Имперский колдун

— Не твое дело! А впрочем — почему бы и нет! — мрачное лицо мужчины стало еще мрачнее, губы исказились и в уголках показались белые клочки пены — вы, проклятые колдуны, лезете к людям, портите им жизнь! Вы одержимы демонами, и вас нужно сжечь — всех, до единого! Император возится с вами, проклятый напыщенный болван, а вас надо уничтожать, как вредных тварей, досаждающих людям!

Внезапно мужчина осекся и посмотрел на охранника, закусившего нижнюю губу. Они обменялись взглядами, как будто что-то хозяин поместья хотел что-то сказать, а его подручный понял без слов. У Илара защемило сердце — он тут же сообразил — ему отсюда не уйти. Убьют. И все будет так, как описал этот негодяй — найдут обезглавленное тело Илара поутру, и спишут все на ночных разбойников, и никто не узнает, как все будет. И не увидит он своих детей, не увидит любимую, не увидит родителей, не увидит Дарана с Леганой, и Быстрика — самого умного из четвероногих существ на белом свете. Хозяин поместья слишком много сказал, ведь такие речи в адрес Императора считаются государственной изменой.

И так Илару стало себя жалко, что слезы едва не выкатились из уголков глаз. Остановило только то, что он вспомнил слова отца: 'Не плачь! Ты мужчина! Нельзя плакать, надо биться!'.

Комок в горле исчез, а голова сделалась ясной, как никогда. Нет, не так — как тогда, когда ему надо было сражаться за свою жизнь и за жизнь Дарана. Ведь главное оружие колдуна не могучие руки и ноги, и не способность быстро выпотрошить противника, нет! Главное — умение колдовать, а еще — соображать, какое заклинание и как можно применить. Вот этим сейчас Илар и займется.

* * *

Каменная плита с тихим скрежетом сдвинулась в сторону, затем глухо свалилась на пол, от нее откололся уголок — хозяин поместья поморщился — видимо он был хорошим хозяином, рачительно относившимся к своему имуществу.

— Осторожнее, придурки! — рявкнул он на охранников, утиравших пот испачканными в пыли руками — эта плита стоит дороже ваших дурацких голов!

— Тяжелая, хозяин! — извиняющее пробормотал главный охранник и удостоился яростного взгляда своего господина.

Мужчина посветил в саркофаг масляным фонарем и поморщился, отпрянув в сторону:

— Воняет! Высохла, а воняет! Мамаша и при жизни была не очень-то приятной особой, а после смерти...чего улыбаетесь, твари! Это мать вашего господина! Вы должны на колени пасть перед ней! Да стойте, идиоты...о боги, каких вы мне людей даете! Тупые твари...все — тупые, неблагодарные твари! Умному человеку в этом мире... А ты чего уставился, колдунишка?! Делай свое дело! Ублюдок...

— Во-первых, я не ублюдок. У меня есть отец и мать — спокойно пояснил Илар — во-вторых, ублюдок, это тот, кто обманывает людей, подсовывая им вместо оплаты пустую бумагу. И в-третьих — нужно вынести тело наружу, на чистое место. Если заклинание подействует — могут подняться все тела, что тут лежат!

Илар замолчал, обведя рукой пространство внутри склепа, а мужчина снова скривился, будто от зубной боли. Вообще — Илар давно заметил, что у этого человека, похоже, не все в порядке с головой, хозяин поместья постоянно кривился, дергал щекой, иногда его корежили судороги, при этом правая рука как-то странно подергивалась и плавала в воздухе. Это стало более заметно когда вошли в склеп — видимо заказчик разволновался и потерял контроль над своим телом. Раньше он как-то сдерживал, скрывал свою болезнь. Если это была болезнь, конечно, а не особенности поведения.

— Ты не заслуживаешь ничего, кроме пустой бумаги — сказал хозяин поместья, сдержавшись, чтобы не ударить наглеца по лицу толстой тростью, которую держал в руках — эй, вы — взяли тело и вынесли наружу! И почтительнее с покойной госпожой — шкуру сдеру, если что!

