Выродок

-И что ж теперь делать? — перспектива замаячившего вдали вильетова острога, заставила Лохмотя зябко поёжиться.

-Убрать... любыми средствами убрать эльмку отсюда, — Рыжеблуд опять опустился в кресло. — И сделать это нужно как можно быстрее.

-Есть дело?

Рыжеблуд кивнул: — Помнишь братьев Йорро?

-Ещё бы! — улыбнулся Лохмоть. Троица безбашенных братцев-орков была ему хорошо известна. Время от времени они наведывались в Заводь на своём корабле, привозя для продажи кожаные доспехи, которыми славился Коррор. Но эта торговля была далеко не основным их занятием. Большую часть своего промысла они связывали с грабежами в устье Вечной Бели, а проще говоря, были обыкновенными пиратами. Торговлей же они промышляли в те моменты, когда у властей лопалось терпение, и на борьбу с речными головорезами бросались существенные силы. В таких случаях орки быстро меняли название своей фелюги, набивали на торговищах товарами трюм и отправлялись в Обитель или Лоэ, где и пережидали опасность.

С Рыжеблудом у братьев установились довольно прочные связи. Старший закрывал глаза на кое — какие делишки Йорро, сводил их с выгодными покупателями, бывало, что и давал им наводку на корабль с ценным грузом, отправляющийся вниз по течению, за что получал с орков определённую мзду. Случалось, и Рыжеблуду пользоваться их услугами, пряча на корабле братьев тех, кто не мог покинуть Обитель законным путём.

-Давненько их не было. — Лохмоть посмотрел на старшего. — А чего они к нам-то припрутся? Им сейчас от нашей пристани толку нет. Даже товар на Приовражную сторону толком не переправишь.

Верно, — кивнул Рыжеблуд. — Вот только товара у них и не будет. Они уже пол седмицы здесь, всё давно распродали на торговищах у Белой пристани. А к нам они зайдут якобы для мелкого ремонта своей посудины — они её на сей раз "Шквал" обозвали.

— А на самом деле?

-Груз кой-какой возьмут. Пассажиров на борт примут. Помнишь, месяц назад в Торговой доле драка случилась? Ну, где ещё приказчик помер? — старший вопросительно посмотрел на Лохмотя и, дождавшись утвердительного кивка продолжил: — Так вот, учинили это безобразие хорошие друзья наших братцев. Если бы тот малый не отправился к праотцам, всё бы замяли: взнос бы конечно заплатить пришлось да убытки. А так, сам понимаешь, острогом светит. Пока с шумихой разобрались, пока стражи спохватились, дружки Йорровы прихватили там кое-что, добрались до Заводи и прямиком ко мне... от орков — то они знали к кому обратиться...

-А я ж где был? — перебил старшего Лохмоть. — И почему только сейчас об этом узнаю?

-Ты в тот день со своими обалдуями с перевозчиков налог снимал, а потом... Завертелся я что-то, забыл сказать. Да и мало ли у тебя своих дел, чтобы такой чепухой голову забивать! Проблема — то пустяшная...— ответил Рыжеблуд, не обращая внимания на недовольное лицо доверенного: — Гм, о чём, бишь, я? А....так вот. Через день — самое большее через два — "Шквал" будет здесь. И такой неприятный сюрприз, как Вольный Охотник, ни мне, ни оркам, не нужен. А потому думать надо, Лохмоть, сильно думать, как же нашу опасную гостью отсюда сопроводить. Самое простое, это конечно пристукнуть — и в реку... Но никто ж не знает, где второй Охотник залёг, — размышлял вслух старший: — А вдруг они договорились, кто куда направится?

— Нет, убивать нельзя. За убийство Охотника даже судить не будут. Сразу на небеса... Можно деньгами задавить,— подумав немного, сказал Лохмоть.

Рыжеблуд озадаченно посмотрел в его сторону:

-Ты, что, подкупить ратника хочешь? Головой нигде не ударялся последние дни?

-Да не эльмку, а Одноухого, — терпеливо проговорил Лохмоть. — Он же нам должен, и мы ему долг этот простим...

