Физиологический геноцид не включает в себя в чистом виде голодомор. Он тоньше, с одной стороны — гуманнее, с другой — опаснее и коварнее физического геноцида. Физиологический геноцид, применяемый сегодня против основной массы русских и приравненных к ним категорий граждан — это удовлетворение первой необходимости, сочетающееся с накоплением недостаточности предметов долгосрочной необходимости.

Это по-научному.

По-людски это звучит так: сдохнуть не дают, и жить не дают. Да, это не голодомор в полном смысле этого слова, но это 'печалемор', постепенное угасание жизненных сил русского человека в условиях крайней физиологической ужатости, искалеченного привычной и безысходной нищетой быта.

Факты заработков, пенсий и пособий, которые ниже официального прожиточного минимума — это факты физического убийства русских. Факты искажений при расчете прожиточного минимума, крайнее занижение его показателей — это факты физиологического умерщвления нации.

Понимаете, потребности человека делятся на краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные.

Человек без воды может прожить значительно дольше, чем без воздуха, без пищи — дольше, чем без воды, без новой одежды — значительно дольше, чем без пищи, без собственного жилища — дольше даже, чем без новой одежды.

Но это не значит, что одежда и жилище не являются предметами безусловной необходимости для выживания человека. Если кто-то, снабдив человека воздухом, скажет — мол, теперь я спокоен, дышать ему есть чем, а без пищи и воды сколько-то перебьётся — мы справедливо назовем это убийством.

А как мы назовем того, кто, снабдив человека воздухом, водой и дрянной пищей, скажет, что человеку и сего довольно, и нечего его одевать там, дом ему строить ?'

'Так Вы думаете, это — всё делается специально?'

'Нет, билядь! Случайно! Когда строится дорогущая субмарина, а люди, которые на ней плавают, живут в разваливающихся бараках и думают— не голодны ли их детишки, когда их отцы в море, с ядерными ракетами на борту?'

Берия, начавший строительство Арзамаса -16 со строительства коттеджей для физиков, понимающе кивнул головой...

'Физиологическое выживание не есть жизнь. Физиологическое выживание есть кратковременное — заметим особо! — кратковременное преодоление смерти. Человеку должны быть даны не только инструменты физиологического выживания, но и какие-то простые человеческие радости, он должен иметь возможность не только на предельно-необходимые расходы, но и на некоторые расходы, ошибочно заносимые в разряд роскоши.

Иначе — 'печалемор' — долгое и мучительное угасание у миски похлебки, которая — допускаю — может быть, даже и полна до краев. Человек в крайней, предельной печали умирает не от голода, а от пусть даже сытой, но безнадежности, неверия в то, что будет какой-то выход к лучшему.

Пять лет без права верить в лучшее будущее — слишком долгий срок, чтобы не скатиться к 'печалемору'... а тут и иностранные просветители, с их советами ! Зачем рожать? Зачем плодить нищету? Вот вам, русские, гуманитарная помощь— презервативы...'

'И как же это всё устроено?'

'Как организован физиологический геноцид русских?

У него есть заказчики и есть исполнители. Хроническую бедность заказала мировая закулиса, а выполняет совокупность партийных начальников.

Уже на уровне печатного станка организована крайняя нехватка денег для нормального оборота внутри страны. Денежная масса привязана не к совокупности выпускаемых товаров, а к 'промфинплану'. Её катастрофически не хватает для обеспечения нужд страны.

Вообразите ситуацию: если катастрофически не хватает воды для полива полей, что станет с урожаем? Но даже и та вода, которая отпущена на полив (даже и те деньги, которые все-таки выпущены в оборот), практически целиком идет на участки власть имущих. До дальних участков простых русских не доходит по арыку почти ничего... '

'Но ведь станок— это инфляция?'

'И что? Вы почитайте записки Зверева...его инфляция не пугала.'

'Зверева? Наркомфина при товарище Сталине? Неужели его ...помнят?'

'Кому надо, друг мой, кому надо...те помнят!

Но— далее!

Важным элементом геноцида является АБСОЛЮТНОЕ БЕЗУМИЕ того информационного потока, который идет как из телевизора, так и из большинства печатных изданий, в том числе выходящих под эгидой ЦК... один 'Московский сексомолец' чего стоит!

Если физиологическое давление на русского человека (путем крайнего занижения его доходов) является 'принуждением к самоубийству' (мы тебя убивать не будем, так изведем, что сам повесишься!), то психо-информационное давление сегодня — это 'принуждение к безумию'.

Прежде всего , виртуальный мир для русского человека предпочтительнее реального, потому что в реальном его ждет настолько серая, унылая бесперспективность, что благом кажется сбежать оттуда куда угодно.

Но виртуальный мир наших газет и телевидения — это не 'исправленная реальность', которая могла бы помочь преодолеть несовершенства реальности.

Виртуальный мир 'чернухи'— — это сюрреализм, это воспаленный бред тяжело больных сознаний, это коллективное творчество психопатов. '

'Да, я понимаю... мы в сорок первом показывали 'Свинарку и Пастух', а немцы в сорок четвёртом— 'Девушку моей мечты'... хорошие, добрые музыкальные комедии, чтобы люди на часок отвлеклись...'