Охранники переглянулись, и подойдя к саркофагу запустили туда руки. Илар отступил в сторону, внимательно глядя на то, что раньше было человеком, важной, родовитой дамой — судя по словам незнакомца, не назвавшего своего имени.

Труп и вправду припахивал мертвечиной, несмотря на то, что за время лежания в саркофаге он превратился в мумию, коричневую, обтянутую сухой, сморщенной кожей. Глаза мумии были закрыты, а сквозь щель, бывшую ранее ртом, виднелись желтоватые, неровные зубы, оскаленные, будто в улыбке. Дорогое платье из темно-красной ткани цело, каменная плита надежно оградила его как от воздействия воздуха, так и от происков насекомых, любителей полакомиться тканями. Ни одного украшения на даме не было, похоже что и тогда, когда эту женщину хоронили, тот, кто ее хоронил, счел, что покойнице сокровища ни к чему. Впрочем — Илар был с ним совершенно согласен — за каким демоном укладывать в гроб вместе с покойным и его украшения? Чтобы покойник танцевал на балу с этими побрякушками?

Когда мимо Илара пронесли труп, подол платья волочился по полу и задел ногу колдуна. Илар невольно вздрогнул и поежился. У него было странное ощущение, будто все происходящее нереально, будто находишься в дурном сне, в кошмаре, из которого можно выскочить в любую секунду, вытереть холодный пот со лба и пойти на кухню попить воды, а потом снова улечься под теплый бок любимой жены, посапывающей аккуратным носиком, который так приятно целовать, глядя в ее синие глаза.

Однако, нет — это не сон. Совсем не сон, что и доказал один из охранников, невежливо и больно толкнувший его в спину:

— Выходи, чего встал! Пошел, пошел вперед!

И Илар пошел. Туда, где в беседке, посреди площадки, засаженной стриженной садовником травой и яркими, красными цветами, уже лежало тело, перебивающее запах цветов запахом тлена.

Покойница лежала на столе, сделанном из темного дерева, покрытого лаком и украшенного узорами. Вокруг стояли кресла и скамьи, видимо сделанные в комплекте со столом — их узоры повторялись, а дерево, из которого изготовили мебель, явно было подобрано в тон.

Беседка, свитая из затейливо переплетенных прутьев, была достаточно велика, чтобы уместить по крайней мере десятка два человек. Похоже, что она могла служить для того, чтобы в ней обедали господа вместе с гостями, решившими навестить поместье. Рядом небольшой пруд, цветники — прекрасное место для приема пищи, если конечно на столе не лежит покойница восемнадцатилетней свежести.

А покойница радостно улыбалась расположенным на крыше беседки фигуркам резьбы, будто веселясь, что наконец-то покинула скучное и темное смертное ложе, которое провоняла своими останками.

Илар с опаской посмотрел на оскаленное лицо, подвинув к себе фонарь, стоявший на столе, углубился в Асмунг, извлеченный из вещмешка. Так-то он уже загрузил в память несколько заклинаний — на всякий случай — но какой смысл в этих заклинаниях, если супостат и его подчиненные носят защитные амулеты против магии? Можно попробовать заморозить гадов, но если они обнаружат, что их пробовали убить заклинанием — а они обнаружат обязательно, насколько знал амулеты Илар — могут быть неприятные последствия, например, Илара просто побьют, и побьют крепко. А этого как-то не хотелось.

С другой стороны — а вдруг заклинания все-таки пробьют защиту амулетов? Да, и еще — а почему нужно верить этому негодяю, ведь на самом деле защитные амулеты не дешевая поделка базарных ложкорезов! Неужели он обеспечил ими всех подручных?

Опять же — можно выпустить Огненного Жиздра, вот только одна незадача — тот может сожрать своим огнем самого Илара, спалить его в головешку. А это еще более неприятно, чем побои.

