Ермак 2. Главы 1-7

Я внимательно посмотрел на Марию. Всё время, что я был с нею знаком в этом теле, меня мучило какое-то несоответствие её внешнего вида, речи, поведения уровню станичной знахарки. В тот раз, когда я ей открылся, больше говорил, а она слушала. Сегодня слушал я, и у меня всё больше возникало вопросов к Марии.

— Мария, а ведь ты из благородных?! — просипел я.

— А вот это, не твоего ума дело, — Мария-Марфа с усмешкой щёлкнула меня по носу. — Кто я есть, знал только батюшка Пётр, когда я пришла в станицу, Царствие ему Небесное, а теперь знает протоирей Александр. Да и то не всё. Для всех остальных я Марфа-Мария Соколова — станичная знахарка-бобылка тридцати семи лет отроду. Всё! Сейчас кормить тебя буду, а потом ещё немного поговорим.

После ужина, который состоял из куриного бульона, мелко порубленного куриного мяса и небольшого кусочка хлеба, была стеснительная для меня и привычная, при уходе за ранеными для Марии процедура оправления мною естественных надобностей.

— А теперь рассказывай, — Мария поставив рядом с кроватью табурет, грациозно присела на него. — У тебя там в твоём мире, тоже было нападение на Цесаревича и нашу станицу? Поэтому ты всех предупредил?

Удивительные глаза этой женщины черными омутами смотрели на меня в ожидании интересного рассказа.

— В том то и дело, Мария, что не было! Князь Ухтомский, в свите единственный в партикулярном платье, потом книгу написал о восточном путешествии Цесаревича Николая. В этой книге Государь Наследник в станицу Черняева прибыл ночью. По берегам горели костры. Цесаревича встречали казаки льготного разряда и казачата в конном строю. Государь Наследник разрешил устроить конные скачки при свете костров, во время которых один из мальцов упал вместе с конём и расшибся. Цесаревич отправился ночью дальше по Амуру только после того, как доктор Рамбах осмотрел упавшего казачонка и вынес заключение, что ничего страшного с ним не произошло. Никакого полигона не было, показухи нашей не было. И атаман станицы был другой. Фамилии не помню, но точно не Савин. И на станицу хунхузы не нападали!

— И как такое могло случиться? — глаза знахарки широко распахнулись.

— Не знаю, Мария. Возможно это не мой мир.

— В смысле, не твой мир?

— В моём мире, в будущем было создано много теорий о многомерности пространства, о параллельных мирах. Я в этом слабо разбираюсь. Но попытаюсь наглядно тебе объяснить, как я это понимаю. Возможно, совершенно неправильно. Принеси книгу.

Мария встала с табурета, дойдя до шкафа, взяла какую-то книгу и, вернувшись назад, показала её мне.

— Мария, ты знакома с трехмерной системой координат?

Увидев утвердительный кивок, подумал про себя: 'А это шестиклассная гимназия, минимум. Ещё один вопросик к красавице-знахарке'.

— Представь, к трём осям добавим ещё одну. И это будет ось времени. Относительно данной оси читаем трехмерную книгу, как бы переворачивая листы своей жизни и событий мира, в котором живёшь.

Мария утвердительно кивнула головой.

— А теперь представь, ось времени чуть-чуть отклонилась и появилась другая книга, где события пойдут другим путём.

Мария приставила к корешку указательный палец, покачала книгу и вопросительно посмотрела на меня.

— Согласно нескольких теорий, ничем не подтверждённых, можно совершить путешествие во времени, пронзая страницы книги своего времени вперёд в будущее или назад в прошлое. Но есть вероятность, что при этом произойдёт отклонение оси времени, и ты окажешься в другом вновь созданном мире, в другой книге, где всё пойдет по-другому.

— И что теперь будет, Тимофей? — Мария смотрела на меня с каким-то испугом.

