Лорд Арнгейл из рода Чувствующих

Едва обозный пошел дальше, как Вадей с тяжелым вздохом повернулся к Тарну, которого ожидала совсем незавидная участь.

— Эх, паря, паря, как же так? — зашептал он, усаживая мальчишку в телегу. — Угораздило же тебя этой гниде на глаза попасться… Что же делать-то? Что же делать? Эх-ма, чтобы у него стручок его поганый отсох! — Вадей с отвращением сплюнул на пыльную мостовую. — Тварь эта точно не забудет. Как бы еще и кого с собой не привел…

К сожалению случилось все именно так, как он и говорил. Уже на первом привале, когда огромный обоз числом почти в три сотни повозок остановился к излучины реки, прибежал обозный, прихватив троих солдат. Тряся свисающим пузом, телеса которого едва сдерживал богато украшенный кожаный пояс, он бежал почти вприпрыжку.

— Где, где, бисова душа, мальчишка? — едва не набросился он на Вадея, одновременно рыская глазами по сторонам. — Куда дел? Я же тебя сгною, если куда его запрятал! Ну?! — обозный заорал еще громче, когда убедился, что в телеге никого не было. — Эй, вы, хватайте его! Сгною, поганца, сгною... А-а! — вдруг среди сидевших возле костра возничих взгляд его наткнулся на того, кто заставлял его едва не трястись от возбуждения. — Вот ты где, мой хороший! Иди к дяде! В моем шатре тепло и спокойно, не то, что с этими... Чего вы стали столбами! Мальчишку взяли и нежно... слышите?! Нежно потащили ко мне.

И провожаемый ненавистными взглядами обозный пошел впереди солдат с мальчиком, то и дело оборачиваясь назад и что-то бормоча.

— Вот и хорошо. Очень хорошо! Будешь у меня как сыр в масле кататься, — едва не ворковал он, снова и снова поворачиваясь назад. — Персики, халва, сладкий изюм, все у тебя будет. Ты поди и не слушал про такие вкусности... А такого сладкого изюма даже в самом Фернгельде не достать.

Мальчик же, толком ничего не понимая, брел словно неразумный телок за ним. Ощущаемые им со всех сторон эмоции вроде и не били в тревожный набат. От солдат по бокам истекало лишь любопытство и жалость, от обозного — масляная нежность и дикое возбуждение, в котором мальчонка и не видел для себя пока никакой угрозы. «Может с ними я быстрее попаду к папе... Они ведь тоже на войну с Фернгельдом идут».

— Вот мы и пришли, мой славный. Это мой шатер. Ты, ты, угольков на жаровню подбрось. Пусть по теплее будет, — при входе в шатер, кивнул он одному из солдат. — Потом у входа встаньте, чтобы ни одна муха мимо вас не проскользнула. Чего скалишься? Зубы жмут?! Не то дерьмо хлебать ложками пойдете. Господин сотник у меня давно уже спрашивал про тех, кто будет дерьмо с лагеря вывозить. Все поняли?

Оба детины, осознав грозящие им неприятности, тут же вытянулись во фрунт и натянули на свои рожи каменные маски. Ведь обозный, ведавший всеми припасами королевской армии, мог устроить и не такое тому, кого невзлюбит.

— То-то же, — пробурчал обозный, победно оглядывая застывших и практически не дышавших солдат. — Будете у меня знать, что и как... А теперь пошли вон! — махнул он пухлой ручкой, на пальцы которой были нанизаны несколько перстней. — Где ты, мой мальчик? — отвернувшись от входа, жеманно зашептал он. — Где, моя радость? — похотливая улыбка раздвинула его губы, открывая вид желтоватых гнилых зубов. — Иди сюда. Дядя не сделает тебе ничего плохого. Слышишь? Я лишь поиграю с тобой.

Отводя в стороны шелковые полосы, свисающие с потолка, он едва не щелкал зубами от возбуждения. Перебирая своими пальчиками завязки армяка и шаровар, мужичок продолжал пришептывать.

— Где же ты, моя прелесть? — в голосе его слышалось все больше и больше нетерпения. — От меня ведь не спрячешься, — распалялся колобок. — Или поиграть со мной хочешь?

А Тарн в этот самый момент и не помышлял ни о какой игре. Стараясь не издавать ни звука он, извиваясь ужом, заползал под толстый, набитый душистым сеном, топчан. Его растерянность почти растаяла, вновь уступая место страху. Только в этот раз закрадывавшийся в душу страх был каким-то другим, даже не физическим, а скорее иррациональным.

— А ведь найду тебя. Слышишь, обязательно найду, — толстяк, оставшись в одной набедренной повязке, в руках поигрывал небольшой плеткой, в кончик хлыста которой были вплетены серебряные нити. — А когда найду, мой мальчик, я буду..., — мужичок едва не похрюкивал от переполнявшего его сладострастия. — … А вот ты где.

От приближавшейся твари, которая по какому-то недоразумению родилась в обличье человека, веяло такой жуткой эмоциональной волной, что Тарн непроизвольно вскрикнул и тем самым обнаружил свое убежище. Становящиеся все громче и громче шуршащие шаги, звериное клацанье зубов, прерывистое хрипящее дыхание, лишь усиливали этот надвигающийся на мальчика страшный эмоциональный образ.

