А дорога-то практически без прямых участков. Один сплошной поворот и все время что-то объезжаешь. Причем, чем ближе к Амазонке, тем больше и больше петляет маршрут.

Хочешь — не хочешь, а освоишь подсказанную Степанычем технику, когда пассажир помогает водителю крутить баранку.

Самое веселье началось, на последнем участке. Дорога окончательно нырнула в зеленый тоннель, пробитый под сводами вечно зеленого, местами мангрового леса.

Мэри говорит, что лес очень похож на земные леса Флориды или Луизианы. Ей видней, кроме нее в Штатах никто не был.

Под колесами периодически хлюпала мутная вода. Да и на относительно сухих местах, пропитанная влагой черная земля, не лучший грунт для дороги.

Подозреваю что "ЗиЛ-157" прозвали "Крокодилом" не только за узкий скошенный нос защитного цвета, но и за то, как он чувствует себя на слабых грунтах, в грязи и болотах.

Комфортно себя чествует, точь в точь как его зубастые тезки.

Зато Алискино маниакальное нежелание продать "Ниву", стало превращаться из только ее проблемы в мою проблему. А когда "Нива" под управлением Ким съехала с гати — превратилось в проблему всего нашего пионерского отряда имени товарища Ноя.

Чтобы предвидеть подобное не надо иметь зашкаливающий Ай-Кью. Хватает жизненного опыта. Так что стропы я закрепил и обмотал вокруг бамперов еще загодя. Не пришлось совать руки в черную муть и гадать — что же в руку вцепится.

Натянув болотники на манер ботфорт, нахлобучив панаму как широкополую шляпу и сунув в кобуру обрез на манер пистоли Д'Артаньяна, выбираюсь исправлять положение.

Едва сделав пару шагов вдоль борта своего "Захара", пришлось потратить заряд мелкой дроби, разваливший на две почти ровные части потерявшую страх полутораметровую змеюку с крупной ромбовидной головой.

Змеюке полагалось бы дрожать в страхе подальше от шумных механизмов. Но она отчего-то не испугалась.

Пришлось потратить патрон, ибо гадать, прокусит змея болотный сапог или нет, не имею никого желания.

Театрально уперев левую руку в бок, сдуваю кислый дымок, слабо вьющийся из ствола. Стволом обреза поправляю панаму и грозно оглядываюсь по сторонам. Вот такой я весь из себя мушкетёр-конкистадор в порванной в клочья смирительной рубахе.

Судя по бурлению воды, труп змеюки начали жрать еще до того, как он опустился на дно. Заглохшую "Ниву" шедший за ней Степынч (именно на этот случай и едущий позади Алиски) вытащил обратно на гать. К всеобщему удивлению "Нива" даже завелась.

Алиска всласть порыдала на моем мужественном плече, а личный состав четверть часа передохнул.

То ли короткая передышка дала о себе знать. То ли народ приноровился, но меньше чем через полчаса конвой выбрался на плоский холм парой-тройкой метров выше обступивших его с трех сторон топей.

С западной стороны похожего на миниатюрное плато холма плескались воды Амазонки. Еще не сама река, а последовательно соединённые с ней широкой протокой затоны в форме цифры "8".

Но это финиш первого сухопутного отрезка маршрута. Дальше рекой.

Недалеко от слияния Амазонки и Ориноко у Димидовска имеется нормальный по местным меркам порт. Огороженный забором, с расчищенной территорией, причалом, поставленным на вечный прикол двадцати пяти тонным автокраном, ёмкостями ж/д цистерн, отбуксированными по реке и морю ажна из самого Порто-Франко.

Ж/д цистерна, в которой через "ворота" доставляется топливо, раскачивается, снимается с тележек, герметизируется, цепляется за буксир и вдоль берега, вдоль берега.

Вся эта радость для нормальных людей.

Джеймсы Бонды и прочие мутные личности — вроде нас, грузятся с пяточка суши в конце "Тропы контрабандиста".

