— Ты уже совершил задуманное, царевич? — с оттенком любезности спросил голос. Именно голос, ибо на лице старика в этот момент не дрогнуло ни одной жилы.
— Да, — громко ответил Кассандр. Он захотел подойти поближе к своему собеседнику, но вместо этого напоролся на разбитый стул и споткнулся. — Как можно встречаться посреди этих развалин! Как ты здесь живешь?! Я принес тебе денег...
— Мне не нужны деньги, Кассандр. Тому, кто творит справедливость, монеты ни к чему — боги и так будут на его стороне. Она призналась во всем?
— Нет, нет... — заговорил юноша. Он забеспокоился и схватился обеими руками за голову. Он всегда чувствовал себя странновато, когда встречался с этим мужчиной. — Точнее да. Она призналась мне, что колдунья. Но если это так — выходит, что она мне не мать. Она мне не мать, а я ей не сын, значит я не сын Веллинга Орелия?! Ты понимаешь, во что она меня втянула, Арпей! Она ведь прекрасно знала, что маги признают меня подкидышем, едва кто-либо заведет разговор о чародействе царицы! Она знала и посмеивалась над этим! Я убью её!
— Тебе не престало так горячиться, царевич. Она очень хитра. Она может смеяться, а на самом деле в это время обдумывает, как тебя уничтожить. Я очень хорошо её изучил. Ты не должен её слушать. Будь твердым и хладнокровным, доведи начатое до конца.
— Она подозревает тебя, — Кассандр оперся спиной о высокий шкаф. Он отбросил в сторону свои эмоции. Он желал её смерти, но знал, что одновременно хотел, чтобы она жила и видела, чего он добьется. — Она знает, что у меня есть мудрый советник. Правда, она назвала другое имя и еще сказала, что он был её учителем, это правда?
— Откуда она узнала? Я же велел тебе никогда не произносить обо мне ни слова!
— Она сама догадалась. Она спрашивала меня о нападении на храм, где тебя держали взаперти...
— И что ты ответил? Надеюсь, ты промолчал.
— Конечно, я не вымолвил ни звука. Но тем не менее она просила передать тебе пару слов...
— Твоя мать очень опасный человек, Кассандр. Поверь мне. Она вырвала у меня язык, когда посчитала, что мои знания будут ей более ни к чему, когда решила стать Веллингом Черноморья и боялась, что я смогу помешать ей в этом. Двадцать лет она держала меня в темной сырой камере. Она поила меня помоями, к которым не притронутся и дворовые псы, по её приказу меня пытали, истязали тело, чтобы я мог жить, но при этом страстно желал умереть. Так что ты должен подумать, прежде чем облекать её на гибель, какое наказание для неё будет более справедливым — смерть быстрая или мучительно долгая. Но я не желаю ей вреда. Я выступаю за торжество истины и праведного дела. Ты сам примешь решение, Кассандр.
— За измену нет иной кары, чем казнь. Но это будет прилюдная расправа. Все черноморцы будут проклинать её и взывать к её крови, когда они узнают, что Антея замыслила привести в их страну проклятых морийцев, — злобно произнес царевич. — Я дождусь этого события, а пока она будет жить. Так как она должна своим видом подтвердить мои слова об её колдовской сущности магам в Гассиполе.
— Так она согласилась перед магами и знатью Ланисы, что твои слова верны или нет? — вновь спросил старик. — Ты должен заставить её подписать бумаги с признанием собственной вины.
— Я не успел довести все до конца, — царевич немного смутился. — Во дворец ворвался Эонит, он главенствует над черноморскими войсками в городе. Я вынужден считаться с его словами. Он не поверил в то, что она ведьма. И... именно он при всех провозгласил, что я могу быть неродным сыном Веллинга. Скажи мне, Арпей, это правда? Она действительно ведьма?
— Неужели ты до сих пор сомневаешься в том, что уже увидел собственными глазами. Она чародейка, Кассандр...
