Курама

Хмыкнув, перевожу взгляд на себя. Объятый покровом немного пощипывающей алой чакры, в грязных и порванных темных шортах и светлой майке. Всё это та самая одежда, что подарила мальчику тогда Сенджу. Она совсем рядом, я чувствую, даже скорее слышу ускоренный ритм биения её сердца и осязаю всю ту ненависть, что она сейчас испытывает по отношению ко мне. Эти глаза напротив меня, горят огнем гнева и душевной боли несмотря на то, что она наполовину засыпана кусками дерева и обломками камней стены.

Осматриваю руки. Ещё один хмык, когда я вижу, как под действием моей чакры верхний слой кожи сначала немного сгорает, а потом под её же воздействием восстанавливается. Вот откуда у меня эта легкая чесотка по всему телу.

Непрерывное давление обрушилось на меня после того, как я уже второй раз целенаправленно помог Наруто, а именно справиться с Мизуки-сенсеем. Эта небольшая помощь вызвала моментальную реакцию со стороны моей темницы. Да, чунин даже не успел, да и не смог бы среагировать на ту скорость, с которой был нанесен удар, из-за чего их бой окончился одним ударом. С раскрошенными ребрами особо не повоюешь. А вот у меня в клетке мгновенно, словно кто-то переключил рубильник, полностью отрезав от Наруто. Сопротивление моим действиям, что постепенно росло до этого дня, перешло на качественно новый уровень, отчего, даже не обращая внимания на всю мою силу, меня буквально распластало по полу клетки. Никакого движения, только постоянно усиливающиеся давление, грозящее рано или поздно раздавить о пол. Когда уже начали хрустеть мои псевдокости из чакры, а голову уже вжало в тиски, пришло облегчение. Давление печати исчезло, словно его и не было, а меня почти принудительно что-то начало выдавливать наружу. Пусть не полностью, а только частично, но вот сама скорость истечение туда чакры впечатляла. Хотел свободы, так получи же её... рванулся я изо всех сил в приоткрытую дверцу. Если есть шанс, то им надо пользоваться. Мимолетно пролетели перед глазами врата, до этого непреодолимые, а сейчас пусть и не без сопротивления, но приоткрывшие замок. Небольшое движение вперед, словно змея в узкой норе и целый океан образов и чувств валится на меня. Вкус, запах, ощущения, передаваемые едва ли не каждой клеточкой этого тела — как же давно я чувствовал всё это. Закованный в пусть и неуязвимом теле из чакры я даже не осознавал, чего же лишился в бытие не человека, а биджу. И плевать на то, что вся эта система, по которой двигается чакра, сейчас просто полыхает от преобладания моей, а не родной для неё чакры. Выбрасываемые излишки чакры формировали настоящую алую пленку вокруг тела, при этом, как и остальная моя чакра, не забывая жечь его. Да, я сейчас фактически медленно сгораю изнутри и снаружи, но даже эта боль доставляет большее ощущение жизни и реальности окружающего, чем прошлая темница. И всё это окружение бьет словно кувалдой, заставляя просыпаться в глубине тщательно мною подавляемое с самого начала чувство всемогущества, что наверняка являлось ведущим качеством Лиса.

Бессильно ткнувшийся в грудь метательный нож заставил вернуться к окружению, где как раз закончила оседать пыль, после моего появления в физическом мире. Жалкие людишки, что продолжают копошиться под моими величественными лапами... Люди десятками прибывали на место происшествия, в большинстве своем резко меняя выражение лица, стоило только им рассмотреть тот ураган, непрестанно бушующий вокруг меня, подпитываясь за счет вырывающихся протуберанцев алой чакры.

Легкий взмах ладонью, поддержанный желанием-приказом к окружающей меня чакре, вызвал мгновенную реакцию в виде в конец разрушенных обломков дома, на которых я и стоял, а также внезапно из всех щелей полезших шиноби. Не слишком сильный толчок от себя, небольшое приложенное мысленное усилие и этот ураган неконтролируемой ударной волной расходится вокруг, вызывая подобие локального землетрясения. Сметаемые хрупкие восточные домики, собранные из дерева и бумаги, мгновенно загорались, вызывая лишь ещё большую панику. Более основательные дома из камня всё же сопротивлялись натиску ветра и огня. Слабо, слишком слабо, больше, ещё больше силы!

