Остров Луга

— Седьмым примете? — робот -"Юрка" бесцеремонно втиснулся в круг и потянулся за чашей. — Ты не особо-то гордись, Стойчо. В этот раз вам повезло, в другое время, может, и мы на что сгодимся. Думаешь, одни вы Оборону держали? Триста восемнадцать планет в Цепь вошли из восьми Галактик. Одиннадцать тысяч человек — по-вашему — погибли. Не продержись они, и вас бы смяло в гармошку. А может, это ты, Стойчо, связь налаживал? Небось, пока мы не позвали, сидел да помалкивал! Ну что, Магистр, дать схему?

— Обойдемся, — сказал Патрик. — Сами соберемся, если понадобится. Как считаете, братцы?

— Седьмого июля? — подал голос Ярослав. — А ты, робот, когда испаряться начнешь, держись подальше.

— Ойван меня зовут, — посланец отхлебнул и прищелкнул языком. — Доброе у вас винцо, ничего не скажешь! Это я каналом связи управляю — Ойван.

— А выглядишь как? — заинтересовался Свен.

— Как ты, — сказал Ойван. — Только нос подлиньше да волосы зеленые. Мне идет. Планеты, с которыми мы связь поддерживаем, как правило, населены гуманоидами.

— Так это не ваши "тарелки" вокруг Земли вертятся?

— В основном это чужие каналы, — сказал Ойван. — Другим тоже знать интересно, что у вас делается. Ну, ладно, мне пора. У меня сегодня одна интимная встреча назначена.

Робот поднялся и потопал в сторону кузни.

— Эй, Ойван! — крикнул вдогонку Стойчо. — Если хочешь, мы тебя тоже приглашаем.

— Буду, — пообещал робот. И испарился.

Восход на Серединном море сегодня был красив по-волшебному. Алые лучи легко побежали по волнам от розового сияния у черты горизонта. Мягкие валы, исчерченные алыми отблесками, лениво плескали о камень острова. Утренняя свежесть знобко щекотала ноздри.

— Нуаду-абиу-Инне, — громко произнес Патрик и начертал в воздухе треугольник, перечеркнув его справа-налево. — Лучайре-абиуинне-абдаррах!

Вода в скалистой бухте забурлила, вздымая туманное облачко. Ярослав смотрел внимательно, запоминая слова и жесты. В тумане, сначала неясно, затем все более отчетливо стали вырисовываться контуры ладьи-шнеки. Не прошло и минуты, а ладья, направляемая уверенною рукой Луга, уже причалила к серому камню у начала тропинки.

Первым отправлялся Чаупья. Поочередно обнявшись со всеми, он спрыгнул в ладью и помог перевозчику оттолкнуть ее от берега. Не успели они выйти на морской простор, а Патрик уже сотворил новую шнеку. Затем еще и еще, а вскоре Серединное море приняло на свою спину шесть допотопных лодок, управляемых шестью близнецами-перевозчиками. Шнеки расплывались в разные стороны, и пока они держались в пределах видимости, ведуны стоя прощались с товарищами, вскинув руки над головой.

Когда последняя лодка скрылась из глаз, увозя Стояна, Ярослав со вздохом опустился на скамью, набросив на плечи куртку Мустанга.

Первым делом нужно было спрятать волшебный клинок. Благодаря уроку Стойчо, эта задача трудной не представлялась. Ярослав внимательно оглядел свое надежное оружие, в последний раз ощутил его приятную прохладную тяжесть и, шепнув "Десдичадо", развеял клинок по ветру. Следом, тем же путем, исчезла и серьга.

— Может, помочь? — спросил молодой ведун у воплощения всемогущего бога.

Луг отрицательно помотал головой — парус уже реял над бортом, и шнека шла полным ходом. "Вот и кончились наши мытарства", — подумал Ярослав, но вместо облегчения душу его обнимала смутная грусть. Он вспомнил Илчина — мудрого старца-шамана, грозного, точно древний пророк; вспомнил Тойво, скрывавшего под простецкими манерами высокие помыслы и неслыханное самопожертвование; вспомнил чисто отеческую заботливость индейца Мустанга, полное имя которого он так и не удосужился выслушать до конца... Перед мысленным взором его прошли бестрепетный говорливый Дитрих, отважный Умо и изысканно-корректный воин Якудза.

