Град злой

— С санитарами что?

— Княгиня обещала полсотни девок подогнать. Проведу с ними занятия, научу оказывать первую медицинскую помощь в экстремальных условиях.

— Ну-ну... смотри, чтобы они у тебя раньше времени не забрюхатели.

— Обижаешь, командир! Буду иметь подчинённых и в хвост, и в гриву, но только не в физиологическом смысле. И ещё... как думаешь, святая церковь не сильно изобидится, коли я бабок-шептальщиц мобилизую? Оно, конечно, с точки зрения официальной науки и церкви чистой воды шарлатанство, но раз помогает?

— Раз помогает — можешь рекрутировать. Даже тех, кто по ночам в ступе летает. Лишь бы польза была.

— А церковь?

— Церковь беру на себя. Ты, главное, в эти тёрки не лезь — вали на меня. А я не позволю тебе сгореть на костре Джордано Бруно и бабок твоих в обиду не дам.

— Спасибо, княже! Как говорится, челом бью!

— Бей-бей, только лоб не расшиби!— отшутился Демин.

К слову, у него самого голова разболелась не на шутку. Пришлось лезть в 'энзэ' за таблеткой цитрамона. Не сразу, но помогло.

Ближе к вечеру в город потянулись новые партии переселенцев — бойцы разведроты, выполняя строгий приказ 'князя', сгоняли людей с насиженных мест. Монголов должна была встретить безлюдная пустыня на десятки километров вокруг, всю провизию и фураж стремительно вывозили или уничтожали.

Заодно прибыли и первые сведения: монголов покуда в окрестностях не наблюдалось. Случайные отряды бойцы Демина повыбили ещё по дороге к Козельску. Майор расценил эти новости как хорошие. Чем позже подойдут враги, тем больше времени на подготовку, когда дорог каждый час.

Он сидел в своей комнате и вновь пробегал глазами пункты подробного плана обороны: не упустить бы чего, мелочей в таких делах нет. За спиной слышался весёлый смех Павленко и слабое повизгивание его пассии.

Внезапно дверь без стука распахнулась. На пороге возник малолетний князь. Хоть время и было позднее, Василий явился при полном параде, разве что шубу где-то оставил. За спиной подростка уныло топтался рослый гридень-телохранитель.

— Не помешал тебе, княже?

— Ни в коем разе.

Демин встал, сделал приглашающий знак рукой.

— Милости прошу.

Василий кивнул и быстро вошёл в комнату. Не оборачиваясь, коротко приказал гридню:

— За дверями жди.

Сев напротив, внимательно уставился на Демина, будто пытаясь прочесть что-то у него в глазах. Майор невольно отметил, что смотрит Василий с несвойственной его возрасту серьёзностью, аки совершенно зрелый муж, на плечи которого взвалены нешуточные обязанности.

— Реки, князь,— подтолкнул подростка Демин.

Тот решился:

— Скажи, Гаврила Мстиславович, мунгалы и впрямь сюда пожалуют?

— Пожалуют, князь. Можешь не сомневаться. Через два месяца они будут под стенами города.

— Коли так — может, выйти и встретить их в поле в честном бою?

— Честного боя не будет. Их много больше, и они умеют сражаться. А ещё они умеют хитрить.

Майор старался говорить как равный с равным. Парнишка того заслуживал.

— Если запрёмся в городе, то победим?

— Мы не просто запрёмся. Мы заставим их отступить, трусливо поджимая хвосты. Ради этого я всё и затеял.

— У меня будет к тебе одна просьба, князь?

— Какая? — вопросительно вскинулся майор. — Выполню всё, что в моих силах.

— Княгиня... Она сделает всё, чтобы не пустить меня на стены. Хоть я и князь, но я должен её слушаться, ведь она — моя мать. Но я не могу прятаться за чужими спинами, когда гибнут мои люди. Мои место среди них.

'А ведь он не ради красного словца говорит, — понял Демин. — И это отнюдь не детство в одном месте играет. Парень действительно ощущает на себе бремя власти и всю полагающуюся ответственность. Жаль, не все начальники такие!'

