Кто-то все сильней и сильней тряс её за плечо. Еще не придя в себя, она перехватила руку и завернула, заламывая.
— Командир, это я, очнись!
Ольга пришла в себя. Разглядела, кого прижала, и отпустила.
— Что случилось?
Нафиков, красивый чернобровый башкир, болезненно морщился, потирая руку.
— Командир, ты стонала на весь лес.
— Черт! — выругалась она, вспомнив сон. Кинула быстрый взгляд на бойца — понял ли он, что ей снилось?
— Спасибо, Асгат. Кошмар мучил.
Она взглянула на часы, её время еще не скоро.
— Как обстановка?
— Все тихо.
— Хорошо. Иди. Посплю еще.
Она откинула голову на свернутую куртку и закрыла глаза. Голод вдруг навалился с новой силой. Приступ был такой, что она чуть не вскочила и не полезла в рюкзак. Удержала себя лишь усилием воли. 'Что подчиненные подумают? Итак, влезла в рацион завтрашнего дня, лишнюю банку тушенки съела'.
Она устроилась поудобнее. Чтобы перебить плохой сон, она пыталась вспомнить самое хорошее, что было в её жизни. Однако, даже те воспоминания, что всегда помогали ей забыть плохое, сегодня не сработали. 'Игорь, Игорь — бедный ты мой мальчик, — вздохнула она. — Не дала нам подлая судьба быть вместе. А может и хорошо, что ты погиб в самом начале. Не увидел всю эту дрянь, что творится теперь в мире.
Интересно, если бы он был жив, и мы бы сейчас встретились — как бы все было? Черт! — она повернулась на бок и неожиданно для себя, признала. — А ведь я люблю его до сих пор'.
С этими мыслями Ольга опять заснула. Но голод поднял её — она вскочила и остановилась, не зная за что схватиться — спазмы в животе заставили застонать. Зумба хотела вскрыть пакет с сухпайком, но поняла, что хочет совсем другого. Ей надо горячего кровавого мяса. И не надо его даже жарить. Если бы под руками был бы какой-нибудь зверь, она, наверное, руками бы его порвала. Но никого не было. Вдруг её взгляд упал на спящего бойца. Шея с дергающейся жилкой была совсем рядом. Не в силах сдерживать себя, Зумба зарычала и кинулась на парня.
— Командир, очнись!
Нафиков тряс её за плечи и прижимал к земле. Она, легко, одним движением, вывернулась и скинула бойца с себя. Вскочила. В глазах все еще стояла сцена с солдатом. Она огляделась — нет, все лежат. Она облегченно вздохнула — значит, опять приснилось. Все сон. Кроме проклятого голода. Она похлопала парня по плечу.
— Все нормально, Асгат. Не буду больше спать, что-то кошмары достали.
Разбуженные солдаты успокоились и снова заснули. Ольга подождала, когда Нафиков отойдет на пост в темноту и раскрыла рюкзак. 'Деваться некуда, надо поесть — иначе сдохну'.
С этого момента и до нового посещения базы — это произошло через четыре дня — она почти не спала. Едва только начинала дремать, начинались дикие звериные сны, словно душа её возвращалась в первобытное состояние. Тело тоже не отставало. Постоянное желание съесть сырого мяса, преследовало её теперь уже и наяву. От еды же из сухпайка, её, наоборот, тошнило, и она почти перестала есть.
Во время одного перехода бойцы подстрелили огромного мутировавшего дикого кабана. Она с трудом дотерпела до того момента, когда насаженные на палочки куски мяса стали шкворчать. Она бы съела и сырое, но не хотела, чтобы это увидели подчиненные. Они, итак, уже косились на неё. Только когда она наглоталась горячего, с кровью, мяса, ей стало легче, и Ольга смогла поспать.
На Базе её уже ждали. Врачи встретили прямо на первом КПП.
