— На выход с вещами! — пропела за спиной Дьячко. Агата растерянно и торопливо покидала все в сумку, прошла мимо молчащей учительницы 'дылды-Людмилды'. Перехватила ее какой-то жалостный взгляд.

— Проходи, Агата, — торопливо сказал директор, когда она нерешительно замаячила на пороге его кабинета. — Проходи, садись.

В кабинете оказался Келдыш. Агата сразу насторожилась: что за очередная пакость? Келдыш посмотрел на нее и отвернулся к окну.

Директор сцепил на круглом животике толстые руки, встал прямо перед ней. Ей оставалось или задрать голову, чтобы видеть его лицо, или смотреть на его нервно вертящиеся пальцы. Агата смотрела на пальцы.

— Послушай, Агата... Твою бабушку увезли в больницу. Она...

Агата тяжело моргнула. Пальцы директора вертелись все быстрее. Он нервничал.

— У нее...

У нее в голове зашумело.

— Она жива?

— Конечно! — воскликнул директор. — Конечно, не пугайся так!

— Тогда не надо ее пугать! — услышала Агата резкий голос Келдыша. — У вашей бабушки инсульт. Сейчас вы можете поехать повидать ее в больницу.

— Конечно-конечно! — повторил директор и быстро вытер покрасневший лоб. — Учитель Келдыш любезно предложил подвезти тебя на своей машине в больницу. Уверен, все будет в порядке... конечно, в порядке...

Конечно, конечно, повторила про себя Агата. Встала. Сумка мягко съехала с плеча и шлепнулась на пол. Агата тупо смотрела на нее сверху. Келдыш наклонился, нетерпеливо всунул сумку ей в руки.

— Идемте, Мортимер.

В машине они молчали. Агата ненавидела больницы. Она провела там полдетства, и они напоминали ей приют — полудом, где ты живешь в ожидании и тоске по дому настоящему... Она глубоко вздохнула и поймала быстрый взгляд Келдыша. Он боится, что она разревется. Не сейчас. Не при нем.

Не дождется.

Больница была не слишком большой; в окружении зеленого парка казалась даже приветливой. Келдыш быстро выяснил что-то в регистратуре и махнул рукой Агате.

— Она в реанимации. Родственников туда пускают. Идемте.

Вы не родственник, хотела сказать Агата. Конечно, не сказала.

На дверях реанимации шелестели прозрачные ленты-занавески. Келдыш развел их, Агата вошла и остановилась, растерянно глядя по сторонам. Кто из них бабушка? Учитель молча взял ее за локоть, разворачивая влево.

Пол-лица Лидии Мортимер закрывала прозрачная маска. Кто-то тяжело, натужно дышал — то ли бабушка, то ли сама эта маска. Агата посмотрела на нее и принялась таращиться на подмигивающие и попискивающие приборы. Огоньки расплывались перед глазами. Она не заплачет, не заплачет! Бабушка казалась такой малюсенькой под этой простынею — словно там ничего не было, словно эти больничные приборы сами жадно высасывали из нее жизнь...

Дежурный целитель, сидевший в изголовье кушетки, поднял голову и встал. Сложив руки на животе, молча смотрел на них.

— Как? — спросил Келдыш, кивая подбородком.

— Состояние тяжелое, но стабильное. У врачей прогноз осторожный.

— А у вас?

— Мы даем ей энергию, чтобы она могла принять медицинскую помощь.

— Если понадобится еще...

— Спасибо, коллега. Мы пока справляемся. Вы родственник?

— Нет. Вот.

Целитель посмотрел на Агату. Вокруг глаз у него были темные круги, как будто было уже далеко за полночь. Кивнул.

— Ясно. Думаю, пока вам вредно находиться здесь. Приходите завтра.

Агата послушно повернулась вслед за келдышевским прикосновением.

— Я везу вас домой, — объявил Келдыш. Агата туманно удивилась — конечно, не в гостиницу же! Они ехали гораздо медленней. Агата смотрела в окно.

— Что маг говорил про энергию?

— Они берут ее у родственников. Как кровь подходящей группы, понимаете?

Агата медленно кивнула.

— А так как у меня нет магических способностей...

