Князь Холод

— Конечно!

А какой еще я мог дать ответ? В конце концов, для меня лучше участвовать в военном походе, чем безвылазно торчать в царском дворце со всеми его загадками и интригами. Да и улучшать доставшуюся мне по наследству репутацию князя Бодрова уже нужно, а где как не на войне этим заниматься? Я в этом мире хоть сколько-то сумел себя проявить только на армейском поприще, да и то лишь на стадии формирования полка. Хочется верить, что будут и другие успехи в этом деле. По крайней мере, здесь мне хоть что-то понятно и видна если не дорога, то хотя бы направление, в котором следует двигаться.

— Отлично! Тогда идем встречать государя Ивана Шестого! Он вот-вот прибудет!

— Как вот-вот? — пришла моя очередь удивляться. — К обеду же ожидали?

— Эх, ты, Князь Холод! — царевич постучал костяшками пальцев по моему лбу. — Обстоятельства изменились. Так что папенька скоро прибудет и соберет Малый Совет. А мы с тобой туда входим!

Ну да, ну да. Что-то такое мне Афанасий рассказывал еще в Холодном Уделе, да я тогда не в себе был, слушал вскользь, не придавая информации особого значения.

— Постой! — я едва успел ухватить за рукав уже направившегося к выходу Алексея. — Ты себя-то в порядок приведи! Нехорошо в таком помятом виде на Малый Совет являться!

— Да? А что не так? — он с удивлением посмотрел на меня, а я указал на его отражение в зеркале, том самом, что придарил мне господин Калашников. — Ох, ты!

Пока мои слуги помогали младшему царевичу привести себя в божеский вид, я успел вкратце поведать ему о своих вчерашних приключениях и об утреннем знакомстве с князем Григорянским.

— Хочешь оказать протекцию Ружиной?

— Просто проявлять к ней уважение. Это же не сложно.

— Пожалуй, ты прав, — задумчиво промолвил царевич, — если я, да ты, да Григорянский возьмутся за это, то уже завтра половина придворных подхалимов будут искать ее расположения. А тебе оно зачем?

— Так говорю же, — я безразлично пожал плечами, — не трудно это. Человек в трудное положение попал, можно сказать из-за любви к нашей Отчизне. Грех не помочь!

— Черт с тобой, Холод! Сделаю, как ты просишь. Но и ты меня поддержи на Совете!

— Договорились!

В вестибюле главного входа уже собралась приличная толпа человек в двести. Я аж присвистнул при виде такого столпотворения, чем вызвал удивленный взгляд царевича. Вряд ли этих людей кто-то организовывал. И весьма сомневаюсь, что у каждого из собравшихся здесь имеется свой личный источник информации в ближнем круге царя. Скорее всего, я сейчас видел перед собой великолепный образчик работы дворцового 'сарафанного радио': едва заслышав о скором прибытии государя, придворные, позабросив все дела, устремлялись ему на встречу. На то они и придворные, жизнь у них такая. Можно сказать, смысл жизни и развлечение в одном флаконе.

За спинами основного большинства встречающих на нижней ступени лестницы, одиноко стояла графиня Ружина. Алексей Иванович тоже заметил предмет нашего недавнего разговора и на ходу пихнул меня локтем в бок:

— Гляди, как удачно!

Не сговариваясь, мы сменили курс и с двух сторон подхватили вздрогнувшую от неожиданности девушку под руки.

— Мое почтение, графинюшка, — радостно улыбаясь, поприветствовал ее царский сын.

— Добрый день, Наталья Павловна, — присоединился я.

— Здесь вы ничего не увидите, эти блюдолизы задвинут вас в сторону. Давайте-ка с нами!

Не дожидаясь, когда оторопевшая графиня придет в себя, мы принялись втроем протискиваться сквозь толпу.

— Дорогу! Дорогу! Расступись! — не обращая внимания на звания и титулы, царевич зычным голосом прокладывал нам путь в самый первый ряд придворных, и было бы странно, если бы кто-то осмелился преградить путь второму наследнику престола.

