Альпийское золото

— И правда словно выцвело, — пробормотала Клеотаг щурясь слезящимися глазами на небо. Никогда не видела такого оттенка — будто настолько светло-голубое, что почти белое. И местное светило — маленькая ярко-белая булавочная головка. Намного меньше, чем земное солнце. И намного ярче.

Фарамонд тронул меня за плечо. Правда, выше, чем можно было ожидать от коротышки в красном колпаке. Я обернулась и уткнулась взглядом в чью-то широкую грудную клетку. Многолик принял свой настоящий облик, и от этого захватывало дух не меньше, чем от открывающихся с площадки видов: высоченный, широкоплечий, с огненной гривой непослушных волос, медной кожей — хотя скорее рыжей — покрытой тонким узором из чёрных полос. Словно тигр вдруг встал на задние лапы. Вот только огромные изумрудные глазищи немного не соответствовали образу: всё же у тигров они либо оранжевые, либо голубые. Из одежды на нём были только штаны подозрительного лепреконского оттенка зелёного и белая рубашка. Когда только переодеться успел? Или его одежда умеет менять размер вслед за телом хозяина?

— Ключ, — сказал он и я только сейчас сообразила, что на самом деле он просит его уже второй раз. — Они именные, — словно оправдываясь объяснил многолик. — Тебе придётся попросить у Калейки собственный.

— А... да, конечно, — я поспешно стянула ниточку с бусиной с руки и протянула многолику. — Спасибо... эээ... Наверное, глупо будет продолжать звать тебя Фарамондом?

— Да, — рассмеялся многолик, и я не могла избавиться от ощущения, что рядом урчит тигр. — Моё настоящее имя — Эгмон. Будем знакомы, юное золотце.

Я не нашлась что ответить и только кивнула.

— Пойдём, — многолик повернулся в сторону дороги, ведущей вниз от площадки у портала. — Местность здесь нелюдная, боюсь, ночевать придётся под открытым небом.

— А почему... Почему мы перенеслись именно сюда? — Не удержалась я.

— Это самый близкий к Колоссу портал, — охотно объяснил Эгмон. — Калейка пользуется именно им. Правда, странно, что здесь нет смотрителей. Обычно у каждого портала есть дежурный с транспортом и связью.

Колосс — главная твердыня многоликов. Именно там обитали короли альпов, когда-то жил Нен, а теперь — Кайле.

Мы топали уже второй час, всё вниз и вниз, следуя за прихотливыми изгибами серпантина. Вершина давно скрылась за одним из поворотов. А я, несмотря на тулуп Эгмона (теперь понятно почему он оказался такой огромный), ужасно мёрзла: считай что босая, да и от юбки осталось одно воспоминание. А погода была здесь соответствующая горам: холодно и ветрено. Да уж. И второй день путешествий не добавил красоты моему облику. Волосы торчали ещё ужаснее, платье стало ещё мятее и грязнее. Теперь без личины я выглядела ещё более жалко чем тогда в полях, когда мы встретились с Эгмоном впервые. Даже не знаю как выходить к людям в таком виде. Стыдоба. И ведь считается, что я — великий ключник! Эх... Эгмон выглядел бодрым, свежим и вполне довольным жизнью. Клеотаг тоже вроде бы не жаловалась. На их фоне я чувствовала себя ещё более жалко. Да ещё и бусину отобрали. И хотелось пить и есть, и болели ноги, и всё было так плохо! Так плохо! И только из-за чувства противоречия я всё ещё шла вперёд, а не села рыдать на одном из валунов, в обилии валяющихся здесь вдоль дороги. Но всему приходит конец, и моему чувству противоречия тоже. Когда мы спустились с высокогорных пустошей к густому лесу мне уже было плевать и на противоречие, и на гордость, и вот я уже собралась просто лечь на дороге (в отличие от меня что альп, что кощей не выглядели уставшими даже чуть от нашей прогулки), когда почти рядом со мной вдруг раздался до боли знакомый голос:

— Марина?!

