Ягоды зарники

— Кай, я смирился, что ты придурок, но границы быть должны. Что я могу с тебя взять такого, чего ты под пытками не рассказал? Оставить тебя сверх условий приговора? Так судья не позволит, а притворяться калекой я не намерен.

Диего никуда бы его не отпустил, если б хоть малейший шанс появился, что Кай останется добровольно. Увы, пока молодой дурак верит, что лорд Микалли встретит его с распростертыми объятиями, объятия другого лорда проигрывают.

— Спасибо вам. Вы... спасибо! Сейчас начнем с вот этим? Давайте, я готов!

— Сейчас начнем, — согласился Диего.

Долго не получалось ничего, больше месяца не получалось, да и потом не очень — чувствовать лучше стал и все. Уже немало, а не то. Диего орал на Кая, прогонял его после долгих занятий, когда с обоих пот струился, но самостоятельно двинуться Диего все равно не мог. Кай уходил, возвращался на следующий день, стоило позвать, и начинал все сначала. Тоже упрямство взыграло, не хотел отступать.

А потеплело тем временем по-настоящему, даже Диего на ночь разрешал гасить камин. Птицы пели, одуряющий запах дальних полей ощущался от ворот. По ночам караул начал вылавливал парочки, забившиеся не в ту щель. Всех, кому меньше семнадцати, утром тащили к лорду на правеж. Диего с трудом смех сдерживал, но мораль читал. Девчонки краснели, парни неловко ухмылялись, а взрослые с приятной тоской вспоминали собственную юность. Сам Диего в шестнадцать перепортил всех девок в округе и стал завсегдатаем в заведении Коринны — у нее до сих пор лучшие мальчики в Ариате.

В двадцать два он женился. Диего задумчиво высмотрел Кая, обсуждавшего что-то с Вингдиром. И Каю придется, чтобы пристрастия скрыть. А, сдается, ему девушки не интересны совсем. Не забота Диего, только... да забота, чего уж. Он подписал смету для Хайнса, сколько мешков зерна выдать для посева, и позвал Кая за собой. Не в спальню — солнце так припекало, что сидеть в каменном мешке не хотелось.

— Обед скоро, — вздохнул Кай, привычно взявшись за спинку кресла.

— Тогда сходи на кухню, пусть на двоих соберут.

— А охране?

— Без нее. Мы тут, в поместье поедим. Поодаль.

Кай вернулся с мешком и оплетенной бутылью. Посмотрел растерянно на Диего, тот вздохнул и забрал все к себе на колени.

— К северной стене, там покажу.

Большая часть кланников сейчас на полях, только детвора носится с поручениями, да женщины по хозяйству. А у северной стены и вовсе пусто — охрана на стене и за ней, внизу же задворки, ни одного окна сюда не выходит. Мастерские рядом, слышны удары молота и медный звон, но людей нет. Диего указал на выступ в каменной кладке — разрушенная лестница, нижние ступени уцелели.

— Руку дай.

Кай протянул раскрытую ладонь. Диего не мог привыкнуть, что опираться можно, как на стол, не дрогнет. Пожалуй, эта сила привлекала не меньше красоты и воинских талантов. Может... он представил, что Кай подхватывает, удерживает на коленях, и так резко сел, что отшиб задницу.

В мешке оказались толстые ломти мяса, свежий хлеб и прошлогодние фрукты. В бутылке — эль. Диего разделил еду пополам, а пили по очереди.

— Расскажи, как ты жил в Дарате.

— Зачем вам? — помедлив, спросил Кай.

— Хочу знать, по чему ты скучаешь.

— Там мой дом, этого мало?

— Да. Потому что мой дом в Ариате, но я не уверен, что хочу вернуться туда навсегда.

— Не судите всех по себе, — Кай дернул плечом. — Или ваш дом уже здесь, или для вас не существует такого слова.

— Возможно. Только что ты видел, кроме Дарата, чтобы судить?

— Вы снова о том, что лорд подставил меня?

Диего откашлялся. Да, он об этом.

— Всего лишь хочу тебя понять.

— В горах красиво, — заговорил Кай, глотнув эля. — Там мало народу, меньше, чем здесь, и очень тихо. Можно идти сутки и не встретить никого. Только ветер, небо, горы. Хорошо, — он подставил лицо ярким лучам.

