Моё тёмное солнце

Он уже хотел ответить, когда понял одну важную вещь, ускользающую от него все это время. Однако сейчас, когда непрекращающаяся боль на время утихомирилась, а за спиной нет погони имперских псов, становилось ясным, что все те показушные действия были лишь игрой. В действительности палач проводил свои пытки аккуратно и в то же время продуманно, так чтобы боль была демонстративной, но последствий не осталось. Иначе Раймон бы никогда не смог сбежать. Более того, там, в чистом разуме, палач увидел мысли о побеге, но не выдал Императору, давая возможность совершить задуманное. Интересно, как он опустился до палача?

— Поверьте, безопаснее, пока вы ничего не знаете, — ему все-таки удалось перевернуться хоть бы на бок, чтобы увидеть ту самую рыжую красавицу с такими добрыми светло-зелеными глазами и её спутника, что в тот день во время танца не сводил с них глаз. — И лучше вам будет...

— Я и так знаю, — без задней мысли невозмутимо перебила Найри, удивляя не только Раймона, но и Ри, однако не спеша что-либо уточнять. — Тем более что меня теперь тоже ищут.

— О чем ты? — Лариисиэль напрягся, в который раз жалея, что пошел на поводу у девушки и притащил этого раненого нариатца к ним. Он с самого начала чувствовал, что с ним будет немало проблем. Вот только Найри умела быть убедительной, особенно когда что-то твердо для себя решила.

Зато Раймон в отличие от спутника девушки все прекрасно понял, вспоминая настойчивые вопросы палача о 'зеленоглазке'. Стало гадко. Мало того, что под магией Чистого разума он выдал Ферро и своего наставника, так ещё и не пойми с чего вспомнил танец на день Лугнада.

'Демоны побери этого палача! Что у него только на уме?'

— Видела свой портрет на площади, — все-таки пояснила девушка Ри, с тревогой замечая, что обезболивающее заклинание перестает действовать, а самого нариатца значительно начинает трусить.

Однако постепенно возвращающаяся боль была вполне терпимой, чтобы не показывать этого зеленоглазке. Куда сильнее раздражала Раймона настырная сонливость, что вновь хотела затащить его в бредовую муть кошмаров.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — изумленно задал Ри риторический вопрос, тоже кидая быстрый взгляд на нариатца и понимая, что этот ни за что не признается в собственной слабости: — Найри, сходи, пожалуйста, вниз и попроси отвар пустоголова, обычно он есть на кухне. И надо бы ещё отыскать настой полыни с орляком, кажется, напротив я видел травническую лавку.

Девушка сразу поняла, чего добивается приятель, и только мягко улыбнулась, послушно подхватывая со стола кошель с деньгами.

— Теперь можешь не геройствовать и честно сказать, как себя чувствуешь? — почти сразу, как закрылась за Найри дверь, спросил эльф.

Вот только Раймон совсем не был настроен на разговоры и потому не удержался от грубости, утыкаясь лицом в подушку:

— Более идиотского вопроса, конечно же, придумать нельзя было?

— Ты бы лучше поблагодарил, — фыркнул светлый эльф, присаживаясь на край кровати и с недовольством рассматривая израненную спину нариатца. — Мне нужен четкий и точный ответ: слабость, жар, головокружение?

— Только холодно... — все же признался Раймон, не преминув заметить: — А благодарить мне надо не тебя, а Найри, так ты её зовешь?

— Старые шрамы ты ведь получил еще в детстве? — напрочь игнорируя вопросы больного, безэмоционально продолжил временный целитель. — Почему не избавился от них?

— Смысл, когда всегда появляются новые?

