В этой жизни страсть к музыке изрядно отравляла моё существование. Почему отравляла? Дело в том, что я неосознанно хотел большего, того, до чего здешняя культура додумается ещё очень нескоро. Если, вообще, додумается. Это как навязчивое чувство дежавю. Ты понимаешь, что хочешь чего-то большего, но, хоть убей, не понимаешь чего именно.

Все эти походы в Летний Замок... не знаю почему, но там мне думается как-то легче, свободнее. Нападает такое созерцательно-меланхоличное состояние. Вот там я старался добраться, подобрать нужную моему сердцу музыку. Но ничего не получалось. Выходили какие-то грустные сопли. Из-за практически нулевого результата я погружался в депрессию. Ну, и выдавал соответствующую настроению музыку.

Сердечки придворных красавиц, буквально, трепетали от выдаваемой мной ерунды. Причём даже в то время я понимал, что это ерунда. Впервые после неудавшегося поиска музыки мне просто захотелось поделиться с окружающими своим настроением. Томиться всякой фигней в одиночку не так весело, как в компании.

С удивлением увидел реакцию на своё творчество. От всей души позабавило, честно говоря. Потом это стало традицией. Получил порцию разочарования, вывалил его на чувствительных особ. Они смахивают слезы платочками или, вообще, в обморок падают (было неоднократно), я же в этот момент тихонько веселюсь, поправляя поганое настроение.

В нынешней ситуации мне, чисто психологически, очень нужна музыка. Иначе, боюсь, крыша начнёт течь со страшной силой. Уже сейчас я чувствую признаки подступающего безумия. Чтобы как-то это предотвратить, нужно выплеснуть переживания через подобное творчество. Звучит, может, немного странно. Но таковы уж особенности моей психики.

Закончив наносить лак, принимаюсь аккуратно крепить леску. Всё-таки хорошо, что в Речных Землях каждый второй — рыбак. И подобного товара, хоть завались. К сожалению, хорошие струны можно купить только в Королевской Гавани или в других крупных портах Узкого моря. А из лески, при должном умении, вполне возможно изготовить подходящий суррогат.

Спустя полтора часа кропотливой работы передо мной, на замусоренном опилками верстаке, лежала самая настоящая гитара. У меня аж глаза защипало от ностальгии. Беру её в руки, и бережно, с нежностью, начинаю перебирать струны. По мастерской разносится почти забытый звук гитарных струн. Мои чувства невозможно описать словами.

Это можно сравнить разве что с инвалидом, много лет назад потерявшим ногу и пользующимся деревянным протезом. И вдруг, ему волшебным образом вернули утраченную конечность. Арфа, которую я много лет насиловал, метафорически выражаясь, является этой самой деревяшкой. Что ж, осталось только положить на неё чары.

* * *

Ужин с леди Шеллой и её ближайшим окружением прошёл в тёплой и, можно сказать, дружеской обстановке. Эти дни я занимался не только тем, что гонял своего оруженосца до седьмого пота, поправлял душевное здоровье и пытался отыскать родных, но и вовсю использовал на хозяйке Харренхола свои навыки в болтологии. То есть всячески укреплял словами её лояльность. К сожалению, ничем существенным я пока не могу ей помочь. Мне бы со своими проблемами разобраться.

Я обещал ей, что попытаюсь воскресить Освелла. Точнее говорил о Семерых, что через меня они осуществляют свою волю. И если как следует, помолиться то они явят чудо. Ну и много подобного религиозного мракобесия. Приправлял всё это светящимися в нужных местах глазками и вибрирующим голосом.

Правдиво ли моё обещание? Если выбросить религию, то на сто процентов. Я действительно знаю, как воскресить человека. Однако для этого нужны две вещи. Много маны, с чем у меня сейчас серьёзные проблемы. И душа, которая ещё не ушла на перерождение, а болтается где-то в Серых Пределах этого мира. Всё остальное, то есть знания и мастерство для совершения подобного, в наличие имеется.