— Ты же общительный.

— С приятными людьми — да, но нельзя же без конца общаться.

— Значит то, как тебя здесь игнорировали, не стало таким уж наказанием?

— Не стало, — Кай лукаво подмигнул. — Вы сожалеете об этом?

— Я мало о чем сожалею в жизни. Было — так было. Даже в этом, — он хлопнул по колену, — есть преимущества. Я выяснил, что и с параличом многое могу. Благодарить не стану, но зла не держу. Если ты не понял.

— Понял, — Кай смотрел в сторону.

— Хорошо, о прошлой жизни не рассказываешь, скажи, какие на будущее планы.

— Будущее? — Кай и больше бы отвернулся, но камни помешали. — Жить как раньше. Как ваши дружинники живут. Ну, то есть у нас проще, воины и охотники еще. Навыки я почти восстановил.

Обнять, прижать так тесно, чтобы не удрал никуда. Диего тоже отвернулся, чтобы отдышаться. Жить как раньше. Сам-то верит себе?

— Почему не женился до сих пор?

Вот теперь Кай на него уставился, глаза распахнул так широко, что радужка показалась светлой-светлой.

— Рано, — отозвался наконец. — Успею. Не столько денег скопил, чтобы семью содержать. А вы по семье не скучаете. У вас же дети есть, да?

— Двое. Сын и дочь. Скучаю, конечно, только в Ариате им безопаснее.

— Почему? То есть...

— То есть. Доедай мясо, не назад же тащить.

Кай положил кусок на хлеб и впился в него зубами так, словно кому-то яремную вену перекусывал. Диего отпил еще эля. Во рту пересохло. И оттого, что Кай рядом, такой мирный и почти родной, и что он Каю на совесть давит. Пусть и не ради себя.

— Скоро середина весны. Вы будете праздновать?

— В Хайррате отмечают, да. Бурно, тебе понравится, — Диего почти ничего Каю теперь не запрещал, только не сбегать попросил. Потребовал, точнее.

— Нет, вы будете, лорд Диего?

— Я спать буду. Помоги, — он подальше отставил бутыль, чтобы не грохнуть, и потянулся к спинке кресла.

Нечего ему там делать, это праздник молодых и свободных. Первые годы появлялся, пил теплое вино со специями, плясал в круге. А утром просыпался рядом с кланницей или двумя, которых потом приходилось замуж выдавать, выделять им приданое — хватит.

Кай докатил до пандуса, и Диего его прогнал. Сегодня должен Айнар вернуться, очередной шпион — Микалли скупал свитки оптом, закономерности Диего пока не нашел, потому всегда держал в Дарате хоть кого-то. Айнар вот бродячим башмачником прикинулся. У него хорошо выходит обувь тачать. Даже зарабатывает в плюс к жалованию.

Диего поднялся в спальню и достал из потайного ящика список книги, которую привезли Микалли в прошлом месяце. Древние тайны, но очень общий труд, Диего с таких начинал еще в Ариате. Странно, у Микалли есть куда более полезные работы, зачем ему эта?

Айнар приехал к вечеру, рассказал, что книг новых нет, зато лорд несколько раз подолгу беседовал с путешественниками. Как их занесло в такую глушь — загадка. Бывают извращенцы, но чтобы аж трое за месяц — перебор. Вот как отпустить туда Кая? Диего мысленно сам над собой поглумился и записал о путешественниках, для себя и для судьи. У него уже много скопилось таких записей. На специальной наговоренной бумаге, чтобы ни стереть, ни сжечь не смогли. Но скоро нужно заканчивать копить и как-то применять.

К середине весны готовились почти как к ярмарке, только соседей не звали, и от работы Диего отрываться не позволял. По вечерам, до поздней ночи плели венки из прошлогодней и новой травы, привозили с озера лилии, украшали ими бочки с водой и ручей. Девчонки носились — искали наряды, притирания всякие для лица, знахарь чуть не столом изнутри дверь подпирал, чтобы не ломились — требовали помады, духов, прочей женской ерунды. И требовали в долг — откуда у юных девиц собственные деньги, а знахарь в долг не давал. Потому же, почему Диего на праздник не ходил — все потом норовили натурой отдарить.