-А взамен пусть выставляет выродка за дверь,— подхватил Рыжеблуд. Он возбуждённо потёр руки и продолжил: — Таа-к, денег Касаму, чтоб эльмке вернуть я дам — не обеднеем... и куда она потом пойдёт, а? — старший захохотал, откинувшись в кресле: — А идти то ей, по сути, и некуда. Мне сегодня рассказали, как новая постоялица Касама у зазывального столбика Блинюка подпортила. Этот злопамятный гадёныш теперь в жизни её в "Рыбное место" не позовёт! Так что придётся эльмке убираться чуть ли не к Белой пристани, если она, конечно, вообще сумеет остаться в Заводи. Не будет же она во всех кашеварнях жетоном своим похваляться, а о том, что выродка просто так кто-то поселит и думать нечего, это только наш Одноухий кинулся...

-Постой, а если она к тебе как к старшему заявится? Ну после того, как её из "Сома" попрут? — поинтересовался Лохмоть. — Варщик — то ей вторую заповедь сказал...

-Гм, не подумал, — растерянно проговорил Рыжеблуд. Он наклонил голову набок, размышляя, но уже через мгновение произнёс: — А чего её вообще к Касаму занесло? Зазывала привёл — так с него пусть и спрашивает. Вымпела-то на гостевом шесте у "Сома" нету, и давно уже, а значит и постояльцев там не ждали. Скажу, что варщик прав, и дело с концом, в этом случае меня любой сход поддержит.

-Значит, на том и порешим? — спросил доверенный, ставя кружку на стол.

-Угу, — старший тоже допил вино. — Завтра с утра съездим в кашеварню, поговорим с Одноухим и к обеду, я думаю, вздохнём свободно... хотя бы на ближайшие дни, а там...

"Тебе похоже безразлично, что будет "там", — неприязненно подумал Лохмоть. — Ты уже всё решил, и не только за себя. Не зря же ты скрыл от меня этих беглецов... отступление, похоже, готовишь хромоногий, а остальных, под топор и рабскую плеть подставить намереваешься, не впервой ведь тебе другими за свои грехи расплачиваться...Ладно... посмотрим..."

Лохмоть так углубился в свои мысли, что старшему пришлось повысить голос.

-Прости, задумался, — виновато улыбнулся Лохмоть.

Вижу, — раздражённо проговорил Рыжеблуд. — О наших делах думал, надеюсь... Я вот, что спросить у тебя хотел... Ты чего лыбиться начал, когда я про Йорро упомнил? Надул их, когда, что ли? Смотри, они ведь припомнят рано или поздно.

-Да нет, опять улыбнулся Лохмоть. — У них, если и есть претензии, то только к Детинушке.

-Это ещё почему? — удивился старший.

-Ну, ты ж орков знаешь, они себя непревзойдёнными воинами считают...

-По справедливости, — отметил Рыжеблуд. — Не зря команды на многих судах наполовину из них состоят. Берут они дорого, но и речные пираты на такие корабли редко нападают.

-Может быть, — пожал плечами доверенный: — Так вот, в прошлое своё посещение Дальней, они на пристани столкнулись с Детинушкой, перед самым отплытием. Йорро, как увидали его, так и стали задирать: такого верзилу на землю свалить — это ж у них сродни подвигу...

-И что? — заинтересованно спросил старший.

-Да, ничего, — усмехнулся Лохмоть. — Детинушка постоял, послушал... а потом перекидал всех троих в реку и пошёл по своим делам. Пока они из воды вылезли, его и след простыл. А бегать за ним по берегу времени у них уже не было.

-Значит, теперь разыскивать будут, — захихикал Рыжеблуд. — Честь свою вонючую отстаивать...

-Вот-вот, придётся Детинушку с их глаз долой. Лишний шум нам ни к чему, я думаю, — тоже засмеялся Лохмоть.

Так, смеясь, они поднялись наверх и отправились по комнатам, обдумывая каждый своё.

Лохмоть и сейчас глубоко задумался. То, что выродку придётся убираться, он не сомневался, варщик и сам будет рад избавиться от такого постояльца. Но вот то, что может случиться потом, заставляло его сомневаться в правильности вчерашнего решения.

