Он постучал по собственной голове пальцем, и в это самое мгновение Стамб метнул подобранный нож Руджа. Метнул его в грудь Савьи.
До появления линкоров федерации оставалось еще часа два, не меньше. Пошел шестой час с момента получения сообщения от Винла. И вот, Стамб с трудом унимает головокружение, избитый, окровавленный Рудж зачем лезет по переборкам на стену, Савья, хрипя, оседает на пол, а неукротимый Паш летит, скользит почти по воздуху к ней.
Рипух сделал только один шаг вперед. Перехватил орущего что-то, превратившегося в смертельно опасного бойца техника станции, и одним движением оторвал ему голову и размозжил ее об пол. Рудж добрался до протянутого вдоль перегородки увешанного косами волокна и сдернул его, сорвал, свалившись на пол. И в ту же секунду в руках Камы ожил импульсник Савьи и прожег аналитика насквозь. Рипух захрипел, развернулся и, захлебываясь кровью, отсалютовал по-аньятски, приложив ладонь тыльной стороной ко лбу. Так и упал.
— Собственно, за этим меня сюда и посылали, — с раздражением сплюнула Кама на пол. — Было подозрение, что порученец штаба на Виласе из аньятов. Но операция провалилась. Данных у нас нет.
— Смотри, как хитро, — пробормотал, лежа на полу, Рудж. — Я не знаю, что там за коробочки по углам, но тут-то по периметру только волокно, эти хвосты и все. Они все блокировали.
— Как ты догадался? — спросил Стамб.
— Помаргивали, — ответил Рудж и засмеялся, сплевывая кровь. — Ты пытался говорить с Арданом, они помаргивали. Гасили импульсы в сети. А этот Пашчим был очень хорош. Да и Рипух. Если бы не он... Надо же, аньят! Никогда бы...
— Ардан! — позвал Стамб.
— Все отлично! — ответил лейтенанту голос техника.
— Ардан? — насторожился Стамб.
— Ты догадался, — рассмеялся в переговорнике Вилн и включил запись: "Все отлично, командир. Внимаю вашим разговорам" — Долго догадывался, но в итоге догадался. Ардана больше нет, так что можешь его не звать. Хотя паренек оказался крепким. Едва не отбился. Ногу мне повредил.
— Зачем тебе "Быстрый"? — с яростью процедил Стамб. — Ты никуда на нем не уйдешь! Через два-три часа здесь будет линкор федерации! Что ты задумал?
— А вот этого я тебе не скажу, лейтенант, — ответил Вилн. — Но кое-что имей в виду. Шлюз я заблокировал. Да и к старту готов. Даже и не пытайся подобраться ко мне.
— Что будем делать? — с трудом выпрямился Рудж. — Кама. Помоги. Мне нужно сделать инъекцию энергетика. Этот безголовый меня здорово помял. Кстати, нахожу, что хорошая женская грудь предпочтительнее отличного бронника. Я думал, что он тебя убил. Я бы уж точно не откашлялся. Где тебя учили держать удар, девочка?
— В специальном заведении, — ответила Кама.
— Хватит болтать, — Стамб поднялся, стер с лица кровь, поправил пальцами нос. — Всем отключить линию с "Быстрым". Они были в сговоре. Все были в сговоре. Взрывы помогли Вилну расправиться с Арданом. Отвлекли и нас, и лысого. Но как Вилн пробрался в корабль? Или он выманил Ардана наружу? Ладно. Но на что он рассчитывает? Уйти на "Быстром"?
— Нет, — Рудж поморщился от сделанного в плечо укола, подошел к Савье, выдернул нож, вытер его странной накидкой девчонки. — Не та посудинка.
— Тогда зачем ему катер? — не понял Стамб.
— Лейтенант! — с укоризной покачала головой Кама. — Включи голову, пока она у тебя есть. Что там есть ценного, чего нет здесь, на станции?
— Пять тонн ядерного горючего, — пожал плечами лейтенант, — но оно не может взорваться. Нет технического способа!
— А вот для этого был технический способ? — спросила, закидывая на спину переделанный импульсник, Кама. — А для той иллюминации? А для этой блокировки? Ты еще не понял, с кем мы имеем дело? Уверяю тебя, технический способ есть.