На дороге стоял какой-то альп. Высокий, стройный, светловолосый, с тонкими чертами лица, фарфорово бледной кожей и удивительными голубыми глазами. На нём была всё та же странная вариация костюма Робин Гуда. Явно это какая-то местная одежда. Как он здесь оказался? Ещё минуту назад никого не было до самого следующего поворота! Я прищурилась вглядываясь.

— Вовка?!

— Марина! — Теперь уже утвердительно — радостно — закричал он. Мы обнялись. Я не удержалась и начала всхлипывать. — Мастер Эгмон, — кивнул Вовка многолику. — И э... — Он покосился на кощея.

— Клеотаг, она из моей свиты, — пробормотала я Вовке в плечо. Не отпущу!

— Мистресс Клеотаг, — кивнул ей Вовка.

— Мастер Витто, — кивнул Эгмон, а Клеотаг просто молча слегка поклонилась.

— Машина будет через несколько минут, — сообщил Вовка. — Ну-ну, — он похлопал меня по спине. — Не переживай так. Сейчас доберёмся до моего дома, там тепло, покупаешься, пообедаешь, я тебе одежду подберу. У тебя же тридцать девятый размер ноги?

— С половиной, — буркнула я, тем не менее не поддаваясь и не отпуская Вовку. Наверное, со стороны это выглядело глупо.

— Отлично! У меня как раз есть подходящая обувь.

Откуда-то ниже по склону раздалось едва слышное гудение.

— А вот и машина, пойдём, — он ободряюще взял меня за плечи и потянул по дороге в сторону звука — заставляя ослабить хватку и начать переставлять ноги.

— А ты сам как здесь оказался? — Наконец, встрепенулась я.

— Как, как, прилетел, — он ухмыльнулся. — Пойдём.

Машина оказалась чудом-юдом, в чём-то похожим на автомобили Земли, но с совершенно другим дизайном. Странные обтекающие формы в одних местах и острые — в других, блестящая, непонятного коричневатого оттенка. Высоким потолком она напоминала мне больше карету, чем машину. При этом колёс у неё не было — авто парило сантиметров в тридцати над полотном дороги. Внутри было тепло, уютно и очень мягко. Но несмотря на весь комфорт я так и не заснула до самого Вовкиного дома (на самом деле то, что мой старый приятель скромно называл домом, оказалось самым настоящим средневековым замком) потому что они разговаривали.

— Вы давно знакомы? — Как бы невзначай поинтересовался Эгмон у Вовки.

— Несколько лет, — самодовольно кивнул тот. — Мы старые друзья. А вы как познакомились?

— Их занесло спонтанным порталом на Редрамон.

— Ого! — Вовка выглядел удивлённым. Похоже, этот мир лепреконов не так уж и прост. А может, странной частью здесь является 'спонтанный портал'? — Но всё нормально?

— Да, я до них добрался первым.

— Хорошо...

— Но она ведь не твоё золотце, — утвердительно, а не вопросительно произнёс вдруг Эгмон.

— Нет, не моё, — кивнул Вовка.

— И не Огранщика, — опять утвердительно произнёс Эгмон. Вовка промолчал. — А чья же?

На это Вовка просто пожал плечами. А меня спросить слабо, да? Теперь даже если спросит — не скажу.

— А здесь новости какие? — Продолжал тем временем допытываться Эгмон.

— Кайле вчера вернулся, — отозвался Вовка. — Был в ярости.

— Представляю себе, — хмыкнул Эгмон. — Прощёлкать ключника.

— Думаю, к нашему приезду его представитель уже будет нас ждать.

