Ведьмина клятва

Я едва челюсть на пол не уронила. Откуда знает?

— Откуда? У вас говорят "от верблюда", — хмыкнул призрак, — ответишь?

— Почему нет? Он мне сам объяснил смысл и ход ритуала. Дорогое удовольствие знаешь ли. Сутки отлёживалась да отвары пила. Ну и кое-что редкое израсходовать пришлось.

— Ритуал запомнила?

— Ещё бы. Не просто запомнила, но и записала подробно. А тебе зачем?

— Почему ты его отпустила?

— А что с ним делать? Приневоленный дух, которому пять сотен лет не дают упокоиться... по-твоему он может принести пользу? Как бы тебе объяснить... — я почесала в затылке, — у меня нет приневоленных нечистиков в услужении и никогда не было. Многие ведьмы меня не поймут, поскольку традиционно считается, что нечисть понимает только силу. И только немногие из нас полагают, что нечисть может стать... партнёром, что ли. Те, кто рядом, они обычно не служат мне, а помогают, понимаешь?

— То есть ты строишь вашу совместную жизнь на понятиях 'добро' и 'дружба', — криво усмехнулся Старший.

— Не со всеми, — возразила я, — но предпочитаю не заставлять, а привлекать.

— Добрая госпожа ведьма,— заржал Младший, — куда мир катится?

Дурак ты, малой. Доброта в её истинном понимании свойственна только людям праведным... или вообще святым. Все прочие этим понятием прикрывают слишком многое и многое же называют 'добротой'. Моя 'доброта' проистекает из простого соображения — помощников из мира Тьмы не следует обижать больше, чем это необходимо для их преданного служения. И обязательно нужно ценить их старания и не лениться об этом упоминать лишний раз... да ещё и вслух. Хвалить их надо, язык не отвалится, а доброе слово и нечистику приятно. Но с этими умниками ухо надо держать востро, сущности изнанки постоянно испытывают ведьму на излом, сила — она сила и есть, это их еда и их жизнь, как её не назови. Нечисть подчиняется только сильной ведьме, это закон мира Тьмы, ничего не попишешь.

Я с сожалением взглянула на смеющегося колдуна. Старший раздосадовано махнул рукой, дескать, не бери в голову, ведьма, дурак он и в Сибири дурак.

— Ладно, прощайте покуда, отдыхать пора. Да и мальчика посмотреть нужно.

— И ты не будешь смущаться, раздеваясь ко сну? — младший прищурился.

— А чего ты там не видел? Нет, если тебе надо, я могу и застесняться, мне нетрудно. А тебе, возможно, будет приятно, да и вспомнишь как выглядит голая женщина, — ехидно предложила я.

Старший хмыкнул и оба силуэта истаяли. Вот и ладно, тут и без вас весело будет, когда Пётр Алексеевич припожалует. Да и не очень меня огорчают соглядатаи, много не увидят, а ещё меньше услышат, спасибо дяде Фёдору. Я не колдовка, мне руками размахивать незачем, а слова заговора необязательно орать, достаточно еле слышного шёпота. Так что пусть следят в четыре глаза, глядишь и уследят.

Малыш крепко спит, разметавшись в своём манеже, лоб в испарине, не заболел ли? Не похоже, ему просто жарко, но окно открывать погожу, не тот случай. Красивый мальчишка, порода видна в каждом из Вороновых, но этот экземпляр просто из ряда вон, очень уж лелеемый, прямо сюси-пуси над мальцом вытанцовывали. Но если всё будет идти правильно, то следующей зимой он у меня в снегу купаться будет. А я искупаюсь завтра утром.

Глава 7

Что сказать... для приличия я натянула длинную майку и нырнула в снег. Попрыгала, повалялась в сугробе и быстренько заскочила в прихожую одеваться. Да не тут-то было... Прямо под ноги метнулся насмерть перепуганный домовик. Ну и картинка — трясётся, визжит, оглядывается, вцепился в подол майки, как припадочный! Стиснул лапы — не разжать, просто гирькой на майке повис!

— Отцепись от меня, чучело! Что за напасть стряслась?

— Ох, Лизавета, там дитятко помирает!

