Тут в общем-то, ты выбираешь — либо алхимия и качество, либо зельеварение и количество. И ясно же, что лучше продавать много зелий по средней цене, чем создать какой-нибудь эликсир, затратив на него кучу ингредиентов, но при этом из-за огромной цены, оно не найдёт покупателя и будет стоять у тебя на полке. Спрос рождает предложение, отчего алхимиков сейчас практически нет, их вытеснили более востребованные зельевары. Просто, людям нет смысла переплачивать за обычные эликсиры, что действуют лишь чуть лучше аналогичного зелья. А вот, за что люди действительно готовы платить так это Философский Камень, что может дать любому существу долголетие. Однако, такой продукт алхимии практически бесценен, и ни у кого просто золота не хватит его купить, ведь с помощью этого же Философского Камня можно что угодно превращать в золото.
По мне, Философский Камень скорее всего является кристаллизованной энергией, с помощью которой можно проводить постоянную трансмутацию чего угодно во что угодно. Этот процесс по очевидным причинам очень энергозатратный, и у обычного мага просто не хватит сил превратить камень в золото навсегда, разве что какие-то песчинки, но толку от них не много. Если же этот Философский Камень изготовлен из кристаллизованной Жизненной Энергии, то принимая Эликсир Жизни в состав которого входит такой дроблёный Камень, можно прожить очень долго, например, Николасу Фламелю — алхимику, который смог изготовить такой Философский Камень, сейчас больше пятисот лет, как и его любимой жене.
В общем-то, я тоже умею кристаллизовать любые энергии, и даже превращать магические компоненты в кристаллы… однако, всё это я делал, когда у меня не было никаких ограничений, ни энергетических, ни финансовых, ни недостатка в компонентах. А сейчас же, я ограничен полностью и во всём, отчего вместо алхимии пока приходится применять зельеварение… но и зелье можно сварить достаточно качественно.
Для моих палочек, пойдут ветки с верхушек деревьев, однако, чтобы потренироваться в процессе их изготовления, я пока возьму боковые ветки, а также менее дорогие материалы для сердцевины, у одной палочки это будет хребет магической змеи, а у второй — хребет магической ящерицы. Первый прототип я изготовил уже через пару часов, был он именно что прототипом, и помогал повысить эффективность колдовства до семидесяти процентов, что неплохо, однако, из-за того, что сделал я его на скорую руку, проживёт он максимум несколько дней, но с его помощью, я смогу ускорить создание более лучших палочек.
К вечеру, я смог подготовить ещё пару заготовок для палочек. Для начала палочка разделялась надвое, и в середине вырезалась полость, в которую потом будет помещена сердцевина, однако, перед этим нужно внутри этой полости вырезать руны, которые будут заполнены особыми чернилами, что хорошо проводят магию. Потом эта палочка с сердцевиной внутри, склеивается с помощью магии, и всё, волшебная палочка готова. Вот чем лучше, тщательней и кропотливей будут выполнены эти операции, тем более сильная в итоге получится палочка. По-нормальному, палочка изготавливается как минимум месяц, однако, столько времени я буду тратить, лишь на финальные версии концентраторов, а сейчас же я тренируюсь в их изготовлении.
— Эй, ничтожество, выпусти меня немедленно! — кричала фея, что сидела калачиком в запертой банке.
— Будешь мне мешать, и я всё же поддамся любопытству, и проверю, как устроены феи внутри. А самый быстрый способ это узнать — это вскрытие. — указал я на неё небольшим острым ножичком похожим на скальпель, которым я и вырезал руны на заготовках.
— Да как ты смеешь так ко мне обращаться?! Живо выпусти меня, а иначе…
— А иначе что? Убьёшь меня? Ха, не смешно.
— Почему на тебя не действовала моя магия?! Отвечай, мерзавец! — не унималась фея, что не могла разбить стекло, ибо оно было защищено магией, так как эти скляночки были предназначены для хранения в них различных реагентов, таких как кислота или яд.
