколько еще? -спросил я у Сони.
— День, может меньше. Лучше бы нам появиться там к ночи, во время ужина или переменки, так больше шансов смешаться с толпой.
— Ты уже все предусмотрела, будто готовилась год. Что. так надоело служить медсестрой? Платили мало?
— Не твое дело! — рявкнула Соня.— Ты не знаешь, что работники зоны — такие же заключенные, только робы не носим и доза Добавки другая. Думаешь кто-то выпустит нас отсюда раньше чем по окончанию пятнадцатилетнего контракта? Я не хочу сгнить здесь заживо.
— Контракт всегда можно расторгнуть. Выплатила бы неустойку и смоталась. Не верю, что у тебя не было другого шанса. Если уж так хотела сбежать, зачем связываться с преступниками?
— Я теперь одна из вас, я разобралась с охраной и поваренком.
— Но еще два дня назад ты считалась вполне добропорядочным работником. Что изменилось? Зачем увязалась с нами?
— Сказала же, что это тебя не касается.
— Темнишь подруга,— я покачал пальцем.
— Сам сказал, что тебе не подруга.
— Да, звание напарника еще нужно заслужить, а кроме грубых штучек я от тебя ничего не видел.
— Отстань Рысь, хочешь, чтобы я усыпила тебя на полчаса?— Пальчики медсестрички сжались на внушительных размеров шприц.
— Отстань,— я примирительно поднял руку, — после такого уснуть не смогу.
Чтобы слова не расходились с делом, лег на спину и, закинув руки за голову, расслабился. Высоко в безоблачном небе плыла маленькая серебристая точка, 'Птица? Нет, слишком большая на такой высоте... может спутник?' — рассеянно подумал я. Глаза начали слипаться. Думать не хотелось, а только спать и не просыпаться. Вроде Соня не вкалывала никакой дряни, а Добавка не меня не действует, она сама так сказала. Сармат скоро вернется и спать все равно не дадут, но пока можно использовать эти десять-пятнадцать минут. Засыпать я научился даже в положении стоя за три года, проведенных в этом жарком влажном аду.
Сон навалился внезапно липкий, густой, удушающий. Под темно-красными небесами, в мрачном месте под названием 'монастырь Ордена Айя', среди жутких старух, по запаху определяющих присутствие нарушителя, я снова встретил ЕЕ.
Я уже давно привык, что других снов мне не снится, поэтому почти с мазохистской радостью погрузился в кошмар. Но по пробуждению, ничего не изменилось. День или ночь — я не имел ни малейшего понятия. Когда просыпаешься посреди огненного ада, внутренние часы сходят с ума.
Несколько секунд я словно зачарованный смотрел на небо, обрушивающееся на меня белым, все выжигающим пламенем.
Это...
— Фосфорные бомбы! — закричала Соня. Схватив меня за руку, поволокла сквозь огонь. И, едва мы покинули островок, в него ударили белоснежные струи.
— Какого дьявола здесь происходит?! — заорал я. Проваливаясь по колено я полз и греб вслед за проводницей, силуэт которой дрожал в жарком мареве. Огонь был повсюду — позади, с боков. Впереди самый жаркий — пылал лес.
— Нас хотят убить.— просто ответила Соня.
— Это понятно, кто и почему?
— Ты — беглый преступник. Сюда! — раздался характерный треск, словно пускали салют. Обернуться я не решился. Фосфорные бомбы металл в два пальца толщиной прожигали с той же легкостью, что и человеческие косы. Погасить пожар было почти невозможно, раны залечить тоже.
— Где Берт и Сармат?! — вслед за Ритой я нырнул в пахнущий тиной зев небольшой пещерки под корнями ближайшего деревца. Температура здесь была как на сковородке. Но по-крайней мере огонь на голову не сыпался. Бросив зажженный фонарь на середину, Соня обернулась ко входу, светившимся ярким мертвенным светом.
— Сармат остался там. И Толстяк тоже
— Я здесь,— дрожащая куча в дальнем углу землянки, пол которой по щиколотку заливала вода, шевельнулась и на меня взглянули два насмерть перепуганных глаза Берта. Снаружи раздался еще один оглушительный взрыв, на миг проход заволокло едким дымом. Я поспешно отвернулся. Соня зажала нос рукавом.