Я рванула по коридору, как была — босиком, оставив половину майки в лапах домовика. Зацепилась обеими руками за притолоку, с трудом затормозив, ох ты ж мать моя! Мальчишка выгнулся дугой и уже даже не хрипит, а тоненько стонет. Тёмное пятно обнимает мальчика за плечи и голову, да ещё и шипит, тварь!

— Ис-с-счезни... это моё дитя!

— Мара это, мара! — завопил домовик.

— Заткнись! — рыкнула я.

Запрокинула голову, завертелась противосолонь, окутываясь туманной дымкой, захватила дымку, как сеть и мгновенно спеленала чёрную кляксу, громко и отчётливо выговаривая слова заговора — есть! Скручивая воющую тварь дымкой, кивнула дворовому на Алёшку, он бросился к ребёнку, оттолкнув причитающего домовика.

— Живой он, хозяйка, успела ты! Слаб очень, а так-то малец живой, не боись.

— Вот и х-х-хорошо!

Противный вой смолк, и я аккуратно уложила безжизненный комочек в коробку. Полежи пока, тварь, пригодишься ещё... Мальчик сильно ушибся, ударившись затылком о перильце. Верещащему домовику пришлось дать пинка со всей дури, он впечатался в стену с противным хлюпаньем и наконец-то заткнулся. Подняла его за шкирку на уровень глаз.

— Запомни следующее: если тут какая тварь ещё раз появится, а я в тот же миг об этом не узнаю, берегись... мне не нужно искать способ извести весь твой род под корень. Ты поставлен оберегать дом или я что-то путаю?

С каждым произнесённым словом я говорила всё тише и тише, а домовик уменьшался в размерах и как-то линял прямо на глазах.

— Пошёл вон отсюда, — прошипел штрафнику Бонька.

Едва домовой с противным писком исчез, как в комнате проявились шуши.

— Отныне глаз с мальца не спускайте, душевно вас прошу, ребята. Один исчез по делам, второй бдит. Вам ясно?

Шуши покивали и тихо смылись под стол от греха подальше.

Мальчик тихо дышал... Я осторожно ощупала голову, шишку мы сейчас уберём, остальное тоже не страшно, я успела вовремя! Но какая же скотина этот домовой! Мерзкая, тупая, трусливая скотина, мог ведь меня сразу позвать! Пока домовик трясся в ужасе мальчишка мог погибнуть ни за грош. Сначала пацан, а потом кто? Уж не папенька ли его? Так что не мара это, точно не мара, а колдовская тварюшка или магическое создание, как любят говорить колдуны. Мара жизненную силу не жрёт, а эта дрянь только что не причмокивала от наслаждения. Обычная мара боится ведьм пуще огня, а это... ещё и шипеть на меня пыталось. Что оно такое... разберётся колдун, мне нужен старший Воронов и побыстрее! Бормоча заговор для мальчишки, пыталась сообразить за кем первым бежать, за отцом или дядюшкой. С младшим Вороновым разговоры разговаривать — это как брёвна таскать, пока растолкуешь что к чему, третья мировая начнётся прямо в этом поместье, чтоб им всем полегчало...

— Бонька, кого может бояться домовик больше ведьмы?

— Токмо сильную ведьму боится, хозяйка. Или колдовку.

— Вот именно. Не колдуна, а колдовку. Следы видишь где-нибудь?

— Ничего не вижу, и шуши не видят.

— Значит, эта тварь тут давно поселилась. Мальчику два года, значит... где-то с год она из него силу качает. Юшка! Быстро дозовись обоих колдунов. Они ко мне приставлены, так пусть на глазах маячат, правда, толку от Младшего... — я махнула рукой.

Через пару минут мальчик задышал ровно, глубоко, даже глаза приоткрыл, пролепетал 'Иза' и уснул спокойным сном, слава всем духам, видимым и невидимым. Кто именно силу из ребёнка тянул, с этим старшенький разберётся... а ведь тянули понемногу, не злоупотребляя особенно. Значит кому-то эта сила предназначалась? Разберёмся, когда нас удостоит посещением Пётр Алексеевич.

— В дом без моего ведома никого не пускать, — сказала я в пустоту, но Бонька тут же откликнулся.

