Девяносто девятый мир

Лука прицелился. Из-за спины Толстого Пита высовывалось плечо Карима, в него он и швырнул. Камушек был небольшой, размером с перепелиное яйцо, но тем точнее вышел бросок. Наглый и задиристый шестнадцатилетний сын харчевника взвыл как девчонка. Глядя на это, его свора заохала, переглянулась и... побежала!

— Подождите меня! — завопил Карим и помчался за остальными.

Обернувшись, он сорвавшимся голосом прокричал:

— Ты труп, калека! Ты труп!

Чувствуя, как в груди зарождается нечто новое, Лука посмотрел ему вслед. Это было удовлетворение. Ему нравилось как послушно тело, как быстро бежит кровь по жилам, нравился клёкот выплеснутой, по-настоящему выплеснутой ярости. Ведь раньше он мог только беззвучно, чтобы не разбудить маму с сестрой, плакать ночами или скрипеть зубами и вращать глазами. Он не позволял себе истерик, не желая казаться ещё слабее, чем он был, а потому гнев копился в нем, давным-давно срывая крышу.

Сейчас он дал волю чувствам, и на место заполнявшего все гнева пришло тихое, умиротворённое удовлетворение. Эска позабавило происшествие, но и он чувствовал то же, что и Лука.

Все-таки у них было одно тело.

Тело, которое начало отчаянно болеть. Атрофированные мышцы, казалось, были шокированы запредельными нагрузками. Ноги Луки подогнулись, но он сумел не упасть. Шатаясь, мальчик добрался до коляски, поставил её на колеса и, превозмогая боль, выкатил из лужи. Едва сделав это, он тут же упал на сиденье, принял удобное положение и покатил в сторону дома.

В лачугу он заходил уже на своих ногах. Мать, не заметив его появления, продолжала тереть белье на стиральной доске. С её лба ручьём лился пот, но приходилось терпеть, так как руки были заняты. Сдувая с лица налипшие волосы, она продолжала стирку так остервенело, будто от этого зависела жизнь её детей. Хотя так оно и было.

'Срань Хорваца, куда я попал?' — подумал Эск, и та же мысль пришла в голову Луке. Мальчик посмотрел на место, где он прожил все последние годы, новыми глазами. Да и с другой высоты, честно говоря, с высоты своего роста.

Одна комната на всех. На одной половине плохо освещённого помещения все кровати, маленький обеденный столик, сундук со старым барахлом. Всю вторую половину занимает прачечная — повсюду развешено белье, в углу ютится гладильный стол со старым чугунным утюгом. В углу напротив стирает мать. Мыльная вода в тазу и вёдрах на полу уже черна от грязи, и вскоре матери предстоит тащиться за квартал отсюда к общественному колодцу.

Точно. Выжав белье, она слила воду в ведро, поставила таз на место и выпрямилась. Лука заковылял к ней:

— Мама...

Приска подняла голову, заметила стоящего (!) перед ней сына и свалилась в обморок, но Лука кинулся к ней, чтобы не дать упасть.

'Силёнок-то совсем нет', — заметил Эск, когда, не удержав тело матери, рухнул на мокрый пол.

Аккуратно удерживая женщину, он сел и погладил её по голове. Приска была очень красива, когда выходила замуж за отца, но последние годы совсем её подкосили. Лицо осунулось, под глазами набрякли мешки, волосы поредели, а грудь обвисла после рождения Коры. Но она оставалась привлекательной, хотя это было сложно заметить сразу.

— Мама, мам... — тихо шептал Лука. — Мама, очнись!

Он коснулся губами её лба. Приска открыла глаза. Лука встал сам и помог подняться матери.

— Не приснилось! Не приснилось! — глаза мамы наполнились слезами. — Лука! Сынок!

— Да, мам...

— Но как? — воскликнула женщина.

Лука рассказал ей все как было, разве что не упомянув, как стал бросать камни в ответ. В его версии событий хулиганы разбежались, стоило ему подняться.