Кроме этих двух заклинаний оставалось только одно, не связанное с материей, вот только назвать его боевым язык не повернется — Большой Пэ, он же Большой Пук — если выпустить это заклинание в небе появляется огромная задница и выпускает облако невероятной вони с соответствующим моменту звуком. Что это, откуда берется — никто не знает. И о таком результате никто никогда не слышал. По крайней мере Легана так сказала, а старухе можно верить — память у чернокожей шаманки просто исключительная. Она и предположила, что таким образом как-то прорывается завеса в другой мир, где живут великаны. Почему эти великаны так плохо относятся к миру Илара Легана сказать не могла, и лишь заметила, что мир вообще-то другого и не заслуживает.

Илар взялся за свой гирикор, висящий на шее и спрятанный до того под одеждой и стал аккуратно выпускать заморозку, направляя ее по площади, так, чтобы она кольцом охватила захвативших его людей. Через секунду после того, как 'заморозка' вылетела в мир, охранник справа завопил, указывая на Илара:

— Он колдовал, господин! Он против нас колдовал! Я сейчас ему... — охранник замахнулся короткой, окованной стальными кольцами дубинкой, но хозяин поместья его остановил, усмехнувшись уголком рта:

— Не надо. Он же должен был попробовать! Эти проклятые колдуны никому не верят. Болван, я же тебе сказал — бесполезно направлять заклинания против нас! Еще попытка — и я выколю тебе глаз. Один глаз — другой тебе нужен, чтобы творить заклинания. И еще уши обрежу — они-то не нужны для колдовства. И...еще что-нибудь отрежу.

Негодяй в течение пяти долгих минут перечислял все, что он может сделать с Иларом, какие тому уготованы муки — физические и моральные, а когда смолк, в беседке снова воцарилась тишина, нарушаемая писком ночных бабочек и стрекотом светлячков, собравшихся вокруг беседки. Закончив свою речь, заказчик снова потребовал от Илара поднять свою мамашу и таки-выжать из нее правду о скрытых сокровищах, иначе...

Тут последовал новый выброс дерьма в адрес незадачливого колдуна, попавшего в руки умелому человеку, сведущему в пытках, но Илар этот поток слов уже не слушал. Он наклонился над покойницей и посмотрел в ее коричневое лицо, мысленно попросив прощения за то, что собирался сделать. Будь Илар матерью этого придурка, тоже бы закопал куда-нибудь сокровища, лишь бы они тому не достались. Или выбросил в пропасть. Или бы утопил в самом глубоком море, какое только есть на свете. Честно — поганец не заслуживал сокровищ.

А еще Илар раздумывал — как он получит информацию от покойницы, если мумия и говорить-то не может? Не может говорить, и скорее всего, не может и ходить! Так-то можно было бы потребовать, чтобы дама прошла и ткнула пальцем в то место, где лежат спрятанные драгоценности, но как она будет ходить? Высохшая, как палка?

Илар преодолел отвращение и взял мумию за руку. Потянул вверх. На удивление — рука довольно свободно согнулась в суставе, хотя он ожидал иного — что-то вроде вяленой рыбы, которую берут в дорогу путешественники. Этой самой рыбой можно разбить голову супостату, а чтобы ее съесть, нужно долго отмачивать, или же вываривать в котле (зато не портится так, как свежая!).

— Ее бальзамировали? — Илар перебил очередной выброс угроз в свой адрес, и мужчина застыл в недоумении, не зная, что сказать.

— Еще раз спрашиваю — женщину после смерти бальзамировали?

— Ну...да! — растерянно ответил мужчина — само собой, бальзамировали! Да какая разница?

— Большая — сухо ответил Илар — у нее до сих пор сгибаются руки, наверное — и ноги. Суставы целы. Значит, она может двигаться. Все, отойдите от меня на три шага! Отойдите, я сказал! Если я не успею поймать покойницу заклинанием, она вам головы поотрывает! (Зачем я это сказал, болван? Теперь они предупреждены! Ох, язык мой...доведет он меня до беды! Или уже довел...)

Илар с опаской посмотрел на своих пленителей и облегченно вздохнул — нет, не поняли! И слава богам! Отошли.

