Посещение часть 1

Хоук без выражения, каких либо эмоций выполнял все, что полагалось на его долю в этом рейде, но и не более. Он не старался, каким бы ни то способом показать даже зачатков стремления к лидерству, или вызывать к себе чуть особое отношение. Такое поведение совсем не соответствовало заявленному образу журналиста-научника. И этим самым обстоятельством, по сути, скрывавшим истинные его возможности, по мнению Петра, он и был опасен. Уже согласно другой русской пословице: "В тихом омуте — черти водятся!"

Мафиози-макаронник, напротив, хотя и старался казаться "рубахой-парнем", мог, несомненно, стать прекраснейшим товарищем и даже другом, но, в то же время, относился к той категории людей, которые, лишь только вдруг "требовали интересы дела", могли хладнокровно банально прирезать "лучшего друга", сказав перед этим с грустной улыбкой: "Извини, друг! Ничего личного, всего лишь "бизнес"!" При этом он даже мог искренне переживать за то, что ему приходится совершать такой поступок. Таким образом, учитывая, что Джованни владел огнестрельным оружием намного виртуознее Хиггинса, то и в случае с ним, тот тоже просчитался. И все же "макаронника" Петр ставил всего лишь на второе место по опасности после Хоука. Ну, а "первопроходца" Хиггинса на третье. Так что, по всем раскладам единственной "беспомощной жертвой" выпадало стать именно Долорес, и как могли предполагать все остальные следующей — сам Петр. Но вот сам он такой жертвой оказываться не собирался, как и не собирался допустить расправы с единственной среди них дамой. Первым резню он затевать не хотел, но в том, что сможет ответить адекватно таким поползновениям, он не сомневался. И оттого постоянно держал "ушки на макушке", а глаза, в том числе, и "на затылке".

На крайний случай нужно было попробовать разыграть комбинацию: "стравить" Джованни с Хиггинсом, самому "присмотреть" за Хоуком, а в дальнейшем — как в любой кровавой игре: "Пусть победит сильнейший!" Надо сказать, что в такие игры Петру играть не хотелось, но воспитание дикого мира "золотого тельца" успело наложить на него хотя и в малой мере, но все же, ощутимый отпечаток той же идеи, которую он ощущал в мафиози — "бизнес — есть бизнес".

И оттого он теперь задействовал все органы чувств, находящиеся в его распоряжении. Не сказать, что в полной уверенности, он все же предполагал, что готов к тем действиям, которые предположительно должны были разыграться на этой дикой жизненной сцене звериных правил развитой демократической формации современного типа. Физической подготовкой бог его не обидел, а воинские навыки он получил на службе в Никарагуанской гвардии. Причем не в парадных ее частях, а в специальном подразделении, подчиненном контрразведке республики — подразделении "коммандос" ("Comandos de la EEBI" — "чёрные береты", которые впервые были созданы в 1968 году. Девиз: "Честь, Родина, Дисциплина". Но если его подчинённые иногда появлялись в полной форме в общественных местах, ни в одних официальных списках, ни он и его люди не числились, вернее, числились, но совсем не под своими подлинными именами. Так что "чёрный берет" ему носить не пришлось. Парадная форма благополучно хранилась в шкафу в его семейном поместье.

На первый взгляд его подразделение относилось к разряду "парамилитарес" — военизированным добровольным формированиям, финансирующихся "небедными жителями" республики. В такие отряды, как говорится "с руками" брали потомков выходцев из Европы, и особенно из Российской империи. Решающим обстоятельством для этого был дух и ощущение потери Великой империи из-за взбесившихся народных масс, умело направляемых "красной заразой", к великому сожалению распространившейся и здесь, на далеком от Евразии, континенте. Ибо основной задачей такого секретного подразделения была бескомпромиссная борьба с герильеро, подкармливаемыми и Советским Союзом и великим демократическим соседом Соединёнными штатами Америки.

Подобные отряды самообороны в ряде других республик получали название "Эскадронов Смерти" — ведь они не были связаны, какими либо законами, или моральными критериями-ограничениями. Только принципами целесообразности. В свое время Петру пришлось истоптать немалое количество тропок по сельве в поисках и уничтожении их партизанских баз. Оттого он в настоящее время мог довольно сносно ориентироваться в дебрях джунглей, мало отличающихся от родных — никарагуанских. Но это обстоятельство он сумел искусно скрывать от своих теперешних спутников. Хотя он и разбирался в "кипу" древних инков, оставленной ему в "наследство" погибшим проводником, но не только она послужила Петру путеводной "нитью Ариадны" в местных лесах. Никарагуа — страна, по сравнению с Российской Империей, маленькая, но и в ней хватает "лесов, полей и рек", а если недостаточно, в вашем распоряжении весь Вега-Реаль — тропический лес и в других странах Южной Америки, поэтому учиться ориентированию в таких массивах — жизненно необходимо.