— Не знаю. Понимаешь, я живу здесь три года и каких-либо отличий от моего мира на основании того, что помнил об этих временах, ранее не видел. Несоответствие началось, когда увидел, как на пристань за свитой Цесаревича выходят лейб-атаманцы конвоя. В моём мире их не было. А потом вспомнилось описание князем Ухтомским посещения Государем Наследником станицы. И стразу же пошли различия. Раннее утро, а не ночь. В конном строю только мои казачата и лучший десяток казаков округа. Не скачки, а наше выступление на полигоне. Там другому атаману часы вручили, здесь медалями нового и старого атаманов, да старейшин наградили. А дальше нападение на конвой Цесаревича и на станицу. Всё кувырком пошло. Такого в моём мире не было.

— И что будешь делать?

— Не знаю, Мария. Всё зависит от того, какое решение примет Государь Наследник. А генерал, который по твоим словам, как наскипидаренный по станице бегает, это его высокопревосходительство обер-егермейстер двора князь Барятинский, можно сказать лучший друг Императора. От его решения тоже много зависит. А что решит Его Императорское Величество, вилами на воде писано. Всё-таки нападение на наследника Российского престола. В общем, полный абзац!

Мария, закрыв рот ладонью, с тревогой смотрела на меня.

— Но ты же Государя Наследника спас? — произнесла она. — Тебя же награждать надо.

'Спаси меня боже от такого внимания Августейших особ', — подумал я про себя. Вслух же произнёс: 'Поживём, увидим, какие награды будут'.

В это время из сеней послышались звуки шагов, и через несколько мгновений проём двери в комнату закрыла могучая фигура Митяя Широкого.

— Очнулся, счастливчик! — прогромыхал Митяй. — Это надо же, чуть ниже или в бок и покойник, а так пулю почти в сердце словил и живой, даже рёбер не поломало. Даже не знаю, кто тебе ворожит, Тимоха, бог или дьявол! Не сильно болит?

— Терпимо, Дмитрий. Расскажи, как там всё было у островов и в станице.

— Да чего рассказывать. — Шохирев, взяв в передней комнате табурет, вернулся и присел рядом с кроватью. — Я когда с полусотней на берег к пойме у острова прибыл, Михаил Лесков, а с ним Васька Карпов, Матвей Наумов, да Лапин Трифон все из Ольгино на Разбойный уже уплыли на Савватеевской лодке. Да какой там лодке, на этой долблёнке вдвоём с трудом разместишься, как они вчетвером в ней до острова дошли, лично мне до сих пор непонятно. У ольгинцев на Разбойном, да на Большом землянки есть, где они в путину живут да рыбу заготавливают. Вот они и напросились как знатоки островов к Михайле, да удаль молодецкая в одном месте у них играла. Только же с первого срока службы пришли, даже женат никто не был.

— Что там произошло?

— Когда с 'Вестника' эвакуировали цесаревича и всех раненых, включая твою бессознательную тушку, два десятка казаков на двух шлюпках с парохода Государя Наследника, да еще одна шлюпка с офицерами, матросами и двумя атаманцами с 'Ермака' ушли на острова. Сам там не был, мы охраной Великого князя и раненых занимались. Но Никифор Селевёрстов потом рассказал, что, судя по следам, Михайло с казаками, какой-то один умелец прирезал. Они на пары разделились, разойдясь по острову. Так этот варнак сначала Михайло и Наума прирезал, а потом Карпа с Трифоном. Дядьке Михайло повезло, видимо что-то почувствовал в последний момент, дёрнулся, вот в сердце ему этот мастак-убивец и не попал. Михайло ещё живым нашли. Оклемается теперь, кровищи правда много потерял. А остальных наглухо. Как Васька Карпов с пробитым сердцем смог около десятка шагов сделать, упасть и встать? Не представляю! Не поверил бы, если б сам не видел!

— А вы по кому стрелять-то начали?

— Да Васька как из кустов-то вывалился, а потом встал и попытался сигнал подать, мы по острову и начали палить. В белый свет, как в копеечку. Не видели никого, да и конвой цесаревича хотели выстрелами предупредить.

— А сколько нападавших было?