Они бегло осмотрели её прямо тут, что-то им очень не понравилось. Девушку здесь же завалили на носилки, несмотря на её протесты, пристегнули ремнями и укатили в лифт. Она снова оказалась в знакомой палате. Ей кололи какие-то лекарства, от которых она постоянно спала.
Пробуждение, как и в прошлый раз, было связано с быстрым восстановлением всех сил, она опять чувствовала себя супервумен, способной в одиночку справиться с полуволком. Оба врача: и улыбчивый очкастый старичок, и второй — тот, что по моложе — ругали её на чем свет.
— Девушка, вы могли умереть, — выговаривал ей старичок. — Но это еще не так страшно, гораздо страшнее, если бы вы изменились и остались тварью, — медсестра кинула на него строгий взгляд, доктор поперхнулся и быстро поправился. — В смысле, калекой на всю жизнь.
В тот раз этой оговорке, Ольга значения не придала. Лишь потом, когда уже многое прояснилось, она вспомнила эту фразу.
Когда она попросила доктора подробней рассказать ей о её болезни, тот долго говорил, приводил кучу слов на латыни, рассказывал, насколько важно соблюдать режим, но что это за болезнь она так и не поняла.
Однажды, сквозь постоянную дрему, она расслышала голоса — то, о чем говорили, заставило ожить затуманенный лекарствами мозг. Один был явно высокий чин — голос звучал по-командирски властно. Посетитель даже не пытался говорить тише, как это делали остальные, изредка старавшиеся вставить свои реплики. От этого голоса Ольга и проснулась. Интуитивно, еще не соображая, она постаралась не выдать своего пробуждения — не открывала глаз и дышала ровно. Гостя называли Сергей Викторович — похоже, это он уже был в прошлый раз в её палате.
— Сергей Викторович, надо оставить её под нашим наблюдением. Нельзя чтобы лучший экземпляр сгинул где-нибудь в лесу.
— Вы опять забываете, что я тоже специалист. Если я перестал сам заниматься исследованиями, отнюдь не значит, что я стал тупым военным. Мне надо чтобы её метаморфоза произошла в естественных условиях. В лаборатории у вас, итак, достаточно материала.
— Но ведь, это просто идеал по сравнению с остальными, — окончательно очнувшаяся Зумба узнала голос старого врача. — Когда еще к нам попадет такое...
— Все. Разговор окончен, — голос начальника был тверд. — Вы лучше быстрей определитесь, чем она отличается от других и тогда по этим критериям, можно будет отобрать сотни людей.
— Мы работаем.
Гости вдруг замолчали.
— Уходим, — вполголоса скомандовал кто-то. Легко пискнула дверь и в палате стало тихо. 'Похоже, заметили, что я не сплю'. Ольга раскрыла глаза и сразу уперлась взглядом в прозрачную полусферу с камерой. Теперь вообще притворяться бессмысленно.
Смысл услышанного сейчас, не сразу дошел до нее. Сначала она просто почувствовала, что врачи говорили что-то страшное, и это страшное вплотную касается её. Но по мере того, как она складывала в уме услышанное и происходящее с ней в последнее время — все больше понимала — она попала в дерьмо. И, похоже, увязает в нем все глубже. Хотя в мозаике происходящего отсутствовало еще много кусочков, смысл картины уже был понятен. Значит, врачи не лечат меня, или может быть не могут вылечить и просто наблюдают, когда я превращусь во что-то.
Ольга рывком села и уставилась в стену. Мозги кипели — что теперь делать?
Но Зумба не была бы Зумбой, если бы так и сидела, отдавшись своим переживаниям. Нет! Хрен им! Первым делом — успокоиться. За последние три года она прошла в своем развитии путь, который раньше, в обычной жизни, прошла бы годам к сорока. И давно поняла, что большинство решений, принятых на эмоциях, были неверными. Решать надо на трезвую голову.