В негласном спецподразделении Петр за три года дослужился до лейтенанта — руководителя диверсионной группы, состоявшей всего из пяти человек. Но по своим возможностям этот немногочисленный отряд, в котором младшим по званию был пулеметчик-радист в чине капрала, мог вполне соперничать с аналогичным подразделением американской "Дельты", не говоря уже о хваленых "зеленых беретах", уступая им лишь в обеспечении экипировкой и средствам военной специальной техники. Но с другой стороны, такое "ущемление" в возможностях заставляло уделить большее внимание физической подготовке и оттачиванию искусства рукопашного боя.

Петр мог смело предположить, что его бойцы мало уступили бы легендарным японским "ниндзя". Заместителем у него был прожженный "серхенто-майор" — главный сержант, коронной поговоркой которого выражающей его единственно возможный принцип была: "Если желаешь выжить, не оставляй живого врага за своей спиной!"

Отряд Петра под названием "Ягуары свободы", хотя и относился вроде как к парамилитарес, но находился в негласном подчинении руководства Национальной гвардии, был расформирован после настоятельных требований североамериканцев. Роспуск был осуществлен тихо, но торжественно! С обещаниями руководства о том, что это мера временная. А Петр, зная старинную русскую поговорку, что "нет ничего более постоянного, чем временное", сильно в этом сомневался. Тем более что это произошло после того, как его отряд хорошенько и основательно "почистил" страну не только от "красной заразы", и возродиться которой было суждено не скоро, но и накрыть парочку баз наркоторговцев и даже несколько бандитских группировок, вроде, как и не имеющих определенного политического окраса, но явно финансируемых Большим Северным соседом своей национальной валютой в долларах.

Видимо, в Вашингтоне всерьез опасались, такое мобильное и сильное подразделение, оставшись "без работы" и следуя национальным интересам, может вполне направить свои усилия на ликвидацию засилья всевозможных институтов влияния "большого североамериканского брата". США давно привыкли "загребать жар чужими руками".

Несмотря на это обстоятельство, Петр не очень-то и сожалел, ибо борьбу с последователями марксизма считал своим долгом. Именно постулаты еврея Маркса помогли разрушить Родину деда, отца, да и его самого — Великую Российскую Империю — Великую Россию. И ему немного было жаль "заблудших", которых его отряду приходилось отправлять к древним богам, а может быть и не к богам, а в небытие, так как те исповедовали воинствующий атеизм. Но жаль было только оттого, что эти люди не были равнодушными обывателями, вот только энергия жизненного пыла выливалась у них не в надлежащем направлении. Но кардинального перевоспитания от них ожидать не приходилось, и как бы ему не приходилось сожалеть, но дело он делал основательно.

Таким образом, Петр остался без работы, отвергнув предложения служить в других подразделениях. Возраст у него уже был не совсем юный для того, чтобы начинать карьеру заново. Страна была маленькая, а в силу того, что предыдущая его служба была засекречена, появление никому не известного капитана, (капитанское звание он получил при отставке), в любой из частей национальной гвардии могло вызвать вполне объяснимую ревность среди офицерского состава данной части, и совсем уж неприятное любопытство.

Его увольнение, определённо, даже сыграло ему на пользу — как раз наступили времена политических перемен — к власти после революционных боевых действий пришли сандинисты, диктатор Самоса бежал из страны, и никто не знал о принадлежности Петра к службе в Национальной Гвардии. Так что, через какое-то время он мог вполне попробовать себя на службе Сандинистской герилье.** При других обстоятельствах ему, возможно, всё равно пришлось бы уйти, да ещё может быть, совсем не на свободу.

Поэтому Петр вовремя выбрал почетную отставку и с обещаниями руководства о непременном возврате, если в том возникнет необходимость, отправился путешествовать. Путешествовать не как турист, а для того, чтобы пополнить семейный бюджет. Конечно, бедной его семью назвать было нельзя. Они имели плантации сахарного тростника, урожай с которых шел как на выработку сахара на небольшом заводке, так и на производство оригинальной пальмовой водки по разработанному в семье рецепту и пользующейся неизменным спросом. Видимо, русская кровь сыграла определённую роль в интуитивном искусстве по производству этого специфического продукта.

Основное сырьё для пальмовой водки поступало с пальмовых рощ, принадлежавших семье. Но нет пределов совершенству, и Пётр задумал открыть оружейный магазин — уж в оружии-то он разбирался, а так как он не хотел трогать капитала семьи, решил заработать этот первоначальный капитал самостоятельно. И в конечном итоге он и оказался в этой авантюрной экспедиции. Скорее оттого, что рейды по сельве в его жизни стали как бы одной из необходимых потребностей.

Так что, при желании Петр смог бы постоять за себя даже и в худшей обстановке. Но опасения Петра вызывал все тот же, Хоук, который по его догадкам, прошел подобную ему школу, только лишь в одном из многочисленных силовых ведомств США. И все же Петр надеялся справиться.