"Да было ли это?"— едва не воскликнул он, не веря самому себе, но дареная куртка была так убедительно тепла и увесиста, а скамья шнеки так жестка, что все сомнения вынуждены были отступить.

Плаванье на сей раз не заняло особо много времени: сигарета — подарок Стояна еще тлела, распространяя легкий дымок до самой кормы, а впереди уже замаячили причалы речного вокзала. Пассажиров было немного, да и те плохо проснувшиеся — на часах стрелки еще подходили к шести. Так что особого внимания шнека к себе не привлекла. Высадившись на берег, Ярослав помахал рукой своему извозчику, благодаря за все, но Луг уже отплывал, равнодушно посматривая по сторонам: благодарность Ярослава, похоже, мало его интересовала.

В полупустом автобусе знакомо припахивало бензином, и мысли Ярослава наконец переместились в настоящее. Ох и влетит же от матушки! Ведь трое суток шатался невесть где. А уж про Маришкину реакцию на его исчезновение и думать страшно!

— Не подскажете, какое сегодня число? — спросил он, оборачиваясь к пожилому мужчине, сидевшему позади.

— Четырнадцатое, если не ошибаюсь, — сонно чмокнув губами, отозвался тот, заново погружаясь в истому утренней дремы.

"Четырнадцатое! — мгновенно повеселел новоиспеченный ведун. — Ну за одну-то ночь как-нибудь отчитаюсь".

— Ну и где мы изводили находиться? — услышал он, едва успев захлопнуть за собой входную дверь.

— Привет всем! — любезно сказал Ярослав. — Вы классно смотритесь рядом! Ма, у нас лейкопластырь есть?

— Был бы жив твой отец, блудня ты этакая, он не посмотрел бы... Что это у тебя?

Несмотря на экстренный курс лечения, глубокие порезы, оставленные чудищем-нечистью, заживали плохо.

— Ерунда! — отмахнулся Ярослав. — Царапины! Маришка, а ты как здесь?

— Да она посреди ночи прибежала, как узнала, что тебя нет. Мы уж тут чего не передумали. Все больницы обзвонили! Ты, кстати, на вопрос не ответил.

— Дорогие женщины! — с чувством сказал Ярослав. — В то время, когда доблестные десантники исполняют свой долг...

Марина нетерпеливо постучала розовым ноготком по циферблату своих миниатюрных часиков:

— А покороче нельзя?

— Можно, — Ярослав широко улыбнулся и подбросил на сгибе локтя фирмовую куртку Мустанга. — Меня на пляже выцепили приятели Юрки.

— Ага, сказала Маришка. — Я так и знала — без Юрки тут не обошлось.

— Они организовали кооператив. Обучают на экстрасенсов. Ну, в общем, у них начались неприятности. На пляже разговорились. Они, как узнали, что я в десанте служил, сразу попросили помочь... Ну, вот... — и Ярослав широко развел руками.— Пришлось малость кулаками поработать. Зато подарили курточку импортную и талисман с натуральным аметистом. Говорят — мой камень. Потом немножко обмыли.

— А позвонить нельзя было? — возмутилась Маришка. — Кроме того, когда ты в такое дело впутывался, ты о нас подумал?

— Вот именно, — сказал Ярослав.

-Что?

— Именно о вас и подумал, когда впутывался. А телефона там, где мы были, пока еще нет. Если бы мог — обязательно позвонил бы. — Тут он действительно не слукавил, чего ему больше всего не хватало на Острове Луга, так это певучего Маринкиного голоска.

Еще поворчав для порядка, женщины заклеили пластырем раны героя. И повели его завтракать. Холодные пирожки с капустой были просто восхитительны! Однако приключения на этом не завершились. Проводив тружениц на работу, Ярослав отправился в спальню.

— Привет, дедушка, — сказал он, останавливаясь в дверях.

Низкорослое существо с длиннющими цепкими руками и бородой до пояса, все обросшее седым мехом средней величины, удивленно обернулось, видимо, желая узнать, с кем это здоровается обитатель комнаты.

— К тебе обращаюсь, дедушка, — улыбнулся Ярослав.