Она встала с кровати и, не обращая внимания на камеру — пусть полюбуются — разделась до трусиков, и начала делать гимнастику. Физические упражнения всегда успокаивали её, снимая нервное напряжение. Она приседала, отжималась, держала планку, вела бой с воображаемым противником, а голова в это время отстраненно перебирала вариант за вариантом.
Когда, вспотевшая, она присела на кровать и нажала кнопку вызова, начальный план уже был готов.
* * *
Выписали её через день. До самого отъезда — её отправили на первый лесной рубеж на транспорте Базы, черном УАЗе с широченными колесами — она вела себя как примерный больной. Обычно за ней приходила своя машина, из отряда. Но в этот раз что-то изменилось.
Все служащие Базы были немногословны, никогда не говорили лишнего. Похоже, многолетняя секретность сделала из них молчунов — приучила обдумывать каждое слово. Однако нет в этом мире правил без исключений — в этот раз водитель попался разговорчивый. Пока ехали, он рассказал кучу анекдотов, пару историй про рыбалку и еще много чего. Наверное, на Базе целый день приходится молчать, — подумала Ольга. — Бедный болтун натерпелся. Сейчас на мне отыграется.
Зумбе были не интересны истории водителя. Занятая своими проблемами, она слушала в пол-уха и лишь вежливо поддакивала, когда он поворачивался и переспрашивал:
— Ведь я правильно говорю?
Однако в своей болтовне, мужик совсем ничего не говорил о своей работе. И лишь когда Ольга однажды прервала его, и сама спросила, часто ли ему приходится возить больных, таких как она, он по инерции ответил:
— Частенько. Но на Базу. А возвращаются не часто.
— Что? Почему не возвращаются? Все умирают?
Однако собеседник уже очнулся, и понял, что сболтнул лишнего.
— Это я так, шутка, — неловко постарался вывернуться водитель.
После этого он замолчал и до самого приезда в отряд ничего не говорил.
Ольга вернулась к своим обязанностям. Группа все также продолжала патрулирование. Однако, хотя и было лето — пора активности для тварей — дел стало гораздо меньше. В последнее время уроды почти не лезли к деревням и Комплексу, а все свое внимание сосредоточили на постах горожан. Почему так происходила, никто не знал. Твари не предсказуемы, что у них на уме — не знает никто. Раньше, в первые год-два приходилось воевать не только с тварями. Частенько появлялись отряды мародеров из Города, и Самобороне приходилось иногда вести настоящие бои, чтобы отстоять деревни. Теперь же после того, как твари размножились и заселили почти весь лес, городские больше не появлялись.
Поэтому у Ольги появилось время заняться собой и начать выполнять то, что она задумала, сидя на больничной койке.
Теперь она больше не позволяла себе пренебрегать приемом лекарств и планировала свои выходы в патруль с учетом проверок на Базе.
Первым делом Зумба начала искать информацию — любую, что можно было откопать — про новые болезни и про людей, которых увозили на Базу. Она прекрасно понимала, что это не безопасно. Это учреждение было секретным еще при нормальной жизни и люди с Базы умели хранить свои тайны. Сейчас же, когда вся полнота власти была в их руках, вообще ничто не могло их остановить. Так что это было опасно. Наверное, если прорваться в Город, можно было бы не бояться возможного наказания, но мысли о таком у Зумбы даже не возникало.
Почему-то жители Города, стали для нее теперь иностранцами, непонятными и опасными. Может лишь чуть менее опасными, чем Твари. Прошло всего несколько лет после Катастрофы, а уже казалось, что не было никогда той жизни, в которой были страны и города, и человек мог поехать с одного края земли на противоположный, только для того чтобы отдохнуть. Мир сузился до территории, охраняемой отрядами Самообороны. Она знала, конечно, что люди еще живут на Земле, но это было настолько далеко от её сегодняшней жизни, что можно было смело считать это вымыслом.