— Чудо! Чудо! — не уставала повторять Приска, целуя и обнимая сына.

Слезы так и лились из её глаз, она была мокрой от стирки и пота, да и Лука только вылез из лужи. Обнявшись, они долго так стояли: Лука прижимал мать к груди и впервые смотрел на неё сверху вниз. Теперь он видел, как много у неё седых волос.

— Мама, я схожу за водой. А ты пока отдыхай.

— А ты сможешь? — Приска недоверчиво осмотрела сына с головы до ног.

— Я постараюсь. Буду носить по одному ведру, не переживай. Отдыхай, мам.

Лука отвёл её к кровати и усадил, а сам взял полное ведро и, сжав зубы, делая маленькие шажочки, понёс из дому, чтобы вылить в канаву грязную воду и принести чистой.

Эск, наблюдая за этим, подумал, что мальчишка надорвётся.

Пора крутить Колесо.

Глава 4

Возле изгороди Лука остановился и поставил ведро на землю. Пальцы ныли, предплечье стало свинцовым. Помогла бы смена руки, но в голове настойчиво бил звоночек, требующий внимания.

Затаившийся Эск мысленно ухмыльнулся: 'Ну же, пацан, давай, не тяни!'

Лука потёр глаза, проморгался и отпрянул от внезапно появившегося прямо в воздухе блока с текстом! Мальчик потянулся к буквам рукой, но ничего не ощутил. Они висели перед глазами и двигались, стоило ему повести взгляд. Текст всегда был в центре внимания Луки!

'Вот же дикарь!' — вздохнул Эск, но отобрать управление у Луки не решился. Уж больно хрупким было равновесие двух разумов, слитых в одном теле. В мальчике недостаточно духа, чтобы осознать невозможное и сохранить разум в случае прямого вмешательства Эска.

Выжатая на задворки сознания личность его истлеет быстрее, чем Эск произнесёт: 'Хорвац побери!' Хорвац'Онегут был его старым другом и в одной из жизней умудрился стать божеством в том же мире, где Эск прозябал в роли жреца местного Истинного, пока не сменил веру. В той священной для половины населения планеты войне Хорваца низвергли, но, в последующем пересекаясь в разных мирах, они сохранили дружбу. И присказки о Хорваце остались.

Пока Эск вспоминал былое, Лука совсем освоился и в очередной раз перечитывал написанное, непроизвольно шепча вслух:

— Лука Децисиму суть Эск'Онегут... Очки Тсоуи: минус девятьсот семьдесят один... Активировано право на разовое использование Колеса. Использовать? Да... Нет...

Из маленького окна выглянула мама Луки:

— Сынок, что случилось? Как ты себя чувствуешь?

— Все хорошо, мам. Остановился передохнуть, с непривычки руки болят.

— Давай я отнесу... — начала Приска, но сын её перебил:

— Нет, мам. Я сам!

Сказано было твёрдо и уверенно. Мать покачала головой, но по мимолётной улыбке было понятно, что она не просто довольна — горда! Её голова исчезла из окна, а Лука вернулся к странному тексту.

Подумав с пару секунд, он ткнул пальцем в 'Да'.

Мир вокруг замер и затих. Текст исчез, а весь обзор заняла часть огромного колеса. Оно казалось вполне реальным, но было таким же миражом, как и текст до этого. Его плоскость уходила в обе стороны от Луки, заслоняя за собой все окружающее. В высоту оно возносилось далеко в небо, так что Луке был виден только один его сегмент, тот, что перед ним. Этот сегмент был зелёного цвета, и на нем огромными буквами значилось: 'Старт!'

Эск подкинул мальчику знаний, и Лука понял, что деления колеса бывают разных цветов.

Зелёный сектор только один, это стартовый, и если после вращения он выпадет снова, можно будет сделать ещё три вращения бесплатно.

Красные сектора приносят игроку болезни, увечья, снижение показателей и отрицательные таланты. Например, талант издавать адскую вонь. Таких мало, но зато каждый сегмент в несколько раз шире других.

