Танец В Небесах

-А эта уродина очухалась и, смотрите-ка, стала просто незаменимой... — так злясь и досадуя, она летела по коридору и впечаталась в кого-то... ей показалось, в дерево.

-Извини... — слово застряло у неё в горле, когда она увидела в какое "дерево" ей не повезло врезаться. На неё, как на шмакодявку, смотрели ледяные глаза этого Людига. Нинку затрясло, а он, как-то неприятно усмехнувшись, пошел дальше.

Людиг так и не перестал изумляться — какие разные иномирянки попали к ним, эта вот, налетевшая на него, пухленькая, симпатичная девица, строящая всем глазки и виляющая пышным, тем, что ниже талии, и Леена — худенькая, такую запросто можно спрятать у себя на груди, умная, выдержанная, много знающая, умеющая разговаривать со всеми, к ней одинаково прислушивались и грурги, и горячие взрывные степняки. Ликт уже начал беситься, её пожелали взять в жены многие из приехавших, но надо отдать должное, она не выделяла и не давала повода никому, что очень нравилось Людигу.

-Стоп! — сам себе сказал он. — С каких это пор тебе нравится поведение отдельно взятой женщины? Что-то раньше за тобой такого не замечалось?

Он даже сбился с шага, остановился, покачал головой, удивляясь, и ясно как-то понял, что вот такую женщину он, похоже, и хотел бы видеть рядом с собою.

-Так, Людиг, взвесь и прикинь все как следует, судя по всему, этой худенькой иномирянке ох, как в жизни досталось, видно же по её грустным глазам. Да ещё лицо такое, надо Фейха озадачить, так и так проверить её кровь нужно, да и, может, есть возможность хоть не совсем убрать, но немного разгладить эти рубцы. Что касается его, Людига, он уже давно не обращал внимания на внешность, его всегда интересовала сущность, а в Леене он видел сильный стержень, такие как она — самые надежные.

Ликт раньше Людига понял, что его стародавнего друга и учителя очень заинтересовала Леенка, такой заинтересованности у жесткого и закаменелого друга-учителя он не мог припомнить. И тут, как бы ему не нравилась Леенка, он по-любому мешать Людигу не станет. Да и вряд ли кто осмелится вставать на пути Людига, таких смельчаков просто не осталось в живых, ещё с тех давних пор.

ГЛАВА 5. Сай за несколько месяцев, прошедших с появления у них Аса и Айна, как-то резко превратился из мальчишки в юношу.

Мамочка не переставала им любоваться.

-Юнчи, ты посмотри, каким воином становится наш Саюшка! — восхищалась она, когда сын не слышал. — Я вот задумалась — нет, нисколько не оправдываю того степняка, но, похоже, кому-то на небесах понадобилось смешать два разных народа, ужасной ценой, но в сыне проявилось столько хорошего от степняков.

Старик только улыбался:

-Добавь ещё сюда Сима — гибкость, ловкость, умение пролезть даже в узкую щель — это лабис. Айн намного тоньше Сая, а вот застрял вчера, наш же, как дикая кошка, извернулся и даже не оцарапался. Ничего не происходит случайно в этом мире, знать суждено было такому случиться. Вот и Аса провидение нам, вернее Саю послало, теперь я за него спокоен, он многому научился, знает, как биться на мечах, умеет обращаться и с боевым топором, пикой, с луком, можно сказать, родился, вот пойдет день на прибыль, начнем собираться к грургам, теперь мне все яснее видится, что пришла пора. Тсс, глянь-ка.

Их мальчик стоял на краю невысокой скалы, на которую они с Симом лазили с детства и подолгу там сидели, вглядываясь в далекие горы — за ними лежала страна грургов. Вечернее, заходящее солнце очертило его силуэт каким-то светом... широкоплечий, стройный, высокий молодой мужчина, казалось, вот-вот шагнет со скалы и не упадет, а взлетит высоко в небо.

-Истинный грург наш мальчик!! — восхитился Юнчи.