— Судя по следам, не больше двадцати. Шестерых хунхузов казаки мёртвыми нашли. Ещё раненные были. На песке где их три лодки вытащены были, кровь нашли. В общем, кто живой остался, на чужой берег на трёх лодках ушли.

— И кто это был? — я вопросительно уставился на Митяя. — А на станицу кто напал?

— А вот это и мне интересно, — вахмистр почесал затылок. — Пока можно сказать, что хунхузы. У нас двое из нападавших на станицу ранеными захвачены. Один говорливый оказался из дезертиров. Да на другой берег сходили на пост китайский. Оттуда попросили асыни хафаня Лян Ксу, это который помощник офицера, к нам для опознания варнаков приехать. Лян не отказался, он же с Савиным кое-какие контрабандные дела ведёт. И картина интересная, но малопонятная получается.

Я кивком головы попросил Митяя быстрее продолжить рассказ. Да и Мария в нетерпении заёрзала на табурете.

— В общем, два дня назад на пост прискакал отряд хунхузов больше ста всадников. Китайские солдатики язык в одно место засунули. Двумя десятками против сотни не попрёшь. Со слов Ксу, командовал этим отрядом китаец с офицерской выправкой, будто бы правая рука Владыки Ада, про которого ты говорил. Но, Лян говорит, что это ложь. — Митяй сделал паузу, глубоко вздохнув.

— У атамана этой банды в ближниках было пять человек, все бывшие офицеры. В этом Лян клянётся. Тридцать лет служит и офицера от солдата отличит. Ни один из ближников не знал, как и их атаман тайного языка хунхузов. Лян Ксу его знает, так как на контрабандной спиртовой тропе сидит. С Золотым Лю он также дело имел. И самое главное. Всю эту сотню набрали в течение двух недель. Вооружили, одели, дали коней и оружие. Представь себе.

'Да интересная банда, — пронеслось у меня в голове. — Во всех хунхузских шайках, особенно в таких крупных, как у Владыки Ада, существует строгая иерархия и порядок. Банду возглавляет атаман, дальше его ближние 'офицеры', гвардия, проверенные члены банды и новички, которые в банду принимают только по рекомендации, за редким исключением. Новички обязаны выдержать испытательный срок и пройти проверку боем. На время испытания новички не имели права на оружие'.

— Задумался, Тимофей? Вот и мы задумались. Тем более, раненый хунхуз всё подтвердил. Сотню эту набрали месяц назад в небольшой деревушке под Хэйхэ, что напротив Благовещенска. При отборе предпочтение отдавали бывшим солдатам, конникам. Сотню сформировали быстро — дней за десять. Потом вооружили. Караван с одеждой, оружием, продуктами и табун лошадей пригнали прямо в деревню. Две недели назад эта банда пошла вверх по Амуру вдоль берега, пока не дошли до этого поста и нашей станицы.

Вахмистр замолчал, сжав свои кулачищи, так что костяшки побелели.

— Со слов пленного хунхуза, их атаман и почти все его офицеры на остров на лодках ушли рано утром. Одна полусотня в ночь у Зорихи переправилась на наш берег. Где они были, он не знает. Но по следам казаки позже определили, что эти варнаки в лесу за полигоном пряталась и всю твою показуху для цесаревича наблюдала. А потом перед нападением на станицу, они твой хутор спалили. Одни головёшки остались. И полигону досталось.

Митяй взял мою правую ладонь в свою лапищу и слегка с сочувствием сжал.

— А вторая полусотня, в которой был этот раненый варнак, через Амур у Зорихи переправились, когда пароходы с цесаревичем и его свитой прошли. У них задача была напасть на станицу от Амура, а другие должны были атаковать со стороны леса, от твоего хутора. Вот такие пироги и крендели.

Было видно, что вахмистр хотел завернуть хорошую такую матерную конструкцию, но постеснялся знахарки.

— Мальки твои, которых расставили, как ты советовал, обе полусотни обнаружили и казаков вовремя предупредили, — продолжил Шохирев. -Улицы щитами да телегами с кольями перегородили. Из-за этих укрытий, да из окон домов и отбились станичники.