Ри не стал отвечать, прикоснулся засветившийся ладонью к спине нариатца, приглушая воспалительный процесс ожога и одновременно сбивая температуру. Раймон чуть дернулся от неожиданности, после чего обернулся, чтобы спросить о той странной мерцающей дымке вокруг лица незнакомца, которая бросилась в глаза еще на празднике Лугнада, но словно бы погряз в липком тяжелом дурмане, постепенно заволакивающем сознание в кромешную темноту. И не слышал нариатец, как вскоре вернулась Найри, тихонько скрипнув дверью. И, наверное, это было к лучшему. Раймону и так неловко было находиться перед девушкой в своем нынешнем беспомощном состоянии, не говоря уже о том, чтобы смотреть в глаза, вот и приходилось бравировать, не показывая, как на самом деле хочется завыть от боли, вцепившись зубами в подушку. Отвратительней всего, когда в такой момент рядом оказывается именно женщина.

Лариисиэль, будучи наслышан о чересчур гордых нариатцев, для которых даже просто перед посторонним оказаться в столь плачевном состоянии позорно, намеренно усыпил пострадавшего, давая тому окрепнуть во сне. Впрочем, сны Раймону вновь снились бредовые, напоминая жуткие часы в имперской пыточной.

— Как он? — обеспокоенно спросила Найри, выкладывая на стол необходимые настойки.

— Жить будет, — серьезно ответил Ри, складывая руки на груди. — А теперь объясни мне, пожалуйста, что это всё значит?

— Он умирал, — как ни в чем не бывало ответила сердобольная Найри. — Мы же не могли его там бросить.

— Ты знаешь, о чем я.

— Я не могу этого объяснить, просто чувствовала, что надо было там быть, — загадочно проговорила девушка, совсем не проясняя ситуации. — Как чувствую, что мы можем его не опасаться, а, наоборот, должны помочь.

— Кому, Найри? — в недоумении спросил Хранитель. — Кого мы спасли? И почему ты сказала, что теперь тебя тоже ищут?

— Он сам все расскажет, — добродушно улыбнулась девушка, вспоминая ещё один портрет на площади.

Найри с детства умела подмечать детали и вот теперь не могла не заметить сходство разыскиваемого преступника с раненым мужчиной.

* * *

Зарот-та-Су встретил нас звонкой тишиной, тяжелым воздухом и угнетающей атмосферой, однако рядом с Темным богом страшно не было. Скалы мучеников возвышались над нами, давя своей мощью и силой, но я знала, что реальность этого места куда страшнее, нежели та, что сейчас нас окружала. Вот только Рангор посчитал, что мне не положено видеть нутро Зарот-та-Су, который, по его же словам, должен был вывести нас к Нижнему городу. Тем не менее, даже не видя страданий здешних душ, чувствовала чужую боль, что, казалась, пропитала каждый самый маленький камень этого места.

— Не жалей, — вдруг сказал Темный бог, — те, кто сюда попадают, заслуживают мучений.

А заслуживают ли? Впрочем, вслух сказала совсем другое:

— Как я могу вам верить, когда даже не знаю, что меня на самом деле окружает.

— Поверь, тебе не захочется этого видеть, — снисходительно ответили мне, после чего также прямо заявили, демонстративно противореча самому себе: — Зарот-та-Су место, где невидимая буря беспрерывно истязает души, а после отправляет гнить под палящее солнце и бесконечно разлагаться под ледяным дождем. Не пройти его мы не можем, это единственный путь к городу, однако это не то место, которое мне бы хотелось тебе показать.

— Мне хватило и слов, чтобы красочно представить.

А еще тяжелого запаха и всей этой темной атмосферы, пропитанной чужими страданиями...

— Не сомневаюсь, — с усмешкой ответил Рангор, лишь сильнее запутывая.

Я совершенно не понимала его, как не понимала и того, чего именно он добивается. Незаметно скосила взгляд на высокую фигуру Темного бога, стараясь рассмотреть хоть какую-то отразившуюся эмоцию на его лице, однако бледное аристократичное лицо оставалось непроницаемым, никак не показывая, будто его заинтересовали мои мысли.

— Но что дальше? — все-таки спросила, когда мы, наконец, прошли скалы мучеников и встали на очередной узкий мостик, тянувшийся к высокой арке, за которой ничего не было видно. — Вы приведете меня во дворец и будете ждать, когда ко мне вернется память Мириды?