— Но я не успел дать ей яду. Маг Огей воспротивился этому. Эту церемонию совершат маги в Гассиполе... Да, она непохожа по виду на обычную смертную женщину. Она стерла с себя все крема, но... Она ведь еще молода, она могла сохраниться в такой превосходной форме. Моя мать ежедневно молится богам... Это ведь не доказательство. Эонит сказал, что Ортензий разбрасывает молнии на головы своих врагов, а царица?! Её ведь не в чем упрекнуть. Ты сказал, что она сама признается. Но она, я уверен, никогда не подпишется под словами, что она колдунья, — голос царевича звучал все менее твердо и уверенно. — Притом, почему ты сразу мне не сказал, что колдуны не могут иметь детей? Я сам подстроил себе ловушку!
— Ты очень сильно переживаешь по этому поводу, Кассандр. Она подпишет признание...
— Я уже сам не знаю, кто я такой?! Кем я был рожден? — парень обреченно уставился в тень одного из углов.
— Я знал твоих родителей, — громко ответил старик. — Это были очень хорошие люди.
— Кто они были? — тут же беспокойно спросил парень.
— Мать происходила из семьи ремесленников в Асоле, а отец...
— Так она мне не мать, не мать, — отрешенно повторил Кассандр, не слушая дальше слова старика. — А отец? Кем был отец? Каким-нибудь торгашем, да? А я возомнил, что происхожу из рода Веллингов, что во мне течет их кровь! — он закинул голову к потолку и, взывая, по-видимому, к богам прокричал последние фразы. — Она ответит за все! Она во всем виновата!
— Твоя мать, Кассандр, приемная мать, предпочитала всю жизнь скрывать от тебя правду. Но она не стала бы воспитывать сына обычного бедняка. Нет. Твой отец был Веллингом Орелием, и Антея из ревности к небогатой, но любимой им женщине убила как его, так и после погубила твою мать. Но сейчас пришло время отомстить за всех...
— Она убила?! — он недоверчиво переспросил своего наставника. — Она бы никогда не пошла на такое, — уже более осмысленно произнес царевич. — Она не могла этого сделать — я её очень хорошо знаю.
— Сегодня ты должен был убедиться, что совсем не знаешь царицу Антею. Но хватит об этом, давай лучше обсудим дальнейшие планы. Ты принес мне бумаги? — только сейчас фигура колдуна, хотя царевич, так и не ведал, с кем говорит с глазу на глаз, пошевелилась. Он нетерпеливо протянул вперед руку, желая получить испрашиваемые вещи.
— Она же ничего не подписала, — угрюмо ответил Кассандр.
— Неужели ты забыл, что я просил в любом случае принести все манускрипты.
— Я принес листы с её якобы признаниями, которые ты мне надиктовал в прошлый раз, но они бесполезны, — Кассандр извлек из-за пазухи свернутый пергамент. — Огей пожелал встретиться с ней в её темнице, чтобы побеседовать. Позволить ли ему это? А если я запрещу, у него, да и у всех магов, возникнут подозрения к моим словам. И еще он говорил о предосторожностях. Мол, колдунью следует поить специальным напитком, чтобы она не могла использовать свои способности...
— Да, он совершенно прав. Видимо, она еще не до конца поверила, что была разоблачена, только поэтому не попыталась что-либо предпринять. Позволь магу заняться этим, он должен знать в этом толк, — колдун спокойно взял из рук парня сверток бумаги. — В любом случае, ты перевезешь свою мать в Асоль, куда поскорее должен двинуться сам. До твоего восшествия на престол, она будет неопасна, Кассандр. А далее ты знаешь, что должен предпринять.
— Что это? — Кассандр с изумлением смотрел на действия старика.
Тот быстро развернул скрученный лист и извлек из складок одежды чернильницу с коротким пером. Положив бумагу на один из столов, старик умело расчеркнул внизу аккуратно выведенных букв признания подпись царицы Антеи.
— Теперь у тебя есть даже излишние доказательства вины регента Черноморья, в которых она сама созналась, — прогремел жесткий голос. Колдун протянул царевичу подписанный документ.
— Она все равно будет возражать, — недоверчиво заметил черноморец. — Эта бумага не стоит и медного линга. Они поверят её словам, она очень хорошо умеет убеждать людей...