Толчок из живота, из самой печати, откуда всё это время идет непрерывный поток энергии. Боль, словно раскаленная добела тонкая леска прошла по всем каналам чакры, валит с ног, заставляя рухнуть наземь. Так и хочется встать на четыре лапы, обмахиваясь хвостами, но нельзя забывать о том, что я все ещё человек. Оглядываюсь... так и есть, второй хвост вышел, а вместе с тем в несколько раз увеличилась плотность Покрова. Чем теперь могут ответить мне эти жалкие черви? Одного моего плевка хватит для того, чтобы...

— ... — сквозь покров моей ноги касается человек. — Отпусти его, — с руки этой женщины слоями сходит кожа, не выдерживая воздействия Покрова, но она удерживает мертвой хваткой мою лодыжку. Раздавить её ногой, эту сумасшедшую, что пытается уговорить меня. Даже если бы я и выбирал, я бы всё равно выбрал этот путь! Как итог из этой самоуверенности — полет в уцелевший кусок стены, куда меня не глядя отправила Цунаде, одним скользящим движением встав и излечив обугленную руку. Ещё в полете в меня дополнительно прилетело несколько воздушных ударов от подобравшихся несколько ближе шиноби — в живот, грудь и дополнительно небольшой, но очень мощный и плотный огненный шар в плечо. Последний, вообще-то, нанес наименьший урон, просто распавшись, едва коснувшись огненного покрова. Воздушные удары добавили ускорения делая посадку в стену ещё жестче.

— Стой на месте, тварь, — только звериные рефлексы и инстинкты спасают меня от этого удара. Инстинкты, что просто кричат не попадать под эти кажущиеся с виду слабыми удары. Пригнув голову, я уклоняюсь, чему способствует и мой маленький рост. Стена, что только что выдержала мое приземление, вывернулась едва ли не цветком из разлетающихся во все стороны кирпичей и пыли от места попадания женского кулачка.

— Защитить Цунаде-сама, — с криком вылетают на меня несколько шиноби. Кого от кого ещё защищать надо? На них ещё даже нет жилетов чунина, просто дети по моим прошлым меркам. Четырнадцать-пятнадцать лет... жить и жить, а не стремиться к своей смерти. Огненный шар положил конец их жизням, оставив только выжженные тени от тел на стене соседних развалин с едва различимыми остатками расплавленного металла и костей.

— Отпусти его, — снова бросается саннин в бой. Упорная. Снова уклониться, пропуская над собой полыхающий грязно-зелёным цветом удар, ловя женщину на противоходе, впечатывая сполна запитанный моей чакрой кулак ей прямо в солнечное сплетение. Удар ушел словно в монолитную постройку, а не в тело человека, даже не заставив её пошатнуться. Больше, нужно больше силы, стать ещё сильнее и быстрее. Сокрушительный ответный лоу-кик прилетает в правый бок, даже не замечая блока. Словно пушинку, несмотря на всю мощь я улетаю в сторону.

Меняем тактику, больше скорости и никаких попыток блокировать, правая рука только после одного этого блока напоминает немного пожеванный кусок мяса. Усилить Покров чакры с противными щелчками кости встают на место, срастаясь. Мне нужен максимум — она снова идет в атаку.

