Эра Водолея

Морские оранжереи были одной из важных статей экспорта планеты и их выращивали практически на всех мелководьях планеты, поскольку они не боялись даже очень сильных штормов. Оторвать такое дерево от дна не мог никакой шторм. Главное, чтобы над его кроной было не меньше десяти метров воды. Фрукты сразу стали привлекать к себе не только мутировавших наземных обитателей, но и морских существо, вот только самые ущербные и старые из них, наевшись, впадали в оцепенение и опускались на дно, где становились лёгкой добычей плотоядного мха. Зато молодые и сильные обитатели моря становились ещё сильнее и здоровее. Дело дошло даже до того, что в дикие заросли таких плодовых деревьев, а они росли даже глубине в полтора километра, стали наведываться акулы и другие хищные рыбы. Учёные так до сих пор и не поняли, почему это происходит, но морские плодовые деревья и кустарники действительно очень органично вписались в экологический цикл мирового океана.

Когда-то мечтой Антона было досконально изучить "молодых" обитателей океана, но теперь этим он сможет заниматься только на борту "Севастополя", где уже приступили созданию нескольких десятков морских оранжерей. Будут среди них и глубоководные, но лично его больше всего интересовали морские арбузы и дыни, толстые лианы которых порой имели в длину по семьсот метров. Они поднимались к поверхности благодаря воздушным мешкам, заполненным кислородом в смеси с азотом и гелием. Это была ещё одна загадка современного океана, над которой бились в последнее время его родители. Антон думал так, если ему не удалось стать исследователем земного океана, значит, ему суждено изучить океана на других планетах.

Ещё во время своего медового месяца Антон и Ксиана получили всю информацию о Роданийском Звёздном Альянсе, добытую разведчиками Вестонии. Космические владения Звёздного Союза можно было выразить на карте в виде прямоугольника размером в двенадцать тысяч, на шестнадцать тысяч световых лет. Владения Роданийского Звёздного Альянса были немного больше, и между двумя звёздными сообществами лежал квадрат нейтрального космоса размером шириной в семнадцать с половиной тысяч световых лет. Даже на своей территории космос был исследован всего на семь процентов, а нейтральная территория так и вовсе была почти сплошная Terra Incognito.

Лёжа на белой шкуре, над которой висела подаренная им в день помолвки картина, Антон первые три дня только и делал, что разглядывал звёздную карту, составленную разведчиками. Самым примечательным он считал то, что Вестония и Родания находятся практически в центре своих прямоугольников и расстояние от одного мира до другого составляет двадцать девять тысяч пятьсот световых лет. Это составляло немалую территорию, почти одну двадцать пятую часть диаметра галактики Млечный Путь, которая оказалась на самом деле гораздо больше, чем когда-то предполагали их далекие предки. Да, и звёзд в ней насчитывалось более полутора триллионов. Древние астрономические заблуждения не очень-то интересовали Антона под водой, но в Косметичке он увлёкся космической навигацией, которую считал отсталой, не смотря на то, что ещё ни один штурман не заблудился, летая по вестонийским звёздным картам.

Молодому звёздному навигатору сразу же бросилась в глаза одна звездная система, которую, как оказалось, несколько раз посещали роданийцы. Это была звезда точно такого же класса, как и светила Родании, Вестонии и Земли, но не это было самым удивительным, а то, что она находилась ровно на половине пути от одной планетарной столицы до другой. Однако, куда большее удивление у Антона вызвала четвёртая планета этой звёздной системы, также почти точная копия Родании, Вестонии и Земли, вот только совершенно безжизненная, то есть полностью стерильная. Не смотря на это, у неё имелась роскошная кислородная атмосфера и гидросфера, причём также просто шикарная. Ксиану куда больше интересовал "Сева" и то, как идут на нём дела, но к концу второго дня, когда Антон стал в который уже раз рассматривать снимки, сделанные на этой безымянной планете, звезду роданийцы назвали Луарпайей, что в переводе на русский означало Золотая, девушка не выдержала и спросила:

— Антоша, ты думаешь эту планету можно терраморфировать?

— Кси, её не нужно терраморфировать, достаточно просто осуществить полную, тотальную колонизацию и поселить на ней всю новую и старую фауну, образцы которой мы бережно храним. — задумчиво ответил Антон, — Зато ты только представь себе, если подружиться с роданийцами, Земля вторая будет лежать строго на одной линии ровно посередине между двумя столичными мирами и таким образом станет центром Роданийской-Вестонианской Звёздной Федерации. Думаю, за это нам всем стоит побороться.

Ксиана удивилась:

— Антон, а разве так можно сделать? Нет, моих знаний в области космобиологии вполне хватает, чтобы понять главное, в этом нет ничего невозможного, но ведь на это уйдут многие тысячелетия.