— Эту подпись не отличит даже опытный глаз придворного писца и казначея. Даже сама Антея удивится ей. Я хорошо знаю, как она управляла страной и подписывала указы в твоем младенчестве, сынок. А если маг будет усердно её поить, то она не сможет вымолвить и слова своим обвинителям.
— Прекрасно, тогда пускай моя мать пока останется в забытье, а я тем временем поспешу в Асоль. Маги уже готовят мне неприятную встречу, но у нас тоже будут свежие силы. Царь Литто обещал, что уже к празднествам Галлии его войска привезут в столицу мою невесту царевну Гою, где мы и сыграем свадьбу. А с такими новыми родичами Асоль быстро признает своего Веллинга, так как вряд ли все олары уместятся на постоялых дворах города, жителям придется потесниться, тем более завидев их длинные мечи, — усмехнулся Кассандр. — А после меня признают и маги.
— Запомни, эти ученые мужи не захотят делать тебя Веллингом из опасений войны с Морией, о которой ты твердишь им. Поэтому они заставили тебя ждать престола три года. Но Ортензий никогда не двинет против своей страны морийские тысячи, и ты должен навремя забыть о подобных речах. Сомневаться же в вине Антеи магам долго не придется. Они умеют различать колдунов от обычных смертных. Главное, чтобы не струсили и признали свою ошибку... Ведь Антея принадлежит к их ордену. Однако стоит тебе показать её настоящее лицо народу, как толпа заставит жрецов сжечь её на ярком костре, как это всегда происходило в Мории. Пусть морянам пришлось смолкнуть в жажде крови, Ортек сумел закрыть им рты...
— Я не собираюсь выставлять мать на суд толпы, — внезапно заупрямился царевич. — Лучшим решением будет оставить её под надзором сетора Даросса. Ему можно доверять. А в Асоле маги смогут организовать её похищение для собственных целей. К тому же там у неё очень много сторонников, Арпей. Пусть Антея останется вдалеке, а её вину будут демонстрировать эти бумаги да показания свидетелей, узревших сегодня её истинное лицо. Я даже призову за собой в Гассиполь Эонита. Лишь онтарий представляет угрозу в этом городе, его пять сотен следует отослать на север. Пускай надзирают за морийцами, которые могут отважиться на любые действия в час колебаний в нашей стране. Я отправлю Эонита к устью Алдана, а Антея останется в Ланисе дожидаться своей участи.
— Кассандр, ты должен делать так, как мы с тобой договорились заранее, — старик приблизился к царевичу, его голос отдавал холодной яростью. — Антея должна получить по заслугам, как только я стану Хранителем Башни. Ты не должен позволить ей улизнуть.
— Тобой руководит сейчас лишь ненависть и желание отомстить, — также серьезно ответил Кассандр, непроизвольно отодвигаясь подальше от фигуры старика. — Ты можешь погубить этим все наши замыслы. Я ведь уже говорил, что здесь она будет в большей безопасности, чем в Асоле или Гассиполе, где у неё пока еще полно лазутчиков и друзей. Они непременно начнут планировать, как её освободить, едва узнают о случившемся. И они крайне удивятся, когда обнаружат, что пленница осталась очень далеко от их цепких рук. А что дальше делать с Антеей я решу, когда стану Веллингом. С тебя же станется то, что ты получишь власть над магами, которых так презираешь, и сможешь вознести самые пламенные молитвы к богам за свое спасение с вершины Береговой Башни.
— Кассандр, — окрикнул голос царевича, который начал пробираться к выходу, — не смей так со мной разговаривать. Запомни, ты пока еще никто, и без моей помощи можешь никем и остаться. Или же сгнить в тюрьме, куда тебя отправит мать, когда сбежит из-под носа сетора. Эрлинцы не очень прозорливы, они считают: что попало в руки, не может из них быстро исчезнуть.
— А что ты предлагаешь, Арпей? Убить её сейчас? Я не сделаю этого — это будет нарушением законов богов. Веллинг не должен так управлять народом. Я еще раз повторяю, через два дня я выезжаю со своими людьми в Черноморье. Воины сетора присмотрят за царицей. К тому же она ничего не сможет поделать сама в этой пустыни, среди чужаков. Даросс не допустит её побега. Я увожу всех своих людей, ибо многие из них преданы регенту Антеи, и я не могу ручаться за них сейчас. А завтра же я отправлю из города Эонита. Ты поедешь в Асоль вместе со мной? Я наделю тебя званием моего личного советника. Или ты по-прежнему будешь скрываться от всех людей и в одиночку отправишься в столицу?