Существо неловко заерзало под его усмешливым взглядом, моргая большими круглыми глазами болотного цвета.

— Я тебя вижу, — сказал Ярослав.

— Ну, тогда уж не дедушка, а скорее, пращур, — неожиданно глубоким и звучным голосом заговорило существо.

— Деда твоего я еще пацаном знавал.

— Так-так... — задумчиво промолвил Ярослав. — А чего ты у меня в комнате делаешь?

— Живу, — пожал плечами старичок. — Сейчас на ночлег устраивался, да ты помешал.

— Нехорошо к будущему молодожену в жильцы пристраиваться... Как полагаешь?

Старичок, похоже, обиделся:

— Я здесь, между прочим, скоро столетие как проживаю, — сухо сказал он. — Это вы здесь временные.

— Ну, извини, коли так, — Ярославу не хотелось ни с кем ссориться, но дело есть дело. Нужно было выяснить обстановку. — Понимаешь, дедушка, пока я незрячим был, пожалуй, не испытывал никакого дискомфорта... Однако, согласись, привести в дом молодую жену, зная, что ее по ночам еще кто-то разглядывает...

Домовой озадаченно поскреб за ухом по-старчески узловатым пальцем.

— Ладно, — сказал он задумчиво. По вечерам мы всё равно в подвале собираемся, а спать я и в кладовке могу.

— Так ты здесь не один?

— На месте этого дома, между прочим, четыре избы стояло, — сказал дед. — Куда, по-твоему, домовые девались, когда эту охабазину отгрохали?

Они посидели молча, искоса поглядывая друг на друга.

Следовало бы, конечно, порасспросить коренного жителя этих мест относительно наличия в доме людей необычного поведения, но, во-первых, неудобно было начинать знакомство с допроса, а во-вторых, Ярославу изрядно хотелось спать, да и у домового глаза слипались.

— Ну, ладно, — сказал наконец домовой. — Понятно, что у тебя язык чешется, однако вечер утра мудренее, давай-ка укладываться! Надеюсь, пока твоей длинноногой в квартире нет, я могу на своем обычном месте всхрапнуть?

— Храпи, дедушка, — великодушно молвил ведун, — только потише.

И они завалились на боковую: один на кровать, второй — под этажерку. Проснулись около пяти часов и отправились на кухню.

— Это правда, что домовые молоком питаются? — спросил Ярослав, открывая холодильник.

— Точнее сказать — предпочитаем, — отозвался старичок, вскарабкиваясь на табурет, предусмотрительно придвинутый ведуном. — А едим почти все.

Блюдечко в его руках показалось Ярославу большущей чашей, учитывая невысокий рост домового.

— Если не хватит — доливай, — предложил он, подвинув к сотрапезнику литровую бутылку с белым колечком сливок у горлышка.

— Благодарствуем, — чинно отозвался старичок, бесшумно отхлебывая холодное молоко. — Дошел до меня слух, будто в Серединном море на днях произошли кой-какие события. Ты не удивляйся, мы о таких вещах быстро

узнаем. Только сведенья эти не всегда достоверные.

— А почему ты решил, что я об этом что-то знаю? — осторожно спросил Ярослав.

Старичок хмыкнул с непередаваемой иронией:

— Сила в тебе всегда ощущалась, — сказал он. — Но сейчас появилось что-то новенькое. Да и оберег на тебе особого свойства — давно таких не видывал. Ведовская работа. Местные экстрасенсы до такого еще лет с тысячу не дойдут. Это правда, что вам удалось вызвать Сварога?

— Луга, — поправил его ведун.

— Какая разница? Его всяк по-своему называет. Здесь он всегда звался Сварогом — Светом.

— Всемогущий снизошел к нам, — осторожно промолвил Ярослав.

— Мать честная! — вздохнул домовой. — Неужто нашлось Заклинание?

— Не думаю. Скорее всего, это была его личная инициатива. Пожалел он нас. Мне вообще кажется, что не было никакого Заклинания — невозможно заставить Всемогущего служить себе. Тебя как величать прикажешь, дедушка?

Домовой пожал плечами, смакуя холодное молоко:

— Все равно. На нашем языке ты говорить не сможешь. Зови Григорием, если хочешь. Хорошее имя.