Белые пусты и ничего не дают игроку, лишь сжигая попытку. Их больше трёх четвертей от всего количества.

Синие награждают полезными талантами, и чем насыщеннее цвет — от бледно-голубого до ультрамарина — тем выше уровень дара. Ультрамариновый сектор даёт востребованный в местном обществе талант, владение которым делает владельца непревзойдённым мастером, лучшим за всю историю мира.

Но самым желанным, и Лука хорошо это прочувствовал, ощущая азарт, является золотой сектор. Сияющий, отливающий в лучах солнца золотой сектор сверхспособностей. Каждая из них может нарушать законы физики и магии и действует вопреки всему. Полная неуязвимость безо всяких магических щитов и брони, телепортация в любую точку планеты, абсолютная невидимость, невероятная мощь и сила, позволяющая касанием пальца разрушать горы...

Шанс выпадения подобного сектора приближается к нулю при любом количестве вращений колеса, и каждый странник, заполучивший заветный сектор, добивался невероятных высот в том мире, где ему это удалось.

Существовал ещё фиолетовый сектор — единственный на все Колесо. По крайней мере, ходили такие слухи среди странников, но Эск никогда такого не видел, хотя испытывал фортуну много раз.

Озарение за озарением, идея за идеей, шаг за шагом — так Эск постепенно раскрывал перед мальчиком истинное положение дел, давал понимание того, что с ним произошло, чтобы рано или поздно добиться полного слияния и жить уже единой личностью.

Набрав полную грудь воздуха, Лука коснулся слова 'Старт'.

Медленно, чуть ли не скрипя, Колесо стало набирать разгон. Перед Лукой пронёсся стартовый сектор, сразу после которого шла череда белых, мелькнул золотой, снова много белых, красный, белый, белый, ещё красный, белый, белый, белый, голубоватый...

Колесо вращалось все быстрее и набрало такой разгон, что цвета секторов слились перед Лукой в одно смазанное пятно, ничего не было видно, Лука потерял контроль над телом, как и Эск. В момент вращения Колеса время останавливается во всей Вселенной, и только сознание игрока, закрутившего его, остаётся активным, чтобы воочию увидеть результат.

Лука потерял счёт времени, когда смазанное пёстрое пятно стало чётче, ещё чётче, а потом проявились и цвета убегающих секторов.

Ряд белых... Синий... Белый...

Колесо замедляло ход...

Глава 5

Лука разочарованно наблюдал, как Колесо замедляет движение. Скорость уменьшилась настолько, что все поле зрения уже несколько секунд занимал широкий красный сектор.

И мальчик, и Эск'Онегут, поселившийся в нем, умоляли Колесо поскорее проскочить проклятый красный. Лука уже и не думал о сверхспособностях, о талантах, ему хотелось одного: остаться здоровым. При любом другом сегменте он таковым бы и остался, причём с вероятностью выше девяноста семи процентов. Но красный мог принести что-то похуже паралича.

Сам странник иронично ухмыльнулся — так работает Тсоуи. Если тело носителя проклято, то недавнее выздоровление обернётся чем-то подобным — красным. Сектор слишком широк. Какой угодно другой уже проскочил бы.

Где-то вверху поля зрения замаячила граница сектора. 'Давай, давай', — молил Лука. 'Ну же! Именем всех богов заклинаю!' — мысленно рычал Эск, в ярости от перспективы провести последнее перерождение в теле дважды проклятого мальчика, а как иначе, если тот родился калекой и сейчас снова им станет?

Граница между секторами почти застыла перед лицом Луки. Следующим сектором после красного шёл фиолетовый, и подобный цвет странник видел впервые за все свои девяносто девять жизней.

— Так не бывает! Серьёзно? Боги, вы серьёзно? — ирония ситуации довела Эска, а вместе с ним и Луку, до истерики. Объявления результатов ещё не случилось, а значит, Колесо все ещё движется.

Эск принялся обращаться лично к каждому богу, в силу которых уверовал в прошлых жизнях:

— Жестокий Хорвац, Акатош Вневременной, Безликий Истинный, Боже Всемогущий, К'Тун Оскверняющий...