— Сделаем, Лизавета. Токмо сил у меня, сама знаешь...

— Знаю, предупредишь меня, если что. Запоры ты блокировать умеешь, не прибедняйся.

— А если опоздаешь?

— Значит опоздаю, — огрызнулась я и Бонька засуетился, бормоча 'да я так просто сказал'.

Только сейчас ощутила, что стою в луже воды, ноги застыли, пальцы рук занемели. Ещё бы, столько силы вбухать в заговор, и дымка эта мне ещё икнётся, чует моя душа. Одеться надо, взглянула на Боньку, пытаясь сформулировать просьбу. Тут же выяснилось, что мне и говорить ничего не нужно, одежду он мгновенно притащил. Умничка мне дворовой достался, служит не за страх, а за совесть — повезло... Натягивая брюки, мимоходом взглянула в зеркало — чучело чучелом, волосья дыбом, глаза в пол-лица, да ещё и чернотой залиты, как смолой кипящей, рожа бледная, круги под глазами, как синяки месячной давности. Краше в гроб кладут, наверное.

— Не кладут вас в гробы, — прошелестел из-под стола Старшилка.

Я хмыкнула, опять вслух подумала. А то я не знаю, куда нас кладут! На костёр ведьмачий кладут и гори ведьма тем пламенем, которым сможешь. Некоторые синим горят, а мне гореть, как бабке — серым пламенем. Натянула свитер и тут как раз проявились оба призрака.

— Что случилось, Элизабет? — встревоженно осведомился старший.

— Чтоб по два раза не повторять, отыщите вашего повелителя. Дело важное. Очень важное.

— А точнее? — поморщился младший.

Я проигнорировала вопрос, не хватало ещё с этим сопляком объясняться, пусть он и три раза маг.

— Советую не тянуть, Старший. Твой хозяин, как и его брательник, вряд ли обрадуется, если с мальцом что-то случится. Просто передай, что дело плохо.

Призраки исчезли, а я полезла в буфет, где теперь хранились нужные травы, заговоры заговорами, но поддержать мальца надо. Есть у меня настоящие травы, добытые каторжными усилиями. И даже женьшень есть, бабкина ещё настойка. И лимонник есть, заварим, а пока позвоним на кухню, пусть рыбки нам доставят, и фруктов свежих. Алёшка-то рыбоедом оказался, как и его отец. Жареное двухлетнему мальчику есть рановато, приготовим рыбу на костре, насадив лакомые кусочки на прутья, как североамериканские индейцы бизонью вырезку. Вкуснятина... И не жарится, а печётся в собственном соку и собственном жире. Видела я тут на тарелке у младшего Воронова и морскую рыбу, а нам с Алёшкой рыбий жир полезен.

Отмерила в стаканчик настойки, развела тёплой водой и выпоила полусонному мальчишке через трубочку. Лимоннику настаиваться ещё долго, так что пусть дитя поспит, здоровее проснётся. Иммунитета у мальца явно недобор.

Дядюшка его отзвонился спустя час, выслушал сообщение и так скрипнул зубами, что я даже вздрогнула. Надо отдать ему должное, в бешенство он не впал, от ругани воздержался, всего лишь скупо сообщил 'буду через полчаса'. Ага, прилетит на крыльях?

Точно, на крыльях и прилетел, маленький геликоптер сел едва ли не у нашего крыльца. Старший Воронов сразу прошёл к мальчишке, долго разглядывал спящего, затем что-то приказал призрачным колдунам на непонятном языке и повернулся ко мне. Я приложила палец к губам и кивнула на дверь. Не стоит беспокоить спящего, у него тут и без нас народу потустороннего полно, двое колдунов, шуши, Бонька, хватит за глаза.

— Что у тебя с лицом, Лиза?

— Ты не о том спрашиваешь колдун.

— Так основное ты уже рассказала. Или есть ещё что-то, чего я не знаю?