Они старательно прибрались за собой, помыли посуду.

Потом Григорий отправился обживать кладовку, а Ярослав включил телевизор. Программу вел Медовухин.

Глядя в его непорочно-прозрачные глаза, Ярослав с удивлением почувствовал, что вроде бы и не встречался с ним и не подвергался с его стороны жутчайшей опасности Заклятья. Уж не приснилось ли все это, чего доброго!

И тут Медовухин, иронически скривив уголок широкого рта, сказал буднично, со скрытой язвительностью:

— На острове Луга состоялось заседание международного магического круга, посвященное наступлению Апокалипсиса. С нашей стороны в составе участников присутствовал некий Ярослав, пожелавший остаться неизвестным.

"Ах ты сволочь! — подумал Ярослав и, сосредоточившись, шепнул: "Тойво и Идчин".

— Ну, что там у тебя? — зазвучал в мозгу недовольный голос Стояна. — Честное слово, надоел ты мне хуже горькой редиски.

— Да ты сам послушай! — предложил ему Ярослав.

— Вот стервец!— подал голос разбуженный Патрик.

— Врежь ему по зубам, браток!

— А как?

И тут перед его мысленным взором встал какой-то ветхий старичина в длиннющей грязной шерстяной рубахе до щиколоток, с нечесаными прядями сивых волос и неопрятной бородищей, из-под которой свисало ожерелье из звериных клыков. Непонятно откуда, но Ярослав точно знал, что они — медвежьи.

"Зыб-зыб!" — бормотал старичина, вперяясь выцветшими глазками в деревянную фигурку человечка с золотой проволочкой, окружавшей голову игрушечным обручем. "Гиль-гиль!"

При этом он сначала вскидывал ладони вверх, а следом делал крученое движение правой кистью руки на себя.

"Е-мое! Ну и колдовство!" — фыркнул Ярослав, но послушно повторил увиденное.

— В результате их неустанных, — говорил Медовухин, весело щуря глаза, — трудов, мы можем быть... — вдруг лицо его начало кривиться, а рука непроизвольно дернулась к щеке, — совершенно спокойны, — и закончил поспешно прерывающимся голосом. — Конец Света откладывается...

Тут же пошла заставка.

— Ну, все! — хохотнул Свен. — В течение суток ему никакой наркотик не пособит. Таких подонков учить надо!

— Человеку легко причинить вред, — вмешался Чаупья. — Не увлекайся, Яро. Побереги свое умение на настоящих колдунов.

— Да ну тебя совсем, Чау! — возмутился развеселившийся Стойчо. — Дай парню спокойно работать! Вечно ты со своими нотациями.

— Это приказ! — жестко отрезал Последний из Девятерых. — Будь осторожнее, Яро. Соблазн применять злое воздействие направо-налево очень велик. Мне не хотелось бы видеть тебя выродившимся.

— Успокойся, Магистр, — сказал Ярослав, чувствуя в груди знакомую по острову теплоту. — Я ведь видел Всемогущего. Этим, по-моему, все сказано.

Повесть вторая

ХОЗЯИН

Свобода раба или рабство свободы?

Третьего не дано... Думай. Думай...

Заявление Ярослава о том, что вместо исторического факультета он решил поступать на отделение журналистики Маришку удивило и несколько огорчило. Они долго спорили, но все впустую — не мог же он прямо объяснить, что командировки, которыми столь богата профессия журналиста, необходимы ему, как прикрытие основных — ведовских обязанностей! Кто обратит внимание на журналиста, шныряющего по стране?

Возвращаясь со свидания поздним субботним вечером, он с радостью увидел за столом у подъезда неугомонных доминошников. Здорово! После напряженного выяснения отношений появилась возможность расслабиться, заняв мозги математическими расчётами. Тем более, что одного игрока не хватало, стало быть очереди ждать не придется.

Самым маститым игроком в их дворе был безусловно Егор Борисович Буйков — слесарь-сантехник из местного ЖКУ. На памяти Ярослава он не проиграл, пожалуй, ни одной партии, если борьба шла на "высадку". Его устраивал любой самый неудачный партнер и не смущал любой "расклад". Понятно, что и сегодня у него напарник был.