'Вот, Вы меня понимаете! А нынешнее непотребство...

Это разрушение всего духовного основания русского человека — всех нравственных основ, гордости за свою страну, веры и уважения к своим родителям...

Так получается слияние двух процессов: физиологическая ущемленность русского человека усиливает в нем психопатические настроения, которые находят свой отзвук (и усиление) в средствах массовой информации, а найдя — сами уже выступают причиной нарастающего физиологического ущемления. '

'Да, теперь я гораздо лучше понимаю, за что товарищ Сталин так резко критиковал оперу 'Богатыри'...

'Вот-вот...

Важной чертой геноцида русских является то, что подавляющая масса непосредственных исполнителей геноцида не знает и даже не догадывается о своей роли.

Коррупционер или мошенник, которых государство В ПРИНЦИПЕ не подавляет, не задаются вопросом — ПОЧЕМУ? Им хорошо, и все. То, что их поощрение безнаказанностью есть часть плана геноцида — они не скажут даже под пыткой, потому что и сами этого плана не знают.

Психопат, которого выпустили на телевидение, тоже не знает — почему и зачем его отобрали и выпустили. Следовательно, и утечки информации от него быть не может — он ничего не знает об общем плане геноцида, он лишь реализует свою патологическую личность на ТВ...

Таким образом, машина геноцида русских имеет три рабочих лезвия.

Первое — это простое убийство русских.

Второе — это доведение русских до самоубийства (и отказа от деторождения) через создание долговременно-невыносимых условий жизни.

Третье — это доведение русских до самоубийства через провоцирование в них безумия, потому что конечный пункт любой психопатологии — это именно самоубийство.

Рабочие лезвия геноцида имеют видимость автономных процессов и закрепляются через посредство многоколенчатого приводного устройства, отделяющего лезвия от двигателя геноцида.

В политологии это называется 'стратегией непрямых действий' — то есть искусством так толкнуть Сидорова, чтобы в итоге упал Петров.

В процессах убийства, доведения до самоубийства и сведения с ума активно используется духовный террор против русских — то есть кощунственное глумление и всенародное показательное опровержение всего того, что составляло на протяжении веков душу народа, его вековой опыт и выбор...'

'Так что же делать?'

' Ха-ха... два великих вечных вопроса :Кто виноват? и Что делать?

Во-первых, это военно-силовой незамедлительный ответ на каждую попытку убить русского за то, что он русский.

Во-вторых, каждому русскому должно быть гарантировано право на жизнь, включающее и удовлетворение физиологических потребностей — государство должно напечатать нужное количество денег и проследить за их справедливым распределением.

В третьих, нужна психиатрическая квалифицированная цензура, которая смоет тяжкое марево безумия в потоках информации, нужна ясная и четкая идеология режима, которая будет отсеивать соответствия и несоответствия себе в информационном пространстве.'

'Так просто?'

'А мир и есть простая вещь... выпить со мной не хотите?'

И лохматый философ протянул странно симпатичному ему , такому внимательному, великолепному слушателю вынутую из сетчатой авоськи начатую бутылку портвейна '777', заботливо заткнутую пробкой из газеты 'Сельская жизнь'.

19 августа 1991 года. Двадцать два часа сорок минут. Москва, Новинский бульвар, народное гуляние.

То, что Лаврентий Павлович встретил у гастронома 'Арбатский' опального сотрудника Института Проблем Философии Академии Наук по имени Вазген — это, конечно, была случайность...

Однако ничего случайного в нашей жизни не бывает... во-первых, Вазген работал рядышком с Новым Арбатом, на 'Кропоткинскй', а жил на улице Воровского, дом двенадцать...

А во-вторых, Берия никогда до конца не доверял сводкам.

Отучил его товарищ Сталин от этого...

Навсегда Лаврентий Павлович запомнил октябрь сорок первого, когда он, встревоженный, позвонил Хозяину и доложил Ему непроверенную информацию, которую принёс перепуганный, трясущийся Хрущёв, о том, что немцы высадили в Москве воздушный десант...

И Его спокойный вопрос:' На твой письменный стол высадили? Ты сам-то их видел?' Ах, как было потом стыдно...

Поэтому часто, в самую запарку — Берия лично и лазал вокруг первого ядерного реактора Ф-1, и вокруг стапеля парящей жидким кислородом Р-1 ... говорил с людьми— техниками, наладчиками, замотанными инженерами, старался понять, что происходит...

А тут — такое... советский народ празднует первый день свободы! Впрочем, витрин не бьют, и смертельно пьяных совсем мало — в основном, пьянящая

эйфория...

Народ устал от СССР. Устал от нищеты, от 'колбасных электричек', устал от официоза, лицемерия, несправедливости, наглой подлости партноменклатуры, устал от лживо-оптимистических лозунгов...

Люди хотели перемен...

Они видели на Западе — только полные магазины. А открывшаяся в марте ПЕРВАЯ биржа труда — воспринималась как забавный курьез. Ведь ПОСЛЕДНЯЯ биржа труда была закрыта в СССР в 1934 году, когда был трудоустроен последний безработный! Поверили, что свободы хватит, чтоб по быстрому так зажить, как в Америке...