И в этот вечер-ночь он остался у костра, курить он почти не курил, но сейчас с неспешностью раскуривал свою примечательную трубку-чертика. Эту трубку ему подарил отец год назад, когда тому из-за ухудшившегося здоровья пришлось не то, чтобы бросить курить, но перейти на легкие сигареты, к которым тому пришлось приучаться.

Он вновь отчего-то задумался о Долорес. Он пока не мог до конца понять ее противоречивый характер. Возможно, на нее оказало влияние североамериканская демократия с ее обилием поп-культуры, а используя особенные идиомы русского языка — то влияние культуры ПОП, что не переиначивает, а даже точнее просвечивает смысл и сущность выражения от того становится только ярче. То есть суть такой культуры — почти обожествление и культ нижней половины человеческого тела — желудка, ягодиц, а также ублажение их нужд и ублажение гениталий, как венца демократической цивилизации. Возможно, оттого Долорес и связалась с Хоуком на начальном этапе экспедиции весьма близко. Да и куда еще ближе, если спальника у Долорес не было, и ночи она проводила в тесных объятиях "ястреба", а звуки, доносившиеся с той стороны, где они раскладывали свою маленькую палатку, безо всякой оговорки свидетельствовали о том, что в ней не только спали.

После смерти проводника между Долорес и Хоуком произошла какая-то размолвка и Долорес оказалась без спального места, ибо Хоук по всей своей "гринговской" морали не счел возможным в ущерб себе любимому, обеспечить Долорес комфортным местом для ночлега. А вот Петру, по извечной русской традиции защиты слабых и угнетенных, пришлось отдать ей свой мешок, и хотя Долорес недвусмысленно намекала, что они вдвоем вполне могут в нем поместиться, Петр от этого предложения отказался. Будучи уроженцем подобных этому мест, и привыкший к каверзам местного климата, он вполне мог обойтись без теплой постельки. Своим отказом он вызвал неприкрытое удивление и даже легкую обиду Долорес.

Удивленной казалась и остальная компания: американцы никак не могли понять, как можно отказаться от женщины, которая сама прыгает к тебе под одеяло. Некоторым исключением был итальянец. Семейные ценности, на которых он воспитывался в своей клановой системе, в какой-то мере были сходны с патриархальным воспитанием Петра, которому с детства прививались традиции утерянной Родины — России. Возможно, в силу своего воспитания, в котором подчеркивалось, что близость с женщиной возможна лишь по любви. Для публичных женщин, впрочем, исключения допускались. Но так как Долорес публичной женщиной, в понимании Петра не являлась — он допускал для нее право на ошибку и уж совсем не желал становиться предметом, эту ошибку Долорес усугубляющим. По большому счету Петру было девчонку попросту жаль, и для себя он решил ей помочь по окончании выбраться отсюда живой, если, конечно, ему самому удастся избежать "злой участи".

ГЛАВА 12

Легализоваться на планете Рике стоило кое-каких трудов. Если проблемы с одеяниями решились почти походя — "крул'л" "воспроизвёл" всё, что Рика для себя высмотрела на аборигенках, то с "врастанием" в общество пришлось повозиться немало, причем пойти на затраты не только психической, но и частью жизненной энергии "крул'ла". А её восполнить без особых усилий можно было только в межзвёздном пространстве.

Оказалось, что здесь аборигены не просто живут, да ещё и обязаны иметь так называемые документы на право жить. Паспорт называется. В этом паспорте имелось много сведений, которые неизвестно откуда можно было позаимствовать. Такие как, например время и место рождения. Если со временем рождения можно было что-то придумать — облик её соответствующий с физиологический возрастом в местных условиях считался очень юным — где-то 18-19 лет. (Хотя на самом деле данную цифру можно было смело увеличить раз в несколько). А вот место рождения подбирать было очень трудно — неизвестных для обитателей планеты мест, как они выражались — "белых пятен" практически не осталось.

Планета была разделена на множество так называемых государств. И, несмотря на то обстоятельство, что Рика попала на территорию очень крупного, наверное, самого крупного на планете государства, глухих мест, где бы можно было "затеряться", а потом "выйти в свет", не существовало. Были, правда, ещё возможности воспользоваться именами погибших во времена стихийных бедствий, или пропавших без вести, когда учёт был нарушен и восстановлению не подлежал.

Рика решила воспользоваться информационным полем планеты, которое имеет любая планета, на которой существует разумная жизнь. Обычный абориген не мог почерпнуть из данной сети сведений — для этого необходимо наличие определённых параметров мозга и интеллекта. Рике в этом плане было проще — у неё был "крул'л", способный обеспечить прямой контакт с информационным полем и произвести быстрый поиск необходимых сведений. Включившись при помощи "крул'ла" она произвела подборку исчезнувших личностей соответствующей ее, видимым возрастным параметрам, одновременно перестроив облик под найденную кандидатуру. В этом ей помог то же "крул'л". Также путём холодного ядерного синтеза "крул'л" изготовил ей и необходимые документы, действующие в настоящем временном периоде.