— Я сказала отпусти его, — прилетел новый удар и только ещё большее ускорение спасло от неминуемой смерти. Промахнувшись мимо меня и ударив прямо в землю, она вызвала теперь уже самое настоящее землетрясение. Просевший на несколько метров уже точно разрушенный район намекнул, что уворачиваться наше всё. Уже сейчас от неё разрушений даже больше, чем от меня. Секунда остановки после атаки позволила провести двойку в корпус, наткнувшись кулаками прямо на две 'подушки безопасности'. Быстрее, ещё быстрее перемещаться вокруг не настолько быстрого противника, постоянно уворачиваясь её от почти смертельных ударов, успевая выдать четыре-пять ударов на её один. Как можно ближе и всегда немного в стороне, заставляя корректировать каждый удар. Как маленький рост детского тела, так и её явное нежелание нанести слишком серьезные или смертельные раны помогали играть на этом. Постоянно влезающие под руку другие шиноби скоро казались всего лишь помехами, что лезли в бой, вылетая из него после первого же удара. Получая ранения и погибая, они все же выигрывали себе время. Подловить саннина на её левом хуке, провести несколько ударов в корпус и, разогнавшись выбросом чакры, подшагом уйти в вбок от контратаки. Два хвоста вылетают из-за спины, цепляясь за запястья противника, разводя руки в стороны. Во всяком случае пытаясь их развести... Насколько же, она сильна, если даже сейчас она может двигаться? Пусть и несколько секунд, но этого хватает для того, чтобы провести апперкот под полным ускорением с максимальной концентрацией чакры прямо в челюсть. Сдвинутая вбок челюсть, поплывший взгляд и... ответный пинок, который меня, держащего её руки двумя хвостами из чакры отправляет вертикально вверх. Теперь уже Цунаде схватив меня за один из хвостов возвратила обратно на землю, прямо на летящий в лицо кулак.

Только новый импульс чакрой вокруг себя спасает меня, сбивая траекторию полета и заставляя саннина пошатнуться. Огненный шар, прилетевший в ответ от меня, рассыпался всполохами от касания её кулака. Второй, третий, четвёртый — всё больше и больше огня только для того, чтобы остановить её продвижение. Последний шар, в который была вложена, казалось, вся душа, вышел более чем десять метров в диаметре, лишь опалил, и так уже потрепанный и засыпанный пеплом, светло-зеленый плащ.

В прыжке бросившись на нее, захватываю её руки, пытаясь повалить. Противостояние в голой силе, где она ещё и нависает надо мной используя преимущества взрослого тела над телом ребенком. Голая сила, разламывает нам обоим пальцы, дробя их слабые плоть и кости, но даже здесь она превосходит меня. Пользуясь тем, что она приложила слишком много сил, пытаясь додавить меня, пропускаю её мимо, ослабляя хватку. Упав, Сенджу словно кошка перекатывается по земле, пытаясь встать, но мой толчок отбросил её в воронку от её же удара. Сконцентрировать чакру... Уже отросшие пальцы вошли ей прямо в открытый бок, проникая внутрь. Импульс! Ладони и пальцы снова разворочены, после того как через них прошел поток чакры, но и женское тело улетает дальше, радуя меня полностью развороченным и обугленным боком.

Два парня бросились мне навстречу, когда я двинулся в сторону упавшей. Девушка, явно их сокомандница, держалась немного позади. Перехватить их, сначала разбив ладонью на осколки катану первого, и, не обращая на удар куная противника, что застрял в Покрове чакры биджу в считанных сантиметрах от моего лица, разорвать второго надвое ударом своего хвоста. Ещё два хвоста рванули к недоуменно уставившемуся на обломок клинка в своей руке человеку, пробивая его торс сквозь защитный жилет и выходя из спины, следующим движением разрывая его на куски. Рык отбрасывает и сбивает с ног бросившуюся к погибшим девушку. Уже освободившийся хвост пробивает её насквозь, прибивая к земле под её дикий вопль. Импульс сквозь хвост прямо в развороченную спину, взрывом разрывает противницу на куски. Саннин от такого осталась жива, значит и тут есть прямая зависимость от чакры.

Земля вздрогнула, когда из завала, куда я её только что отправил, выбралась эта сумасшедшая. А ведь ещё несколько дней она так мило пила саке, посмеиваясь на нехитрые шутки собеседников... Развороченный бок, где можно было увидеть её внутренний мир напрямую, уже сиял чистой, только очень светлой кожей.

Скинув обгорелое одеяние, оставшись теперь в потрепанной светло-серой тунике, Цунаде сделала несколько нетвердых шагов вперед. Нетвердых, но от каждого из них вздрагивала сама земля!