Дорожники, проложившие гать и дорогу через лес, заодно прошлись по холмику бульдозером. Подравняв и без того плоскую вершину, заодно спихнув с холма всю крупную растительность. Что есть большой гут. Теперь нужно смотреть только под ноги и по сторонам, не боясь что с ветки за шиворот упадет что-то зубастое или ядовитое.

Питьевая вода и запас дров у нас с собой. Густую высокую траву скосим. По периметру отсыпим выданной Седым остродефицитной химией, не слишком-то надежно отпугивающей местную фауну.

И почти комфорт.

Только я этого не увижу. Меня уже заждалось плав средство, которое на протяжении десяти дней будет перевозить нас на другой берег Амазонки, а потом по безымянному притоку отмахает еще сотню километров на запад — в глубь гор.

— Мазуты береговые, где вас носит!? Вы бы еще ночью приехали! Забивались на три часа, а сейчас уже шесть! — сообщил звонкий голос с судна.

— Сейчас рот помою с мылом!!! — рявкнул в ответ Олег.

— Шкипер, уймись. Пассажиры нынче у тебя тревожные. Помоют влегкую,— подключился к диалогу мой тезка.

— Мазуты, грузитесь резче! Время уходит, — наплевав на угрозы, гнул свою линию загорелый вьюнош предпризывного возраста, ряженный в штопанные шорты и линялый тельник с соляными разводами высохшего пота.

— Знакомьтесь, это Шкипер. Жуткий сквернослов, хотя реку знает лучше, чем прыщи на собственной жо..... морде. И, кстати, Шкипер, где Капитан?

— Худо ему....... Жарища доконала, — разом погрустнев ответил Шкипер.

— Тут я, — из моторного отсека, подволакивая правую ногу, кряхтя, выбрался высокий худой дед в капитанской фуражке.

Что бы понять, что пожилому капитану плохо, не надо быть доктором, достаточно иметь глаза.

— Да вы что, смерти его хотите? Илона, сумку! — едва увидев капитана, потребовал Артемий Карлович. И уже нам, не допускающим возражений тоном, скомандовал, — В тень его, быстро!

Вердикт доктор вынес неутешительный. Машина, доставившая коней и коров, немедленно берет деда и стартует в демидовский госпиталь.

— И что делать будем? — несколько растерянно поинтересовался тезка. Отданного приказа на передислокацию нашей группы, похоже никто отменять не собирался.

— Я и один доведу судно. Не сомневайтесь, — несколько поспешно выразил свое мнение парнишка в линялом тельнике. Судя по тону, он действительно не сомневался в своих способностях. Но сомневался, что ему доверят такое ответственное мероприятие.

А зря.

Тезка был не умолим. — Дэн, ты же ходил по Рейну?

— Ходил. Кочегаром. Почти дослужился до матроса, но карьера не сложилась.

— Данной мне властью, произвожу тебя в матросы. Надо идти.

Есть на душе гаденькое чувство, что от нас хотят избавиться по принципу — с глаз долой, из сердца вон. Не без этого.

С другой стороны — какие альтернативы?

Следовательно, надо идти — пойдем. Не в первой.

Я повидал в шествиях всякого, ходил на местных баржах с газогераторным движком и даже настоящем пароходе. Но на чем придется ехать сейчас — истинное торжество стимпанка.

Когда-то в далеком и светлом советском прошлом наше судно было теплоходом типа "Заря" — рабочим автобусом внутренних водоемов СССР. К моменту распада СССР данный тип теплоходов нехотя сдавал позиции более совершенным теплоходом, при этом все еще активно эксплуатировался, особенно в глубинке.

Я на таком каждое лето ездил к бабке в деревню. Сядешь в городе на пристани, а потом "Заря", не успев набрать скорость, причаливала к каждой второй прибрежной деревне. Беря на борт дачников и жителей глубинки, в том числе четвероногих. Лично наблюдал, как на теплоходе провозили не только собак и гусей, но даже коз.