Ближайшим местом, где этот вымысел являлся реальностью, был Городской Пост на высоте четырнадцать — двадцать. Однажды её группа подошла почти к самой излучине дороги, над которой находился этот пост. Она даже смогла рассмотреть в бинокль вышку с крупнокалиберным пулеметом и несколько строений вокруг нее. Тогда они сразу отошли. У группы не было оружия, способного противостоять Корду.
После того, что она видела в разграбленных деревнях — где банды из Города не оставили в живых никого, она, не задумываясь, разгромила бы этот пост, будь у нее такая возможность. Кроме того, всем было известно, что люди из Города сотрудничают с Тварями, снабжают их едой.
Правда, на этот счет был особый приказ Базы — с людьми из Города не связываться. Но всегда ведь можно отговориться детской отговоркой — они первые начали.
Информации о больных и разных болезнях, появившихся в последнее время, было и много, и в тоже время мало. То есть рассказов и страшилок о людях, подхвативших непонятную заразу, а потом умерших в страшных муках, было полно, но настоящих проверенных фактов почти не было. Осторожно расспрашивая командиров других групп, медиков из деревенских медпунктов, да и просто любых случайных людей, она открыла для себя неприятную вещь: База скрывала любую информацию о новых болезнях.
Врач из Тарасовки — самой дальней деревни, где жили люди — в ответ на вопросы, подозрительно посмотрел на неё и прямо ответил, что База запрещает разглашать подобную информацию и ей надо обратиться к врачам Комплекса. Если надо, пусть она напишет список вопросов и он, сегодня же, при сеансе связи передаст депешу в Центр. Ольга тогда кое-как замяла эту тему, сведя все к праздному любопытству. После этого случая, она стала бояться расспрашивать врачей — похоже, База на этот счет их уже предупредила.
Через некоторое время она поняла, что весь её план идет насмарку. Первым пунктом в нем значилось выяснить, что у нее за болезнь. Но даже это оказалось невозможным. Иногда ей в голову приходили совсем бредовые идеи — захватить кого-нибудь из врачей Комплекса, и вытряхнуть из него все, что он знает. Понятно, что все это было невыполнимо.
Однако жизнь продолжалась — два последних месяца она строго придерживалась графика приема лекарств и посещения медиков Базы. Кошмарные сны больше не навещали и внешне она не менялась. Но внутри что-то с ней происходило — она это знала. Эти изменения, казалось, шли только на пользу организму. Физически она чувствовала себя превосходно. Теперь уже мало кто в одиночку соглашался на спарринг с ней. А после того, как во время тренировки с двумя бойцами, она, незаметно для себя, вошла в раж и сломала одному парню руку, она вообще перестала участвовать в учебных схватках.
Теперь в спортзал в расположении отряда, она приходила рано утром, пока все спали и творила такое, от чего у неё самой глаза лезли на лоб. Штанга со всеми блинами, что нашлись в качалке, летала в её руках. Легко, с места прыгала на пять метров, и, как обезьяна, на одних руках, взлетала на подвешенный канат. В патруле же, она с удивлением глядела, как к ночи бойцы обессиленно валились на траву. Сама она могла теперь шагать пару суток, не чувствуя усталости. Правда, расплатой за это стал зверский аппетит. Она теперь съедала двойную норму и все равно, на ходу приходилось еще жевать, чтобы заглушить чувство голода.
Казалось бы, надо только радоваться подобным изменениям в организме. Возможно, если бы она не связала эту свою метаморфозу с тем, что она узнала в Комплексе, так бы и было. Но теперь, происходящее пугало её. Она все время боялась, что однажды вернется неодолимое желание рвать и глотать сырое мясо, и она не сможет справиться с собой.
* * *
В самом начале июня её группу подняли по тревоге. Срочный выход. Надо было встретить и проводить караван Добытчиков, а потом прикрыть место встречи. Такое уже не раз бывало, но всегда время и место прихода каравана с золотом, обговаривалось заранее и группа, а то и две занимали район загодя.
