Кадет

Натянув на себя свой испачканный китель, стараясь оставить незамеченным с моста мое оружие, затолкал его под ремень, торопливо кинулся помогать собирать разбросанные юбки и кофты моей нежданно-негаданно приобретенной подружки в ее саквояж, предварительно выкинув оттуда камень.

— Та ви не торопытесь, мы сейчас вам подмогнем.

Вот уж чего нам не надо так это вашей помощи — подумал я уже на бегу. Мария поправляя на ходу одежду, спешила рядом со мной.

Совершенно не представляя, где мы находимся, я еще и не знал, куда нужно бежать, чтобы не стать легкой добычей "помощничков", а хорошего от них не приходится ждать, я был в этом уверен. Только сейчас, скользя по достаточно крутому склону берега, я понял, откуда так много грязи на улицах города. По всей видимости, недавно прошел сильный дождь. И лужи, и грязь, и скользкий берег реки, пропитавшийся водой, как раз и были для меня преградой в моем ночном забеге. Мне, если честно, стал надоедать этот вечный марафон. Бегу..., куда бегу, зачем бегу? Вот и сейчас — опять бегу. Это смахивает на патологию. И если честно достало все. И непонятки с моим перемещением, и неуклюжие попытки вписаться в это время, и возникающие на ровном месте препятствия — все начинает надоедать. Хочется где-то затаиться и как следует обдумать мои приключения, наметить хотя бы первоочередные действия.

Убедившись в отсутствии погони, остановился, чтобы привести в порядок одежду, да и мысли требовалось к единому знаменателю, подогнать. За прошедшее время, которое нахожусь в непонятном состоянии, много чего успело произойти и неудивительно, что голова забита мыслями, так и скачут, не хуже диких лошадок. Скакуны те еще, правда и времени для обдумывания моего положения маловато было. Все время какая-то ерунда в голову лезет и постоянно кто-нибудь мешает. И сейчас..., вот она помеха, повисла на мне, запыхавшись от бега.

— Куда мы с тобой идем? — Ожидаемо прозвучал вопрос от Марии.

— Н-да, вопрос конечно интересный. Знать бы еще и ответ на него. Давай-ка мы с тобой, и подумаем вместе, куда идти следует. Как думаешь, почему я оказался под мостом?

— Мне все равно, как именно ты очутился на реке. Главное ты там был, и спас меня. Только сейчас я поняла, какую ошибку могла совершить — она доверчиво еще плотнее прижалась ко мне — и я почему-то уверена, ты найдешь выход.

Для меня это было большим комплиментом. Только вчера исполнилось восемнадцать лет, салага можно сказать еще, а кто-то считает меня взрослым человеком способным принимать решения, причем не только в отношении себя, но и для вот этой рыжей прелестницы. Обдумывая, что же мне такое умное сказать, и произвести на девушку еще более лучшее впечатление непроизвольно задержался взглядом на ее лице.

— Что уставился? Страшная, да? — Она принялась поправлять мокрое платье, волосы и, понимая тщетность подобных действий, испытывая от этого неловкость, смущалась, не знала каким образом достойно выйти из неудобного положения.

— Тебе солнышко подарило такой яркий цвет волос?

— Мама наградила, она рыжая и я рыжая. Тебе не нравится? — Она уставилась вопрошающим взглядом на меня. Глаза были разные, вернее оба зеленые, но в одном из них коричневые пятна, сразу не разглядеть, а вот если как я сейчас, вглядеться, то видны темные вкрапления и поэтому кажется, глаза разные, причем один немного косит. Веснушки, разбросанные по лицу, а они были заметны, несмотря на побитое лицо, делали ее моложе, хотя куда еще моложе...

— Вот смотрю на тебя и гадаю. Сколько же лет дивчине?

— А тебе? — попыталась уклониться от ответа Мария.