— Догадайся. — окутал я левую руку зелёным потусторонним пламенем.
— Ты что, проклятый некромант?
— Говорит мне фея, что стреляла в меня сгустками Энергии Смерти. Какая-то ты злая фея, не находишь?
— Я изумрудная фея, мне подвластна как Жизнь, так и Смерть. Выпусти меня, и я тебя покараю, гнусный некромант! Дерево моё тронул, и ещё имеет наглость носить волосы моего цвета, и ещё глаза… выпусти меня, и я выцарапаю тебе твои глаза. ТРУС, ВЫПУСТИ МЕНЯ, ЖИВО!
— Силенцио. Петрификус Тоталус. — взял я палочку, и наложил на фею заклинания безмолвия и парализации, — Вот, наверное, поэтому магам и не жалко вас убивать ради ингредиентов. А я ещё думал, как можно убивать таких милых созданий… ага, милых, пока не поймёшь, что именно они говорят. Эх, может попробовать сделать из тебя сердцевину для волшебной палочки… ты вроде как раз по росту подходишь… можно попробовать, как один из вариантов. — взял я баночку с феей и пару раз её встряхнул.
— Феликс! Где ты был?! На дом были наложены следящие чары, и они показывают, что тебя не было в доме несколько часов. — кричала Лили, поднимаясь снизу в мою комнату, в которой я практически и не сплю, предпочитая отдыхать рядом с мамулей, — Итак, давай рассказывай. — зашла она в мою комнату, и увидела на моём столе небольшой бардак.
— Мерлинова борода, что ты тут творишь? — подошла Лили к столу, — Ты… ты опять был в Запретном Лесу? — спросила она, подняв баночку с феей.
— Нет.
— Да кому ты врёшь? Откуда тогда всё это? Стоп. Ты уже себе и палочку сделал… — взяла она мою палочку, — Феликс, знаешь что? Ты наказан. Никакой больше груди, и никакого больше обучения магии, и палочку я твою забираю, и вот это всё тоже. — создала она из воздуха ящик, в который и начала складывать все мои вещи.
— Э, почему это?
— Да потому, что я тебе этого всего делать не разрешала, ни ходить в опасный лес, где ты можешь умереть, ни делать себе палочку. Всё, до конца лета ты наказан, никакой магии, если увижу, что ты колдуешь, наказание продлится ещё на три месяца. — забрала Лили все мои манатки, и ушла с ними из комнаты.
— Эм… вот честно, меня уже несколько сотен лет никто не отчитывал и не наказывал. — лёг я на свою кровать… что ж такое, только я собираюсь что-то делать, как приходит Лили и всё запрещает… блин, она мне, конечно, нравится, да и по сути, сейчас она поступает правильно, но такими темпами, моя мамуля мне вообще не даст развиваться.
— Никакой магии, никакой груди… Нафиг мне тогда вообще здесь оставаться? Легче уж из дома сбежать… хотя это будет крайний вариант, чтоб её проучить, сейчас же попробуем её образумить.
Я спустился вниз, в надежде надавить на жалость Лили, но она сразу посмотрела на меня и категорично отказала:
— Нет, можешь даже и не пытаться. Красивые грустные глазки не спасут тебя от наказания. Я своё решение не отменю.
— Ну, мамуль. — состроил я мордашку жалостливую-жалостливую.
— Феликс, я не поддамся на это. Ты меня очень расстроил, и будешь наказан. — категорично ответила она.
— Ну, хотя бы ничего не выбрасывай, зря я что ли всё это собирал?
— А вот в назидание тебе, возьму и выброшу.
— Отлично, это будет очень важным для меня уроком на всю жизнь. И урок будет заключаться в том, чтобы всегда всё от тебя скрывать, и никогда ничего тебе не показывать. Класс, давай, выкидывай, тогда я уж точно стану больше тебе доверять… нет, это так не работает.
— Ты как это с матерью разговариваешь, Феликс?!