Дружинники уговаривали хоть на полчаса заглянуть, выпить со всеми, но Диего отказался. Возвращаться домой, когда все веселятся, еще хуже. Лучше сразу заснуть. Только не вышло — не рассчитал, что луна повиснет напротив окна, огромная, непривычно серебряная сегодня. Диего накрыл голову одеялом, но тогда замерзли ноги. Стянул рубаху, повязал на глаза — стало давить. Он обматерил весь мир и замер, стараясь глубоко дышать, чтобы успокоиться.

— Приказал же сменить тебя в полночь, — донеслось из-за двери. Громкий, хорошо знакомый голос. — Откуда я знаю, чего тебе не сказал? Давай разбудим, спросим, — пауза после каждой фразы, Диего, видимо, ответов охранника не слышал. — А куда деваться? Я тут все-таки не в гостях. Не благодари, а вали, всех девчонок разберут.

Раздался смех, потом он стих, и скрипнула дверь. Кай зашел на цыпочках, и чтобы не терять времени, Диего подтянулся на матрасе, давая понять — не спит. Глухо стукнул засов, Кай у порога сбросил рубаху, расплел волосы и подошел. В темных прядях, спадавших на лицо, запутались белые цветы. Диего застыл, любуясь дивным видением в лунном свете. Божество юности и страсти, идол потерянных народов. Пришел. Сам.

Диего смотрел, как раздевается до конца, садится на кровать, наклоняется, целует щиколотку, колено — так невесомо, что Диего не чувствовал почти, поднимается выше, прикусывает, облизывает, трется щекой. Волосы скользили по животу, с них осыпались бутоны, Диего взял один и вдохнул аромат, пряный и хмельной. А Кай продолжал целовать, гладить по груди, по плечам, добрался до губ. И вкус хмельной. Диего намотал гриву на руку, ласкал умелый уже — всему на глазах учится! — рот, ловил прерывистые стоны и ногтями водил по позвоночнику, Кай тогда выгибался, вжимался пахом в пах.

Оба не спешили — кто ж вернется, когда отпустили на праздник? — целовались медленно. "Запомнить", — гнал от себя Диего, подаваясь вперед. Ослабшие мышцы болели, только эта боль казалась такой же сладкой, как тяжесть желанного тела. Кай чуть отстранился, взял оба члена в руку, и наклонился еще целовать.

Диего снова не отпустил его сразу, удерживал, обхватив обеими руками. Кай тяжело дышал над ухом, иногда встряхивал головой, наверное, чтобы не заснуть. Запах семени, пота, лепестков и белый лунный свет. Диего с юности стихов не сочинял, а сейчас потянуло. Вместо этого он легонько подтолкнул Кая. Тот понял намек и встал. Рядом с кроватью стоял кувшин воды, Кай подошел к двери, поднял рубаху и смочил рукав, чтобы оттереть живот и грудь. Цветы, которые не попадали в постели, свалились на пол, хорошо, что Кай сам все собрал. Диего все еще не был готов с ним говорить. Слишком легко сказать лишнее.

Глава шестая.

Лето выдалось раннее, безоблачное. Кай лежал на складской крыше, щурился и придерживал рукой сохнущую рубаху. На другом конце курлыкали голуби, терлись клювами, самец раздувал зоб. А снизу долетал любимый голос, кроющий работников за нерасторопность. Кай соскользнул по черепице к дождевому желобу и посмотрел на двор. Диего разговаривал с Хайнсом и показывал на ворота. До этого они сидели в покоях лорда с бумагами, потому Кай и оказался не при деле среди дня.

Диего взгляд ощутил и поднял голову, зыркнул коротко и хмуро. Кай вздохнул и полез обратно, пока рубашку не сдуло. Хайрратский лорд не красавец, конечно, только ему нравилось смотреть, а сам лорд, похоже, совсем в молчанку заигрался. Настолько, что очевидного замечать не желает. Кай погладил влажный рукав, ничего не представляя, но скучая по ласке. Прошлой ночью он спал один. Уже не в кладовке — жена управляющего выделила ему угол на чердаке над кухней. Нет, они с Диего не поругались, они очень давно не ругались, просто ночью лорд тоже сидел с Хайнсом за бумагами. А тело просило, чтобы его трогали и целовали.