Он успел перечислить всех и пошёл по второму кругу, когда Колесо остановилось. Луке казалось, что граница между секторами находится точно меж его глаз, но Эск'Онегут ликовал: пусть микроны преимущества, но они решили в пользу фиолетового!

Право на разовое использование Колеса реализовано.

Результат вращения: фиолетовый сектор.

Награды:

— Эск'Онегут освобождается от эффекта Затухания, сохраняя весь накопленный опыт жизненных лет, начиная с текущего перерождения;

— Эск'Онегут сохраняет все приобретённые положительные таланты, сверхспособности и эффекты, начиная с текущего перерождения;

— при повторном выпадении фиолетового сектора Эск'Онегут получает право выбрать одну из утерянных сверхспособностей прошлых перерождений.

На Луку обрушился шум улицы. Он снова владел телом, а мир ожил. Мальчик морщил лоб, перечитывая непонятный ему текст.

Странник его устами расхохотался. Фиолетовый сектор — мифический фиолетовый сектор! — выпал ему в тот самый момент, когда ни одна из его наград никак на него не влияла. Уж лучше бы выпал самый захудалый талант, пусть даже умение играть на любом музыкальном инструменте! Можно было бы хотя бы зарабатывать вечерами по тавернам.

Эск'Онегут оказался в положении миллиардера, которому пообещали вечную жизнь и сохранение всех его денег тогда, когда уже заколотили и закопали гроб с телом внутри. Что толку от отмены Затухания, если это последняя жизнь? Отыграть минусовые очки Тсоуи, почти тысячу, между прочим, за жизнь в теле нищего подростка невозможно. В своих лучших перерождениях Эск зарабатывал несколько сотен, но никогда больше полутысячи.

Так что ни о каких новых талантах, которые бы с ним остались в будущих жизнях при повторном выпадении фиолетового сектора, речи быть не может. Потому что будущих жизней не будет, а на то, чтобы снова вращать Колесо, нет очков Тсоуи. Каких-то десять очков — цена на одно вращение — и их нет!

Пока Эск сходил с ума, Лука, с наслаждением почесав затылок, — не по привычке, а из-за того, что засалились грязные волосы, — взял ведро, схватив покрепче, и понёс к канаве. Впрочем, в канаву сейчас превратилась вся дорога, залитая не только многодневными ливнями и весенними паводками, но и бытовыми отходами жителей всего их нищего квартала.

Мальчик слил туда грязную воду и, определившись с направлением, побрёл к общественному колодцу.

Эск тем временем перебирал варианты, просчитывал вероятности, решал, что делать, и ничто из придуманного не давало ему ни единого шанса. Неподъёмным грузом тянули в пропасть грехи позапрошлой жизни, когда он сжёг все, что было, и ушёл в минус, а бездействие прошлой повысило отрицательный баланс.

Он обречён влачить существование в не самом дружелюбном и развитом мире, причём без каких бы то ни было талантов и способностей. В конце этого скорбного жизненного пути странник закончит существование навсегда. Он закончит. А Лука?

В сознании забрезжило понимание и, разгораясь все сильнее, дало Эску — нет, не надежду, — но ощущение правильности пути. В его — Эск'Онегута! — грехах не было вины и без того несчастного мальчика. А значит...

Надо решаться сейчас, пока не стало страшно! И тогда частица его сущности останется жить на многие, он на это надеялся, жизни. Лишь бы пацан не подвёл и оправдал его ожидания.

Эск глубоко вздохнул и непроизвольно закрыл глаза. Через биение сердца он активировал Исход.

Эск'Онегут, девяносто девятая жизнь.

Очки Тсоуи: −971 (значение отрицательное).

Выбрано развоплощение с последующим слиянием с личностью Луки Децисиму (первая жизнь), жителя локации 'Рукав Ориона, Млечный путь, Солнечная система, планета Земля. Вариация Вселенной: #ES-252210-0273-4707'.