"Нет, зря я поддержал старшего, — думал Лохмоть. — Про эльмку мне почти всё понятно, можно просто проследить и узнать, что она будет делать дальше. А теперь неизвестность, темнота впереди. Ничего ведь не узнаю! А до вильета дойдёт? Как-то он ещё к этому отнесётся? И с орками непонятность какая-то,— Лохмоть даже вздрогнул от вспыхнувшей догадки: — Нет никаких беглецов, и груза никакого нет! Рыжеблуд сам в дальние края отчаливать собрался и, похоже, не с пустыми руками! Всё ведь до мелочей продумал, старая сволочь: и Йорро, и груз с беглецами, а как этого... Охотника убрать отсюда на это время, я же сам ему и подсказал, дурак! Кто после Рыжеблуда главный? Я, и спрос соответственно с меня будет. Ну, положим, я выкручусь. А остальные? Даже подкупить дознатчиков не получиться, хромоногий всё с собой упрёт, с голым пузом оставит. Да нет, уж! Хрен тебе, а не "Шквал"! Если эльмка здесь останется, Йорро вряд ли рискнут с тобой связываться — у самих грехов выше мачты их фелюги. А то, что поблизости Охотник, я уж постараюсь до них довести. И пока Рыжеблуд уговаривать их будет, можно много полезного для себя узнать... Теперь самое главное решить, как провернуть всё это..."

Лохмоть подумал ещё немного и решительно подошёл к сидящим за столом. Юллин и знахарь прекратили вялый разговор и недоуменно посмотрели на него.

-Тише, — приложил палец к губам доверенный и сам невольно прислушался. Сверху не раздавалось ни звука, лишь через открытое окно доносились чертыханья Грошика, помогавшего Фильту заделывать изгородь.

-Что надо? — сдвинув брови, спросила эльма, невольно понизив голос.

-Разговор есть, очень важный...

-Мне уйти? — знахарь стал приподниматься из-за стола.

Лохмоть мгновение поколебался, но потом махнул рукой, — мол, оставайся — и, собравшись с духом, быстро пересказал постояльцам вчерашнюю ночную беседу.

-Вот так..., — закончил он, обращаясь уже непосредственно к Юллин, — придётся тебе либо уходить отсюда, либо помочь Одноухому оплатить его долги... других путей нет. Только решать надо быстро, пока они сюда не спустились.

-И много он должен? — поинтересовался Кун.

-Да тебе-то какое дело? — отмахнулся от него Лохмоть: — Ну, двадцать толлей — по десять за прошлое, и ещё пять — нынешний срок-то тоже уже подошёл, а постояльцев у него теперь двое.

-Двадцать пять толлей?! — невольно ахнул знахарь: — Да где ж их найдёшь и притом быстро? У меня есть, конечно, богатые пациенты в городе, но одолжить такую сумму...

-До них ещё добраться надо! — огрызнулся Лохмоть. — Ну, Охотник, решай скорей, что делать-то?

Доверенный бил наверняка. Даже если эльмка ничего не придумает и ей придётся убираться из кашеварни, она, несомненно, как-то выдаст себя. Ну, а если не получится, что ж, невелика потеря. За Рыжеблудом-то теперь есть кому приглядеть. Сам глаз с него не спустит. Но рисковать всё же не стоило. Неизвестно, что на самом деле у выродка на уме.

-А ты то, что так волнуешься, Лохмоть? — эльма внимательно смотрела в лицо доверенного: — Что, вчерашняя трёпка так понравилась, что ты и жить без этого не сможешь?

-В самую точку попала, — ухмыльнулся Лохмоть, не забывая прислушиваться к звукам сверху. — Я теперь не засну, пока кота твоего не увижу... Давай потом поговорим, а? — уже серьёзно сказал Рыжеблудов подручный. — Нету у нас времени на болтовню.

-Или на правду времени нету? — опять вмешался знахарь. — Может ты, просто хочешь долги варщика за её счёт покрыть?

-Да пошли вы... — Лохмоть раздражённо отмахнулся от сидящих и стал поворачиваться в сторону двери. — А ты... — он остановился, глядя на задумавшуюся Юллин. — Не говори потом, что... — он опять махнул рукой.

-Погоди, — эльма вскочила из-за стола и схватила Лохмотя за плечо: — Всё, что ты рассказал, правда?

-Почти... про кота соврал.