В первом ряду обнаружился и князь Григорянский, учтиво кивнувший заметно напрягшейся при его виде Ружиной:

— Мое почтение, Наталья Павловна. Прошу прощения за вчерашний инцидент, моей вспыльчивости нет оправдания! — притихшие придворные, открыв рты, жадно ловили каждое его слово.

— Ну что вы, князь, я понимаю, что произошло недоразумение, — выдавила из себя Наталья.

— Григорянский! Отойдем на пару слов! — фамильярно заявил Алексей, уводя князя в сторону от нас.

Мой утренний противник бросил на меня обеспокоенный взгляд, но я лишь недоуменно пожал плечами. Может Алешка хотел высказать ему претензии по поводу нашей стычки, а может хотел заручиться его поддержкой на предстоящем совете.

— Что ты делаешь? — прошептала графиня краешком губ.

— Исправляю ошибки, — так же тихо прошептал я в ответ, — улыбайся, Натали, улыбайся. Пусть видят, что у тебя все хорошо.

— Надеюсь, мне не придется жалеть об этом, — она одарила меня лучезарной улыбкой.

— Слово князя Бодрова!

— О!

Дальнейшую словесную пикировку прервала радостно загомонившая толпа. Государь Иван Федорович Соболев прибыл в свой дворец.

Честно говоря, какого-то особенно царственного впечатления таридийский монарх не производил. Лет сорока пяти, среднего роста, среднего телосложения, усы, коротко остриженная русая бородка. Ничего выдающегося, никакой ауры правителя, лидера. Обычный человек. Почему-то кажется, что такие не становятся великими государями, хотя откуда мне знать? Скольких государей я видел? Просто у меня этот мир прочно ассоциируется с земной эпохой Петра Первого, потому подспудно и жду какой-то величественности, стремительности, энергетики и взрывного характера первого российского императора.

Время покажет, какой Иван Федорович государь. В конце концов, 'царя играет свита'. Будет среди его ближайшего окружения десяток талантливых управленцев и военачальников, глядишь, и Иван Шестой великим прослывет. А не окажется в царской свите таких людей, так и в истории он ничем не особенным не отметится.

Царь Таридии вошел в вестибюль быстрым шагом в сопровождении начальника сыскного приказа Глазкова Никиты Андреевича, двух пока неизвестных мне генералов достаточно преклонного возраста, капитана фельдъегерской службы и шестерых гвардейцев. Вмиг притихшая толпа встречающих дружно склонилась в поклоне.

— Добрый день, господа! Прошу меня простить, но приема сегодня не будет! Очень занят! — государь на миг остановился, чтобы поприветствовать своих придворных, заметил меня, стоящего под руку с Ружиной, удивленно приподнял правую бровь и, едва заметно кивнув мне головой, двинулся вверх по лестнице.

Толпа тут же раздалась в стороны, освобождая дорогу самодержцу, причем хвост этого живого коридора взобрался чуть не до половины лестничного пролета.

— Видишь, тебя бы там затолкали, — я кивнул в сторону того места, где собиралась ждать государя графиня.

— В чем подвох, Бодров? — спросила Наталья, одаривая ослепительной улыбкой поприветствовавшего ее придворного.

— Подвох в том, что подвоха нет, — скаламбурил я в ответ, — извини, мне нужно идти.

Я галантно поцеловал ей ручку и поспешил присоединиться к царевичу Алексею, делавшему мне призывные знаки. Поднявшись вслед за ним на лестничную площадку второго этажа, я обернулся. Ружина все еще была в вестибюле и в данный момент активно общалась с группой придворных обоего пола. Что ж, начало положено. В этот момент наши с Натальей взгляды встретились, я приветственно помахал ей рукой, она мне улыбнулась.

— Миха, чего ты там? — Алешка дернул меня за рукав. — Ты уже женись на ней, что ли, раз так беспокоишься. Тем более что помолвкой ты теперь не связан.

— Ну, не так быстро, я ее едва знаю.