Митяй задумался на несколько секунд, а потом продолжил.

— Честно говоря, из рассказов казаков складывается картина, что хунхузы особо не рвались поквитаться с нами, как ты предполагал. Получили в упор пару залпов и тут же разбежались. Будь ещё и моя полусотня в обороне станицы, мы бы эту банду в тонкий блин раскатали. Да и так из сотни, восемнадцать варнаков с коней ссадили. Остальные быстро-быстро за Амур утекли. Преследовать их побоялись.

— А как не побоятся, — перебила вахмистра Мария. — В станице почитай одни дети, казачки, отставники, да старики остались. Младший твой десяток сильно, Тимофей, отличился. И предупредил и половину варнаков они перебили. Преследовать рвались. Мишка Башуров кричал, что хунхузов на переправе ещё можно хорошо пощипать, а если те огрызнутся, то в станицу под защиту баррикад вернуться. Старики не пустили.

— И правильно сделали, что не пустили, — насупился Митяй. — Одно дело из-за укрытия стрелять, а другое дело врага преследовать, когда он в любой момент ответить может. Мальки, они и есть мальки.

— Мы такого же возраста были, когда лагерь Золотого Лю разгромили, — медленно произнёс я. — А потом помогли остаток его банды у истока реки Дактунак добить. А на переправе действительно можно было хунхузов проредить, чтобы больше не совались.

— Спорить не будем, Тимофей. Тем более, самое интересное я ещё не рассказал. — Шохирев выставил перед собой свою лопату-ладонь, призывая меня к молчанию.

— Лян Ксу рассказал, что когда банда вся собралась на посту после набега, их атаман со своими пятью офицерами, один из которых был ранен, собрались и уехали. После их отъезда один из бандитов сказал, что надо выбирать нового атамана и офицеров. В общем, где-то через два часа эта банда выбрала нового атамана и его ближников, потом забрала все продукты, что нашла на посту и ушла вниз по Амуру.

Я посмотрел на хитро замолчавшего Митяя и спросил:

— Ещё что-то интересное Ксу рассказал?

— Под деревом, с которого варнак тебя подстрелил, винтовку его нашли. Подстрелили бандита, когда он с дерева слезал, вот и обронил. То ли Лис, то ли его сиятельство попал. Они оба стреляли. Но это не важно. Винтовка очень интересной оказалось. Если бы ты слышал, как его сиятельство выражалось, когда ему её показали. Я столько много новых слов узнал.

— Что за винтовка? — спросил я.

— Охотничий манлихер с телескопическим прицелом. Так, кажется, если правильно запомнил. Князь её так назвал.

'Значит, мне не показалось, когда прыгал, что блеснул не ствол, а оптика. — Мысли заметались в мозгу, плавя его. — Вот и снайпер появился. Получается из рассказа Митяя, основной целью был Николай...? Зачем? Кому это надо было?'

Добила меня следующая фраза вахмистра.

— Ксы опознал эту винтовку и сказал, что ею был вооружён один из ближников атамана банды. При этом Лян не уверен, но ему показалось, что этот офицер-ближник был японцем, который пытался себя выдать за китайца.

'Всё, туши свет, сливай воду. Это сколько же версий теперь можно накрутить?' — подумал в смятении я, и на моих висках выступил обильный пот.

Заметив моё состояние, Мария взяв с тумбочки кусок чистого полотна, протёрла мне лоб и виски.

— Дмитрий, давай заканчивай. Тимофею нехорошо стало. Отдохнуть ему надо.

— Всё, закончил, — гигант поднял ладони вверх.

Встав с табурета, вахмистр уже собрался выходить из комнаты, но, хлопнув себя по лбу, резко развернулся.

— Ермак, я за чем приходил то. Меня дед прислал. Телеграфист проговорился, что в станицу на пароходах из Благовещенска следуют и завтра или послезавтра прибудут наш наказной атаман генерал-майор Беневский, с ним Албазинская и Черняевская сотни и жандармы. Чего рассказывать то будем? — Митяй как-то по-детски жалобно посмотрел на меня.