-У меня таких денег сейчас нет, — спокойно проговорила Юллин: — Но может быть в счёт долга Рыжеблуд возьмёт что-нибудь? Драгоценность, например?

-От тебя не возьмёт, это точно. Ты для него как кость в горле. И Касаму ты предложить ничего не сможешь, так как уже заплатила.

-А может я решила здесь подольше остаться?

-Не выйдет. Рыжеблуд не позволит варщику взять у тебя ничего: ни повозку, ни мула, ни даже драгоценность — будь это хоть сама Берегиня!

-Вы абсолютно не обращаете внимания на мою скромную персону,— сказал неожиданно присоединившийся к ним знахарь. — Драгоценность при тебе? — он посмотрел на Юллин.

-Да...

-Давай сюда,— Кун протянул руку. — Я давно не плачу за постой, и не будет ничего удивительного (в том числе и для Рыжеблуда), что наконец-то во мне взыграла совесть.

Лохмоть тихо и замысловато выругался, с восхищением смотря на лекаря.

-Прекрати, — поморщился Кун: — всё-таки здесь Юллин.

-Кто? — не понял Лохмоть.

-Да я это, я! — эльма лихорадочно пыталась расстегнуть ворот фаниты.

-Вот и познакомились. А то вчера как-то не до этого было, — ухмыльнулся Лохмоть. — Помочь?

-Сейчас добесишь! Дам по мордасам несмотря на всё твоё "большое умение", — в свою очередь усмехнулась эльма, не прекращая своего занятия. — Замучитесь потом всей кодлой зубы тебе собирать!

-Да быстрее же,— произнёс Кун, услышав, как наверху скрипнула дверь.

Эльма наконец справилась с неподвластными пряжками, и закинула руки под косичку, расстёгивая что-то на шее. Над их головами уже послышались шаги, перемежаемые с постукиванием трости. — Не успеем, — выдохнул Лохмоть, пятившийся к двери.

-Справимся, — ответил ему знахарь, поглядывая наверх: — Рыжеблуд сейчас последние наставления варщику давать будет.

И действительно, шаги затихли у лестницы, и послышался негромкий голос старшего, что-то вдалбливающего Касаму.

Юллин убрала руки с шеи и пристально посмотрела на знахаря, затем быстро кивнула, как бы в подтверждение собственных мыслей. Зажав что-то в кулаке, она запихнула снятое в подставленный знахарем мешочек и, сжав руками расстёгнутый ворот, опустилась обратно за стол. Кун невозмутимо направился к своему месту, сел, положил кошель на столешницу и принялся доедать остывшую рыбу, как будто ничего и не было. Лохмоть же, потихоньку отступив к распахнутому окну, облокотился на подоконник и сделал вид, что страшно заинтересован происходящим во дворе ремонтом.

Ступени, наконец, заскрипели и растерянный Касам спустился вниз. Он помог сойти старшему, а затем повернулся к постояльцам, опустил голову и начал что-то бормотать себе под нос.

Рыжеблуд недовольно поморщился:

-Погромче варщик. Дай и другим порадоваться решению твоих проблем. Да, дорогие мои, Одноухий почти расплатился со мной, вернее с налогами нашего достопочтенного барна Бура. Для окончательного расчёта ему надо только кое-что произнести... Ну, Касам.... Не заставляй нас ждать.

Варщик набрал в грудь воздуха, открыл рот, но его опередили.

-Дорогой барн Касам! — знахарь поднялся на ноги и вышел на середину комнаты: — Я хочу кое-что тебе сказать. Все, здесь присутствующие — за исключением, пожалуй, новой постоялицы — знают меня давно. Скоро уже почти два года случиться, как я живу у тебя, не ведая никаких забот. Ты меня кормишь, поишь, предоставляешь крышу над головой и я, к своему стыду, стал принимать это как должное. Ведь за всё время я заплатил тебе лишь однажды — это когда я впервые появился на пороге "Сивоусого Сома". Настала пора исправить эту вопиющую несправедливость! Денег, к сожалению, у меня немного, но есть кое-что взамен и, учитывая тяжёлую ситуацию, в которой ты оказался (отнюдь не по своей вине), я думаю, что ты не откажешься принять мой скромный дар.