Но Вовка ошибся: представителя не было. Мы успели искупаться, переодеться в тёплое (обувь для меня действительно нашлась) и даже пообедать — а никто так и не приехал. Ближе к вечеру я оказалась предоставлена сама себе. Мой старый друг оказался здесь каким-то мелким князем — или просто управляющим, я так и не поняла, но дел у него было выше крыши. С сожалением извинившись Вован вынужден был отправиться на какое-то очередное заседание, правда, клятвенно обещал вечером посидеть вместе за кружечкой-другой местного пива и поговорить. Он уже был в курсе того, что я — ключник, отец насвистел, а вот об остальном он не имел ни малейшего представления. Клеотаг завалилась отсыпаться после такого путешествия, и мне ничего не оставалось делать, как отправиться бродить по замку — в полном одиночестве. Народу здесь было не так уж и много — только время от времени попадались альпы, занимающиеся своими делами. Все такие высокие, утончённые, со светлыми волосами и глазами разных оттенков серого и голубого. Ни одного шатена или брюнета. Да и кареглазых никого не было. Как и зеленоглазых. Вовка на их фоне казался совершенно заурядным. Одежда у обычных альпов была намного разнообразнее, чем зелёные робингудовые трико, здесь попадались и вырвиглазные кислотные цвета, и совершенно безумные примеры кроя. А уж причёски... На меня решительно никто не обращал внимания, будто бы у них в жилых покоях иномирцы чуть ли не табунами каждый день ходят. Хотя, может и ходят, кто его знает? Портал ведь рядом. Но и это впечатление оказалось обманчивым: стоило мне забрести в деловую часть замка, как всё изменилось. Словно переступила какую-то невидимую черту, и меня окружили звуки: чьи-то мягкие шаги, приглушённые голоса, едва различимый шелест одежды. Альпы сновали из кабинета в кабинет, обсуждали совершенно непонятные мне темы. Мимо едва не сбив меня с ног шмыгнул мальчишка в тёмной одежде и с переливающимися серебряными нашивками. Плечо ему оттягивала тяжёлая сумка. Курьер? Кажется, я у всех путаюсь под ногами — здесь, в отличие от жилой части, на меня недоумённо косились. Я поспешно ретировалась.

Куда себя деть? Сидеть в комнате не хотелось, из замка уйти я тоже не могла. Во-первых, куда? Города здесь рядом как такового не было — эдакое недоразумение непонятного мне назначения в горах. Что этот замок должен защищать? Портал? Да до него попробуй отсюда ещё доберись. Может, город есть где-то ниже по дороге? К сожалению, картой Улле меня никто не потрудился снабдить. Наконец, я нашла балкон. Большой и широкий — с него открывался отличный вид на иззубренный горизонт. А ещё кто-то предусмотрительный поставил там шезлонги, переносную печку и столик, полный закусок. На краю рядом с тарелками стояли сосуд, слишком уж напоминающий кофейник, и две чашки. Буду честна, у меня даже мысли не возникло, что всё это — не для меня. Я подошла к балюстраде и закрыла глаза, пытаясь привыкнуть к ударам разреженного ледяного ветра и острым лучам местного солнца.

— Скучаешь? — Вдруг спросил кто-то сзади и от неожиданности я вздрогнула: я была уверена, что нахожусь здесь одна. В одном из шезлонгов развалился Эгмон. Удивительно, как я не заметила сразу эту огромную чёрно-оранжевую гору?

— Немного. А ты?

— Я надеялся встретиться с Калейкой. Или хотя бы переговорить с его полномочным представителем, — Эгмон вздохнул. — Но, похоже, в этот раз не получится.

— Почему?

— Нужно возвращаться на Редрамон. Вечером поеду уже — мою работу за меня никто делать не будет, — многолик усмехнулся, и я почувствовала как мурашки маршируют вдоль позвоночника — настолько хищным стало выражение его лица. — А что-то мне подсказывает, что сегодня нас из Колосса уже никто не проведает.

— Жаль.

— Ничего, — беспечно отмахнулся он. — В другой раз. Садись, — он кивнул на соседний шезлонг. Я сомневалась долгую секунду, но потом подумала: а чем мне ещё заняться? Определённо нечем. Да и увижу ли я Эгмона ещё когда-нибудь? Я устроилась в шезлонге и закуталась поплотнее в лежавший тут же плед.

— Всё же, чьё ты золотце? — Наконец, сподобился спросить лично меня многолик. Я сделала вид, что не слышу: мог спросить на Редрамоне, пока вытаскивал нас из задницы, мог спросить когда мы прибыли на Улле. Но нет, он либо не спрашивал вовсе, либо спрашивал не у тех — у того же Вовки, к примеру. Похоже, и в этот раз это был чисто риторический вопрос, и Эгмон от меня ответа не ждал. Словно думал, что я не могу знать чьё я золотце. Хотя... со страстью многоликов к скрытничеству — я действительно могу не знать настоящего имени того, кто наградил меня тем, что заставляет окружающих считать меня 'золотцем'.