— Подойдет любая, — резко сказал Келдыш.

— В том числе и ваша?

— В том числе и моя.

— Но вы же... вы ее ненавидите.

Келдыш остановил машину и открыл дверцу.

— Приехали.

— Вы ненавидите ее, правда?

Келдыш смотрел на нее поверх машины.

— Я испытываю к Лидии... смешанные чувства.

— И все же хотите ей помочь?

Учитель повернулся и пошел к дому.

— Из чистого эгоизма. Где ключи, Мортимер?

Агата медленно, точно во сне, передала ему ключи. Смотрела, как он открыл дверь, вошел. Зашла следом.

— Эгоизма?

Келдыш огляделся по сторонам и повернулся к ней.

— Я еще не настолько стар, чтобы жить в одном доме с молоденькой девушкой.

— А?

— Похоже, вы забыли, что я — ваш куратор. Практически — второй опекун. Так что, если что-то случится с вашей бабушкой...

Он развел руками. Агата смотрела на него с испугом.

— Поэтому и в моих интересах, чтобы мадам Мортимер и дальше благополучно здравствовала. А теперь — к более конкретным вопросам! У вас есть деньги?

— А? — спросила опять Агата и подумала, что ее легко принять за идиотку. Да он и так всегда считал ее идиоткой...

— Деньги, — торопливо повторила она. — Деньги... да, есть.

— Сколько?

Агата достала шкатулку из шкафа. Келдыш тщательно пересчитал бумажки.

— Должно хватить на продукты и неотложные нужды. У вашей бабушки есть страховка и вы не обязаны ничего оплачивать в больнице. Если с вас что-то будут требовать... ну, обращайтесь ко мне. Вы не боитесь ночевать одна?

— Вот еще! — презрительно сказала Агата. Он внимательно оглядел ее.

— Я оставлю вам свой телефонный номер.

— Спасибо, — вежливо сказала Агата, сразу решив, что ни за что ему не позвонит.

— Завтра я заберу вас из школы, и мы съездим в больницу.

— Спасибо, — вновь сказала Агата. — Но ведь это моя бабушка. И я сама решу, когда и с кем мне ее навещать.

Келдыш посмотрел на нее с легким удивлением.

— Слушайте, Мортимер...

Она ожидала какого-нибудь привычного едкого замечания, но Келдыш пожал плечами и, буркнув:

— До свидания, — сбежал вниз по лестнице. Хлопнула дверь.

Агата осталась одна.

Услышав звонок, Агата вздрогнула: он был какой-то... пронзительный, как будто предвещал очередную беду.

— Не спрашиваете, — недовольно констатировал Келдыш, когда Агата, открыв дверь, испуганно уставилась на него.

— Что такое? — спросил у нее и сам же ответил. — Ничего нового, Мортимер! Если будут какие-нибудь изменения в ее состоянии, вам сообщат первой. Вот.

— Что это? — машинально спросила Агата, хотя и сама видела — что. Или, вернее, кто. Отставив руку, двумя пальцами, словно нечто невообразимо противное, Келдыш держал за шкирку слабо мякавшего котенка-подростка.

Келдыш поднял котенка повыше и внимательно оглядел его.

— Соседка съехала в отпуск, попросила присмотреть. У вас сейчас масса свободного времени и никакой аллергии. Консервы в пакете. Пусть поживет, пока мадам Мортимер в больнице. Держите.

Сунул котенка Агате и пошел к машине.

— А как его зовут? — крикнула Агата вслед.

Келдыш оглянулся на ходу. Поднял плечи.

— Это кошка. Зовут... ну, Киска. Спокойной ночи вам не желаю. Не даст.

— Думаете, у меня все-таки есть какие-то магические способности?

Они сидели в больничном парке. Уже полчаса, как вышли от бабушки, но идти домой Агате не хотелось. Ничего не происходило: бабушке не делалось ни хуже, ни лучше, врачи были уклончиво-пессимистичны, Келдыш пару раз уже становился донором...

Агата покосилась. Сегодня она опять застала его в больнице, но выглядел Келдыш, как обычно — бледный, неприветливый, весь в черном. Он сидел, раскинув руки по спинке скамьи. Глядел на солнце, посверкивающее в зеленой чешуе листвы.