— Она уже вернулась, — с хитрой улыбкой вдруг ответил Темный бог, останавливаясь посреди моста и разворачивая меня к себе лицом. — Твои чувства, от которых ты бежишь, душа, что тонет в бездне, стоит тебе взглянуть в мои глаза, — колдовские нечеловеческие глаза Рангора и впрямь утягивали в свою вселенную, обрушивая на меня сотни и тысячи сияющих звезд, лишая какой бы то ни было опоры. — Всё это не сон и не иллюзия. Дальше ты увидишь красоту твоего нового дома и научишься всему, чтобы стать достойной Владычицей Подземного царства.

Я невольно опешила, не находя нужных слов, а он как ни в чем не бывало с нотками иронии продолжил:

— Теперь у тебя остался всего один вопрос, на который я готов ответить, поэтому в следующий раз хорошо подумай, прежде чем так опрометчиво использовать данную тебе возможность.

А я вдруг с каким-то равнодушием поняла, что даже сил возмущаться нет, и лишь молча проглотила очередную уловку, замечая неожиданно промелькнувшую досаду в глазах моего провожатого. Однако он ничего не сказал, подтолкнул меня вперед, прямо к арке, вынуждая первой ступить под ее своды.

Здесь уже не было той давящей атмосферы и чужой боли. Меня захватили в свои объятия чистый воздух и аромат сырости прошедшего дождя. Круглый диск луны блистал в многочисленных витражах верхней части города, выточенной прямо в горах, и расщеплялась на тысячи кривых световых преломлений. Хаотически нагроможденные здания вырастали из камня, соединяясь между собой изящными легкими мостиками, висевшими над страшной бездонной пропастью, в то время как в самом низу, в неизмеримо глубоких пещерах, теряющихся в кромешной тьме, раскинулась нижняя часть города. Все оттенки черного сочетались в высоких стенах, закругленных арках, точеных башнях, невообразимо высоких шпилях и бесконечных спутанных улочках.

— Зарот-та-Фиэст, — проговорил Рангор, все также незаметно следовавший за мной. — Город тишины.

И почему-то показалось, будто Темный бог доволен моей реакцией, однако следующая его фраза была сказана абсолютно невозмутимым тоном:

— Приветствую тебя в чертогах самого сердца Подземного царства.

Чертогами самого сердца Подземного царства оказался высокий и мрачный дворец на самой возвышенной точке города. Его высокие и мощные стены, словно покрытые темно-фиолетовой мелкой чешуей рыбы, давили своим могуществом и силой, которая чувствовалась здесь во всем. Две башни удивительно изогнутой формы соприкасались друг с другом черными острыми шпилями, а темные провалы окон помимо воли отозвались неприятным комом в горле, напоминая давно забытый пансион.

— Могу устроить встречу с мадам, — словно бы специально выделил последнее слово Рангор, тонко попадая в цель, — Олисьей.

Я с отвращением вспомнила нашу главную настоятельницу и почти сразу ощутила кислый противный запах, преследовавший послушниц в жутких стенах своего заключения. Черное платье. Тугой пучок. И злые черные глаза. В тот же миг ненависть и злость обожгли сердце, но мне удалось взять себя в руки и даже равнодушно ответить:

— Она и так вечно наказана томиться в ваших чертогах.

— Верно, — мечтательно прикрывая глаза, согласился Рангор, — но подумай, какое это непередаваемое удовольствие видеть страдания той, кто превратил в страдания твою жизнь.

— Для вас, может быть.

— И для тебя, Лэкорил, — чуть улыбнулся он, — как бы ты ни отрицала очевидного, а ты не умеешь прощать и никогда не умела...

Легкий взмах руки, и рядом с нами появляется тот, кого бы я никогда не хотела бы вспоминать.