— Пока что я говорю правду. Если выкинешь всё это, то лишь настроишь меня против себя. Всё, я закончил, и иду в свою комнату, откуда всё лето не буду выходить, а если ты раскаешься в своём поведении, то дай мне знать! — сказал я, и пошёл обратно наверх.
— Это я раскаяться должна?! Феликс, а ну живо иди сюда, я с тобой ещё не закончила! — крикнула Лили, но я зашёл в свою комнату, и запер дверь с помощью магии, а когда она пыталась её открыть, я сразу же её закрывал. Однако, через пару минут, она просто трансгресировала внутрь комнаты.
— Быстро же ты раскаялась в своём поведении, так уж и быть, я тебя прощаю, и разрешаю разрешить мне дальше продолжить делать палочки, сосать твою грудь, ну и пользоваться магией.
— Феликс, не наглей, ты совершил проступок, и ты должен понести наказание, а за свои слова, наказание будет длиться целый год.
— Нет, я с этим не согласен.
— А твоё мнение меня и не волнует.
— Значит, и твоё мнение меня волновать не должно, ведь это работает в обе стороны.
— Я твоя мать! Ты должен меня слушать, ты живёшь в моём доме, и будешь жить по моим правилам.
— Отлично, значит я ухожу из дома. — переместился я на нижний этаж, где забрал своё барахло, и пошёл с ним на выход.
— Феликс! А ну стой! Ты куда это собрался?! — встала Лили на моём пути.
— В Визжащую Хижину, там не твой дом, и там я слушаться тебя не должен, и не должен жить по правилам, которые мне не нравятся. — телепортировался я на несколько метров вперёд.
— Феликс! Живо вернись! — крикнула мне в след Лили.
— Не вернусь, я не буду жить в доме, где моё мнение никого не волнует! — ответил я, идя в ветхий дом на окраине Хогсмида, в котором никто не живёт, ибо думают, что там обитают призраки.
Двери и окна там были заколочены, отчего проникать внутрь дома, пришлось с помощью короткой трансгрессии. Положив свой груз на пыльный стол, я сел на ещё более пыльное кресло и сказал:
— Что ж с рыжими всегда так сложно-то? Не хотел же уходить из дома, но никогда не любил вот эти аргументы, типа «мой дом — мои правила», «ты ребёнок, твоё мнение никого не волнует». Вот и живи теперь одна в своём доме, по своим правилам. — сказал я, и взяв с ящика свою самодельную палочку, решил навести здесь порядок. С помощью Эскуро, Эванеско или Таргео — я мог очищать любую поверхность, от любой грязи или пыли, а с помощью Репаро — восстановить практически любые повреждения. В общем-то, для комфортной жизни, магу нужна лишь палочка, да знание нескольких бытовых заклинаний.
Убрав дом, я решил продолжить мастерить концентраторы, пока не заснул на кресле.
Лили, возможно думала, что я вскоре вернусь, так как соскучусь по ней, или же просто банально проголодаюсь, но мне уже не впервой жить одному в детстве. Рядом ведь был лес, а в лесу всегда было то, чем можно себя прокормить, особенно летом, как сейчас. Конечно, ел я не слишком изысканные блюда, но мясо на огне, достаточно вкусное, а также обеспечивает меня белками, ведь я помимо того, что делал палочки, всё же понемногу развивал своё тело.
Когда я возвращался из леса, где неплохо пообедал зайчатиной, то увидел, как возле дверей Визжащей Хижины стоит Лили, а рядом с ней и Дамблдор. Я подошёл к ним, посмотрел на них, и сказал:
— Я гостей не принимаю. — а потом телепортировался внутрь дома.
— Знаешь, Феликс, ты прям как твой крёстный, Сириус. — сказал Дамблдор, что телепортировался с Лили вслед за мной внутрь дома, — Тот тоже ушёл из дома, когда ему не понравились запреты его матери. Однако, тогда ему было шестнадцать лет, а тебе же сейчас лишь четыре. И должен тебя огорчить, но этот дом, в котором ты решил поселиться, сбежав от матери, принадлежит мне. Я его когда-то построил, чтобы в нём переживал новолуние мой ученик Римус Люпин, который являлся оборотнем.