В молодом контр-адмирале сразу же проснулся учёный, и он возбуждённо принялся объяснять:

— Кси, у этой звезды просто роскошная планетарная система, целых восемнадцать планет, из которых седьмая, это газовый гигант с метановой атмосферой, причём не такой уж огромный. По моим прикидкам, каракатицы смогут опускаться в верхние слои атмосферы и качать из неё метан в любых количествах. Метан, это, прежде всего углерод, основное сырьё для синтеза белков, аминокислот, гуминовой кислоты, гуматов, а также фульвокислоты и фульватов. Всё остальное, в частности азот, можно взять из атмосферы четвёртой планеты, но там вполне хватает ещё и комет, состоящих более, чем на половину из аммиака. Поэтому фишменам не составит особого труда изготавливать прямо на своих кораблях миллиарды тонн синтетического гумуса. В океане четвёртой планеты имеется множество тёплых отмелей, где новым подводным растениям не нужен даже гумус. Новая океанская флора и сама производит его в больших количествах. Им нужно только одно, солнечный свет для фотосинтеза и углекислый газ, а им её снабжает новая океанская фауна. Именно на этом принципе построены наши морские оранжереи, ведь каждая из них представляет собой замкнутую, полностью сбалансированную экосистему, не представляющую для человека никакой опасности. Ну, если не считать того, что морские осы, если их потревожить, сильно кусаются. Пчёлы тоже, но они всё же не такие злые.

Девушка отложила в сторону портативный компьютер и тоже оживилась. Стукнув мужа кулачком в плечо, она спросила:

— Так что же ты молчал об этом? Послушай, Антон, это что же получается, нам не нужно даже искать планету для колонизации?

— Почему не нужно? — удивился тот — Лишняя планета землянам никогда не помешает. Запас кармана не оттянет. Тут дело в другом, Кси. Создать вторую Землю, причём точно такой, какой первая Земля была до потопа, как раз та самая задача, решением которой фишмены займутся с огромным энтузиазмом. К тому же океан на Земле Первой стал для нас слишком тесным, а с каракатицами в нём скоро будет негде повернуться. Да, и для сухопутных обитателей планеты такая работа тоже не покажется бессмысленной. Так что на ближайшие пятьдесят лет переселенцам на Землю Вторую будет чем заняться.

Ксиана посмотрела на него с удивлением и спросила:

— Ты что же, считаешь, что Земля Вторая может превратиться из каменного шара в зелёную планету всего за каких-то пятьдесят лет? Но это же невозможно, Антон. Растительность просто не сможет покрыть всю планету за такой короткий срок.

Пристально посмотрев на жену, молодой учёный спросил:

— Кси, что тебе больше всего бросилось в глаза под водой?

Девушка дала ответ немедленно:

— То, что бывшая суша, погрузившаяся в воду, сегодня представляет собой самый настоящий тропический лес, Антон, и это поражает меня больше всего. Мне кажется, что подводная флора заполнила собой практически всю прибрежную зону.

— Так оно и есть, Кси, — согласился Антон, — новой подводной флоры нет только в бывшем Северном Ледовитом океане, возле северных берегов остатков Гренландии и вокруг тех островов, которые остались нам на память об Антарктиде, на которых до сих пор живут и в общем-то благоденствуют, пингвины. Они так и остались прежними птицами. Зато вся остальная бывшая суша покрыта сверхвысокой подводной растительностью, которая поднимается до глубины в семьдесят метров. Называть эти подводные растения водорослями, нельзя по множеству причин. В первую очередь потому, это переродившиеся растения, только с очень длинными стволами и стеблями. Впрочем, кверху им помогают тянуться воздушные пузыри, некоторые из которых достигают в диаметре пяти метров. В них даже живут колонии крошечных насекомых и червеобразных живых существ.

— И всё это произошло благодаря тому мутагену, о котором ты мне говорил, — кивая, сказала Ксиана.

Антон вывел на экран схематического изображение наиболее типичного подводного дерева. Оно имело в самом низу массивное бочонкообразное утолщение с множеством длинных ветвей с небольшими листочками и крупными плодами, из которого вверх выстрелила колонна, поддерживаемая воздушными пузырями, завершающаяся пышной пирамидальной кроной, и подтвердил:

— Да, именно так всё и было, вот только мутаген всё же имел совершенно иную природу. Я запросил военных биологов космофлота Союза, и они дали мне подробный ответ, но попросили не распространять эту информацию. Ты мой командир, и тебе я могу раскрыть этот секрет нашего преображения. Это был никакой не мутаген, а вирус, способный запускать в любом живом существе, будь то растение или животное, мутации, ведущие к сохранению каждой особи. Именно поэтому не погибло ни одно животное, зато многие люди умирали при попадании в воду от механической асфиксии только потому, что их мозг был слишком высоко развит. Можно сказать, они убивали себя сами, и виной тому был панический страх.

Девушка понимающе кивнула:

— Да, это и сейчас является проблемой для множества разумных существ. Для того, чтобы они могли начать спокойно дышать оксиойлем, некоторых пассажиров нам приходилось предварительно погружать в глубокий сон, и уже только потом опускать в оксиойль.