А неподалеку от них сидел Джас и тоже любовался сыном, пусть и не суждено ему узнать сыновней любви, но любоваться им и гордиться его умениями никто не сможет помешать. Ему, после пинков и ударов -судьба ли, Боги ли, преподнесли такой нежданный подарок, и Джас твердо знал — вся его жизнь, до последнего вздоха отныне принадлежит сыну, Вилье и старому учителю. Он вкладывал в обучение сына все, что только мог, учил его и учился вместе с ним.

Мифический зверь — никак Джас не смел называть его просто — Сим, похоже смирился с тем, что он рядом с сыном, уже не так ехидничал и перестал называть его убогим.

Иногда, лежа в тени звал его, Джаса, поговорить, называя просто — степняк.

Рядом с темной фигурой сына появились очертания огромной кошки — зверь просто соскользнул со скалы и через несколько минут позвал Джаса:

-Степняк, иди сюда!

Едва Джас подошел — в голове прозвучало:

-Время готовиться в путь. И как бы ты этого не хотел, пойдем через степняков — там непонятные дела творятся, твоему народу нужна помощь.

-Четвертуют меня в первом же селении, где я когда-то творил непотребное, — вздохнул Джас.

-Боишься?

-Боюсь ли? Пожалуй, да, но только одного — оставить сына, его мать и учителя без помощи, если что с ними пойдет не так, не будет мне покоя и в небытии, слишком много я им должен.

-Похвально, не ожидал!

-Что ты не ожидал, зверь мифический? Почему ты не веришь, что было у меня время подумать и понять, какой тварью, хуже лихвы был тот Джас.

-А этот?

-Этот засыпает вполглаза и спит как дикий зверь — ловит каждый шорох и больше всего на свете, самой чудесной музыкой для него сейчас звучит — дыхание спящих дорогих людей.

-Случись такое — простила бы тебя Вилья, что стал бы делать?

-То же самое — быть рядом, беречь и охранять.

-Скажи старику — пусть начинает укладывать свои травы и записи, время выдвигаться. Не сегодня -завтра, а и медлить тоже не следует!

Джас написал Юнчи про сборы, про поход по землям степняков.

Юнчи слабо улыбнулся:

-Твой отец велел никогда не возвращаться и не попадаться ему на глаза.

-Там что-то плохое происходит, скорее всего, моя и твоя помощь станет нужной.

-Будем надеяться, Сим и Великий путник знают, что так нужно. Саюшке предсказал же Великий, что он взлетит, да и Вилья тоже — значит, сможем пройти по землям степняков. Да и мало кто сможет признать в нас с тобою тех Юнчи и Джаса. Годы и невзгоды, ой, как поменяли нам обличье.

Джаймис, отец Джаса и дед внука Сайха, про которого только и знал, что есть потомок Джаса, все больше впадал в уныние... Не было уже той крепкой и сильной страны степняков, все ленивее становились горячие когда-то и могущие за несколько часов собраться в большую и мощную силу, степняки.

Как-то незаметно откалывались от страны какие-то куски-кусочки. Становилось все больше мелких князьков — каждый старался перещеголять соседей богатством и роскошью — пиры, пьянки, гулянки, а страна хирела.

Ох, как недоставало ему жесткой руки сына, ох, как печалился Джаймис, что не сумел направить неуемного сына на благие поступки и дела. А ещё появилось в степи что-то непонятное, стали находить дальние немногочисленные поселения полностью загубленнми, мор ли, болезнь неизвестная, никто ничего не мог ни понять, ни объяснить, и опять страдальчески морщился Джаймис, вспоминая, как опрометчиво выгнал он оказавшегося во всем правым — Юнчи. Ну не было во всей степи преемника ему, а он, Джаймис, ослепленный потерей единственного сына, вспылил тогда и погорячился — выгнал его.

Посылал он во след верных степняков, долго они искали Юнчи, да пропал тот бесследно, видать, напали на него дикие звери.

-Эх, кругом неправ Джаймис оказался, ещё и дочери выросли... — он скривился, — неуемными, у них сначала потихоньку, а сейчас в открытую шла борьба за власть, почему-то его, отца их, они уже не считали за правителя, и каждая, кроме самой младшей — Фатмы, рвалась в правители, хотя не было ни в одной умения даже выслушать человека.