А уж какую он поднимал волну...........

Умные дядьки в телевизоре убежденно говорили, что волна поднимаемая теплоходами "Заря" размывает берега.

Может и так. Но до чего же кайфово было, оседлав клеёную-переклеенную покрышку от батиного "Москвича", качаться на этих волнах.

Ходил бы себе теплоходик и ходил, но на пути у него встала "перестройка". В конце которой потрепанное судёнышко поставили в затон. А потом и вовсе вытащили на берег, в виду отсутствия запчастей и перспектив на следующую навигацию. Капитана выпихнули на давно заслуженную пенсию. Помощник ушёл торговать турецкими шмотками на рынок. К алюминиево-магниевому корпусу стали присматриваться сборщики цветнины.

Но их опередили.

Зима 1991 года.

Где-то в глубинке Российской Федерации.

— Что, вот эти? — спросил немолодой, явно тертый жизнью дядька с намертво въевшейся в моторику движений выправкой кадрового военного.

— А что вы хотели? Вам же надо много, сразу — вот буквально завтра, причаливать к необорудованному берегу и желательно бесплатно. Вот вам три теплохода, плюс малый буксир — "БТ" и капитан с механиком в качестве бонуса, — ответил хорошо, но неброско одетый, крепко сбитый гражданин неопределённого возраста.

— Я даже отсюда вижу, что теплоходы варварски разграблены и годятся исключительно в качестве понтонов или плав казарм. А буксир... ну не знаю, — задумался бывший военный. — Хоть какие-то запчасти к ним имеются?

— По бумагам все суда списаны. Буксир, хотя помят и невзрачен, но вполне рабочий. "Зорькины" движки, увы, свой ресурс отбегали. Но, вы же сами предлагали ставить движки, работающие от газогенератора.

— При этом мощность упадет в десять раз.

— А куда вам торопиться? В вашей ситуации или медленно или никак.

— Да нам возить не столько людей, сколько технику и грузы.

— Так срежете надстройку до моторного отсека. Кабину перенесите на моторный отсек. А на месте надстройки оборудуйте палубу и возите, что хотите.

— Х-х-х-х-х-х, ладно, что по цене? — нехотя согласился человек с выправкой военного.

— Вывозите все это барахло сами. Найдете чем?

— Танковым тягачом.

— Н-ну да, — легко согласился человек неопределённого возраста. — Забываю, с кем имею дело.

— Вывезете эти суда, плюс разъездной катер, может еще, что найдете. Плюс заберете с собой директора порта с главным бухгалтером и всем их имуществом. Времена нынче простые, так что им либо с вами за ленточку, либо на лесоповал минимум до следующего тысячелетия.

— Серьезные граждане. Много присвоили "имущества"? — словно сплюнув, произнес бывший военный.

— Достаточно, чтобы валить лес до конца дней. Уж я об этом позабочусь, — недобро усмехнулся хорошо, но неброско одетый человек неопределенного возраста. Он тоже не испытывал симпатий к подобным персонажам. Но бизнес требовал..... и ничего личного. — Работа такая.

Зима 1991 года.

Где-то в глубинке Российской Федерации.

Месяц спустя.

Темнело. Снег падал на землю, редкими, крупными сказочно красивыми хлопьями. Как всегда в эти дни страна с трудом отходила от новогоднего безумства.

Хорошо, но неброско одетый человек неопределенного возраста неспешно курил дорогую сигарету и смотрел на опустевшую территорию порта. Белое покрывало снега уже практически скрыло глубокие следы многоосных тягачей.

Лишь вмёрзшая в лед затона старая брандвахта речного вокзала и памятник из пары ржавых якорей напоминали, что когда-то здесь был речной порт.

Порта не стало, но земля осталась.

Вот только принадлежит она теперь не обанкротившемуся ОАО "Речной порт", а совершенно другой фирме с кристально чистой историей.