Много ты чего не знаешь, колдун. Например, тебе и в страшном сне не приснится, что Алёшка видит шушей, домовика и Боньку. В соседней комнате в манеже спит крепким сном будущий ведьмак и посапывает в две дырочки, но дядюшке знать об этом незачем. Будь у мальца колдовской дар или даже намёк на него, та самая тварь давно бы высосала его досуха. А ведь ты, дядюшка, надеешься, что дар у Алёшки проснётся рано или поздно. У самого-то три девки родились, не судьба продлить династию. Уверена, у старшенького достаточно и ублюдков мужеска пола, сиречь внебрачных деток, но думаю, Пётр Алексеевич давно уже понял, что дар так просто не передаётся. Слово "передаётся" звучит забавно, но дар отнюдь не инфекция, им не заразишься в постели со случайной девкой.

Колдовской дар считается великой драгоценностью и возродится в потомке при соблюдении многих условий, которые никто и никогда не озвучивал по весьма простой причине — таковых стандартных условий не существует. Дар может пропустить до десятка поколений и возродиться ни с того, ни с сего в каком-нибудь потомке, который и знать не знает о собственных возможностях. Изредка дар даёт о себе знать такому счастливцу, но чаще всего бедолага сопьётся, поскольку некому помочь совладать с даром... или просто погибнет от собственной силы. Сынок Ивана Алексеевича, тот, что постарше, пролетел с даром, мамаша явно оказалась не того роду-племени. Вот старший Воронов и рассчитывает на племянника, мальчики рождаются у Ивана, а у самого Петра — девки. Сколько мне известно, это считается не то, чтобы проклятием, но в среде колдунов является этаким настораживающим фактором. В подобную семью не отдадут замуж перспективную девку, не примут мужчину в качестве мужа для собственных дочерей, словом, заморочек там много. И не все они глупые.

-... скажешь?

О, опять меня вынесло из общения.

— Что тебе сказать?

— Подробно можешь рассказать?

— Рассказывать нечего, а вот показать могу. Держи!

Колдун попытался ухватить шарик с незваным гостем, но рыкнул, выронил эту дрянь и уставился на обожжённую ладонь. Тут же провёл над травмой ладонью, стирая ожог.

— Что там такое?

— Эта тварь тянула из мальчика силы. Я её спеленала и передаю в твои руки, колдун. Разбирайся с этим сам. А обоих слуг оставишь нам до тех пор, пока я не пойму кто и что тут вытворяет.

Мысленно я добавила, что обычная домашняя нечисть слабовата против таких подарков. Да и я не с каждым сюрпризом смогу совладать, сила бабкина ещё не совсем моей стала, её переварить надо и как выразился дядя Фёдор, прокатать на разных режимах. А до этого мне ещё расти и расти. Как не вовремя ушла бабуля, она это грязное дельце раскрутила бы в момент, и этот колдун у неё через обруч прыгал по команде "джамп", причём, только из чувства благодарности. Я улыбнулась вопросительному взгляду Петра Алексеевича и мужика совершенно отчётливо передёрнуло. И неудивительно, после выброса силы моё личико состарилось лет на десять. Ну да ничего, отосплюсь, отъемся, а там посмотрим...

— Запомни, Ивану ни слова! — Воронов резко выбросил в мою сторону руку.

Я малость опешила, а не много ли ты на себя берёшь, старший братец? Я хмыкнула, меня колдуны по стойке 'смирно' ещё не ставили, но возмущаться вслух не стала. Впрочем, Петру Алексеевичу оказалось достаточно приподнятых в недоумении бровей.

— Извини, Лизавета, я прошу пока ничего брату не говорить.

— А с какого перепугу ведьма должна выполнять просьбы колдуна?

Петра Алексеевича слегка перекосило, но он сдержался, ещё бы, вежливость меж ходящими по обе стороны жизни — это в какой-то мере залог собственной безопасности, а иногда гарантия того, что тебя услышат и помогут или спасут ... правда, последнее необязательно, хотя и возможно. Нахамил по незнанию, по глупости или во гневе, да ещё и повиниться забыл, значит получишь то, что заслужил. Разное можно получить, ведьмы обычно не стесняются в средствах и правильно, ибо сестёр милосердия среди нас нет, не было и вряд ли появятся. Ведьма может наказать за проявленное неуважение, хамское слово, нападение, смерть близких и она в своём праве. За колдуном тоже признается возможность мести, однако следует помнить, что кровная вражда стоит особо.