Джаймис вздохнул, достал из небольшого сундучка свиток и неторопливо стал разворачивать его, хоть полюбоваться на светлую линию потомства Джаса.

-Ох, сынок непутевый!

А развернув, сначала не понял, подумал, что ему, вероятно, кажется, или совсем слаб стал глазами. Прикрыл глаза, посидел так немного, а потом опять внимательно вгляделся в изученные до мельчайшей черточки знаки, от увиденного задрожали руки...

Светлая линия стала намного шире и ярче, но не это поразило Джаймиса в самое сердце...

Темно-серый, почти черный камень, обозначавший его пропавшего сына, стал светло-серым, и от него тянулась четкая линия к светлой, и они... слились!!

-Такого не может быть! — прошептал изумленный Джай, и ещё одно привлекло его внимание, рядом с этими двумя слившимися линиями, четко виднелись звериные следы. А Джай, примерно когда-то учившийся четко помнил, что такие следы, внезапно появляющиеся из ниоткуда, мог оставить только один зверь, который уже много веков считался мифическим — лабис.

И упал Джаймис на колени, и долго молился всем Богам, что были до потрясения, и тому, кто остался сейчас — Великому Путнику. Пусть и был он чуждым для степняков когда-то, но сейчас сильно почитаемым и у них.

И встряхнулся Джай — у него враз распрямилась спина, и через неделю все его дочери, погрязшие в склоках и распрях, были спешно выданы замуж за простых степняков, и увезли их — кого и связанных -мужья по разным сторонам. Осталась возле отца только Фатма, которой не было дела до власти.

Послал верного своего родственника Сури на разговор с грургами, надеясь, что мудрый Айхо пришлет в крепость кого-то из разумных грургов, и смогут люди-птицы помочь степнякам разобраться с таинственной напастью.

Да и опять же союз с ними даст степнякам толчок к развитию более прочных соседских отношений. Сынок его, пятнадцать лет назад весьма сильно напакостил на границе двух стран, и были после его набегов лет десять контакты между двумя странами совсем плохими, не пускали люди птицы к себе степняков совсем.

Спешил Джаймис, ой, как спешил, будто кто толкал его в спину, намекая, что времени совсем мало остается. Жен своих, которые выли и ругались из-за отъезда дочерей, сослал в дальнее селение, под строгий надзор пограничных степняков, велев не прислуживать им — пусть зажиревшие кобылицы сами на себя поработают. А ещё было у него большое негодование — покаялась ему на смертном одре старшая из жен, рассказав, как травили и обижали Джаса, вот и обозлился совсем Джаймис — принародно объявил, что прогоняет от себя ленивых и злобных жен и объявляет всем им — толок (развод).

Сури уехал, время шло, Джаймис посылал гонцов в дальние поселения, предупреждал, чтобы люди были настороже и сообщали обо всех странных и непонятных явлениях-происшествиях, чтобы знать, как и с кем вести борьбу.

Наконец-то появился Сури, все, побывавшие в крепости, вернулись оттуда окрыленными, вдохновленными на перемены. Сури подробно рассказал обо всем, услышав, что на встречу приезжал сам Людиг, Джаймис побледнел, а Сури, не догадываясь, рассказывал, как Людиг внимательно и дотошно расспрашивал о неизвестной напасти, пообещал как можно быстрее попросить Айхо разрешить летающим грургам обследовать территорию степняков с воздуха.

И постоянно поминал Сури какую-то Леену, на самом деле свалившуюся с неба, восхищаясь её умом и выдержкой.

-Так и привез бы себе женой!

Сури грустно улыбнулся:

-Она меня младшим братом назвала. Да и где кому-либо из нас тягаться с Людигом. Он-то точно её женой назвать собрался.

Предупрежденные отдаленные поселения жили настороже, пока не случалось больше таких ситуаций, чтобы все поселение за день вымерло. Джаймис вздохнул посвободнее.