— Извращение, — одними губами сказал Кай, но сам себе не поверил.

Сначала вслух говорил, только быстро понял, что убеждает себя не для того, чтобы от Диего отказаться, а чтобы потом легче, когда расстанутся. С разлукой он смирился, потому сейчас и добирал, что мог. Ему повезло, если подумать, очень повезло. Не просто нашел любовника в клановых землях, а такого любовника. Здесь парни так же трепались о девчонках, как в Дарате, и Кай задавал осторожные вопросы. Очень повезло.

По черепице ударил камень. Кай снова скатился вниз и открыл рот: внизу сидел Диего и мрачно смотрел.

— Тебя долго ждать? Слезай, уезжаем.

— Да! — Кай схватил рубашку, спрыгнул вниз.

Вечно у лорда дела, а ему бы заниматься, ноги разрабатывать. Он теперь уже сам может, Каю не нужно ему ступни шевелить. В общем-то, теперь он почти и не зовет помогать. Кай сначала обижался, а потом сообразил — наверное, встать пытается. Да, тут точно не нужны свидетели, особенно такие.

Он толкал кресло и думал, что будет отвечать своему лорду на вопросы о Хайррате. Кай нарочно не высматривал ни укрепления, ни склады с оружием, но он живет здесь год почти и вроде бы не совсем дурак, видит. И политику внутреннюю тоже видит. Что Диего хороший правитель для своих земель. Его и боятся местами, только уважают. На Микалли Дарат не жалуется, но это не значит, что нужно отрицать достоинства Диего. Или значит? Кай всегда слишком далек был от подобных игр. Ладно, вернется — решит по месту. Заодно будет, чем мозг занять, чтобы не думать. Он посмотрел на стриженную макушку перед собой и очень захотел ее поцеловать. Именно макушку, потому что ни разу еще не получилось сзади обнять.

Вернулись на закате. Кай упал на скамью рядом с Антуаном и благодарно кивнул за кружку эля. Все вымотались. Лорд наверняка даже больше, но не признается. Позвал бы — убедиться, что жив-здоров. После середины весны Кай не решался самовольно приходить. Вдруг больше охрана его байкам не поверит. А подставляться не тянуло. Хотя не прийти тогда тоже не мог. Зачем ему толпа девиц на лугу, когда есть лорд.

— Ты меня слушаешь вообще? — Антуан пихнул в бок. Кай подавился и расплескал эль.

— Да. А что ты говорил?

Старшина покачал головой и сапогом втер в пыль пенящуюся лужу.

— Лорд сегодня, когда старого Мила распекал, ногой постукивал. Значит, не врал Лион, сможет ходить. Тебе будет за это что?

Кай не сразу понял, потом нахмурился. Ну да, задание недовыполнил.

— Именно об этом я решил думать, когда вернусь домой, — честно признался он.

— Тоже верно. Только ты... ну, мало ли... в общем, лично тебе, не в ущерб Хайррату, мы с парнями поможем всегда.

— Я же чуть не...

— А мы убивали, тоже по приказу.

— Да не приказывал мне никто! — вспыхнул Кай, чтобы воспользоваться этим и уйти со двора.

Диего не позвал в тот день, только на следующий к обеду — помочь одеться, и уже вечером — вылезти из ванны. У двери не было охранника — он и вовсе там стоял, чтобы подать-принести быстро, пока лорд сам не может, и у Кая появилась надежда. Диего еще в воде сидел, откинувшись на кромку, запрокинув голову. У него быстро появлялась щетина, если утром бреется, то вечером уже торчит, и у Кая язык защипало при мысли, что вот бы сейчас облизать от ключицы до губ.

Диего требовательно протянул руку, и Кай наклонился, чтобы поднять. Опять рубаху вымочит, но летом не страшно, да и, может, успеет высохнуть, пока выйдет отсюда. Диего, опираясь на его плечо, выпрямился, и до Кая только теперь дошло — стоит. Ноги дрожат, лицо напряженное, а стоит. И, все так же опираясь, вцепившись до синяков, Диего занес ногу, переступил через боковину на пол. Кай смотрел на него, широко улыбаясь, и старался поглубже запихнуть горечь. Не сейчас, сейчас чудо происходит. Они оказались одного роста, ну, почти. И Диего поцеловал, не наклоняясь.