— Девка дело говорит, командир, — кивнул Рудж, охнул, захрустел позвонками, вправляя шею. — Если эти пять тонн топлива взорвутся, так как они могут, то здесь и в самом деле ничего не останется. Ни нас, ни навигатора, ничего. И можно начинать новую жизнь. Если Винл стал хотя бы в какой-то степени столь же умен, быстр и умел, как тот же Пашчим, у него в федерации может получиться неплохая карьера. А он стал, — Рудж вздохнул, отвернулся, — с Арданом справиться было бы нелегко даже мне. А уж поменять лицо или подправить генетический код — нет проблем. Не мне тебе рассказывать. Сам знаешь, даже аньятов почти невозможно вычислить, а уж профессионального спецназовца...
— Мы что, в метрополии? — недоуменно воскликнул Стамб. — Вы не поняли! Мы в окрестностях мертвого Виласа! В пустом секторе! Как он спасется сам? Пешком? Или Савья лгала, что у корабля чаритов, если это конечно он, уже нет силовой установки?
— Да, память вычищена, — заметила Кама, сканируя навигатор. — Но восстановить данные можно. Правда, потребуется для этого вся установка. А веса в нем не меньше тонны.
— Как он спасется? — перебил Каму Стамб.
— Как-то спасется, — она поправила ремень. — Наверное, у него есть какой-то план?
— Ну что, командир, — приложил импульсник к плечу Рудж. — Зачистка продолжается? Вопросов все больше.
— Ответы там, — махнула рукой в сторону следующего коридора Кама.
С Уттарой Стамб не встречался, только просматривал ее файл. Она показалась ему улыбчивой светловолосой милашкой. Иногда такие женщины попадались лейтенанту, редко кто из них был отмечен настоящей, не обусловленной медицинской пластикой красотой, но милы были все без исключения. Стамб даже не понял сразу, что повлекло Уттару на задание, подобные которому в спецназе с ласковым ужасом прозывались "тупичок", но потом влез в ее дело глубже и все прояснил. Семья Уттары погибла в самый разгар войны с аньятами, в тот недолгий период, когда у федерации были некоторые сомнения в победе человечества. Цветущий, прекрасный и зеленый Вилас уже был подвергнут ядерной бомбардировке, одна за другой уничтожались инопланетные базы аньятов. Те в свою очередь преодолели первый ужас и первую оторопь, стали огрызаться, но все еще нападали только на военные корабли федерации. Именно тогда под удар одного из крейсеров аньятов случайно попал гражданский лайнер. Более пяти тысяч человек погибли, в том числе муж и двое детей Уттары. Почти десять тысяч человек аньяты спасли и высадили на ближайшей орбитальной станции. Именно тогда Стамб и понял, что аньяты проиграют. Ведь человечество истребляло их без разбора, достаточно сказать, что и напало оно на аньятов без предупреждения. По какой причине? Без всякой причины. Аньяты были слишком сильны и почти ничем не отличались от людей. Только особенностями генного кода, который позволял им прекрасно себя чувствовать на поверхности Виласа, где всякий выходец с Земли вынужден был бы таскать на себе четыре своих веса. Четыре веса — свой и троих мертвых — мужа и детей — тащила на себе и Уттара. Она пришла в штаб специальных сил федерации и получила место врача в одной из бригад. А потом оказалась и на станции. Когда Стамб изучал дела всей четверки, каждого из которой он должен был готов в случае чего заменить тем же Арданом или Руджем, он сразу понял, что Уттару менять не придется. Теперь она стояла у входа в жилой отсек. Оружия у нее не было, драться она не собиралась. Одежда ее была вымазана в крови, но на плечах лежали косы — причудливые и чистые.
— Что нужно? — спросила она не зло, но с некоторой усталостью.
— Я Стамб, — представился лейтенант.
— Я знаю тебя, — кивнула Уттара. — Что вам нужно здесь?
— Нам нужно увидеть спасенного астронавта, — ответил Стамб.
— Сару? — переспросила Уттара.
— Если ее зовут Сара, то да, — пожал плечами Стамб.
— Это невозможно, — покачала головой Уттара.
— Она в плохом состоянии? — Стамб снова с гримасой поправил сломанный нос.