— Милая, нам друг другу нужно рассказать о себе более подробно. Ты же не хочешь со мной распрощаться? Ну вот, и я тоже не хочу. Чтобы понять, что нам делать дальше, необходимо выяснить наши возможности, а для этого познакомиться хотя бы следует. Как нас звать величать мы уже почти выяснили, хотя нет. Одних имен мало. Короче, я рассказываю о себе, а потом ты. Договорились? Ну и отлично. Ты не улыбайся, а то так и не заживут раны. Вон, опухшие какие губы у тебя.

Мы так и стояли, не двигаясь, ни она, ни я пока представления не имели куда идти. Я коротко рассказал, кто я такой, откуда и почему оказался тут. Все рассказал, что успел узнать о себе, кроме моего появления в этом мире. Я и сам еще не разобрался в этом чуде, поэтому решил ни к чему пугать подобными историями девушку.

Ее рассказ получился таким же коротким. Жила в семье, большой и крикливой. Кричали все, и сестренки, и отец, порой, и мать не сдерживалась. Еды не хватало постоянно, отец частенько был навеселе, от градуса насыщения напитками хмельными зависело его настроение. Ласковый и заботливый при небольшом подпитии он становился зверем, ничего не соображающим в пьяном угаре, когда удавалось напиться до поросячьего состояния. Забрасывал работу в поле, гонял своих девок, не давая ничего делать по дому. Было голодно, только благодаря матери с утра до ночи, не разгибая спину, работающей на огороде, и выживали. Мать пришла из довольно богатой семьи священника, по молодости влюбилась в красавца и бесшабашного парубка, наплевала на запрет родителей — встречаться с кем попало, и в результате понесла от своего ненаглядного. Тут уж никуда не деться, дочка согрешила, а стыд то на всю семью, пришлось родителям матери смириться с непутевым зятем. Так и не простив непослушную дочь, вскоре умерли, оставив все нажитое добро своему сыну и наследнику. Матери Марии достался небольшой хутор, где они и жили всей большой семьей. По матери она была Сокольская, по отцу Тимошенко. Брат матери благодаря родителям успел получить церковное образование, устроился в родном селе дьяконом, успешно женился на богатой по местным меркам дочке старосты. С мужем сестры так и не нашел общего языка, но Марию почему-то привечал, и она частенько жила в его многодетной семье.

Рассказывая о себе, Мария взяв меня за руку, повела за собой. Мне не хотелось прерывать ее рассказ, поэтому и не стал задавать вопросов, шел за ней как привязанный.

— Стоп! Что-то в ее рассказе зацепило, вернее кого-то заставило вспомнить....

Если до этого мои мысли напоминали коней, скачущих с большой скоростью, то сейчас они неслись галопом.

— Ну да, как я мог забыть. Тимошенко! Фамилия в моем времени известная. Для моей сестры, во всяком случае, Юлия Тимошенко своего рода поп-звезда, знаменитость и пример для подражания. Из мелкого предпринимателя превратиться в леди первой величины в Украине. Это вам не фунт изюма. Нужно иметь недюжинную силу воли, ума и хитрости, чтобы стать такой заметной фигурой на политическом олимпе Незалэжной. И телесериалы украинские смотреть не надо. Наглядный пример, как из "золушки" данная дева превратилась в богатую, преуспевающую бизнес леди. Сестра восхищалась таким стремительным превращением, старалась быть похожей на своего кумира, даже волосы покрасила в белый цвет. Все жалела, что косы у нее нет такой же. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Мужской вид спорта, выбранный сестренкой, требовал соответствовать стандартам. Коса в Панкратионе была бы явно лишней. Сестренка не нашла поддержки в своем восхищении у матери. Та, как всегда, без обиняков, в обычной шутливой манере при разговорах с детьми, высказалась об идеале дочки коротко и емко.

— Хитрая стерва и коварная, способна пройти по трупам к своей цели.

А уж, когда Юлия неудачно предложила сбросить на весь народ Донбасса атомную бомбу, торжествующе сказала:

— А что я вам говорила? Вашей Тимошенко пофиг наши жизни. Она пойдет на любые махинации и даже преступления ради денег и власти.

