| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
После команды птицелюда все пленники подняли щиты, что поспешил сделать и сам выживший. Ещё несколько приказов, и шеренги двинулись друг на друга, пытаясь удерживать строй и держа щиты сдвинутыми. Тот серый, что был напротив него заметно нервничал — ночью все обитатели их небольшого загона смогли увидеть, что в драке их необычный собрат по несчастью кое-чего стоит. Тем не менее, сблизившись на расстояние удара, шеренги атаковали друг друга и Оберон едва успел прикрыть голову щитом, сам в то же время нанося удар. Рука, преодолев сопротивление, ушла вперед и когда противник вновь оказался в поле зрения, выживший увидел, что ему удалось вытолкнуть серого из шеренги и тот спешил вновь занять свое место. Последовал окрик птицелюда и шеренги разошлись на первоначальные позиции, оставив после себя взрыхленный песок и тело какого-то серого, который получил прямой удар в голову. В куче тряпья и грязи выживший узнал свою учительницу языка — видимо вчерашнее отчуждение её соплеменников выразилось в чрезмерной агрессии. Птицелюд, тоже заметивший внезапно выбывшего бойца подошел к телу и, бегло осмотрев его, направился в сторону шеренги, в которой она стояла. Задав несколько вопросов стоящим по обе стороны от пустующего места мутантам он внезапно схватил одного из них, выдернул из шеренги и мощным ударом колена в живот заставил того согнуться и завалится на песок.
Не понимая, что происходит, Оберон смотрел на орущего инструктора, который рывком поднял только что упавшего серого и толкнул его в сторону растерявшихся и порядком напуганных соплеменников. Тем временем воин продолжал что-то говорить и пошел вдоль рядов созывая своих подельников, которые быстро оказались рядом и начали делить шеренги на равные части, предварительно оттащив потерявшую сознание серую в сторону выхода. К его группе подошел темно зеленый воин птицелюд в уже знакомом по путешествию из города в лагерь легком доспехе и начал что то объяснять, после чего стоящая напротив шеренга, а вернее 13 серых, что оказались в отделеной воином для себя группе, встали перед шеренгой Оберона. Стоящий же перед ними птицелюд начал вызывать мутантов к себе по двое, объясняя что от тех требуется.
Это были спарринги, причем достаточно жестокие, так как инструктор разрешал остановится только когда один из бойцов не мог продолжать. Нескольким симулянтам пришлось поплатиться разбитыми лицами, прежде чем остальные начали сражаться серьезно. С точки зрения выжившего всё происходящее было забавным. Их тренировали с неизвестной ему целью, причем тренировки боя в строю увеличивали вероятность их использования как пушечного мяса в какой-то войне. Тем не менее, сам он не испытывал на этот счет опасений, надеясь сбежать до этого момента. Текущие же схватки между собой явно не представляли для него серьезной угрозы — он мог постоять за себя, и сильно сомневался, что у кого то из его противников удар будет сильнее, чем у громилы-надсмотрщика, или тем более у того птицемедведя, что чуть не сожрал его в лесу. Свой бой он закончил быстро, правда старался не бить оппонента по голове, а просто поднырнул под выставленный щит и несколькими ударами по ногам и туловищу заставил противника сдаться. После первой чреды схваток начали сражаться победители предыдущих. В этот раз выжившему достался крупный серый, обезображенный огромным наростом, что закрывал правый глаз и переходил на шею, исчезая где-то на спине. Его руки выглядели разбухшими будто у трупа и казались неповоротливыми, но стоило тому атаковать, как Оберону пришлось закрываться щитом. Удары сыпались один за другим, и несколько болезненных тычков пришлось на плохо прикрытое плечо и в открытую ногу. Тем не менее, он контратаковал, уводя щитом палку в сторону и с размаху ударил мутанта в шею, используя тренировочное копье как дубину. Должного эффекта это не возымело, противник лишь слегка покачнулся, но тем не менее это заставило его прервать атаку и поднять выше щит, что дало возможность выжившему сократить дистанцию и начать собственную серию ударов. Сдерживаться смысла не было, он уже не боялся зашибить оказавшегося на удивление крепким, противника случайным ударом, а потому нанес удар в голову, метя в слепую зону справа. Серому почти удалось заблокировать атаку, вышедшую достаточно сильной для того, что бы обломать угол щита и попав в нарост у виска, заставить мутанта потерять равновесие и упасть на спину. Не теряя времени Оберон подскочил к противнику и собирался нанести ещё один удар обломком своего тренировочного оружия, как услышал останавливающий окрик птицелюда-инструктора. Отойдя от оппонента и давая ему встать он вернулся в строй, в то время как птицелюд что-то говорил. Адреналин, который дал о себе знать во время поединка, вернулся в норму и сейчас выживший понял, что инструктор обращается к нему, и, видимо, ожидает ответа.