— Нет, — Уттара мотнула головой. — Она почти уже в порядке. Я вылечила ее. Дальше она сама.
— Тогда почему? — не понял Стамб.
— Она не хочет встречаться с людьми, — ответила Уттара.
— А ты? — подала голос Кама. — Разве ты не человек?
— Человек, — кивнула Уттара. — Но не только человек. Уже не только человек. Я такая же почти, как и ты. Но в другую сторону.
Стамб оглянулся на Каму, хмыкнул с недоумением, снова повернулся к Уттаре.
— Как это произошло?
— Инициация?
— То, что изменило вас, как это произошло?
Уттара вздохнула.
— Проще простого. Когда к нам на голову свалился ее корабль, я почувствовала, что там нужна моя помощь, услышала что-то вроде голоса, надела скафандр и отправилась на поиски.
— Все-таки ты? — переспросил Стамб. — Разве не Вилн?
— Я, — спрятала усмешку в уголках губ Уттара. — Вилн... лукавит. Он появился уже потом. В корабле было четверо чаритов. Двое мужчин и двое женщин. Но жива, пусть и едва-едва жива, только Сара. Остальных разорвало на части. Я прикоснулась к ней и стала той, которой я стала. Не сразу, но быстро. Через вечность, но мгновенно. Что-то я сделала с ней уже там, потом надела на нее свой скафандр и перенесла ее сюда. Здесь уже я ее спасла. С ее же помощью.
— Подожди, — удивился Рудж. — Там же фонит так, что...
— Это как холодный ветер, который пронзает тебя насквозь, — ответила Уттара. — Если ты знаешь, что это такое, если знаешь себя, то можешь закрыться.
— Ты знаешь? — переспросила Кама.
— Я теперь многое знаю, — кивнула Уттара.
— А остальные? — снова оглянулся Стамб.
— Вилн, Пашчим, Савья? — переспросила Уттара и опустила взгляд. — Да. Они тоже многое знают. Или знали. И многое могут. Или могли. Но они сделали это сами. Они взяли это у нее, пока она была без чувств. Иначе она бы не дала им этого. Она и мне не давала этого. Так вышло.
— Почему? — строго спросила Кама.
— Потому что она не дает, она будит, — ответила Уттара. — Но она не должна будить. Мы должны сами. Мы все спим. Выглядываем из скорлупы. А она может разбудить. Но под скорлупой может ведь оказаться и зверь?
— Это точно, — заметил Рудж и усмехнулся. — А некоторых и будить не нужно, чтобы в этом убедиться. Взять хоть меня.
— К тому же каждый, кто разбужен, может почерпнуть из общей реки знаний, — добавила Уттара. — Это опасно.
— Но ты сделала это? — уточнил Стамб.
— Да, — она развела руками. — Мне нужно было спасти Сару.
— Похвальное стремление, — согласился Стамб. — Тогда еще вопрос. Перед тем, как пройду внутрь.
— Ты не пройдешь, — сказала Уттара. — Если только убьешь меня. Но вопрос задавай.
— Как Вилн собирается уйти отсюда?
— Очень просто, — Уттара коснулась ладонями кос. — Он сплетет свою прядь в реке и уплывет по ней. Если хочешь что-то сделать, нужно только уметь сплетать.
— Сплетать? — не поняла Кама. — Что вы все тут сплетаете?
— Сплетаем, прядем, вяжем, — проговорила Уттара. — На самом деле все не так. Но вы так видите. Это ваше видение. Толкование. На самом деле все иначе. Но и так тоже.
— Кто они, чариты? — спросил Стамб. — Где они живут? Что они делают?
— Их нет, — ответила Уттара. — Они не живут. Они не делают. Они не здесь. И не сейчас. Но они появляются тогда, когда не могут не появиться.
— Они из прошлого или из будущего? — спросила Кама.
— Отовсюду, — пожала плечами Уттара. — Они были. И они будут. Может быть, мы станем ими?
— Ты знаешь ответ, — понял Стамб.
Уттара не сказала ничего. Только улыбнулась. Первый раз. И именно в это мгновение Стамб понял. Он и в самом деле не пройдет дальше.
— Ты знаешь, что Вилн собирается взорвать станцию? — спросил Стамб.