— Всё за то, — отозвался рассеянно.

— И бабушка каким-то образом смогла их спрятать?

— Хотел бы я только знать — как.

— И что я могу... хорошо общаться с животными — это тоже магия? Вы тогда говорили про моего кота Сему...

— Если не магия, то уж очень похоже... — Келдыш уставился на Агату. — Вы помните, о чем мы говорили с вашей бабушкой?

— Да.

— Но вы не могли... не должны... Как же так?!

Ей доставило удовольствие изумление учителя. Он даже заикаться стал.

— Лидия набросила на вас заклятье сонного забвения. Вы просто не могли нас слышать. И уж тем более — помнить!

Агата небрежно пожала плечами.

— Я и не помнила, когда проснулась. Потом... все как будто возвращалось... как эхо... выплывало откуда-то...

Келдыш смотрел на нее во все глаза.

— Что вы помните?

— Вы сказали: она испугалась, что у меня есть способности, когда увидела, как мы с котом общаемся... Притворилась, что у нее аллергия. А я так плакала, когда мы отдавали Сему! — пожаловалась Агата.

Келдыш отмахнулся:

— Что еще?

— Вы предупредили, чтобы она ничего от вас не скрывала... А почему она испугалась?

— У семьи Мортимер своя... особая история.

— А кто-нибудь когда-нибудь мне ее, наконец, расскажет?

— Не думаю, что вас это порадует, — рассеянно сказал Келдыш. Провел по лицу ладонью. — Преодолеть сонное заклятье при нулевых способностях... Разве что мадам Мортимер постарела... но не думаю, не думаю...

Он поглядел сбоку на Агату. Сказал неожиданно:

— Посидите так.

— А?

— Не шевелитесь.

Келдыш потянулся к ней. Агата скосила глаза на руку, исчезнувшую за ее спиной. Он не коснулся ее, но Агата почувствовала покалывание на шее, словно по коже прошел слабый электрический ток.

— Что вы чувствуете?

Агата закрыла глаза, чтобы не отвлекаться.

— Тепло. Становится горячей... очень горячо... ай! — она, отпрянув, оглянулась. Келдышевская рука была в сантиметрах тридцати от ее спины. Агата сердито потерла шею:

— Что это вы делаете?

— 'Горчичник', — объяснил Келдыш. — Упражнение для первого курса. Дайте, посмотрю.

Агата, откинув волосы, наклонила голову. Почувствовала пробежавшие по шее пальцы.

— Даже не покраснела, хотя у вас должен быть волдырь, — сказал учитель. — Защита. Вы, на первый взгляд, поддаетесь магическому воздействию. Но оно на вас никак не отражается...

Агата сердито выпрямилась:

— Я что для вас, подопытная обезьянка? Есть у меня магия или нет?

Келдыш улыбнулся лениво.

— Вот для того, чтобы это выяснить, и нужно побыть подопытной обезьянкой...

— Например, сходить к Слухачу?

Келдыш помолчал.

— Вы этого хотите?

— А у меня есть другой выход?

— То есть?

— Вы сами говорили, что больному лучше всего помогает энергия родственников. Если Слухач скажет, что магия есть, я смогу бабушке помочь. Ведь так?

Келдыш смотрел с прищуром. Оценивающе.

— Она будет против.

— Она об этом не узнает.

— Узнает потом.

— Но тогда уже будет поздно... Я что, — жалобно спросила Агата, — теперь должна вас уговаривать? Я могу и сама к нему пойти.

— Нет. Не сможете, — Келдыш смотрел прямо на яркое солнце. Не мигая и не щурясь. Сказал серьезно:

— Надеюсь, мадам Мортимер по выздоровлении не превратит меня в жабу!

Он сидел в тени — громадный, жирный, страшный. Агата попятилась и наткнулась на Келдыша. Рука его была ледяной — он почему-то тоже нервничал. Слухач, глядя в пол, помял ладони, больше похожие на ковши экскаватора.

— Девушка готова? — спросил мягким голосом.

К чему? Агата поглядела через плечо.