Парень, перехватив его задумчивый взгляд, выжидающе замер. Майор нервно сглотнул, мысленно обругал себя за то, что вмешивает в пацана в совершенно мужское занятие (хотя как ещё ему стать настоящим мужиком, не сибаритом-неженкой, который не умеет держать в руках оружие, защищать себя, своих родных, девушку, Родину, наконец?!).

— Я ни тебе, ни твоей матери — не указ!

Мальчишка понуро опустил голову, чтобы тут же распрямиться, услышав продолжение:

— Но не забывай: именно ты — князь! И этот город твой, а люди, которые в нём живут, нуждаются в защите, твоей защите, княже! Если вступишься за них, они этого не забудут и пойдут за тобой до конца. Только... — Демин смолк, подбирая слова, и, найдя нужные, продолжил:

— Не лезь на рожон, князь Василий! Пусть лучше плачут матери врагов, а не твоя! Береги мамку! Супруга она уже потеряла, не хватало, чтобы ещё и тебя лишилась... Других сыновей у неё нет.

— Буду беречь,— пообещал парнишка.— Крест на том целую.

Он вытащил из-под нательной рубахи крестик и поцеловал.

Демин одобрительно кивнул.

— Тогда иди спать. Завтра много дел, силы тебе пригодятся.

— А ты? Почему ты не спишь?

— Я тоже скоро лягу. Продумаю кое-что и бай-бай. Покойной ночи, князь Василий!

— Покойной ночи, Гаврила Мстиславович.

Парнишка ушёл, но после его ухода на душе у Демина вдруг стало легче. Отпали последние сомнения.

Мы победим! Сколько бы ни было неприятеля, всех поганой метлой спровадим назад в степи, вгоним снова в каменный век. Пусть сидят там и зализывают раны до скончанья века! Ибо... Ибо не хрен, окончательно решил он.

Глава 12

Спустя две недели жизнь в Козельске уже текла в устоявшемся русле и даже слегка отдавала рутиной. Ожидание осады перестало давить прессом, все успели свыкнуться с этой мыслью — ну да, через месяц-другой к городским стенам заявятся монголы, будет жарко, но не впервой, Господь не выдаст, свинья не съест.

В пятницу вечером, почти как в родном двадцать первом веке, в предвкушении уик-энда, легионеры собрались в 'апартаментах' князя на 'рюмку чая' (как выразился вечный остряк Павленко, за что едва не схлопотал от Демина здешний эквивалент наряда вне очереди, но как-то отбрехался).

'Апартаменты', конечно, громко сказано. На самом деле это была не самая просторная, угловая, с окнами, смотрящими на север и запад, комната на втором, верхнем этаже. Казарму хоть выстроили и вместительную, но, как водится, где-то что-то не рассчитали, потому пришлось тесниться, ну а майору сам бог велел подавать личный пример.

Присутствовала только старшая тройка: Демин, Морошкин да Свешников. Ловелас Дениска, избежав наказания, спросил дозволения и смылся на свиданку. Воднев засел у себя, в смежной каморке, где колдовал над чертежами какой-то особой баллисты.

— Для специально обученных людей! — язвил варвар Павленко, потуже затягивая кушак перед уходом к своей 'зазнобе'.

Специально или не специально, а уважения у местных Игорь добился, причём с неожиданной стороны. Переделывая механизмы подъёма моста и отпирания ворот, услышал от мастеровых восхищённую реплику:

— А ты знатный кузнец, боярин!

— Ага, Вакула, — смеялся потом Морошкин, мимо чувствительного уха которого, казалось, ни один комариный писк не проскочит.

Об одном жалел капитан: запас жучков и прочих полезных спецсредств имел свои лимиты, нет на свете ничего неиссякаемого, кроме людской глупости.

Кличка Вакула едва не заменила оперативный псевдоним Игоря — Помор, а в мастерской его с той поры с утра до ночи крутились козельские технари, вмиг распознавшие родственную душу. И пусть вряд ли кто из представителей не шибко технократичной цивилизации тринадцатого века мог дать квалифицированный совет по наладке механического нутра чудо-телеги или железной птицы, всё же операции уровня 'принеси-подай' аборигены освоили быстро, а где-то через неделю самые одарённые были допущены к гаечным ключам и элементарным операциям.