-Не понимать, — выдавил из себя он, после чего воин обратился к стоящему рядом с ним пленнику, и тот начал что то отвечать. Дослушав серого, инструктор вновь указал на Оберона и показал сперва на свою палку, потом на самого выжившего, а потом куда-то в сторону входа на полигон, давая понять, что от него требуется получить новое оружие.
Спарринги продолжались ещё некоторое время, пока не осталось по одному победителю на группу. Выживший был в их числе, не испытав особых сложностей с ещё тремя схватками — противники были гораздо менее умелы, чем серый с наростом и почти ничего не могли ему противопоставить ни в физической силе, ни в скорости, хотя двое последних довольно ловко обращались с палкой — скорее всего они были охотниками у себя дома. Птицелюд, что был назначен на их участок было начал объяснять Оберону что-то, но потом просто взял тренировочное копье и щит, выходя перед строем, и указал концом палки на место выжившего, давая понять, что сам будет его партнером. Пленитель был высоким — почти на две головы выше самого выжившего, и крепко сложенным. Руки, видневшиеся из под доспеха были покрыты слоем коротких зеленоватых перьев, сквозь которые виднелись перекатывающиеся узлы мышц. Его стойка отличалась от того, что он видел у своих предыдущих противников, было видно, что воин — профессионал своего дела, и не только умеет держать оружие и щит, но является мастером в их применении. Большие, почти бесцветные глаза внимательно смотрели на Оберона, и тот едва не пропустил начала атаки. Палка стремительно метнулась к голове выжившего и тот неумело прикрылся щитом, что впрочем погасило силу удара, но оттолкнуло его. Не успел он опомниться, как инструктор атаковал опять, на этот раз целясь в корпус. Этот удар заблокировать полностью не удалось и он почувствовал болезненный толчок в боку, впрочем сразу же вернув себе самообладание и попытавшись контратаковать. Тем не менее, атака ожидаемо ушла в никуда, а его враг нанес ещё удар, попав в плечо. Рука держащая щит на секунду онемела, но Оберон успел заблокировать тычок в голову — несмотря на то, что птицелюд был очень быстр, он начинал поспевать за его атаками. Хотя ещё три атаки оказались заблокированы, выживший не имел никакой возможности атаковать в ответ, стоило только начать замах, как приходилось тут же прикрываться щитом от очередного выпада, нацеленного в открывшуюся часть тела. Поняв, что противник приноровился к его атакам, пленитель сменил тактику резким рывком сократив дистанцию и используя преимущество в массе ударил щитом об щит, откидывая Оберона и заставляя потерять равновесие. Стоило выжившему оступиться, как воин зашел ему за правую руку и нанес сокрушительный удар по ребрам, после которого окончательно потерявший равновесие пленник рухнул на песок. Почувствовав, что по спине начинает стекать выступившая кровь, он быстро накрыл уже зажившую ранку рукой, делая вид, что скорчился от боли. Продолжать сейчас — означала выдать себя, а этого он совершенно не хотел. Реакция на чудесные способности пленника могла быть хуже перспективы любого заключения, потому "раненый" раб тихо постанывал на песке от боли . Птицелюд что-то пренебрежительно сказал, и упавшего подхватили двое серых, помогая встать на ноги, а сам направился к своему командиру. "Нужно быть осторожнее" — пронеслось в голове Оберона, пока он ковыляя шел к своему месту в строю, сопровождаемый испуганным взглядом своих товарищей по несчастью. Их спарринг закончился последним, и судя по всему произвел на окружающих сильное впечатление, убеждая их в безнадежности сопротивления своим пернатым хозяевам.