— Да ты что, серьезно? — царевич задохнулся от возмущения. — Даже думать забудь! Янош сотрет тебя в порошок! Мы и так всеми способами пытаемся оттянуть большую войну с Улорией!

— Тише, тише, не волнуйся ты так! — поспешил я успокоить Алексея. — Шутка! Нам сейчас о Бобровске думать нужно. А Янош... Пусть приходит ко мне в Холодный Удел, посмотрим, кто кого там в порошок сотрет.

— Ой, Холод! Страшно мне за тебя! — Алешка сокрушенно покачал головой. — Точно у тебя мозги набекрень, если не боишься с улорийским королем связываться. Смотри на совете какой-нибудь глупости не ляпни, испортишь все.

— Разберемся как-нибудь, — ответил я, хотя никакой уверенности в этом не испытывал.

11

Совет оказался не Малым, а расширенным. Во главе стола, как и положено, восседал царь Иван Шестой. Первое кресло по правую сторону от него осталось не занятым. Как я понял, это было место царевича Федора, являвшегося главой Воинского приказа. Далее справа располагался глава Казенного приказа граф Ипполит Матвеевич Липницкий, потом царевич Алексей, я и князь Григорянский. Первое место по левую руку от монарха занимал канцлер Алексей Сергеевич Зернов, далее — глава Сыскного приказа Глазков Никита Андреевич. Как я понял из объяснений Алексея, Глазков являлся другом детства государя и пользовался его исключительным доверием.

За Глазковым восседал руководящий Посольским приказом князь Губанов Иван Александрович. Далее места заняли престарелые генералы, доставшиеся Ивану Шестому в наследство от предыдущего царствования: толстенький краснолицый Зубарев Александр Кириллович и сухой, словно щепка, Веремеев Сергей Данилович. Крайнее кресло по правой стороне досталось командиру Клинцовского драгунского полка графу Воронцову.

То есть к наследникам престола и начальникам главнейших приказов добавились уважаемые военные советники и командиры всех полков, расположенных в данный момент в непосредственной близости от Ивангорода.

Суть дела была уже всем известна. Тимландский генерал Освальд, воспользовавшись занятостью царевича Федора с основным войском улаживанием силирийского конфликта, перешел реку и осадил Бобровск, отрезав всю область от сообщения с другими частями страны. Шаг наглый и вероломный, особенно учитывая заключенный шесть лет назад 'вечный мир' между Таридией и Тимландом. Оно понятно, что вечный мир существует лишь в мечтах, но как-то тут было принято объявлять войну заранее. Глупо ожидать благородства от врагов, но что поделать — традиции.

Ситуация усугублялась еще одним штрихом, выбивавшимся из местного уклада традиций. Дело в том, что маленькое, но очень много мнящее о себе островное королевство Фрадштадт по всем монаршим дворам континента разослало ноту с утверждением законности действий Тимланда. Якобы несчастные тимландцы просто реализуют свое законное право на свободную торговлю по реке Нарис, которую нагло прибрали к своим рукам бобровчане. Вот так, ни больше, ни меньше.

Ох, что-то это мне напоминает. В моем мире ряд государств уже отточил до совершенства искусство оправдывать любые выгодные им действия, выдавая при этом ложь за правду, а правду за ложь. И здесь происходит то же самое, только пока в зачаточном состоянии. Воистину, разные миры — одни пути развития.

Реакция тоже была предсказуемой и до боли знакомой. Все советники, кроме Глазкова, Липницкого и меня, были просто вне себя от праведной ярости. Ударялись кулаки по столу, звучали презрительные обвинения в незнании 'островными крысами' истории, согласно которой Бобровск не менее пятисот лет является таридийским. Звучали призывы немедленно двинуть войска на Бобровскую область и выкинуть наглого агрессора за Нарис, а может даже и весь юг у Тимланда 'оттяпать'. Все обещали жизнь положить на алтарь победы, а Алексей бил себя в грудь с обещанием возглавить поход.

