Аннстис. Клан возрожденных (Новая жизнь. Клан возрожденных)

— Талос, ты присаживайся, — начал я, вальяжно развалившись на шатающемся стуле после обильного перекуса. — Скажи, а где отец Милисенты?

— Мой сын он... Он с женой водил торговые караваны до самой границы с гномами к подножию величественного Даргборга... — Не решительно начал старик, но вскоре тоскливо замолчал. — Семь лет..., — запнулся он, — семь лет назад на пути в город на торговый караван напали... Убили всех. Мужчин. Женщин. Даже мулам и лошадям перерезали глотки и содрали шкуру, твари... — Каждое следующее слова давалось ему все тяжелее и тяжелее, и я пожалел, что разбередил старику никогда не заживавшую рану.

— ...Проклятые демонопоклонники, темные ублюдки. — Старик словно выплевывал каждое слово, сжимал и разжимал кулаки, а в глазах отражались одному лишь ему ведомые картины минувших событий. — Кроме них больше никто не истязает и не пытает тела выживших для своих нечистых ритуалов, даже каннибалы орки убивают быстро и не чинят насилие без веской причины. Эти же монстры в людских обличьях верят, что чем громче и пронзительнее кричит и страдает разумный, чем страшнее муки и ужаснее боль перед смертью под ритуальным ножом, тем довольней будет их черное божество. Бездушные твари, ублюдки... Через день, когда маги и стражи Даргборга доставили страшные вести и привезли наших умерших для похорон..., именно тогда я впервые не смог узнать собственного сына, насколько были изуродованы тела! Скажи мне, маг, куда, куда смотрят светлые боги, когда на их землях, с ИХ паствой творят такие бесчинства?! Куда обращен их взор?! — Талос не на шутку завелся, заново переживая в своей памяти тот давным-давно прошедший злополучный день, прошедший, но не забытый. По его щеке медленно скатилась скупая старческая слеза, отдавая дань памяти любящего отца погибшему страшной смертью сыну.

Что можно ответить на подобный вопрос, чтобы еще больше не разбередить и без того кровоточащую душу? Не знаю... Все что я смог — это молчать. Молчать и смотреть, как избитый жизнью старик вытирает глаза дрожащими от переживаний руками, пытаясь унять взбунтовавшиеся чувства. Когда-то давно он остался один с несмышленым пятилетним ребенком на руках и болезнью засевшей в уже тогда не молодом теле. Что он пережил, как смог продержаться и при этом воспитывать внучку, которая стала ему живым напоминанием об истерзанных телах единственного сына и матери девочки? Не знаю... Одно могу сказать точно, никому не желаю оказаться на его месте.

— Господин, простите старого человека, я не хотел...

— Ничего страшного, Талос, ничего страшного. Я сам задал этот вопрос. — пришлось перебить старика. — Пути богов неисповедимы и скрыты для смертных, не нам оспаривать их решения. — Старик отрешенно опустил глаза, но ни намека на смирение в них не мелькнуло. Тем лучше. Злость и ненависть это точно такое же топливо для жизни как любовь и радость. Ему есть, кого ненавидеть и кого оберегать..., есть ради кого жить.

— Я хочу поговорить о твоей внучке, Талос. Можешь смело передать ей от моего имени, что некий Сат по достоинству оценил ее стряпню, и будет оплачивать продукты ей и ее старику, чтобы и дальше продолжать наслаждаться этим умением. Я собираюсь задержаться в этом городе, так что оставь у себя деньги, что остались, и не забывай два раза в день приносить еду. Возможно, позднее я и буду платить больше, чем стоимость мяса и специй, но позже, прежде придется твердо встать на ноги и наладить торговлю.

— Но господин маг, этого слишком много! — Старик с недоумением и непониманием посмотрел на лежащие на столе монеты, среди которых была золотя.