Мы помолчали какое-то время любуясь небом.

— Эгмон?

— Ммм?

— А расскажи мне про Кайле.

— Ну... — Эгмон задумался, подбирая слова. — Огранщик неплохой правитель. Очень консервативен на мой вкус, но, наверное, это к лучшему. Время его правления — наверное, самое спокойное на моей памяти. Мало войн, много торговли. Все процветают, наука и искусства развиваются...

— А его семья?

— Семья?

— Ну... У него ведь есть братья? Или сёстры?

Ох, Марина, ты прямо королева прозрачных намёков. Эгмон молчал какое-то время переваривая мой вопрос.

— Как он стал королём? — Продолжала гнуть свою линию я с изяществом бульдозера. — У нас, на Земле, обычно наследник становится следующим королём только со смертью предыдущего монарха. Может, у вас как-то иначе заведено?

— Хм... — прокашлялся многолик. — У нас не такие кровожадные обычаи и предыдущему монарху совсем не обязательно умирать, чтобы передать власть дальше.

— Хотелось бы познакомиться с его отцом, — вздохнула я, стараясь отвести от себя подозрения, надеясь, что Эгмон всё же не догадается, что меня интересует на самом деле. — Или хотя бы посмотреть на него издалека.

— К сожалению, именно это не выйдет, — Эгмон покопался во внутреннем кармане своего то ли пиджака, то ли куртки (я так и не определилась как называть эту деталь одежды) и достал матовый прямоугольник. Несколько касаний и на его поверхности появилось изображение. Он протянул фотографию мне. Мужчина, женщина, и трое детей — два сына и дочка, самая младшая. Все в парадных нарядах, на фоне каких-то драпировок. Мужчина и один из сыновей — более высокий — были бронзовокожие и медноволосые, а мать и второй сын — с бледной, словно фарфоровой, кожей, и пепельно-серебристыми волосами. Дочь была необычной смесью: белая кожа, как у матери, и медные волосы, как у отца. И у неё единственной из всей семьи глаза были не изумрудными, а голубыми.

— Даан Держатель и его семья: Асфидия, — он указал на женщину, -Кайле, — более высокий и бронзовокожий сын, — Рейн, — в этот раз его палец переместился к пепельноволосому мальчишке, — и Улла, — он указал на дочь. — Тогда всё казалось замечательным, — он в задумчивости рассматривал снимок. — Будущее было безоблачным, а мир неколебимым. Потом Даан, его зеркало и жена погибли. Следующим правителем стал Рейн, — Эгмон постучал пальцем по снимку. — Вот уж кто был удивительным королём. Я бы сказал — опережающим своё время лет на триста. Жаль только Старейшины не оценили. Он правил всего двадцать лет, но что это были за двадцать лет! — Эгмон замолчал словно переживая заново давно ушедшие времена. — Его реформы легли в основу правления Кайле Огранщика. Большую часть времени тот просто доводил начатое братом до логичного завершения. Намного медленнее и осторожнее, чем в своё время начинал это Рейн, но что же — по крайней мере это сберегло ему свободу и жизнь.

Я молчала боясь спугнуть удачу: кто-то рассказывает мне о прошлом! Но Эгмон опять замолчал задумавшись о чём-то.

— Нда, — наконец, подвёл он итог каким-то своим мыслям. — Ладно, золотце. Что было — того уж не вернуть, — он спрятал матовый прямоугольник и опять посмотрел на меня. — А почему ты не спросила про его жену и детей?

— Потому что он не женат, — вздёрнула нос я. — Хотя бы это я знаю.

— Ладно, ладно, — примирительно улыбнулся рыжий многолик. — Что ещё хотела бы ты спросить? Что-то я сегодня добрый.

— Что за 'зеркало'?

— Зеркало? — Эгмон выглядел удивлённым.

— И ты, и Кайле несколько раз упоминали кого-то, кого называли 'зеркалом'. Но мне никто не объяснил кто это и что должен делать.