Отвечающий за финансы государства граф Липницкий только обреченно вздыхал, да то и дело утирал лысину белоснежным платочком. Глазков углубился в чтение какого-то документа, а может, только делал вид, что читает, потому что глазки его то и дело постреливали по сторонам, изучая реакцию присутствующих. Я же просто ждал, когда страсти улягутся и совет перейдет в конструктивное русло. И дождался.

— Довольно! — повысил голос государь. — Это все эмоции. Я жду от вас дельных советов.

— Можно прояснить несколько вопросов? — набравшись смелости, подал голос я, как только в помещении установилась тишина.

— Да, Михаил, — царь удивленно воззрился на меня, как и остальные присутствующие. Да, видимо не баловал прежде князь Бодров заседания совета подобными 'глупостями'.

— Фрадштадт ясно дает понять, что поддерживает нашего врага, — я обратился к главе Посольского приказа, ведающего международными делами, — означает ли это, что он вступит в войну, если мы атакуем Тимланд? Или чего они от нас ожидают?

— Поддерживает — это мягко сказано, — Иван Александрович несколько раз кашлянул, прочищая горло, — Острова и подтолкнули Тимланд к этому нападению.

— Но не ждут же они, что мы вот так просто возьмем и отдадим Бобровскую область?

— Конечно, не отдадим! — воскликнул царевич Алексей.

— Тогда в чем смысл петиции? Для чего-то же это им понадобилось?

— Фрадштадт ничего не делает просто так, — усмехнулся царь.

— Совершенно верно, — подтвердил Губанов, — Фрадштадт просто так ничего не делает. Это так же верно, как и то, что Фрадштадт предпочитает воевать чужими руками. Поэтому их войск под Бобровском мы не встретим. Ну, а разосланная по всем королевствам нота — не что иное, как приглашение всем желающим вступить в коалицию, поддерживаемую нашими островными 'доброжелателями'.

— Значит, они уже озаботились нашими планами строительства флота в Южноморске, — князь Григорянский задумчиво потеребил ус.

— Для создания коалиции нужно время, — снова включился в разговор я, — значит, нужно осадить этого самого Освальда до того, как враги собьются в стаю.

— Вопрос в том, как нам это сделать, — тяжело вздохнул Глазков и отложил документ, обведя нашу сторону стола внимательным взглядом.

— Алешка, — прошептал я, склонившись к уху царевича, — спроси о численности тимландцев!

— А есть ли сведения о силах войска Тимланда? — тут же выпалил Алексей.

— Наконец-то правильные вопросы пошли, — довольно кивнул головой Иван Федорович, — Освальд привел около пяти тысяч пехоты и полторы — две тысячи кавалерии.

— У Нилова в Бобровске, — подхватил глава Сыскного приказа, — около полутора тысяч солдат, плюс ополчение поможет в случае штурма.

— Как я понимаю, — подал голос граф Воронцов, — из свободных войск у нас только три полка.

Как я и предполагал. Не густо, всего около трех с половиной тысяч человек. Хотя, если учесть, что этот самый генерал Освальд вынужден будет не менее трех тысяч солдат оставлять у стен Бобровска, то силы будут примерно равны. А вот если город скоропостижно падет, то нас просто задавят числом. Не очень хороший расклад, неужели нельзя выделить больше войск, вопрос-то не рядовой?

— Но ведь в Усолье тоже стоит полк, почему не взять людей и оттуда? — Алексея не особо радовала перспектива возглавить слишком маленькую армию с небольшими шансами на успех.

— Нет, Усолье трогать не будем! — категорически заявил его отец. — В случае вашей неудачи Усолью придется держать удар. Мы не можем ослабить город. Поэтому идти придется тремя полками, под общим командованием генерала Веремеева. Под Витюгами вас ожидает Третий Ивангородский пехотный полк. Опытные, прошедшие проверку боем ребята полковника Крючкова. Послезавтра к вечеру вы должны привести свои полки к деревне Витюги. Ты, Алексей, возьмешь два эскадрона улан и пойдешь при Сергее Даниловиче заместителем.