Местные красотки впустую растрачивали нехилый сексапил на скромного Воднева. Его мало интересовала сфера, лежавшая вне дорогих сердцу железяг. Зато Дениска-Варвар отрывался за двоих, внося энергичный вклад в решение демографической проблемы.

Порой Демин озадачивался вопросом — это сколько же народу месяцев через девять с полным основанием начнут звать Дениса папой? По приблизительным прикидкам выходило, что много, очень много.

Но сейчас мысли майора вернулись к намеченной чайной процедуре.

Зря зубоскалил Павленко: 'аксакалы' баловались отнюдь не 'огненной водой'. Пили чай, и не какой-то банальный: появилась возможность распробовать знаменитый матэ. Угощал Свешников, любитель всяческой экзотики. Учёный прихватил с 'большой земли' кисетик зелёного южно-американского зелья.

Впрочем, восторг от этого 'этнического' (как было написано на упаковке) напитка испытывал, похоже, только он.

— Прости, Михалыч. Есть в этом твоем матэ что-то табачное! — подытожил Демин, сделав последний глоток и с неудовольствием отставив пустой бокал в сторону. — Будто махорку заварил!

— Вкус тут не главное, — неожиданно поддержал учёного Морошкин. — Матэ — штука полезная. Давления не повышает, а вот иммунитет...

— Знаю, знаю! — прервал его майор. — Ты лучше скажи: как считаешь, можем мы повысить боеспособность наших войск? Татар-то во сколько раз будет больше, а? Надо не числом, а уменьем!

Морошкин ответил не сразу, задумчиво пожевал губу сначала.

— Считаю, что пока боевая подготовка идёт вполне на уровне. Вон, у Ракши сотня почти в терминаторов превратилась. Да и Стырь своих гоняет. Но...

— Что 'но'? И как, кстати, тебе этот Стырь? Что-то уж очень рьяно впрягся: даже сотню отдельную ему дали — не находишь?

— Впрягся, потому как самолюбие, видно, взыграло.

— И это тебе говорят твои новейшие психологические методики?

— Методики, само собой, говорят... Хотя ты прав, к Стырю ещё следует присмотреться. Прокачать перед боем по полной. И вот тут я...

— Так, говори, говори!

— Тут я подхожу к главному. Если ожидание татар затянется, это чревато тем, что моральный дух личного состава может несколько упасть.

— Упасть? — переспросил майор сердито, но закончить мысль не успел — дверь без стука распахнулась, и в комнату влетел Воднев, с криком 'Варвар пропал! На связь не выходит!'

Не расставаться с рацией, всегда настроенной на общую волну, — был приказ самого князя, то есть майора Демина. И на свиданку Павленко тоже пошёл с включенной рацией. Но когда через два часа в полном соответствии с предписанием командира, Воднев попытался выйти с ним на связь, то ответа не получил.

— Так! А маячок? — вскинулся Демин.

— Про маячок я как-то... — Воднев растерялся.

Каждый участник группы носил на шее маячок, на всякий пожарный. Демин включил приёмник сигналов. Маячок Варвара был цел и невредим — светился зелёным огоньком на экране.

— Метров четыреста отсюда, — задумчиво протянул Морошкин.

— Да тут весь Козельск метров четыреста, — обрубил Демин. — Так! Андрей, Игорь, берете отделение из сотни Ракши и с монитором дуйте на поиски Варвара. С нами поддерживать связь постоянно! Обо всём докладывать!

Морошкина и Воднева как смело.

— Что думаешь, Алексей? Что говорит тебе твоя наука? — видно, было, что Демин нервничает.

Он как вскочил со стула, когда Воднев влетел в комнату, так уже и не присаживался. А теперь принялся расхаживать из угла в угол. Напротив, Свешников казался спокойным, как Будда; сидел, смаковал свой нескончаемый матэ.