Заклинания уже лежали в памяти — заклинание одушевления и заклинание подчинения. Что получится — Илар не знал. Это колдовство срабатывало не всегда. Прошлый раз он пробовал поднимать покойницу несколько раз, пока та смогла ходить и говорить, а вот заклинание подчинения тогда сработало с первого раза. А если сейчас заклинание одушевления не сработает? Очень, очень беспокоил тот факт, что с момента смерти прошло восемнадцать лет. Можно ли вызвать душу покойного и поместить ее в прежнее тело, если прошло столько времени? Где обитают души, куда они отправляются, как, и почему их можно вызвать — все это одна из тайн, которые, вероятно, никогда не узнает человек. Как и то, откуда взялся мир. Создал главный бог, бог-создатель? А кто создал бога? Тайны, кругом одни тайны...

Последнее слово заклинания растаяло в воздухе. Покойница лежала тихо, мирно, не подавая признаков жизни, как и положено порядочной покойнице. Илар с опаской и надеждой всматривался в лицо мумии, ожидая каких-либо признаков одушевления. Ожидал, но едва не пропустил самый важный момент — момент пробуждения, если можно его так назвать.

Уже когда Илар потерял надежду и отвлекся, потянувшись за Асмунгом, мумия внезапно подняла руку и с такой силой врезала колдуну по плечу, что он полетел кубарем, выронив колдовскую книгу из рук. Голова Илара врезалась в камень облицовки садовой дорожки, в его глазах рассыпались фонтаны искр, сознание помутилось, и дальнейшее уже виделось как в тумане.

Мелькали люди — они бегали вокруг, спасаясь от мумии, двигающейся довольно быстро, но немного медленнее, чем живые, кто-то вопил, кто-то матерился, но все проходило мимо Илара, будто он не видел это наяву, а читал увлекательную книгу и представлял все это у себя в мозгу. А может видел сон...скорее — сон-кошмар.

— Вставай, придурок! Вставай! — Илара встряхнули и поставили на ноги, как куклу — охранник обладал недюжинной силой, хотя она ему особенно на помогла, так как на широкой потной физиономии красовался огромный кровоподтек, явно поставленный 'нежной' ручкой бывшей хозяйки поместья — делай что-нибудь! Утихомирь эту тварь!

— Я тебе дам — тварь! Как ты смеешь называть покойную госпожу тварью?! — проревел заказчик бесчинства, пробегая мимо Илара и грозя ему кулаком — я обоим ноги вырву! Тебе, за то что называешь госпожу непотребными именами — я все слышу! — а тебе за то, что заставил меня бегать! Быстро, колдуй, гаденыш! Ууууу...гад! Ай! Ай!

Мумия как раз догнала слегка сбавившего тем бега заказчика и так врезала ему в зад костлявой ногой, что тот следующие три шага пролетел по воздуху и чудом удержался на ногах, наддав, как никогда, наверное, в своей жизни не бегал.

Удовлетворившись достигнутым результатом, может просто отстав от мужчины из-за увеличивающегося расстояния, мумия переключилась на ближайшие объекты, а ими оказались Илар и охранник, стоявшие от нее в пяти шагах. Она немедленно развернулась, и похожая на демона смерти бросилась на Илара, оцепеневшего, будто его кольнул жалом огромный гугунер, живущий на самом крайнем юге.

Рассказывали, некоторые из этих насекомых обладали таким ядом, что его хватало для того, чтобы парализовать человека на несколько часов, а иногда и до смерти. Гугунер имел прелестное обыкновение откладывать под кожу жертв яйца, из которых в считанные часы развивались личинки, пожиравшие парализованное существо изнутри до тех пор, пока есть было уже нечего. И при этом жертва не чувствовала никакой боли, была в сознании, но не могла двигаться.

Еще секунда, и колдуну пришел бы конец — если бы не охранник, дернувший Илара за ногу и потащивший за собой, как бревно. От нового удара о землю Илар очнулся, и когда его протаскивали мимо, успел уцепить Асмунг, валявшийся возле беседки.