Глава 5. Пушечное мясо.
Хуски удовлетворенно посмотрел на пресмыкающегося перед ним раба. Вид плачущего, цепляющегося за сапоги серого был ему отвратителен, но он был доволен тем, что воспитательные мероприятия возымели должный эффект. После ночного конфликта с Фангредом он опасался, что троайде забудет о своих обязанностях, но утром он присоединился к их звену и не выказывал ненависти и неподчинения при мясе, а в остальное время помалкивал. Днем они проинспектировали два северных загона, поставив на место нескольких зарвавшихся даойне. Будущие трупы, ещё не знающие, что погибнут во имя их хозяев иногда показывали норов или считали, что если не могут противостоять хирихиа, то хотя бы своим надсмотрщикам дадут отпор. Данное заблуждение рождал разгорающийся среди собратьев по несчастью коллективизм, который, смешиваясь с безграмотностью в вопросах войны и насилия, приводил к тому, что зачинщикам ломали несколько костей, а остальные страдали неся бремя коллективной ответственности. Сидение в яме с нечистотами отлично вправляет мозги, остается лишь следить за тем, что бы чрезмерно впечатлительные, или просто изможденные суровым бытом пленники не захлебнулись в собственном дерьме — в полдень от владыки Ахмара уже приходил посыльный, передавший недовольство господина излишне жестокими методами воспитания слуг Первых. Информация была принята к сведению, и сегодня каннар не ударил ни одного раба, позволяя своим парням поработать кулаками самостоятельно.
Вечером ему ещё предстоял неприятный "разговор" с Фангредом, но пока у их звена была прорва работы. В сущности, уже несколько месяцев, как было понятно, что одного звена надсмотрщиков для контроля настроений рабов "изнутри" недостаточно. При всей своей прыти, Хуски успевал поработать на трех-четырех полигонах за сутки, что по его мнению не позволяло контролировать происходящее там в полной мере. Место, которое он занимал сейчас в этом военном лагере было для него слишком уютным, что бы безответственно относится к своей работе, а потому каждый раз, когда с мясом возникали проблемы, вроде попыток сбежать или того хуже, нападениями на хозяев, он проклинал упрямство господ, считавших, что его команды достаточно для выполнения всех обязанностей по ломке рабов. В конце-концов, если случится что-то действительно плохое, вроде смерти кого-то из хирихиа, первый, кто окажется с содранной кожей будет Хуски.
Закончив с выражавшим недовольство мясом, каннар, в сопровождении своего звена, отправился на полигон, где сейчас занимались рабы из загона с опасной тофа. По поводу благословенной предками ведьмы решение троайде ещё не принял. С одной стороны, даже если она не контролирует свою силу, она остается опасной даже для таких как он. В то же время главный надсмотрщик не верил, что о её силе неизвестно хозяевам — всех рабов ещё при захвате проверяют преображенные, а он не понаслышке знал, на что способны эти птицелюды. Если бы хозяева решили, что она представляет угрозу для лагеря, её бы принесли в жертву ещё на сортировочном пункте, сдав в одно из святилищ Создателей. А лишний раз беспокоить господ по вопросам, что они сочли несущественными Хуски не хотел. Несмотря на свой вид и то, что изрядную часть своей жизни он провел в казематах под бойцовскими ямами, не видя ничего, кроме строгих надсмотрщиков и таких же как он рабов, воин был достаточно умен. Именно по этой причине после получения травмы, не позволяющей ему продолжить бои на арене его не списали, как отработавший материал — хозяин счел его полезным и лояльным в достаточной для продажи степени. Потому, бывший боец ям не бросился сразу рассказывать о владеющей даром своим господам, а сперва решил взвесить все за и против. И чем больше он задумывался о решении этого вопроса, тем сильнее склонялся к мысли о наблюдении и выжидании. Если прецеденты с проявлением силы продолжатся, он сразу доложит начальству. Пока же стоило понаблюдать. К сожалению, о намерении сделать девушку своей наложницей пришлось отказаться, проявление подобной агрессии просто спровоцирует очередной приступ. В то же время, никто не мешает попробовать завоевать её расположение иными способами, которые у Хуски, как у главного раба в лагере, имелись в достатке.