— Даже не спорь Талос. Разве ты не знаешь, что с магами бесполезно спорить? (Старик, набравший полную грудь для новых возражений, покорно выдохнул) То-то же. Тем более, что на постоялом дворе не только готовят хуже, на скорую руку и для кучи народа, но и ходить туда далеко, так что прими как данность или откажись, принуждать не стану.

— Благодарю, господин маг, Вы словно посланы Пресветлой в нелегкое для нас время, когда я уже начал не на шутку бояться за судьбу Милисенты. Вы не только вернули мне возможность ходить как в далекой молодости, но и обеспечили внучку собственным заработком. Благодарю вас, теперь мне немного спокойнее за ее будущее.

Черт побери! — подумал я, глядя на рассыпающегося в благодарности старика. Сущая мелочь, обнадеживающие слова странного незнакомца, предложение работы за малую плату и продукты, а столько благодарности в ответ... Поневоле начинаешь понимать, как же мне повезло...

— Как долго я спал?

— Около часа, господин Сат — терпимо, я думал, будет хуже. Смотрю, старик за этот короткий срок успел не только накрыть на стол, но и кое-как устроил моего пациента, который совершенно случайно десяток раз "упал" на острый кинжал. Интересно кем в итоге окажется этот любопытный субъект и не будет ли от него больше проблем, чем благодарности, я же не мать Тереза, чтобы ходить за ним бесплатно. С другой стороны, с грязного, засаленного, сто лет не мытого пола его никто поднимать не собирается, на чистые простыни перекладывать тем более. Но мягкая подушка под голову и теплое одеяло сверху тоже очень неплохо, особенно в сочетании со спасенной жизнью.

Ладно, ночь будет длинной, времени хватит с лихвой, чтобы не только обыскать, напоить и немного привести хоть в какой-то порядок этого "счастливчика", но и вплотную заняться апгрейдом собственной тушки, поставить на жилище защиту... Дел невпроворот, впрочем, как и всегда.

Глава 7. Жизнь и прочие неурядицы.

Жизнь это движение, жизнь это действие.

Только живя по-настоящему можно познать

как разочарование, так и величайшую радость.

Но безделье в разумных пределах

неплохая тому альтернатива...

/Среднестатистический лентяй/

В своего подопечного я влил не менее литра воды, чтобы скомпенсировать потерю крови и обезвоживание. Не бог весть, какой метод, но за неимением лучшего нужно быть благодарным тому, что дают. В любом случае, человек, лежащий на полу, даже не приходя в сознание, с жадностью глотал каждую каплю, его организм сам прекрасно понимал, что не хватает в первую очередь. На этом всё, чем мог помочь — сделано. От заклинания, которое на целый час отправило меня в отключку, многочисленные раны и внутренние повреждения затянулись ровными шрамами и рубцами, а остальное организм сделает как-нибудь сам, без моего участия.

Альтернативного и более быстрого варианта без зелий или переливания крови добиться невозможно. Но для первого слишком темно, чтобы раздобыть травы, а для второго нет ни иглы, ни, хотя бы, капельницы. Кто бы знал, как неприятно это признавать, но и "так сойдет". Ладно, утром и вправду будет виднее, что за кота в мешке подбросила мне судьба, и не возникнет проблем с покупкой ингредиентов для лекарств, а тем временем займусь я собой.

По уже опробованной когда-то схеме укрепил кости примерно до состояния не самой хорошей стали, мы не гордые, за идеалом не гонимся. Да и сильно упорствовать не имеет ни малейшего смысла, слишком непропорционально возрастаю затраты, а я в настоящий момент не в самой лучшей форме. Следующим шагом хорошенько поработал над сухожилиями, как над вторым по важности элементом и закончил мышечной тканью. Вышло неплохо, без лишнего фанатизма и все в пределах дара эльфа в магии жизни и природы. Общая прочность костной ткани выросла раз в пять-семь, сила не менее чем в три раза. Пожалуй, один мой удар вполне сможет отправить в нокаут даже гнома, а вот с реакцией я промахнулся — слишком сложная высшая нервная структура оказалась у эльфов, но что мое тело стало немного быстрее любого из них это бесспорно.