Но я не думаю, что родственники Марии каким-то образом связаны с будущим олигархом в юбке. Да и не ее эта фамилия, мужа вероятней всего, и распространенная к тому же. Так же, как и Сокольская. Мне ее фамилия мало знакома, лишь кое-кого напомнила. И не только созвучием. Наш шеф, Белецкий, буквально перед моим уходом в армию заставил всех членов клуба купить книгу известного украинского писателя, под названием "Маруся", и затем проверял, прочитали ли его ученики данный "раритет" или нет. Он считал, что мы должны брать пример с героини этого украинского "бестселлера". Уверяя при этом вполне искренне всех детишек — героиня книги, Соколовская, никто иная как украинская Жанна Д"Арк. Естественно я читал, и сестренка читала. Вот и напомнила Мария фамилией матери эту атаманшу, проявившуюся себя в годы гражданской войны.

В отличие от сестренки мне книга не понравилась. Я как-то не особо верил, что 16-ти летняя гимназистка могла заставить почти тысячу человек подчиняться и выполнять ее прихоти. Хотя конечно, были во времена гражданской войны женщины атаманши. Взять ту же Марию Никифорову, правда у той был большой опыт революционной деятельности. Анархистка, друг и соратник батьки Махно, воевала со всеми, в зависимости кто из них был против ее действий. А Соколовская...? Вполне возможно, что она патриотка Украины и воевала за свободу Незалэжной. Но порыскав по интернету в поисках подтверждения о такой героической фигуре, я почему-то пришел к выводу, она хоть и не чужда интересам народа была, но в основном мстила за гибель своих братьев и отца от рук красных. Да и было ей не шестнадцать лет, а двадцать один. Коммуняки, которых она люто возненавидела, оказались из районного местечка, те же крестьяне, соседи так сказать, но напялившие на себя личину непримиримых борцов с помещиками не желающими отдавать безвозмездно свои земли. Еще меня смущало то, как эта геройская дивчина, будучи совершенно далека от войны, смогла побеждать в боях противника. В книге сплошь и рядом неоднократно показано как она всех громила и крошила. Уверенно применяла саблю в конных атаках на "краснопузых" сидя верхом на скакуне. Я лишь попробовал помахать железякой наподобие сабли, и через минуту понял — не для пацана подобной тяжестью махать, а уж девчонке тем более. Ну и если вдуматься...? Ей-то противостояли даже не пятнадцатилетние командиры полков, как тот же Гайдар допустим, книгу "РВС" я читал еще в шестом классе, у нас она дома на книжной полке стояла. Но он-то в отличие от героини парнем был, а тут девчонка шестнадцатилетняя и в противниках у нее не шаляй-валяй, а вполне серьезные дядьки с опытом войны на фронтах Первой мировой. Так что сомнения у меня были, но я читал и не такие сказки. Хотя и не увлекался особо, но, фантастику любил читать, а в ней чего только не написано, там дети пятилетние на раз уничтожали различных бандитов. Только вот авторы прямо говорили — это фантастика, а здесь чуть ли не документальная хроника. Лапшу на уши короче навесил, но примером для подражания она стала. Никого не интересовало, как там, в недалеком историческом прошлом, в действительности все происходило. И кто в ее "армии" на самом деле командовал. Чем невероятней история, тем притягательней, хочется украинцам видеть своих предков героями, вот и принимают на веру все, что сочиняют подобные "знатоки".

Моя сестра, во всяком случае, именно после прочтения книги загорелась идеей научиться стрелять и ездить верхом на лошади. Да и не только она, пацаны в клубе тоже возжелали. Наш учитель пошел навстречу молодежи, нашел оружие для занятий и лично занялся ликвидацией безграмотности в практическом применении огнестрела. А может, он специально подталкивал нас, готовил, таким образом, к возможным действиям. Кто его знает, какие такие задумки в голове держал. Тот злополучный парабеллум, из которого стреляла сестра в меня, тогда и появился в команде. Я тоже с удовольствием занимался в тире, и стрелял не только из пистолета.