Молодые степняки затеяли строительство неведомого ста-ди-она, пропадали там целыми днями, их идеей заинтересовалась вся окрестная молодежь. На тщательно утрамбованном поле играли, прыгали, бегали со-рев-но-ва-лись молодежь и дети, а прибывшие на ежегодную ярмарку торговцы из мелких княжеств, не столько торговали, сколько собирались на стадионе и яростно орали — Сури называл таких смешным непонятным словом — болельщики.

После того, как купцы разъехались, к ним валом повалила молодежь из уделов, всем было любопытно, а посмотрев что и как, горячая степная поросль азартно включалась в соревнования, а уж как полюбили все игру в мяч-ногами... Даже Джай не выдержал, очень зажигательная оказалась эта игра — футбол. По поселениям собирали умельцев почти позабытой степняцкой борьбы — кохи, привозили их сюда, и те старательно начали обучать молодежь.

Людиг тянул время, надо было отправляться, а у него, железного, непробиваемого вдруг обнаружилось сердце, и оно болело?? Он четко и ясно осознал, что вот эта иномирская женщина сделала невозможное— при виде её худенькой высокой фигурки его сердце начинало частить.

И Людиг решился... понимая, что ему надо как можно быстрее возвращаться, решился на откровенный разговор.

-Леена, можно с тобой поговорить?

-Да, конечно, Людиг, сейчас?

-Если ты сделала все свои дела, то да!

-Несколько минут придется подождать, я Ликту документы подготовлю.

Лена углубилась в бумаги, а Людиг сидел и как мальчишка-малолетка любовался ею, понимая, что вот здесь, на краю географии — крылатое выражение Леены — встретил ту, что за несколько дней вывернула его наизнанку, заставила его заледеневшее сердце сильнее биться и чувствовать — чувствовать то, что, казалось, было ему не суждено.

Ликт, пришедший с улицы, едва взглянув на Людига, понял что-то и, быстренько отпустив Леенку, сказал, чтобы она, если нужно, не появлялась завтра.

Лена тоже не была глупой, она видела интерес и внимание Людига к себе, и подумав, сказала себе:

-А почему бы и нет, Лен? Что ты теряешь, этот мужик, он даже не штучный, он пожалуй один такой!Сложится — не сложится что-то, скорее всего, нет, но тебе, красотка, ничего не светит в этом мире, а тут такой мужчина, как говорится: хоть час — да мой.

-Людиг, я хочу, чтобы ты увидел то место, где я так долго была между жизнью и смертью.

-Хорошо!

Они быстрым шагом пошли к пещере, там Ленка напоила его, как она выразилась, чудо-водой из негромко что-то журчащего ручья, сама привычно умылась, говоря, что вода конкретно ей помогает — жуткие рубцы заметно побледнели, и лицо стало не таким страшным, как вначале.

Потом повела его к теплому озерцу, предварительно завернув в закуток, где уже давно отцвели цветы зюм и оставались лишь корни мифры.

Зайдя за камни, она покачнулась и ахнула, Людиг успел её поймать в крепкие объятья.

-Что, Леена, что случилось?

А Ленка расширившимися глазами смотрела вниз — прямо у её ног опять цвели необычные цветы-зюм, и они покрывали почти всю полянку.

-Но это же невозможно... — растерянно проговорила Ленка, — я же с неделю назад здесь была — тут только сухие корешки торчали??

Людиг, покрепче обнявший свою так нежданно-негаданно найденную половинку, уткнувшись носом в её необычные волосы,задумчиво протянул:

-Это знак. Знак того, что мы с тобой действительно пара. Леена, я не умею говорить много и красочно, поверь мне, я не верил, что есть где-то на свете моя женщина. Ну, не встречались мне даже отдаленно похожие на мою пару, да и некогда мне было их искать — я все больше по битвам-схваткам... А тут ты-похоже, это Великиий Путник обо мне позаботился, достал вот тебя мне из другого мира. Веришь или нет, но я тебя не отпущу. И вряд ли найдется в моем мире тот, кто сможет мне противостоять. Я не хвалюсь — это так и есть. Леена, радость моя неожиданная, что же ты молчишь??