С этими мыслями он подошел к воротам полигона. Перемещаться его звену разрешали без надзора хозяев, свою лояльность он доказал уже давно, да и пытаться сбежать в столь охраняемом лагере, в котором к тому же было двое преображенных, было равносильно изощренному способу самоубийства. На воротах стояли знакомые Хуски воины из четвертой цепи, сразу заметившие их приближение. Здоровяк остановился и низко поклонился, краем зрения отмечая, что его движение повторили остальные троайде:
— Хуски, ты то что тут забыл? — один из хирихиа весело щелкнул клювом, подходя к бойцам, — сейчас мясо занято, так что им не до твоих побоев.
— Приветствую господина, — взгляд каннара был направлен в землю, — я обязан смотреть за поведением рабов вне зависимости от их местоположения.
Это было правдой, Хуски сам мог определять проблемные группы и оказывать им более пристальное внимание. Эти же были вообще новичками, так что прибытие сюда надсмотрщика было более чем оправдано.
— Расслабься, — хирихиа кивнул в сторону калитки, — можешь посмотреть как они избивают друг друга, если тебе больше нечем заняться.
Хуски поднял взгляд и, поблагодарив воина, направился на полигон. Что бы не раздражать лишний раз детей Создателей он прошел вдоль частокола внутри полигона, отойдя от основной группы тренирующихся рабов и их инструкторов и начал внимательно наблюдать за происходящим. Наметанный взгляд сразу выцепил в шеренгах серых интересующую его тофа, а чуть поодаль он увидел белокожего урода, который являлся кандидатом в его звено. Рабы тем временем выстраивались в шеренги друг напротив друга для тренировки боя в строю. Каннар видел это уже сотни раз, более того, ему порой выпадал шанс потренировать подающее надежды мясо, что должно было занять места лидеров звеньев и цепей перед отправкой на фронт. Чаще всего именно так ему удавалось подобрать себе бойцов в звено надсмотрщиков — кандидатов на руководящие посты было всегда больше, чем этих самых постов, а с учетом недолговечности этих отрядов на войне, никто не мешал громиле брать лучших из лучших, в долгосрочной перспективе такие бойцы были гораздо полезнее, чем отправляемое на убой стадо.
Тем временем, шеренги даойне сошлись и каннар увидел, как стоящий по левую руку от опасной тофа серый, вместо того, что бы прикрывать товарища щитом вытолкнул её под удар тренировочных копий. Потерявшая равновесие девушка открылась и получила несколько ударов шестами в голову и шею, отчего потеряла сознание и упала под ноги к сражающимся рабам. Всё произошло так быстро, что инструктор, в котором Хуски узнал Рабта Курхва — лидера первого звена четвертой цепи, заметил потерявшую сознание мутантку только когда шеренги разошлись. "Такими темпами за ней и следить не придется" подумал троайде, почувствовавший что на одну причину головной боли скоро может стать меньше. Впрочем, вместе с облегчением он испытал и злость — черви, называвшиеся его соплеменниками готовы даже в плену перегрызть друг другу глотки. Тело тофа оттащили в сторону и бросили у небольшого сарая, который стоял у входа на полигон и был хранилищем тренировочного инвентаря. Судя по поведению хирихиа она была жива. Каннар посмотрел на своих товарищей, и становился на Фангреде — взгляд клыкастого был прикован к телу поверженной серой, а на губах застыла гадкая ухмылка, выглядящая ещё отвратительнее из-за обнажившихся клыков.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
