Первый залп лёг впереди и немного правее флагмана янки, второй так же впереди, но левее второго в строю крейсера, третий крейсер получил накрытие. Четвёртым кораблём в линии американцев, шла канлодка, которая была самым маленьким кораблём в эскадре янки. Энри́кe Игле́сиас чуть ли не перекрестил уходящие к цели снаряды, которые выпустила его батарея, был даже виден их полёт из-за их невысокой скорости. Долго— тягучие секунды ожидания, и он ясно увидел, что два стокилограммовых снаряда его залпа попали одновременно в канлодку, пробив палубу и взорвавшись, один у бизань-мачты, второй на баке, остальные легли накрытием.

Корабль одновременно, запарил и загорелся, перестал вести огонь, скорость упала, бизань мачта упала вдоль корабля, зацепив собой грот мачту, стеньги, гафель которой, упали на трубу и на мостик частично разрушив их.

"Сантьяго !!!",-закричали расчёты его батареи. "Сантьяго !!!", отозвались сотни голосов с других батарей и на кораблях. "Сантьяго !!!", — кричал сам лейтенант, победно вскинув вверх руки. Батареи крепости обрушили свои снаряды на подбитый американский корабль, всплески от снарядов вокруг него стояли стеной. В желании добить янки, испанские артиллеристы мешали друг другу, но "Петрел" был уже не жилец. Из-за разросшегося пожара начались рваться поданные к орудиям 57 мм снаряды, он продолжал парить, те, кто был на палубе во время попадания были выкошены осколками и взрывной волной, командир корабля и бывшие с ним на мостике офицеры и матросы убиты. Несколько попаданий от испанцев пробившие борт, в том числе и ниже ватерлинии, только ускорили гибель корабля.

Видя, что произошло с " Петрелом" командир "Конкорда" подошёл с неподбойного борта и начал спускать шлюпки для спасения его экипажа, хотя обстрел первого продолжался. Вторая канлодка американцев получила перелёт, удачный для испанцев, 150 мм снаряд попал в основание грот мачты, мачта устояла, а вот расчёты орудий шканцах понесли потери, причём с обоих бортов, орудие правого борта повреждено осколками. Подошедший "Бостон" собой прикрыл обе канлодки и ведя интенсивный огонь по берегу, и тем самым отвлёк огонь батарей на себя. В ответ получил попадания, которые стали для него самыми тяжёлыми за весь бой.

Снаряд явно от Круппа срезал ему пол бизань мачты, попав чуть выше марса, которая удачно упала в воду, ничего не зацепив на корабле. Один снаряд тоже не менее 200 мм рванул позади кормовой восьмидюймовки, осколками выбив весь её расчёт, повредив само орудие и зацепив осколками шестидюймовое орудие на юте, была пробита и палуба. Два снаряда среднего калибра разорвали борт на баке, один из них вызывал возгорание. Героическому крейсеру грозило дальнейшее избиение, но коммондор Дьюи увидя положение своих кораблей, приказал всем кораблям перенести огонь на береговые батареи, вскоре их накрыли десятки взрывов, это ослабило их огонь. Так же гибнущий "Петрел" помог "Бостону", дым его пожара прикрыл его от огня испанцев. Крейсеру и канлодке был отдан приказ Дьюи, на полном ходу выходить из боя.

"Петрел" погиб, крейсера и "Конкорд" имеют повреждения, пожары, убитых и раненых, и как назло меньше всех самых слабый крейсер его эскадры "Рейли",— думал коммондор стоя на правом крыле мостика своего флагмана, сам он не был ранен, только был покрыт копотью от пожара, и его белый китель стал серый. — Три крейсера с повреждениями, у "Олимпии" выбита кормовая башня, против десятков орудий береговых батарей этих сраных "диего", и ещё боеспособных два крейсера типа "Исла". Гридли до этого доложил, что уже почти половина снарядов из имеющихся расстреляна. Надо принимать решение Дьюи",-сказал он сам себе. И в это время накрытием лёг залп вероятно 210 мм мортир, по кораблю застучали осколки, он был окачен брызгами от близких взрывов. Коммондор увидел как "Балтимор" вновь получил попадание в свой высокий борт на баке.