Я иду по каменному коридору с высоким потолком и чадящими с двух сторон рядами факелов. Дёргающийся огонь то и дело создаёт неровные тени. А у меня в голове рождаются интересные мысли. Ведь сейчас замок используется, дай Семеро, хотя бы на седьмую часть, учитывая Харрентон и пространство занимаемое леди Шеллой, казармы, конюшни, амбары, склады и жильё для дворовых слуг. Колоссальные пространства просто пустуют.

Есть чёткая уверенность, что в будущем это можно будет как-то использовать. Но да ладно, в данный момент имеются другие заботы. Я, наконец, решился идти в богорощу. Время пришло, откладывать это больше не имеет смысла.

Выйдя на улицу, поднимаю взгляд к звёздному небу. Красиво, показалось, что космические шарики плазмы благословляют меня. Хотя всё это иллюзия. Правильно было сказано: "Религия — опиум народа, облегчающий его страдания"*. В сложных жизненных ситуациях мы склонны искать мистику там, где её нет. Даже я, знающий про всю эту кодлу, как никто другой, порой начинаю впадать в подобные заблуждения.

День ещё не полностью уступил свои права, поэтому огни пока зажигают не очень охотно. Надо сказать с наступлением темноты жизнь в Харрентоне не засыпает, а приобретает другие, более смелые и разнузданные формы. Ночью этот городок превращается в сверкающее огнями злачное место. Я как-то спросил об этом леди Уэнт. Не коробит ли её такое поведение подданных. Оказалось, она имеет неплохой процент с доходов местных таверн и борделей.

К счастью, путь в богорощу лежит не через Харрентон. Личность я довольно примечательная. И мне совершенно не нужно, чтобы все видели, куда я иду. Тем более что останусь там, скорее всего, на всю ночь. Дело в том, что местные очень неохотно идут в необжитые пространства Харренхолла. Боятся какого-то "Призрака". Суеверия, в общем. Крепость эта, место, в принципе, не самое веселое. Ничего удивительного, что средневековый постапокалипсис в декорациях творения Чёрного Харрена, вдохновляет малообразованных людей на такие фантазии.

А уж мистическая роща Старых Богов, вообще, проходит по категории очень, очень жуткого места. Уж не знаю почему. То ли особо термальная стадия суеверий, то ли там и вправду происходит что-то, классифицируемое местными как чертовщина. Причём второе вполне возможно. Не самое слабое место силы всё-таки.

Одет я сейчас в не самый плохой свой костюм, купленный вчера по случаю. Я, конечно, не особо прихотливый человек, но статус обязывает. Приходить на ужин к леди Шелле в поддоспешнике и элементах брони, выполняющих скорее декоративную функцию, как-то поднадоело. Вот и приобрёл за два золотых дракона неплохой, достойный не самого бедного лорда, комплект одежды. Штаны из отличного сукна, достаточно удобный дублет и пояс из шкуры какой-то заморской твари. Сидит он на мне достаточно гармонично, да и расцветка подходящая — чёрная.

К торговцу я присматривался не меньше, чем к своей покупке. Это был побитый жизнью дорниец с откровенно бандитской рожей и довольно редким ассортиментом товаров. Как говорил самый эпичный исторический косплеер: "Меня терзают смутные сомнения". Ни добавить, ни убавить. Но я не стал особенно забивать этим голову. Просто сделал в уме пометку. Может позже как-то пригодится.

Тем временем окончательно стемнело, под ногами у меня вместо камня, вперемешку с землёй, растёт здоровая сочная травка. А над головой сомкнулись кроны не самых хилых деревьев. Говоря проще, я ступил в богорощу. Разреженные потоки маны стали освежать меня, словно морской бриз с брызгами прошедшего через пустыню человека. Приятно, но хочется большего. Благодаря хорошему ночному зрению иду уверенно, обходя кочки и выступающие корни.