— Ты! — с отвращением выплевывает он, а мне кажется, будто вновь чувствую тот противный запах перегара и табака. — Ты погубила меня!

Действительно погубила, но жалости к насильнику совсем не было.

— Ты сам ее загубил! — вдруг издевательски напомнил Темный бог мои же сказанные когда-то слова, при этом не сводя с меня пристального взгляда. — Не трогай меня!

Только мне и не нужно было напоминать, я прекрасно помнила, как эта душа просила не губить, а я не смогла простить, даже сейчас не могла, и Рангор это прекрасно знал.

— С собственной природой не поспоришь, — усмехнулся бог, после чего кинул равнодушный взгляд на растерянную и злую душу. — Сгинь!

Мужчина послушно растворился в воздухе, оставляя нас с Владыкой Подземного королевства вновь наедине.

— Что же, оставим ошибки прошлого на потом! — легко согласился Рангор, вновь пропуская меня вперед к высоким кованым воротам, по бокам которых чинно восседали две гончие темного царства.

— Шорён?! — изумленно воскликнула я, почти сразу узнавая в одном из хаканнов своего верного и самого близкого друга. — Боги, Шорён, это ты!

Я не могла не узнать эти умные черные глазки, белое пятнышко, теряющееся в густой черной шерсти на груди и такой знакомый радостный оглушительный стук хвостом, отдающий в висках собственным стуком сердца. Не задумываясь о том, где я и с кем, кинулась к своему четверолапому малышу, падая перед ним на колени и крепко-крепко обнимая.

— Шорён! — сама не узнала свой дрогнувший голос. — Мой маленький Шорён, с тобой правда все в порядке?

Он в ответ уткнулся мокрым носом мне в шею, после чего прошептал:

'Прости'.

— Шорён?!

'Прости, что бросил, когда был так нужен...'

— Нет, нет, маленький, это ты меня прости, — часто-часто заморгала, стараясь смахнуть предательские слезы. И было все равно, почему вдруг понимаю его, пусть даже лишенная сил. Ничего не имело значения, ведь здесь, в этом холодном мрачном месте, я нашла того, кого, казалось, навсегда потеряла. Стало противно. Я ведь ничего не сделала, чтобы найти! Будучи поглощена местью, просто поверила, что с ним ничего не случится, ведь это было так удобно.

Только Шорён совсем не злился и не держал обиды, прильнув точь-в-точь как в детстве.

'Все будет хорошо, я не дам тебя в обиду!'

— Удивительная способность, — задумчиво проговорил за спиной Темный бог, — привязывать к себе моих Темных созданий.

— Так разве это не ваша кровь? — не оборачиваясь, с улыбкой спросила в ответ, впервые за долгое время ощущая давно забытое чувство счастья.

— Жаль только, не я повод твоего счастья, — неожиданно с горечью прошептал Рангор, игнорируя очевидный вопрос, на что я со злостью напомнила:

— Вы солгали, заверяя, будто с ним будет все в порядке!

— Это его дом, Лэкорил, как и твой, — не согласился он. — Так где же тут ложь? Или забыла, что боги никогда не лгут?

Только как я могу быть в этом уверена? Впрочем, спрашивать не стала, уделяя все свое внимание четверолапому маленькому другу. Хотя какой он маленький? Казалось, за то время, что я не видела его, он вымахал еще больше, теперь доставая мне чуть ли не до груди, а лапа, которую мне радостно положили на колено, весила добрый пуд, если не больше. Однако это казалось таким неважным, ведь Шорён здесь, рядом, наконец-то со мной... И неожиданная страшная мысль: 'А счастлив ли он здесь?'. Пусть даже Подземное царство в самом деле его дом, но ведь вырос он на Муро.

'В мире людей мне не место, — мягко ответил на незаданный вслух вопрос Шорён. — Я бы и не встретил тебя никогда, если бы не хозяин, что велел подняться к людям и найти потомка!'

И вот я даже совсем не удивилась, внутри лишь надеясь, что он правда тут счастлив.