Через несколько минут на "Олимпии", которая имела небольшой крен и дымила потушенными пожарами был поднят сигнал мателотам. "Следовать за мной. Ход 14 узлов". Флагман Дьюи начал выполнять поворот от Манилы, часы показывали 7-55.

Адмирал Патрисио Монтехо был в этом бою ранен, но сам держался на ногах, дождался пока раненых перенесут на "Ислы" с его посаженного на мель флагмана. Свой флаг он поднял на "Исла де Куба" получив доклады обоих командиров кораблей он сделал вывод, что крейсера вполне боеспособны, и отдал приказ готовиться к продолжению боя.

И тут он услышал крики тех кто бы на верхней палубе и мостиках:"Сантьяго! Сантьяго!" Выйдя на мостик он увидел, что одна из американских канлодок запарила, потом появился на ней огонь пожара, ход её упал, она остановилась, был виден у неё крен. Её стали прикрывать другая канлодка и концевой крейсер получая в свою очередь попадания с береговых батарей.

"Господь милосердный услышал наши молитвы и даровал нам свою милость, — произнёс шепотом Монтехо и отдал приказ дать ход, и "Исле де Лусон" вступить за ним в кильватер. Два последних боеспособных корабля испанцев готовились вновь вступить в бой, начали сближение с противником.

Вскоре Монтехо увидел, что канлодка и крейсер, который спасали команду гибнущей канлодки стали уходили в море, увеличивая ход, выходя из под обстрела батарей, которые пытались их поразить ещё и ещё. Переведя взгляд на главные силы янки, адмирал как показалось бы со стороны окаменел. Он ясно видел, что крейсера противника совершали поворот от Манилы, усиленно дымя трубами, увеличивали ход уходили в залив ... от Манилы !!! Они уходили !!! Через несколько минут вновь на кораблях и батареях загремел, старинный боевой клич испанцев: "Сантьяго!!!"

Сражение у Манилы закончилось. При всём своём огромном желании испанские артиллеристы так и не сумели добиться ещё попаданий в уходящих американцев. Боевые флаги были спущены, орудия замолчали, накал боя спал. Начинался самый тяжёлый этап сражения, поведение его итогов.

Испанцы потеряли из семи кораблей, которые вступили в бой, пять, боеспособность сохранили только "Исла де Куба", "Исла де Лусон", и то они требовали ремонта. Потери на кораблях в личном составе составили 81 человек убитый и 105 раненых, к ним добавились потери на батареях и вместе они составили до ста убитых и сто пятидесяти раненых. К ним добавились без вести пропавшие и потери убитыми и ранеными среди гражданского населения Манилы. Несколько зданий в городе сгорело, некоторые были разрушены попаданиями, но заранее приведённые в готовность пожарные команды и полиция уменьшили потери от пожаров.

Оценкой состояния посаженных на мель и затопленных кораблей ещё не занимались, но было понятно, что "Рейну Кристину" и "Дона Антонио де Улоа" проще пустить на металлолом, а "Кастилию" на дрова.

Адмирал Монтехо не знал, радоваться ему или впасть в глубокую грусть. С одной стороны нападение противника отражено, даже с потерями для него, но цена успеха ! Пять кораблей его эскадры потеряны, и что особенно давило на адмирала, зрелище десятков тел убитых и раненых моряков, которые лежали и сидели рядами на берегу. Кто из раненых уже отдал душу Богу, а жизнь Испании. А ведь это ещё не вывезли всех убитых с кораблей и будут ещё без вести пропавшие. Адмирал встряхнул головой. "Но, и чертовы янки точно не ушли без потерь! Эх, если мы начали раньше готовиться к войне. Потерь у нас было бы меньше, а у них больше",— завершил он свой внутренний диалог.