Магический источник отлично виден, и я всё ближе к нему. От всё более интенсивного энергетического потока на меня обрушиваются всё более приятные ощущения. Будто всем телом пьёшь эндорфин. К счастью, такое со мной не впервые. Иначе бы уже лежал на траве и с дебильной улыбкой таращился в небесную, по мнению консервативных септонов, твердь. Ничего в принципе страшного в этом не было бы. Через пару часов накайфовался бы, но время всё-таки потерял бы. Что в данный момент нежелательно.

Тем временем я уже зашёл в ту часть рощи, где растут одни чардрева. Сознание под напором приятных ощущений стало переходить в какое-то полусонное состояние. Но я держусь, впереди виднеется самое главное чардрево и по совместительству физическое вместилище источника.

Шатающейся походкой приближаюсь к дереву с (вот смех-то!) весёлым ликом. Присаживаюсь у его корней, облокотившись о ствол спиной, и проваливаюсь в астрал. Далось это мне невероятно легко. Что ж, дальше всё будет не столь просто. Делаю шаг своей эфирной ногой в синий пульсирующий источник.

* Подлинная цитата Маркса.

Глава 13

Пот струился по лбу и капал на глаза, сильно мешая сражаться. К сожалению, Арья ничего не могла с этим поделать, кроме как дунуть на лицо. Помогал данный метод так себе. Противник наседал по всем фронтам, заставляя её тратить все силы и внимание на парирование чужого меча.

Поначалу казалось, что она вот-вот выиграет и поставит этого задиру на колени, но, потратив много энергии на первый запал, девочка оказалась совершенно бессильна перед контратакой, которую совершенно подло предпринял противник. И теперь сама Арья оказалась проигрывающей стороной. Только по-настоящему. Лёгкие уже жгло огнём, руки болели и рисковали выпустить оружие. Мешающие обзору капельки пота стали именно тем пёрышком, что сломало спину верблюду.

Деревянный меч Мики больно ударил её по пальцам, сжимавшим такой же предмет. Вскрикнув, она выронила его и, ткнувшись пяткой о выступающий камень, упала.

— Фуф! Сдаёшься? — тяжело дыша, спросил мальчик, держа "меч" у её горла. Выглядел он не намного лучше самой Арьи.

— Сдаюсь, — устало произнесла она. И встала, стоило мальчику убрать деревяшку от её лица. Настроение оказалось изрядно подпорчено. Проигрыш был достаточно сильным ударом по её самолюбию. Раньше она всегда выигрывала у Мики. Ну, или иногда всё сводилось вничью.

По дороге сюда, да и здесь, во время тренировочных боёв, которые устраивал между ними Бринден, Арья неизменно выигрывала. Ещё и посмеивалась над другом, что броня ему не сильно помогает, только хуже делает.

Молча, не говоря ни слова, девочка побежала в таверну, где они остановились. Она жутко проголодалась, и захотелось чего-нибудь вкусненького.

Улицы Харрентона встретили её гулом сотен голосов, от которого начала болеть голова, и людским многообразием, несвойственным для родного Винтерфелла. Девочка постаралась, как можно быстрее, миновать людный участок рынка.

В мыслях же у неё был полный раздрай. Больше всего сейчас Арью волновала лютоволчица. Ночью девочка видела сон, в котором она была Нимерией и, доедая зайца, очень тосковала по себе самой. При этом она думала о каком-то запрете, который не даёт ей прийти к хозяйке.

И маленькая представительница дома Старк всерьёз заволновалась, что там с её питомицей. За день до того как они пришли в Харренхолл, рыцарь отпустил Нимерию, заверив Арью, что, когда они уйдут отсюда, она вновь к ним присоединиться. А идти с лютоволком в замок никак нельзя. Это привлечёт сильное внимание, люди короля, которые рано или поздно будут здесь, получат больше шансов отыскать её.

Надо сказать, девочка поверила Бриндену. Нимерия слушалась его, как никого другого, даже Арью. Это было обидно. Но девочка с самого боя у реки подозревала, что он — колдун, поэтому её мировоззрение сильно не пошатнулось.