Это только сейчас из беспросветного текущего момента кажется, что разруха пришла навсегда. Пройдет совсем немного времени, спираль истории пойдёт на новый виток и десять гектар земли на берегу реки, да еще с дорогой и всеми коммуникациями будут стоить серьезных денег. Очень серьезных.

Хорошо, но неброско одетый человек неопределенного возраста, докурил, бросил окурок в снег и протер перстень-печатку на безымянном пальце правой руки.

С перстня на человека смотрело заключенное в треугольник око Архитектора вселенной.

— Не забыть бы, по весне продать пристань на слом, — напомнил себе человек с перстнем.

09 число 05 месяц 17 год. Вечер.

Амазонка.

"Зорьке" срезали надстройку по машинное отделение, приварив рубку поверх последнего. Если мне не изменяет память, родным органом управления "Зори" был обычный руль. Здесь же, сквозь покрытое паутиной трещин стекло, виднеется полноценный штурвал с обмотанными синей изолентой рукоятками. Порезанная на кучки крыша надстрйоки превратилась не только в низенький фальшборт, но и в полутораметровые крылья мостика.

На носу появилась поднимаемая скрипучей ручной лебёдкой двухсекционная аппарель, переходящая в настил палубы совершенно инородный изначальной конструкции "Зорьки".

Понятно, что данный тип теплоходов никак не предусматривал подобной эксплуатации. Грузоподъёмность и остойчивость повысили, пристроив по бортам со смещением к корме пару поплавков, похожих на пузатые торпеды слегка сюрреалистичного калибра.

Может и правда торпеды?

Шучу.

В движение судно приводится не штатным водометом, и не винтом. А самым настоящим гребным колесом на 12 лопастей.

Вивисекторы художественной резки и сварки по цветмету вырезали центральную часть корпуса позади моторного отсека, предав корме многострадальной "Зорьки" П-образную форму.

Палочки П усилили и нарастили рамой, удерживающей ось гребного колеса. Спрятанной в моторном отсеке шестицилиндровый двухтактный дизель, по всему снятый с КрАЗа ранних годов выпуска, приводит колесо во вращение брутальной трехрядной роликовой цепью, масляно поблескивающей демидовским аналогом солидола.

Суденышко довольно вертко прошмыгнуло по протокам и выйдя на простор Амазонки, разгоняясь по течению до 8 узлов.

— Держись середины реки. Штурвалом работай плавно и больше ничего не трогай. Детей на мостик не пускай, ибо нефиг. Если что, сразу буди меня. Если все путем, буди меня через, — парнишка глянул на циферблат висящих часов, прикреплённых к переборке, что-то прикинул в уме и убавил обороты машины, — полтора часа. Или как пройдешь красный бакен N76.

Я встал к штурвалу. А Шкипер залег в гамак, закрепленный в крохотной каюте позади рубки, тут же погрузившись в крепкий сон, которому непомехой ритмичное шлепанье гребного колеса, рокочущий вполсилы движитель, тут же материализовавшиеся в рубке дети, а главное — надетый на Ким топик, неприлично плотно обтягивающий ее достоинства.

— Из далека долго течет река ...... Амазонка — муттер ривер.

Гадкий Орден на корню зарубил русскую национальную идею.

Местная Амазонка, во многом похожа на свою земную тезку и аналогия тут прямая. Но лично я бы прогибал под себя изменчивый мир, переименовав ее в Вогу.

Прагматичные Ким и Муха воспринимают буйство жизни, слабую качку и влажный климат с изрядной долей скепсиса. Возбужденный Птиц, стараясь держаться подальше от вонючего выхлопа, бодро нарезает круги вокруг плетущейся баржи. Зато мелкие прибывают в восторге от нового приключения.

— Папка, дай порулить!....

— Юнги, вы руки мыли?

— Ну-у дай....

— Рулите, только недолго.

Как раз по курсу длинный прямой участок реки, а штурвал я зафиксировал специальным рычагом. Так что порулить, для мелких, на самом деле всего лишь — подержаться за штурвал.