Теперь взять меня голыми руками не под силу даже усиленному магом отряду убийц, да и кому я нафиг нужен? Пока, конечно, никому, однако неплохо бы и новое жилище уберечь от посягательств неразумных, на случай, если кто не понял, — ворам здесь не рады. От такой вездесущей напасти нужно беречься почище, чем от мышей, клопов и тараканов, ведь порой некоторые неугомонные личности упорнее этих насекомых и животных лезут на чужое добро.

Появись в доме что-нибудь ценное — эти ребята мистическим образом вызнают про все тайники и пути отхода, а всякими дорогими препаратами, ингредиентами и инструментами, я как истинный ценитель своей профессии в скором времени обрасту гуще, чем новогодняя елка гирляндами. Кто же хочет, едва высунув нос из дома, лишится всех этих нужных и дорогих в повседневной жизни вещей? Нет уж, альтруизмом в пользу ночных работников я не страдаю.

Сделать из грубой деревянной двери, которую с пол тычка вынесет любой задохлик, аналог современной стальной? Час кропотливой работы..., только после двери встает вопрос надежности замка, петель, дверной коробки, стены в целом, остальных стен, окон... Порочная цепочка стремительно обрастала звеньями и никак не желала заканчиваться, природная наблюдательность цвела буйным цветом, и я находил все новые и новые щели, через которые можно войти, пробраться, просочиться... Но вскоре плюнув на весь свой идиотизм я посчитал проделанную работу достаточной и с довольной улыбкой на устах лег спать..., под утро, больно смутил меня обнаруженный небольшой подвал, который я не приметил сразу. Так что минимальные меры я все же принял, чтобы впредь спалось спокойнее, и развалился на своем скромном ложе.

Но сон — это для слабаков, не успел я отдохнуть и пары часов, как до этого неподвижно лежащий незнакомец начал потихоньку приходить в себя. Это оказалось достаточным поводом, чтобы открыть глаза рывком встать с кровати, уставившись на бледного, стонущего, лежащего на полу мужика. Постепенно его дыхание стало более глубоким и частым, сердце забилось сильнее, затем он открыл глаза и какое-то время непонимающе пялился в потолок, но вскоре догадался повернуть голову и заметил меня.

— Я все еще жив? — Не придумав ничего более умного, спросил мужик. Ну не дурак ли? И дураку ясно, что жив и что за это событие спасибо надо сказать мне, а лучше сказать так, чтобы это спасибо звенело серебром и золотом! Но карманы у этого неудачника и без того вывернуты наизнанку, так что при себе у него нет и гроша.

— Как самочувствие? Ничего не болит? — Спросил с призрачной надеждой на положительный ответ и вселенских масштабов благодарность.

— Так ты не из банды трехпалого... — хрипло подвел итог занимающий пол субъект. — Вроде нормально все, — он приподнялся и сел, облокотившись о стену, — ты лекарь?

— Лекарь. И как лекарь привык получать за свою работу скромную плату, — из-под капюшона я мило улыбнулся незнакомцу.

— От имени пятого отряда особого отдела городской стражи выражаю тебе благодарность.

— Эм... Ммать! ... то есть, я хотел сказать..., б... Твою ж так... — Я запнулся на полуслове, цензурного ответа не было. Особый отдел. Мало того, что это стражник, так еще и за лечение — благодарность! Что это за отдел я не имею ни малейшего понятия и понимать не хочу, но благодарность меня добила. Сначала старик, с которого и три медяка стряхнуть жалко, но тот хоть оказался полезен, но это...

— Мне нужно передать руководству важные сведения. — ...