— Да, — кивнула Уттара.
— И он сделает это? — нахмурился Стамб.
— Да, — кивнула Уттара.
— А ты? — не понял Стамб. — Уйдешь?
— Моя жизнь закончена, — вздохнула Уттара. — Мне уже пора. Мне недолго осталось.
— Нужно бороться за жизнь! — отрезала Кама. — До последнего мгновения!
— Да, — согласилась Уттара. — Но моя жизнь закончена. И мгновений уже не осталось.
— Подожди, — Стамб оглянулся. Рудж стирал со лба пот, Кама облизывала губы. — Подожди. Но Винл...
Она колебалась одно мгновение. Потом прошептала чуть слышно.
— Его жизнь тоже подходит к концу. Но он этого еще не знает.
— Почему? — не понял Стамб.
— Он может сплетать струи и черпать из реки, но он не может пить из нее.
— Почему... — хотел спросить Стамб, но не успел.
Вспышка обожгла глаза, пол ушел из-под ног. Чернота захлестнула волной...
Он пришел в себя от запаха жженой плоти. Зрение вернулось вместе с сознанием и болью в обугленных ладонях. Покрытый пузырями металла абордажный привод валялся у ног лейтенанта. Стамб растопырил сожженные ладони, повернул голову. Рудж был мертв. Рассеченное на части его туловище даже не дергалось. Рядом хрипела Кама. Из ее развороченной груди выступали красные пузыри. Из розовой плоти торчали пластиковые ребра и собранные в жгуты волокна.
— Смотри-ка, — удивился Вилн. — Научились делать.
— Жаль, — поморщилась от боли Кама. — Стамб, я услышала его, но он оказался слишком быстр даже для меня. Не расстраивайся, лейтенант. Я видела, что я тебе нравлюсь. Но я не хотела тебя разочаровывать. И насчет боли не думай ничего. И насчет смерти. Страшно умирать только первый раз. Да и то...
Она постаралась улыбнуться, но не смогла и закрыла глаза. Стамб посмотрел вперед. Уттара тоже была рассечена пополам.
— Нас ждут великие дела, — ухмыльнулся Вилн и направил второй или первый переделанный импульсник на ступни Стамба. Лейтенант взвыл от боли.
— Пока все, — улыбнулся Вилн. — Привыкай, новой боли уже не будет. Мне всего лишь нужно, чтобы ты не мешал. Я не настолько плох, как могу показаться. Через тридцать минут все здесь взорвется. Оцени мою доброту. Мгновенная смерть это так легко. А мне нужно поговорить с этой самой Сарой. Слушал я тут вас, слушал и очень обиделся на это предположение, что сплетать и черпать я могу, а пить нет. Надо бы разобраться.
— Почему ты такой? — с трудом сдерживая бьющий через горло вой, прохрипел Стамб.
— Ты думаешь, что ты был бы другим? — усмехнулся Вилн. — Это оборотная сторона свободы, дорогой мой. А ты как думал? Свобода пьянит, знаешь ли. Всякий бы стал таким же. Ну, кроме совсем уж блаженных, — он посмотрел на тело Уттары. — Но таких мало. И все они идиоты. Ты, лейтенант, явно не из их числа. Хотя...
Припадая на рассеченную Арданом ногу, Вилн успел сделать прочь шагов десять. Услышал шорох, оглянулся, увидел, что открывшая уже невидящие глаза Кама толкнула ногой в сторону Стамба импульсник, и добавил порцию пламени ей в живот. Посмотрел на черные пальцы лейтенанта и расхохотался.
Вилн успел сделать еще два шага, когда, теряя сознание от боли, Стамб поднял оружие. На третьем шаге Вилн вновь стал оборачиваться, но усиленный заряд переделанного оружия уже нашел назначенную лейтенантом цель...
А потом лейтенант открыл глаза и увидел обычное женское лицо. Спокойное, с глубоко посаженными глазами, с тонкими чертами, с прядью темных волос через лоб.
— Ты чарита? — спросил он.
— Это ваше слово, — пожала Сара плечами, — когда-то в одном из ваших языков оно обозначало бежать, бегущий. Но мы никуда не бежим. Мы просто растворились. Как соль в воде. Мы есть. И нас нет.
