Chrome Shelled Regios том 3

Голос звучал словно из ниоткуда, и Лейфон, не сводя взгляда с козла, попытался найти источник. Но больше здесь никого не было.

— Ты с этой земли? Тогда я расскажу.

— Это ты разговариваешь? — спросил Лейфон, ещё внимательнее глядя на козла.

Но его пасть оставалась закрытой. Тем не менее, слова были отчётливо слышны.

— Тело моё уж сгнило и стало непригодно. Я есть дух, обращённый в огонь безумной ненависти. Новому мне для новой цели нужен хозяин. Я ищу того, кто жаждет огня. Я поведу того, кто жаждет огня. Я приду к тому, кто достоин моего духа. И стану я мечом, сметающим прах Игнатия, и обращу в пепел всех врагов хозяина.

— Ты разговариваешь? Кто ты?

Непонятный страх пронзил Лейфона. В округе, кроме зверя, никого не было. Это какая-то ловушка? Может, здесь скрывается психокинетик? Но присутствие психокинетика не ощущалось. А если бы и был, вряд ли он смог бы скрыться от Фелли. Тогда что это за зверь?

Можно его захватить и выяснить. Лейфон принял решение и стал приближаться.— Я расскажу ещё, — донёсся голос со стороны козла.

Что... Лейфон точно сделал шаг вперёд. Почему же дистанция не сократилась? Козёл переместился?

Лейфон попробовал следить за козлом, но не заметил, чтобы тот передвигался.

— Как...

Лейфона охватило чувство тревоги. Он медленно перевёл взгляд на собственные ноги. Которые должны были шагать.

Не может быть. Ноги не двигались. Его напряжённое тело замерло в одной позе. Ноги слегка согнуты, меч из сапфирового дайта в положении гэдан — всё тело неподвижно, будто окаменевшее.

Козёл наблюдал за Лейфоном. Лейфон отражался в ясных голубых глазах.

Не может двигаться... Не смог сдвинуться? Он не смог?

Кэй-поток не нарушен. Внутренняя кэй свободно течёт по телу и по мечу. Её хватает. Утомление от того боя со старой особью давно прошло. Он даже готов тот бой повторить. Он в отличной форме. Почему же он не может двигаться? Так не бывает... Не бывает же?!

Его начала охватывать паника. Показалось, что он видит себя, дрожащего, в глазах козла. Такого быть не может. Не может он ничего видеть. Сейчас ночь. Не может видеть, пусть даже зрачки козла могут показать отражение, пусть даже его собственное зрение укреплено.

И всё же казалось, что видит. В какой-то момент появилось гнетущее чувство, что он в плену взгляда козла. Его, Лейфона, отражение... поглощено? Само присутствие козла подавило его волю? Иначе он не мог объяснить свою неспособность пошевелиться.

— Я расскажу ещё, — повторил козёл ещё тише.

Казалось, что говорит не он, а шепчущий голос доносится откуда-то с неба. Снова возникло чувство, что голос подавляет волю Лейфона.

— Кто... ты? — процедил он.

Даже говорить было тяжело. Он не понимал, что с ним, и нарастил приток внутренней кэй, чтобы вывести себя из этого состояния. Кэй стала выплёскиваться на землю, мелкие камешки рядом с ним начали лопаться один за другим.

— Остановись, ты борешься сам с собой.

Голос атаковал его, и сознание на секунду померкло. Но он продолжал пускать внутреннюю кэй. Голос в сочетании с гудением земли под ногами становился невыносимым.

— Для моих целей годен не каждый. Они ведь все умерли?

Сознание снова померкло. Но Лейфон не сдавался. Он уже стал забывать, зачем он здесь и почему хочет зарубить козла, но продолжал переполнять тело внутренней кэй, позволяя ей выплёскиваться наружу. Продолжал просто из упрямства, из желания дать отпор подавляющей его силе.

Шевелись... шевелись, шевелись, шевелись, приказывал Лейфон себе. Приказывал, а что толку? Нет, неважно. Хоть что-то, неважно что, лишь бы не сдаться. Потому что...