Урезанная эскадра коммондора Дьюи, отошла от Манилы на 25 миль и встала на якорь. Со временем к ним подошли "Мак Каллох", "Зефиро" и "Наншан" На "Олимпию" по запросам коммондора стали поступать сведения с её кораблей о потерях и повреждениях, и по мере их поступления Дьюи становился всё мрачнее и мрачнее. До этого он обошёл свой флагман, разрушения от попаданий, следы крови, выгоревшие участки корабля, разбитые шлюпбалки и катера, покореженный борт, надстройки, всё говорило о том, что бой дался более тяжёло, чем он думал. Зашёл он и в лазарет, где хирург Ч.П. Киндлебергер, ещё делал раненым операции, и он увидел, что раненых много, а ведь ещё будут и на других кораблях.

Когда были собраны первые сведения о потерях и повреждениях, и озвучены его начштабом Ламбертоном, Дьюи побледнел. Счёт шёл на десятки убитых и под сотню раненых и контуженых, около трети потерь личного состава дал погибший "Петрел". Все корабли имели поврежденную артиллерию, восьмидюймовые орудия на флагмане и "Бостоне", несколько орудий в 127 и 152 мм не подлежали ремонту, были попадания у ватерлинии и ниже, "Олимпия" имела крен от затопления, многие шлюпки и катера были разбиты или сильно пострадали от огня. Боекомплекта осталось около половины из того, что было перед боем, то есть более трети от полного боекомплекта.

После получения сведений о состоянии дел на эскадре, Дьюи окончательно осознал, как он рисковал, вступая в одновременно в бой с флотом и береговыми батареями испанцев. "Ведь стреляй бы испанцы лучше, наши потери в кораблях и людях были бы больше,-про себя сделал вывод коммондор.-Это мы ещё, слава Богу, на мины не нарвались. Ведь даже за такие потери Морской Департамент из меня, душу вынет, а чертовы писаки охаят всячески. И вряд ли уничтоженные корабли испанцев сильно помогут сгладить ситуацию",— нахмурившись думал коммондор.

Эскадра сохранила боеспособность, и могла легко уничтожить оставшиеся корабли испанцев, если бы они попались ей в море. Но, на второй бой с берегом она вряд ли была готова. Собрав командиров кораблей, Дьюи ещё раз выслушал их доклады о состоянии их кораблей, содрогаясь внутренне, когда они докладывали о потерях, но не показывал виду. Далее озвучил им свой вариант действий.

"Из залива надо уйти. Встать в Субике, силами десанта и повстанцев взять под контроль его берега, создать там базу для флота, -начал говорить Дьюи,— Привести корабли в порядок в меру возможностей, перекрыть залив, и тем самым установить блокаду Манилы. Уничтожить, захватить все военные корабли испанцев, а так же остальные, которые будут обнаружены вне Манильского залива, высаживать десанты на побережье. Раненых кто нуждается в более серьёзной помощи отправить на транспорте в Гонконг. Закупить уголь, продовольствие и прочие материалы, и запасы для эскадры. Ремонтироваться в Гонконге нам, увы, не дадут. И ждать подкреплений из Штатов",— закончил говорить он.

-"Сэр, как и когда вы планируете уходить из залива ? — спросил коммондор Вуд.

-"Сегодня же ночью,— ответил Дьюи. -Так же проливом Гранде, на максимально возможной скорости. Курс нам уже известен, штурмана справятся.

-"Сэр, когда будет хоронить погибших?",— задал вопрос капитан Гридли.

-"Сегодня, перед прорывом. Чтоб парням некогда было думы разные думать, делом будут заняты",— дал свой ответ Дьюи.

Так же как и сутки, назад, только теперь уменьшенная и побитая эскадра коммондора Дьюи, около полуночи прошла мимо острова Эль Фраиль, только теперь из залива. На удивление американцев на островах Коррехидор и Кабальо горели маяки, хотя когда они прорывались в залив этого не было. Теперь эскадру обнаружили на подходе, пробитые трубы на кораблях давали искры. Батареи на Эль Фраиле и мысе Рестинга открыли огонь, но стрелять ночью испанские артиллеристы могли, конечно, а вот попадать при этом вряд ли, если только случайно. Американцы в ответ молчали, и не получив попаданий вышли из залива.