— Хрен вы у меня заберете ещё хоть что-то, — выкрикнула саннин, бросаясь в новую атаку. Это она мне или для себя? Несколько минут прошло с начала нашего боя, а окрестные развалины уже заполненный наблюдающими за боем шиноби. Уяснив опыт товарищей, что бросились в бой сразу без раздумий и так же мгновенно погибли, сейчас они в основном закидывали меня метательным железом, которое даже не проходило сквозь покров чакры, явно поджидая подхода более серьезных сил.

Гнев не лучший союзник, особенно в таком бою. У моего противника подавляющий боевой опыт вкупе с силой и навыками, а у меня лишь моя чакра, которая несколько уравнивает шансы. Поддавшись чувству гнева, она допустила новую ошибку, снова попав не в меня, а в разрушенную мостовую. Красивый джеб летящий точно в висок, в который мне удалось вложить целую прорву сил и чакры и который она всё же успела заблокировать. Одновременный удар рукой и Покровом чакры, который почти взорвался, вырастая иглами в сторону противника.

Да это же невозможно, она выдержала его! Просев и уйдя почти по колено в мостовую, женщина всё же удержалась на ногах. Что за?.. А теперь приходить в себя пришлось мне, после того в ответ меня одной левой в буквальном смысле перебросили через себя и зашвырнули в одно из немногих уцелевших зданий вокруг. Уцелевшего, потому что каменного, что и продемонстрировали несколько пробитых мной кирпичных стен. Не столько больно, сколько унизительно. Зато прочищает мозги, заставляя вспомнить, что я вообще-то не драться собирался, а бежать куда подальше от противников, пытаясь сберечь обретенную свободу. Чакра и то, что всё ещё дремлет в виде инстинктов и рефлексов Лиса глубоко во мне слишком сильно бьют по мозгам.

— Теперь наша очередь, — выступил перед всё же немного покачивающейся после моего последнего удара Сенджу знакомый мне старик. Третий Хокаге этой деревни, тот самый человек, наверняка способный скрутить меня и в одиночку. — Положись на меня.

— Благодаря вашей помощи нам удастся взять его живым, — обратился к ней замотанный в бинты мужчина. — Похвальная самоотверженность.

Теперь мне только и остается, что швырять в стороны выдуваемые языки пламени и разрывать слишком близко подбирающихся врагов. Сбежать просто так эти зубры мне не дадут. Печать напомнила о себе новым импульсом чакры, повышая мои шансы. Приложив ещё больше сил, наверняка удастся продвинуться ещё дальше.

— Ааа!.. — прямо на глазах обугливается кожа, когда сзади начинает вырастать уже третий хвост. Это тело всеми силами уже просто кричит, что больше нельзя! Я не могу остановиться, особенно сейчас, когда я в шаге от свободы и когда чакра идет полноводным почти безграничным потоком.

— Ещё! — над разрушенными домами раздаётся рев почти сгоревшего человека. Четвёртый хвост... ещё немного и четвёртый хвост. Если до этого их атаки рассыпались о Покров, то что будет дальше? Всё моё естество клокотало. Ещё чуть-чуть и свобода! Плевать на мальчика! Свобода! Ещё чакры!

— Выпусти! — кричу сейчас я, раздираемый бурлящей силой. В этот момент я понимаю биджу. Ведь это я — биджу! Я — девятихвостый, которого они заточили! Десятки лет проведенные прикованным обжигающими золотыми цепями к камню, а потом ещё, только во мраке и влаге темной клетки. Я сотру их всех с лица земли! Тот миг, когда остатки человека дрожат перед инстинктами зверя, что наконец вырвался на охоту. Сразу за четвертым взмыл и пятый хвост, разрывая такую слабую плоть. Кровь вышла из разошедшейся рваными лоскутами кожи, смешиваясь с бушующим вокруг штормом чакры. Бурлящая алая чакра окрасилась в кровавый тон, преобразовывая Покров чакры в сплошной слой темно-красной чакры.