— Да что там думать, командир. Увлекся парень! Бывает. Рацию случайно выключил.

— Эх, кое-кто после разбора полётов получит... по яйцу! — выдал Демин вполголоса.

Запиликал вызов рации: Морошкин вышел на связь.

— Князь, тут войнушка началась! Нас из луков обстреляли, мы заняли оборону.

— Все целы?

— Все.

— Держитесь! Идём на помощь!

С ещё одним отделением из сотни Ракши выскочили из казармы, стремглав помчались к месту сражения, но поспели аккурат к шапочному разбору: бойцы Морошкина и Воднева справились своими силами.

Капитан с факелом в руках рассматривал распластанные на снегу тёмные фигуры — трупы. За его спиной рассредоточились дружинники, числом куда больше десятка.

— Что тут у вас? — коротко бросил Демин.

— Вот. Трое, — кивнул Морошкин на покойников. — Ещё парочка скрылась в темноте. Преследовать не стали.

— Правильно! Потери есть?

— Обошлось. Спасибо Стырю. Ели бы он со своими не подоспел, — капитан опять мотнул головой, в сторону, на выступившего из темноты Стыря.

Тот напряжённо смотрел на Демина. Майор благодарно кивнул в ответ, и сотник расслабился.

— Что ж, теперь остаётся выяснить, где Павленко.

Далее шли двумя цепочками по обе стороны улицы, страхуя друг друга от возможных нападений. Воднев наблюдал на дисплее перемещение зелёного огонька. Пару раз для ускорения пришлось свернуть на другую улицу. И вот они добрались до места.

— Ба! — не удержался Свешников. — Кажись, казённый дом...

С самых первых дней пребывания в Козельске Демин озаботился организацией гауптической вахты, по простонародному — 'губы', на которой бы отбывали наказания за мелкие провинности. А что — гарнизон большой, залётчиков хватало. Ну и некоторые штатские порой нуждались в вразумлении. Подобрали дом, набрали персонал из местных держиморд.

И Варвар в самом деле там обнаружился, когда разгневанный князь в сопровождении бояр да бойцов вломился внутрь. Дениска сидел в вонючей, темной и тесной кутузке, с поцарапанной скулой, но как всегда не унывающий.

— Князь, разрешите доложить! — радостно вскинулся он.

— Доложишь потом! Кто старший? — Демин обвёл взглядом комнату, в которой находилось с полдюжины стражников-мордоворотов — кто сидел, кто стоял...

— Ну, я, — буркнул коренастый, сивобородый.

— На каком основании схватили боярина?!

— А почём видно, что он боярин? — Старший равнодушно кивнул в сторону арестанта, облаченного и впрямь во вполне заурядный прикид, и потому почти неотличимого от местного простолюдина.

'Тьфу ты! — чертыхнулся Демин про себя. — Перебрали с этими перестраховками... Хотя эти-то долдоны могли бы понять и по росту. Таких вёрст коломенских здесь больше нет'.

— Мы-то почем знаем, боярин он или тать нощной, — пробубнил старший, будто читая деминские мысли. — Шляются тут, в темноте.

— Ладно, — процедил Демин. — Разберёмся. Варвар, за мной!

— Есть! — гаркнул тот.

— Ты чего так подставился?! — кипя от злости, накинулся командир на старлея, когда они оказались на улице.

— Това... князь! Да не подставлялся я! Шёл себе, никого не трогал, и тут из темноты... камешек, из пращи, наверное. Я-то уклонился, а рацию зацепило и в хлам. И сразу дюжина архаровцев со всех сторон, ни ответа тебе, ни привета. Кого мог — раскидал, но я ж не Геракл, сначала огрёб, потом по кумполу получил. Очнулся уже на киче.

— Ладно! Разберёмся! С этого дня свиданки отменяются. Ввожу казарменное положение.

На обратном пути Демин тихонько спросил Морошкина:

— Что думаешь про это, Андрей?

— Something is rotten in the state of Denmark ,— протянул Морошкин задумчиво с правильными оксфордскими придыханиями.