После сна проснулась какая-то особо сильная тоска по четвероногой подруге, и девочка попыталась поговорить с рыцарем об этом. Но он был чем-то занят и пообещал всё объяснить вечером. Вообще, за время путешествия с ним и уже здесь, в Харренхолле, Арья успела накопить к нему немало вопросов.

Бринден чем дальше, тем больше начал ассоциироваться у девочки с её братом, Джоном. И воспринимать она стала его не как какого-то постороннего человека, с которым вынуждена путешествовать, а как родственника. Сама Арья не сильно задумывалась по этому поводу, воспринимая происходящее как данность.

С Микой же вышло немного грустно. После того как рыцарь купил ему доспех и начал тренировать на зависть сиру Родрику, её общение с юным оруженосцем свелось практически на нет. Скуку пришлось гасить лазанием в пустующие коридоры Харренхолла. И что в них такого страшного? Наоборот же, очень здорово.

В таверне девочка навернула черничный пирог с морсом. Отчего её стало нещадно клонить в сон. Не сопротивляясь позывам плоти, она поднялась в комнату и заснула, не раздеваясь.

* * *

Огонь в камине весело потрескивал, согревая холодные, даже летом, каменные стены. Перед домашним пламенем в удобном бархатном кресле сидел немолодой мужчина в простой одежде и делал то, чего не позволял себе на протяжении многих лет. Напивался вдрызг, до беспамятства. Чтобы хоть на время унять разрывающую сердце боль и беспокойство.

Две недели назад, когда Арья только пропала, Нед очень беспокоился, даже сам возглавил её поиски. Прочее, вроде нытья принца Джоффри и воплей Ланнистерши, не сильно его занимало. Главным было найти дочь, остальное имело значение постольку поскольку.

Однако всё оказалось намного хуже, чем представлялось в начале. Спустя шесть дней они нашли. Вот только совсем не то, что ожидали. Неда до сих пор передёргивает от воспоминаний о тех, безумных, наполненных только голодом и ненавистью, глазах.

Попавшаяся им тварь походила на невероятно уродливого, искажённого чьей то злой волей человека. Сгорбленная спина, из которой на месте позвонков тянутся шипы, выдающаяся челюсть с бритвенно острыми клыками, длинные смертоносные когти на руках и ногах. Передвигалось и вело себя это существо по-звериному. Прежде чем его успокоили навсегда, оно успело загрызть и разорвать четырёх гвардейцев Эддарда. С учётом того, что он забрал с Севера самых лучших своих воинов.

Но это ещё не всё. На существе были ясно различимые остатки облачения Ланнистерских гвардейцев. Что делать со всем этим Нед решительно не понимал. Будучи северянином, он вырос на сказках о Белых Ходоках, вихтах, снарках и целой плеяде подобных мерзких существ. Несмотря на то, что у убитой твари глаза не светились никаким синим светом, а представляли собой налитые кровью белки с огромным зрачком, аналогия прослеживалась самая прямая.

Скрипя сердцем, Эддард взял с собой десяток гвардейцев, мёртвую тушу монстра, и поскакал в Дарри, остальные воины продолжили поиски Арьи. По приезду он столкнулся с очень нервной обстановкой, все были прямо на иголках. Даже Роберт, как ни странно, пребывал в ясном, свободном от хмеля, сознании.

Когда Нед выставил на всеобщее обозрение труп, последовала вполне ожидаемая реакция. Немногочисленные дамы побледнели и отвернулись, рыцари и гвардейцы помрачнели и стали разглядывать монстра. Вот тогда-то Старк и узнал причину царящей в Дарри нервозности. Два дня назад сюда прибежали крестьяне, из деревеньки неподалёку, и рассказали, что на одном из берегов одной мелкой, впадающей в Трезубец, речушки лежат обглоданные тела воинов в красных плащах.