Антон, указав на экран, сказал:

— Это самая обычная глубоководная яблоня. От тех яблонь, которые растут на мелководье, а это для них глубины в пределах до ста метров, она отличается тем, что плодовые ветви у неё растут как вверху, так и внизу. Своими вкусными плодами, сладкими наверху и похожими по вкусу на рыбу внизу, она приманивает растениеядную и хищную рыбу и других морских обитателей. Как поверхностные, так и донные яблоки, и не только они одни, содержат быстроразлагающиеся ядовитые алкалоиды, которые способны усыпить старых и больных морских животных. Так морские деревья кормятся. Размножаются же они столонами, а не семенами. Вирус, называемый ралокталом, то есть "дающим жизнь", лишь запускал мутацию, а дальше природа уже сама решала, что ей делать. Когда океан стал наступать на сушу, а это происходило довольно-таки быстро, больше шести сантиметров в сутки в течение семидесяти девяти лет, то нижняя часть дерева уже была морской, а верхняя ещё оставалась сухопутной. С травами всё происходило гораздо быстрее, но впоследствии больше половины тех, которые не успели вырасти и такими, какими мы их видим сейчас, были попросту съедены деревьями. Точнее их корнями, вырастившими плотоядный мох. Это верхняя часть корней, так как нижние корни сцементировали грунт под собой и превратились в якоря. Каждое морское дерево это двуликое существо, которое в своей нижней части питается падалью и собственными плодами, а вот его верхушка живёт за счёт фотосинтеза, причём листья деревьев способны уловить буквально каждый луч солнца. Почему кроны деревьев не поднимаются выше восьмидесяти метров, точно неизвестно. Возможно, что из-за волнения воды. Во всяком случае, фотосинтез в их красновато-бурых листьях проходит на глубине в двести пятьдесят метров, а у некоторых он не прекращается и на трёхсотметровой глубине. Деревьям в океане, как и нам, фишменам, давно уже стало тесно, вот я и думаю, что их нужно выдёргивать, перевозить в новый мир, обрабатывать по пути ралокталом, а затем укладывать на слой синтетического гумуса вперемешку с точно такими же растениями и поливать водой. Думаю, что таким образом мы заставим превратиться каждую подводную ёлку, клён или ясень в сотни молодых, быстро растущих деревьев и пышные заросли трав, которые нужно будет потом равномерно рассадить. Каждое подводное растение это от двадцати, до семидесяти кубических метров живой плоти, которая очень быстро трансформируется в тысячи деревьев и миллионы травяных кустиков в самые жатые сроки, вспомнив свой прежний геном. Правда, это будет одно единственное растение, которое понадобится разделить на отдельные части, чтобы оно зажило своей собственной жизнью. Точно так же можно будет поступить со всеми новыми морскими животными океана, вот только я так думаю, что они меньше точно не станут, но лично я в этом не вижу ничего страшного. Суша на четвёртой планеты звезды Луарпайи, почти вдвое больше, чем на Земле Первой.

Ксиана посмотрела на Антона с улыбкой и спросила:

— Ты уже поделился с кем-либо своей идеей?

— Нет, и не собираюсь делать этого ровно до тех пор, пока ты не приведёшь "Севастополь" к Луарпайе, а я не заставлю одного роданийца поверить в то, что мы, земляне, способны стать их самыми лучшими друзьями и даже защитниками. — ответил Антон и со вздохом добавил, — Правда, для этого нам с тобой придется без малого вывернуться наизнанку и провернуть это дельце так ловко, чтобы никто из вестонийцев не смог ничего заподозрить. Мол, дяденьки, мы же не виноваты, что всё само так случилось. Нас, конечно, очень быстро раскусят, но, как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанского и не спит с такой королевой, как ты, Ксиана. Но меня гнев вестонийцев не волнует, подумаешь, вздрючкой больше, вздрючкой меньше.

Девушка потормошила мужа по волосам и проворковала любящим голосом, пристально глядя ему в глаза:

— Антик, за это нам точно нужно выпить шампанского. Ну, в том смысле, чтобы нам во всём сопутствовал успех. Ты же не думаешь, что у нас с тобой нет завистников? Хотя вестонийцы благородный народ, они, как и люди, тоже подвержены эмоциям. Правда, надо отдать им должное, больше всего они ценят победителей и тех, кто умеет добиваться успеха. Таких они называют в своём кругу вестонсейдар, что означает, "человек идущий вперёд", а если это обитатель другого мира, то он для них "сейдар".

— Почти как "гайдар", всадник, скачущий впереди, — улыбнулся Антон, — что же, Кси, значит, мы должны обязательно стать сейдарами, а для этого мы должны увлечь за собой как можно больше молодых учёных с Вестонии и из других миров. Думаю, что открытие, которое сделала моя мама, из-за которого твои ма и па вместе со всем экипажем "Пытливого" решили задержаться в океане на несколько лет, нам сыграет в нашей большой игре на руку.

Ксиана вздохнула и с горечью в голосе призналась:

— Антон, я даже расстроилась, когда узнала, что спейсмены могут с такой лёгкостью вернуться к прежней жизни в океане и стать такими же сильными, как и в далёком прошлом. Что ни говори, а из-за оксиойля мы очень сильно размякли, хотя, конечно, не ослабли полностью и не вернулись в то физическое состояние, в котором наши предки пребывали до всемирного потопа.