— Да, — отозвался Келдыш.

Слухач поднял тяжелые белые веки и посмотрел на Агату. Глаза его были такими прозрачными, что казалось — еще чуть-чуть — и можно увидеть, что находится за ними в черепе.

И еще — Агата его где-то видела. Нет, не встречала никогда, потому что такого не забудешь.

Просто она его... помнила.

И он ее помнил.

— Понятно, — сказал Слухач — непонятно для Агаты и Келдыша. Неожиданно проворно поднялся. Поманил Агату толстым пальцем.

— Идем-ка...

Они вошли в затемненную комнату. Посреди стояла высокая кушетка, накрытая серым покрывалом, рядом — табурет. И больше ничего. Никакой аппаратуры или привычных с детства магических предметов-определителей. Слухач показал на кушетку и пошел задергивать плотные черные шторы, сквозь щель в которых пробивалась узкая пыльная полоска света. Он так долго ловил и уничтожал этот лучик, что Агата успела заскучать, сидя на дурацкой кушетке. Келдыш стоял, прислонившись спиной к стене. Пол разглядывал. Слухач справился с солнцем и сел на табурет, обхватывая его ножки толстыми ногами.

— Начнем?

Агата насторожилась.

— Наверное...

В поисках поддержки взглянула на учителя. Теперь тот исподлобья следил за Слухачом.

— Посмотри на меня, — сказал Слухач своим мягким голосом. Агата посмотрела. Слухач подался к ней, взял ее руку в теплые ладони.

— Смотри на меня. Ляг, откинься на подушку, но смотри на меня.

Агата вновь испуганно покосилась на Келдыша.

— Смотри на меня, — напомнил Слухач. Агата послушалась. Через секунду пожалела, но взгляда было уже не отвести — прозрачные глаза Слухача вдруг превратились в черные колодцы, дыры, в которые Агата проваливалась и летела — вниз, вниз, вниз...

— ...ты, ублюдок, — говорил кто-то, — ты чуть не убил ее, с-скотина!

— Ты сам говорил, что она готова, — отвечал кто-то другой — гнусавым жалобным голосом, — ни черта она не готова... привел девчонку... а она не готова... кто тогда из нас ублюдок?

— Вы со своей жадностью меры не знаете... всю бы высосал... пшел вон!

— Ага... — сказал второй с облегчением. — В себя приходит.

Легкие шлепки по щекам.

— Ну, давайте, просыпайтесь, давай, девочка, пора встава-ать...

Агата двинула головой. В голове звенело, и казалась она легкой и пустой — вот-вот взлетит над подушкой, как воздушный шарик. Агата разглядела опрокинутое над ней лицо. Теплые пальцы касались ее щек, лба, висков...

— Не спать!

Вздрогнув от резкого приказа, она вновь открыла глаза. Хмурый Келдыш стоял, положив одну ладонь на ее лоб, а второй взяв за руку. Только тут она начала чувствовать свое тело — словно до того отлежала его целиком. Агата вздохнула и выдохнула — получилась какое-то хныканье — и Келдыш сказал, не открывая глаз:

— Все-все, успокойтесь.

Агата поискала взглядом. Слухач, съежившись, сидел в углу на корточках — и что он так, ему ведь неудобно — вон же лежит уроненная или отброшенная табуретка... Теперь уже он следил за Келдышем.

Келдыш вздохнул, открыл глаза и посмотрел вниз. На нее. Агате стало неудобно.

— Можно, я сяду? — спросила, чуть ли не извиняясь.

— Да, — сказал Келдыш и убрал руки. — Конечно. Но не быстро.

Быстро у нее не получилось. Наверное, вообще бы не получилось, если б он не помог, а потом еще и не поддержал за плечи. 'Отлежанное' тело совершенно не хотело слушаться.

— И что... — сказала Агата. — Нашли?

Келдыш вместе с ней посмотрел на Слухача.

— Эхо, — сказал тот.

— Что? — Агата взглянула в близкое лицо Келдыша, но и тот не понял.

— Эхо? — повторил сам, как эхо.

— Эхо, — упрямо повторил Слухач. — Нет магии.

Он смешно помахал большими руками, словно изображая полет.