Опасен. Зверь опасен. Лейфон чувствовал. И ладно бы опасен только для Лейфона. Но где-то там, за его спиной, Нина и остальные — что если оно доберётся до них? Это нечто, сумевшее так подавить Лейфона? Добром это не кончится. Зверя отпускать нельзя. А значит, надо сражаться. И даже если бы он мог избежать боя, память о поражении будет преследовать его и мешать в будущем. Если не дать отпор здесь и сейчас... дух его будет сломлен.

Он услышал крик. Собственный крик. А в следующую секунду расплескавшаяся вокруг внутренняя кэй взорвалась. Она превратилась во внешнюю. Грохот разорванной земли толкнул его, ноги задвигались. Есть! Он ударил снизу вверх, прочертив клинком землю. Кэй, переполнявшая клинок, превратилась во внешнюю, выстрелила и прорезала ночной воздух, огласив окрестности громким хлопком.

— Великолепно... — произнёс голос и оборвался, словно растаяв в воздухе.

Другой реакции... не последовало. Только что находившийся перед Лейфоном козёл исчез. И присутствие его нигде не ощущалось.

— Лейфон... Фонфон! — раздался голос Фелли.

Тут же появились её терминалы.

— Фелли... Куда он делся?

Лейфону показалось, что в терминале послышался вздох облегчения. Давно она его вызывает? Похоже, он был так сосредоточен, что не слышал.

— Не знаю, контакт вдруг исчез, — ответила она с некоторой растерянностью в голосе.

— Убежал? Нет...

Ушёл. И Лейфон не знал, почему. Враждебности от него не ощущалось. Иными словами, он, быть может, и не собирался вступать в бой.

— Долго я здесь? — спросил Лейфон, осматриваясь.

— Около минуты. Сейчас подойдут остальные.

— Минута? Всего?

Ему-то казалось, что противостояние длилось гораздо дольше.

Он выработал огромное количество кэй, и теперь чувствовал себя опустошённым. Тело потяжелело. Пальцы дрожали. Точнее, он весь дрожал.

— Что это было?

Охвативший его страх не проходил. Тело, из которого ушла кэй, казалось пустым. Страх словно заполнил собой эту пустоту, и Лейфон никак не мог унять охватившую его дрожь.

— Чёрт.

Дрожал и меч, постукивая по земле. Вдали послышались шаги остальных.

Лейфон чудом сумел перестать дрожать до их прихода.

* * *

На следующий день они продолжили осмотр. Фелли с психокинетиком пятого взвода просканировали весь город, но вчерашнего козла так и не нашли. Зато нашли кое-что другое.

— Кто бы мог подумать, что тут такое... — прошептала Нина, вздохнув.

Лейфон смотрел туда же, куда и она, и думал о том, какие чувства преобладают в её вздохе. Перед ними расстилался огромный сельскохозяйственный участок.

Повсюду, насколько хватало глаз, раскинулось море тянущихся к небу ростков, ждущих урожая. Однако участок, перед которым стоял Лейфон, был перекопан, и оттуда исходил запах гнилых растений. Лейфон смотрел на множество холмов тёмного цвета. Вырытая почва была ещё влажной.

— Вот оно, значит, как, — сказал Лейфон, тоже не зная, что ещё добавить.

Холмами была усеяна вся поверхность огромного участка. Размеры их различались — самые большие были размером с дом, самые маленькие не больше комнаты Лейфона — и порядка в их расположении не наблюдалось. Сказать по правде, сделано всё было неаккуратно. Выкопали, закинули, закопали — такое ощущение складывалось, глядя на результат. С другой стороны, все силы могли уйти только на то, чтобы просто похоронить останки со всего города.

— Тяжело, — прошептала Нина.

Даже Шарнид воздержался от шуточек и молча смотрел на ряды холмов. Смотрел и Лейфон. Сколько же времени ушло, чтобы вырыть столько могил? Отыскать трупы по всему городу, доставить сюда, откопать и закопать? Немало, судя по пропитавшему город запаху гниения. Что испытываешь, проведя столько времени в компании мёртвых?

— Эй, вы что делаете?! — крикнула Нина.

Лейфон обернулся и увидел, что весь пятый взвод где-то раздобыл лопаты и теперь пытается разрыть холм.