— А тебе никто не говорил, что нет лучшего обезболивающего, чем смерть? — Спросил я у кривящего лицо стражника, тот разом напрягся и застыл в том самом положении, в котором его застигла моя фраза. — Тогда радуйся, что у тебя все еще есть чему болеть и не втягивай меня в разборки стражи. Скажи спасибо, что я тебя, идиота, вытянул из-за грани и убирайся к чертям из моего дома!

Мужик натужно поднялся, помогая себе руками и опираясь о стену, пошатнулся от накопившейся усталости и головокружения и уперся в меня злым требовательным взглядом.

— Какой смысл смотреть на меня так? Еще старина Фрейд сказал, что задача сделать человека счастливым не входила в план сотворения мира, назови хоть одну причину, почему я должен исправлять эту ошибку? Радуйся, что до сих пор коптишь небо на этом свете, а не кормишь червей на кладбище.

— Пять золотых.

— Эм? С этого места поподробнее...

— За информацию о трехпалом гражданам города канцелярия дает пять золотых. — да он издевается!

— А тех, кто эту информацию приносит, позже сажают брюхом на нож, сваливай!

Мы помолчали. Обоим было понятно без слов, что уйдет он от сюда не далеко, слишком много сил потерял вчера организм, и столько же ушло на лечение. В таком состоянии его изобьет палкой даже пятилетняя девочка, а не то, что какой-то трехпалый. С другой стороны принесли в дом мы его уже поздним вечером, порядком попетляв по темным переулкам, вроде бы никого даже не встретив. Следовательно, никто не знает, что этот стражник отсиживается у меня в лачуге. Зато если он в таком состоянии отсюда выйдет и упадет от бессилия прямо за дверью..., догадаться, где тот прятался все это время, труда не составит... За что мне это, а?!

— Есть встречное предложение. — чуть поразмыслив предложил я, — скоро сюда придет старик и принесет завтрак, а позже и ужин. Отъедаешься, набираешься сил и чтобы с наступлением темноты ни тебя, ни твоих знакомых я и близко не видел. В плату за помощь про меня ни слова, и не приведи боги тебе раскрыть свой рот, где не попадя... И еще, когда будешь уходить, удосужься прикрыть лицо, мне не нужны лишние проблемы с ворами и убийцами. — С этими словами я снял и бросил ему под ноги свой балахон, все равно собирался купить что-то поприличнее этой грязной грубо скроенной тряпки, и вышел, под ошалелые глаза незнакомца, почесывая длинное эльфийское ухо.

Выходит, знаменитый белый пушной зверек мстительно нагадил прямо на пороге любимого дома, но не переезжать же из-за этого? Эльфов никто без веских причин задевать не рискует. Ну, живет в доме на окраине эльф, ну и что с того? В чужие дела я не лезу, ни на чье добро не претендую, смысл меня трогать? Чтобы в очередной раз поцапаться с посольством...? Черт! Да проще было бы прикопать этого стражника прямо в подполе, чем теперь мучиться сомнениями! Так, спокойно, если он не совсем дурак, то промолчит про мою скромную роль в своей нелегкой судьбе, получит свое вознаграждение и спокойно заляжет на дно, пока все не уляжется. Что ж, буду надеяться на лучшее.

А, тем временем, пробегусь по рынку и закуплю по минимуму кое-какие бытовые мелочи. Самое актуальное это, конечно, чистое белье и покрывала, удобная подушка, а не то недоразумение набитое гнилой соломой, на котором пришлось спать минувшей ночью. Кроме того нужна посуда, не помешало бы хоть немного кухонной утвари, и конечно же мне жизненно необходима большая бадья в которой можно нормально вымыться. Да-а..., черт его дери, жилище мне досталось хоть и двухкомнатное, но жутко запущенное, прежние хозяева (если таковые когда-то и были), кроме грязи да мусора не оставили ни единой сковородки, ни одной кружки, в порыве скромности забрали все, что проходило в дверной проем. К моему нехитрому скарбу прибавилась только кровать, прибитая к углу комнаты, обугленный с одного края обеденный стол да два старых разбитых табурета. И как в таком годюшнике жить?