Утром 2 мая батарея на острове Гранде в заливе Субик, после нескольких накрытий, на предложение сдаться выбросила белый флаг, гарнизон в 300 человек попал в плен, и это добавило американцам хлопот по их охране и содержанию. Американцы заняли залив Субик и стали хозяевами моря вне Манильского залива. Но, как показали дальнейшие события не на долго.

МАНИЛА, НАС ТАК К СЕБЕ МАНИЛА

Испанцы отходили от сражения несколько дней, одновременно праздновали победу и хоронили погибших. Узнав, что янки ушли из Манильского залива и встали в Субике, Монтехо и генерал-губернатор стали действовать. На проведенном вновь совместном совещании, в котором, несмотря на ранение, адмирал участвовал лично, было решено, срочно усилить береговые батареи Манилы, Кавиты и в проливах. Орудия для этого снимали с "Рейны Кристины", "Маркиза дель Дуэро", "Дон Хуана де Аустрия", "Кастилии" и "Дона Антонио де Улоа", снимали всё, что можно снять, отремонтировать и пустить в дело, в сумме это дало три орудия 160 мм с "Кристины" и четыре 120 мм со всех остальных кораблей, плюс малокалиберные орудия. Позже со всего Манильского залива были собраны, все малые канлодки и пароходы, чтоб из них сформировать отряды кораблей береговой обороны. 800 тонный пароход табачной компании с 16 узловым ходом, было решено вооружить 120 мм и 57 мм пушками и включить его в отряд к "Ислам", так же были вооружены большие пароходы "Исла де Минданао" и "Монтевидео".

Но, главную роль в усилении артиллерией батарей и флота сыграл транспорт "Исла де Минданао", который прибыл в Манилу накануне войны, его генеральный груз были орудия для усиления береговой обороны, боеприпасы, самоходные мины Щварцкопфа, взрывчатые вещества, различные припасы. Подводные мины решили делать из сигнальных буёв, и подручных материалов в арсеналах Кавите и мастерских Манилы. Сроки поставили военным инженерам жёсткие, через две недели батареи на островах и мысах в проливах должны быть усилены, так же на мысе Сангли и форта Сан Филиппе, то есть у Кавиты, и выставленные минные заграждения. Через три недели оборона Манильского залива и самой Манилы превратилась в крепкий орешек, который без молота тяжёлых орудий и толстой брони было не расколоть.

Через несколько часов после сражения мир благодаря усилиям журналистов местной газеты начал узнавать о событиях в Маниле. Поскольку первыми кто начал сообщать об сражении был журналист местной газеты, который даже рискнул ради сенсации наблюдать бой с берега, сначала победила Испания. Её газеты затрубили о победе, Вашингтон напрягся, песо рванул вверх, доллар несколько упал, биржи немного задергались.

Мир тот, который не верит самым первым сообщениям, стал ждать подробностей, и в течение суток они из Манилы, из разных источников стали поступать. Стало понятно, что победы у Испании нет, но есть успех, у американцев есть победа, но не такая блестящая какая ожидалась, по крайней мере, в САСШ.

По поводу оценки итогов сражения мнения разделись, официальные столицы выразили сожаление, о том, что война идёт и уже есть погибшие, о том, что войну надо вести цивилизованно. А вот пресса проявила себя более ярко, Англия встала на сторону САСШ, старая Европа и Россия нейтрально радовалась успеху Испании, правые газеты делали это явно. Официальный Берлин и германская пресса взорвалась негодованием, по поводу того, что от артогня американцев пострадало германское торговое судно, погиб один матрос, четверо получили ранения, были частично разрушены здания, где располагались конторы германских фирм, к слову сказать, пострадали не только немцы, но и англичане, но они особо не шумели по этому поводу. В Германии торговые лобби, лоббисты судоходных компании, "Колониальное общество" и особенно военно-морское призывали защитить жизни, имущество подданных и интересы рейха, и конечно кайзер не мог не услышать своих верноподданных.