— Проводим раскопки, — жёстко ответил Горнео.

— Что? Зачем вам это?

— Не факт, что это могилы. А если и могилы, то кто их вырыл?

— Но ведь...

— Может, ваш вчерашний зверь? Не смешите. Да и как зверю такое под силу?

Шанте одобрительно хмыкнула.

— К тому же мы вообще не знаем, можно ли вам верить, — заявила она, восседая на плечах Горнео. — Только вы его видели и чувствовали. А проверить мы не можем.

— Ах ты...

Лейфон двинулся остановить дёрнувшуюся Нину. Шарнид успел раньше, поймав её за плечо.

— Горнео-сан, — заговорил он прежде, чем Нина успела открыть рот. — Нельзя ли вам огородничать молча? А мы, с вашего разрешения, пойдём осматривать другие места.

— Делайте что хотите, — ответил Горнео, с подозрением на него посмотрев.

— С вашего разрешения. Знаете, вечером подойдёт Целни, и я очень надеюсь, что на ужин мясных блюд не будет, — добавил Шарнид, и все бойцы пятого взвода поморщились, сжимая лопаты. — Такие вот делишки. А мы пошли.

Шарнид ушёл и увёл за собой остальных. Нина догнала его и стала что-то ему говорить. Лейфон смотрел, как тот в ответ на сказанное беззаботно пожимает плечами, и думал, что с Шарнидом им всем очень повезло. Сам Лейфон бы так ловко не справился. Не справилась бы и Нина, не вышло бы ничего и у Фелли. Не будь с ними Шарнида, во что бы мог вылиться тот спор?

— Фонфон... — заговорила вдруг Фелли, и Лейфон испуганно посмотрел в сторону остальных.

— Сэмпай. Мы так не договаривались.

Он не хотел, чтобы о его прозвище узнали. Лейфон слишком его стеснялся.

— Они не слышат, — спокойно ответила Фелли. — Ты лучше наклонись на секунду.

— А?

— Давай, — настойчиво сказала она, и Лейфон стал неохотно опускаться. — Ниже.

Он согнул спину и ноги. Опустился почти на колени.

— А зачем это?

— Плечи узковаты.

— Да нет, вроде нормальные.

— Ничего не поделаешь.

Задуматься о том, с чем именно она "ничего не поделает", он не успел.

— Э?

Фелли зашла ему за спину и положила руки на его плечи. На них и на спину надавила какая-то тяжесть. В спину упёрлось что-то твёрдое... Колени? Слева и справа от его лица вдруг мелькнуло что-то белое.

— Стоп... Ты чего? — возмутился Лейфон, ощутив вес всей Фелли на своих плечах.

— Ничего не поделаешь, поеду на плечах.

— Я не совсем понимаю, чего именно ты не поделаешь.

— Неважно, пошли.

Он поднялся, спрашивая себя, не из-за него ли Фелли время от времени совершает необъяснимые поступки.

— Хм... Вот оно, значит, как, — произнесла девушка, явно чем-то довольная, и Лейфон, тихонько вздохнув, двинулся нагонять упущенное время.

— Фонфон, не трясись.

— Я по-другому не могу. Не ребёнка несу, баланс не тот.

— Ай!

— Ой-ой-ой-ой! Не дёргай за волосы.

— Тогда шагай чуть ровнее.

— Но остальные уже вон куда ушли.

— Мы их найдём.

— Они же волноваться будут.

— Мы им что, дети малые? Тоже мне...

— Ты, главное, держись покрепче.

— Хорошо.

Ой.

— Э...

— Что?

— А, н-ничего...

— Ты покраснел.

— П-правда?

Он пытался отвечать как ни в чём не бывало, но на самом деле был в полном смятении из-за того, что ощущал буквально на своей шее. Чёрт. Что ж она делает...

Ноги Фелли находились по обе стороны от его головы, и шеей он ощущал её бёдра. К тому же девушка носила юбку, и внутри этой юбки теперь оказался затылок Лейфона. Чулки её были сделаны из спецткани, причём ткани весьма тонкой. И когда через неё стал просачиваться холодок от округлостей бёдер, Лейфон занервничал.