А в республиках искренне считали, что Россия их объедает, что сами то мы ого— го как заживём, если отдавать своё не будем! 'И ваще: Еслиб не Сталин — все бы в полном шоколаде жили!'

И это Берии надо было это понимать... каждая минута, говорите, на счету? Тем более. Остановись и подумай. Совет от товарища Сталина.

Москва, Новинский бульвар, народное гуляние. Чуть позднее...

Берия уже возвращался к 'отнорку'— входу в спецсооружение номер 347, когда его внимание привлёк необычный, колоритный персонаж...

Спортивные штаны с 'лампасами', малиновый пиджак, из-под которого высовывалась толстая золотая цепь на толстой, как паровозная труба, и такой же, как указанная труба — грязной шее, низколобая голова, покрытая шишками и старыми шрамами, бритая налысо ...

В руках персонаж держал огромное устройство размером с кирпич и с метровой длинны антенной (вероятно, переносную радиостанцию— подумал Лаврентий Павлович. На самом деле— транковый радиотелефон с выходом в городскую телефонную сеть) и радостно туда вопил :'Прикинь, Толян?! Конкретно я приподнялся! Ага... Лужок пятнадцать лимонов отбашлял, прикинь, брателло?

Не, какой, в натуре, 'зелени'!

Откуда на Лужке зелень? Он же лысый, гы-гы...

А, да это за то, что мы к Би-Де подогнали миксеры-хуиксеры, всякую поебень, плиты там навалили, ага... не, не наши— хохлы, из Мариуполя! А им похер! Плати бабки, они тебе на Красной площади наложат, ага... и насрут! Если заплатишь!

Да ты чо?

Я тебе по мобиле звоню, отвечаю... ерунда, пятёрка тонн грин (на самом деле— две с половиной тысячи долларов— понты дороже бабок!) , и тонна грин за минуту базара (на самом деле разговор по тарифам МГТС) ...только батарейки надо часто менять! Их мой водила за мной в чемодане носит!

Чо? Да коммуняк мы порвали нах, как 'коптевских'... а чо? Да я сам семьдесят кило деревянных быдлу подогнал! Чо такое кило? Кило— это кило...ты колбасу покупешь? Нет? А раньше покупал? Ну вот...и водяры, и хавчика — всё сожрали, проглоты. Ничо, отобъём...

Да, Толян, я тебе чо звоню... давай оторвёмся, бля ..садись на свою 'бэху' да подгребай! Сосок возьми, позеленее...

Те чё, козёл? Это я не тебе...'

Персонаж в малиновом пиджаке, посверкивая золотыми перстнями (по два на каждом пальце) — сделал в сторону Лаврентия Павловича, внимательно прислушивающегося к разговору, и даже— через слово его понимающего— козу— как маленьким детишкам показывают...

Лаврентий Павлович ласково улыбнулся... посещая в силу профессиональных обязанностей 'командировки' ГУЛАГа , он видывал таких волков, что у него — бывало, бывало! -мороз по коже шёл... и людоедов, и мокрушников, и бандитов... осматриваемый персонаж относился к презираемой категории хулиганов— бакланью... при всей его накаченности.

Поэтому Лаврентий Павлович не стал с ним разговаривать, а текучим движением обогнул уличного хулигана, коснулся его небрежно двумя пальцами и пошёл себе дальше... а несчастный Колян остался лежать на мокром асфальте, хрипя и хватаясь на горло...впрочем, хрипел он очень недолго. Берия был гуманным человеком и 'мясо' (или 'куклы') по — напрасну не мучал...

Так погиб защитник Свободы и Демократии, надежда прогрессивной интеллигенции, ярчайший представитель класса собственников, о ком мечтали Абалкин и Шаталин— предприниматель Колян Гугнявый...

19 августа 1991 года. Двадцать три часа семь минут. Москва, Кремль. 'Корпус', второй этаж.

Маршал Советского Союза , Министр Обороны Дмитрий Тимофеевич Язов, сидя в знаменитом, знакомым зрителю по киноэпопее 'Освобождение', кабинете, надев очки 'для близи', внимательно вчитывался в листок машинописного формата , который нашёл в туалете, аккуратно пришпиленный к двери кабинки канцелярской кнопкой :'С нами Ельцин и Копец— хунте наступил пиздец!!'

Кроме того, на зеркале , над рукомойником, кто-то написал ярко-алой губной помадой :'А пошёл ты в Форос!!'

Юмор ситуации заключался в том, что в этот туалет ходили оправлять естественные потребности только члены и кандидаты в члены... Политбюро. И вряд ли кто из этих членов (тем более кандидатов в оные!) пользовался такой развратно— красной губной помадой...

И кроме того, надписи выглядели совсем не смешно...

'Дима, ты чего читаешь?'

'Слова, мама, слова...'

Эмма Николаевна, которая вдоволь покочевала с ним по далёким гарнизонам, победовала в тайге и в пустыне, настоящая офицерская жена — в этот скорбный час была рядом с ним... у маршала не хватило духа её выгнать!