— Хорошо, царевич, я исполню твою волю, — при этом старик слегка склонил голову на грудь в знак послушания. — Сперва мы покорим Черноморье, а после боги решат судьбу Антеи. Я готов тронуться в путь бок о бок с новым Веллингом!
Царевич ухмыльнулся. Он был доволен словами собеседника. Несомненно, он СТАНЕТ Веллингом Черноморья. А теперь следовало возвращаться обратно во дворец. Слишком мало дней оставалось до самого главного события в его жизни, а еще столько дел, нужно было успеть сделать, чтобы этот день действительно наступил.
— Я оставлю тебе все-таки сто лингов, — заметил на прощание Кассандр, останавливаясь у спуска по лестнице. Он положил небольшой, но тяжелый кошелек на пыльную мебель. — Мы выедем на рассвете третьего дня. Буду ждать тебя около городских ворот. В Торне нас ждет быстроходное судно.
— Будь стойким, Кассандр. У тебя впереди великое будущее, — колдун приблизился к парню еще на несколько шагов. Его голова внезапно дернулась в любопытном немом вопросе: — Так что же велела передать мне Антея? — вновь раздался его голос.
— Ах, да, — Кассандр уже спускался по верхним ступеням. — Она сказала, что-то вроде... ты дождался своего часа, так и она дождется своего.
Глава 3
ПРОГУЛКА ПО ВОЛНАМ
Трехмачтовое судно бороздило волны моря. Его капитан не выпускал из рук штурвала, а изо рта длинную трубку, из которой выходил едкий дым. Все эрлинские моряки курили табак. Для Ортека это не было вновинку, но за годы жизни в Мории государь совсем отвык от этой странности рабочего люда. Курить модно было лишь в порту или в море, так как маги осуждали пагубную привычку, перенятую эрлинами от бресов, народа Солнечного бога.
Ортек с самого утра не покидал высокой крепкой палубы каравеллы капитана Орлакса. Родом из Эрлинии, этот мускулистый загорелый мужчина, которому уже давно минуло пятьдесят, а в волосах еще не блестело седого волоска, был владельцем корабля, а заодно торговал товаром за свой счет, опасаясь влезать в долги или же нести ответственность за перевозку чужого имущества. Он не смел отказать такому пассажиру, как морийский государь. Ортек лично переговорил с капитаном, прежде чем вступить на борт его судна. Колдун заверил эрлина, что его присутствие на палубе неимоверно обогатит Орлакса, а также позволит всего за несколько дней домчаться до Аватара, куда тот держал путь, потому как ветер не забывает государя, верного слугу бога Моря. Но правитель выставил одно условие — его настоящее имя и титул должны были сохраниться в полном секрете даже от членов команды. Им было открыто лишь, что капитан за богатое вознаграждение принял на борт десяток наемников-морийцев, следовавших в порт степняков для присоединения к войскам морян, что уже второе десятилетие располагались в лагере на берегу реки у границы с Черноморьем.
На землях Ал-Мира Ортензий оставил две армии под главенством опытных храбрых командоров, которые были отмечены титулами капитанов третьего ранга еще при его деде Дарвине. Итого в южных краях разместились более десяти тысяч солдат, которым необходимо было ежегодно высылать на содержание сундуки золотых монет. Но даже такое войско не могло удержать в повиновении всю страну Ал-Мира. Морийцам надлежало сосредоточить свои силы на границах между Эрлинией и Э-Миром, а также присматривать за самыми большими городами гарунов. Ортек надеялся, что наместники, подписавшие с ним мирный договор, восседавшие в своих провинциях, сумеют поскорее наладить прежнюю жизнь и выплатить обещанные партии золота, серебра и прочего сырья в казну Алмаага. Дела в Ал-Мира он посчитал завершенными до новых всплесков недовольств, которые без сомнений еще предстояло пережить, и теперь государь глядел на север, прежде чем возвращаться в пределы Мории.