Он прикусил язык и, избегая дотрагиваться до каких-либо "опасных" мест, стал придерживать её ноги за сапоги.

— О... Похоже, нам в подземные сооружения. Они пойдут первыми.

По всем остальным местам собранная психокинетическими терминалами информация ничего не дала.

Лейфон вдруг понял, что другая часть команды пропала из виду — то ли оказалась в тени, то ли зашла внутрь.

— Э, а нам куда?

— Туда... — махнула рукой Фелли, показывая направление, и нарушила равновесие. — Ай!

— Ой-ой-ой...

— Фонфон, держи как следует.

— Угу, легко сказать.

— Да разве можно сохранять равновесие, удерживая лишь носки сапог? Возьмись нормально.

— Не могу я. На то есть несколько веских причин...

— Несомненно надуманных, мелочных и дурацких, так что забудь о них, — сказала она, словно отгадав его мысли.

Выбора не было, и Лейфон, стараясь не задумываться о том, что делает, положил руки на колени Фелли и зашагал вперёд.

— Прости за вчерашнее, — заговорила она после некоторого молчания.

— Что?

— Я наговорила глупостей и выставила себя дурой.

— Мне так вовсе не показалось.

— Нет, я вела себя непростительно глупо. Не сумела держаться за собственное решение, проявила непростительную слабость.

— А тебе не кажется, что иначе и быть не могло?

— Что?

— Ты же сама говорила, такие мы существа. И я с тобой согласен. Похожи на людей, но не люди. Я уже говорил командиру, военный — не человек, а сгусток кэй в человеческом облике. Использование кэй само собой разумеется, не использовать её — это как перестать дышать. Начинаешь задыхаться. Думаю, именно поэтому всё так и случилось на открытии школы. Я это понял лишь недавно.

После произошедшего в Грендане и до самого приезда в Целни Лейфон кэй не использовал. Думал, что найдёт способ жить по-новому. Способ жить не посредством Военного Искусства, а как обычный человек.

— Ты тоже себя сдерживал, Фонфон?

— Я думал, что вообще с этим покончу, что буду так занят поступлением, экзаменами на стипендию, что и времени-то не будет вспоминать прошлое, что на этом всё и кончится.

— И не получилось?

В самом деле, проблемы накапливались. Порой казалось, что изнывающая от бездействия кэй-артерия вот-вот разорвёт поясницу. Но эти симптомы приходилось скрывать. В глазах всего Грендана Лейфон был опасен. Начни он использовать кэй, проблемы появились бы не только у него самого, но и у Лирин, да и у всего приюта.

Он терпел со спокойным видом. Иначе было нельзя.

Он не был готов сказать, что у него не получилось. Он полагал, что если бы не обстоятельства, давшие ему повод, он бы справился.

— Если хочешь обычной жизни, надо брать себя под контроль.

Зуд кэй-артерии сопровождает тебя всю жизнь. Хирургия от неё не избавит. Жизнь военного — это сердце, мозг и кэй-артерия. Отказ любого из них означает смерть. Военный сильнее обычного человека, но в чём-то, словно по закону компенсации, уязвимее.

— Он прав. И ты тоже права.

Фелли от имени студентов Целни сказала всё правильно. Именно слабость военных привела к тому, что потребовалось привлечь Лейфона. Для военных Целни это позор.

Но выросший в Грендане Горнео считает, что Лейфон не имеет права продолжать следовать по пути Военного Искусства. Считает, что Лейфон не осознал тяжести содеянного. Считает, что Лейфон снова что-нибудь такое совершит.

Фелли молча ехала на плечах и ждала продолжения.

— Её Величество сказала мне, — произнёс он после неловкого молчания. — "Они не должны понять. Мы, военные и психокинетики, "людьми" не являемся, и человечество не должно понять, что это для него означает".

— А? И что это означает?

— Я поступил неправильно.

— Да уж. Образцовым военным я бы тебя не назвала.

— А понимаешь ли ты, почему меня лишили титула Обладателя?

— А? Потому что... — начала Фелли и замолчала, собираясь с мыслями. — Потому что Обладатели в Грендане на особом положении, и обязаны служить примером для всех военных?