— А, ну значит я пойду жить в лес, построю там себе свою хижину. Сейчас вещи соберу, и съеду отсюда. — пошёл я в комнату, в которой я и поселился, и в которой проводил почти всё своё время.
— А ещё знаешь, Лили сказала, что ты сделал себе палочку, а в Британии палочкой запрещено владеть детям до одиннадцати лет. — добавил Дамблдор, смотря как я складываю палочки и различные колбочки в ящик.
— Что ж, значит ещё и из Британии уйду, поселюсь в какой-нибудь глуши Сибири, там мне никто ничего запрещать не будет. — взял я ящик на руки, и хотел выходить из комнаты, но мне проём заступил Дамблдор, сзади которого стояла Лили.
— Я смотрю, что для тебя очень важна личная свобода, Феликс, и ты не приемлешь никаких запретов и ограничений. — посмотрел на меня Дамблдор.
— Не вижу причин себя в чём-то ограничивать, и терпеть какие-то запреты.
— Знаешь, именно так мыслят тёмные маги, что нарушают любые писанные и неписанные законы, ведь законы — это те же запреты и ограничения, и раз ты не хочешь соблюдать законы, значит ты преступник и тёмный маг, и значит тебя нужно посадить в тюрьму. — объяснил мне старик прописные истины.
— Давайте, сожайте. — ответил я, с ожиданием посмотрев на Дамблдора, — Не за что меня сажать, по крайней мере, пока не за что. Ну разве что, за то, что я незаконно жил в этом доме. Если что, отправляйте повестку в суд, куда-то в Сибирь, я буду где-то там. А теперь, прошу освободить проход, чтобы я смог покинуть дом, и скорей всего страну.
— И ты так просто бросишь тут свою мать? — спросил Дамблдор, — Ты ведь понимаешь, что она тебя любит, и что-либо запрещает тебе, лишь для того, чтобы уберечь тебя от опасности.
— Понимаю, но, а также я понимаю то, что никто кроме меня самого не сможет уберечь меня от опасности. Меньше чем в год, меня попытался убить Тёмный Лорд, его не волновали такие мелочи, что я ещё младенец, он просто пришёл и атаковал меня Авада Кедаврой. Выжил я тогда… да я даже точно сам не знаю как выжил. Я понимаю, что мама обо мне беспокоится, ведь я ещё ребёнок… но у Волан-де-Морта осталось множество приспешников, которые могут попытаться меня убить, и вот им плевать, что я ещё ребёнок… Да и, я не совсем уверен, что Волан-де-Морт окончательно умер, наверняка в тёмной магии есть какой-нибудь запрещённый ритуал, с помощью которого можно предотвратить свою смерть. И вот, может завтра к нам наведается тот, кто попытается меня убить, а я не смогу дать отпор, лишь из-за того, что мама мне запретила использовать магию и забрала у меня палочку… да ещё из-за законов Британии, мне не разрешено покупать палочки. Знаете, лучше уж я покину Британию, где меня могут попытаться убить, а я при этом просто не смогу дать отпор, потому что я ещё маленький и мне законом запрещено. Повторяюсь, ну да и ладно. Мамуль, спасибо что родила, но тут я либо тебя слушаюсь, и остаюсь беззащитным ребёнком, либо тебя не слушаюсь, и могу себя защитить. А если я могу себя защитить, то смогу и тебя защитить.
— Феликс, в твоей речи есть как взрослые мысли, так и совсем уже детские, что и неудивительно, ведь ты ребёнок, хоть по словам Лили и очень умный. И ты прав насчёт Волан-де-Морта, я также подозреваю, что он ещё может быть жив… или если быть точным, что он может воскреснуть. Хоть все в Британии на сто процентов уверены, что Тёмный Лорд умер навсегда, но только лишь дурак будет в чём-то абсолютно уверен, умный же, всегда всё подвергает сомнению.