Полет моих мыслей не нарушал спокойный рассказ Марии о себе, они были как бы фоном ее повествования. Зато появившаяся непонятно каким образом перед нами четверка гоп-стопников заставили обоих застыть в оцепенении.

— Ну шо ви затропілісь. Ми ж допомогу лише за пропонували. А ви гвинта нарізати кудись вирішили. Як дітки малі, їй богу. Місток то наш, ми грошики тут збираємо за його використання. Гаманець на раз покаж. Ні рубликів? Женіть натурою, барахло ваше нам не треба. Бікс розпиляємо, а тебе хлопчик продамо. (Ну, шо ви заторопились. Мы же помощь лишь предложили. А вы винта нарезать куда-то решили. Как детки малые, ей богу. Мостик то наш, мы денежку тут собираем за его использование. Гаманец на раз покаж. Нет рубликов? Гоните натурой, барахло ваше нам не надо. Биксу распилим, а тебя хлопчик, продадим.)

Видя, какое впечатление произвели на нас своим неожиданным появлением, весело заржали. Моему стремлению повернуться и дать деру от новой неприятности не суждено было исполниться. Ноги не двигались, тело замерло, лишь непроизвольно напряглось в ожидании неминуемой драки. Двое из нападавших по внешнему виду были моими ровесниками, и без какого-либо оружия в руках, а вот двое других шаромыжников демонстративно поигрывали финками. Намерения явно не мирного характера. Тут даже к тете не ходи, ясно было, в любой момент пустят в ход. Мои навыки в рукопашке могут и не успеть среагировать, не уверен я на все сто в новом теле, а значит и отпор на отточенные действия этих бандитов с большой дороги может не получиться. Риск неоправданный. Но и сдаваться на их милость исходя из обстановки, было бы глупо. И вокруг нас как назло никого не видно. Ничего не остается, придется....

Да пошли они лесом. В моих руках холодно блеснул черным металлом выхваченный парабеллум. Не увидеть оружие они не могли, и оторопь от непредвиденной ими ситуации дала возможность воспользоваться этим мгновением, необходимым для взведения люгера в боевое положение. Выстрелы в утренней тишине прозвучали оглушительно громко. На таком расстоянии промахнуться было сложно. Двое из бандитов только что со смехом играющие финками сложились, и пустыми мешками плюхнулись на землю. Наверное, я допустил глупость, дав отмашку убираться двум оставшимся в живых, но поступить по-другому не смог. Меня и так можно без очереди пропустить в ад. Не успел появиться в этом мире, а уже пятерых отправил на тот свет. Четверых, во всяком случае, точно упокоил.

Мария стояла испуганным столбиком не долго. Взвизгнув, то ли от только что пережитого испуга, то ли от восторга, что все обошлось, и никто уже на ее тело не претендует, бросилась мне на шею:

— Ты мой герой! Смелый, решительный и я тебя люблю. Я хочу тебя прямо здесь! Сейчас! — Она зашарила рукой в ширинке моих мокрых брюк пытаясь расстегнуть. У нее естественно ничего не получалось, тогда она, ухватив за пояс штанов, попыталась порвать, но у нее и это не вышло.

— Ну, че ты стоишь, давай помогай. Я вся горю, мне нужен твой дружок. Она вновь, как и в прошлый раз обхватила шею руками, а ногами поясницу, повисла на мне, впилась разбитыми губами в мой не меньше чем у нее изувеченный рот, и я почувствовал, как кровь потекла по подбородку, а затем по шее. Солоноватый вкус кровавой юшки, перемешенной от такого грубого посягательства на раны, заполнил рот не давая высказать все, что я думаю о девушке. Её странное поведение меня напугало.

— Уж не чокнутая ли передо мной? — мелькнуло в голове — то она топится, то насилует, а теперь на фоне убитых людей торопится получить еще большее удовлетворение в порочных необузданных желаниях. — Черт, только этого мне не хватало.