— Я иду к тебе..., — обозный уже не говорил, не шептал, а свистел. — Иду, — в его глазах, неотрывно смотревших на торчавшую из под топчана детскую ножку, плескалось целое море безумия. — Иду.

И маленький маг вновь сорвался. Превращенный страшными испытаниями в магическую бомбу неимоверной мощности, он окончательно сорвался и рванул... Дикое напряжение, звоном отзывавшееся в его голове и теле, вдруг исчезло. На какое-то мгновение Тарн ощутил себя плотно надутым кожаным бурдюком неимоверных размеров, поглотившим и этот шатер, и прилегающий к нему лесок, и устье большой реки, и окрестные поля. Все это и многое другое уместилось внутри него и только него.

Ба-а-а-ах! Внутри него раздался оглушающий хлопок. Магический источник Тарна с хлопнулся, подобно гигантскому надувному шару, и во все стороны от него рванула энергия. Это не был крошечный огнешар юного огневика или даже смертельный фаервол мастера огненной стихии. Не было это похоже и на работу воздушника, молниями испепеляющего деревянные укрепления или ладьи. Здесь не было даже намека на руку опытного мастера, тренированной воле сдерживающего буйство природных стихий...

Под влиянием магической волны с хрустом превращались в деревянные опилки толстые опоры шатра! Невесомой пылью истекала на землю драгоценная шелковая ткань занавесей! Словно восковые плавились бронзовые кубки и роскошные чеканные вазы! Оседали черной жижей фрукты!

Это был стихийный выброс магической энергии, настоящий магический взрыв. Неуправляемый, не сдерживаемый никем и ничем, он вобрал в себя силу всех пяти великих магических стихий — земли, воды, воздуха, огня и человеческих чувств или эмоций, что тысячелетиями считалось лишь легендой и приписывалось только магам далекой — далекой древности.

В какие-то мгновения нагнувшийся старик превратился в черную головешку. За ним последовали и оба солдата у шатра и десяток их товарищей, которым не повезло расположить их бивак в паре десятков шагов. Не издав ни звука в горелые статуи превратились их стреноженные кони. Вспыхнула алым пламенем спрятавшаяся в высокой траве любопытная лисица, мышки в норках. Свалились на землю обугленные тушки ночных птиц.

Лишь река, огибавшая место стоянки по широкой дуге, стало преградой для растекающейся по земле и воздуху смертельной магии. Магическая волна нахлынула на речку и тут же отхлынула обратно, оставив после себя обожженную землю и пару — тройку всплывших кверху брюхом рыбешек.

Со стороны остального обоза теряющую силу магическую волну успели остановить королевские маги, которые к своему счастью в этот самый момент еще пировали в шатре командующего и собственно не спали. Почувствовал нарастающую в дикой прогрессии напряженность магического поля, от которой звенел металл бокалов и грелись перстни на пальцах, они едва успели поставить щиты. Лишь с неимоверным напряжением сил им удалось поглотить смертельное излучение...

— Благие Боги, что это? — в ужасе прошептал вырвавшийся из-за спин магов командующий, наследный принц Эрик. — Это Фернгельд? — под его сапогами хрустела обугленная трава, разбросанные мясо, фрукты, ломти хлеба. — Нападение... Боги... Как это получилось?

Он поднял блуждающий взгляд с земли и увидел своих любимых жеребцов, что стояли у коновязи. У припорошенного пеплом бревна, к которому несколько часов назад, привязали его любимцев, стояло шесть черных как смоль неподвижных статуй.

— Как так? — принц оттолкнул одного из магов, который попытался преградить ему путь, и подошел к первому жеребцу. — Левенталь, дружище..., — под пальцами Эрика хрустела черная корка обугленной конской плоти. — Кто же тебя так?

Сглотнув появившийся в горле ком, Эрик бросил последний взгляд на коня и повернулся к своим магам, что прямо за его спиной с жаром обсуждали, что только что могло случится.

— Это был магистр огня! Без всяких сомнений, друзья, — как всегда безапелляционно резал высокий и худой как жердь маркиз Таренн, весьма сильный маг огня и оттого задира и успешный женский угодник. — Вы только посмотрите, что вокруг твориться! Это точно стихия огня и ничего больше! — рука его описала вокруг них широкий круг. — Разве все это может говорить о чем-то другом?!

Стоявший слева от него, довольно крепкий мужчина с окладистой седой бородой, плотно спадавшей ему на грудь, тут же отрицательно закачал головой. Это был магистр магии воздуха Зиддин из города-порта Кардифа, владелец сотен и сотен купеческих судов-бочонков, и вечный оппонент маркиза Тарненна.

— Что вы такое говорите? Прямо так и ничего больше?! Ха-ха, — тряхнув гривой седых волос, маг с усмешкой продолжил. — Маг огня конечно был и скорее всего он, действительно, очень силен. Однако в нападении на нас участвовал и воздушник. Только мастер стихии воздуха смог бы создать такой такую волну... Ваше Высочество.

Едва принц подошел все их препирания тут же прекратились. Маги это особая закрытая каста, которая очень любила демонстрировать свое исключительное единство.

— Что это было такое? — едва ни чеканя каждое слово произнес Эрик, смотря не на своих магов, а на свой сожженный шатер. — Кто в самой глубине нашего королевства посмел напасть на королевской войско?

На некоторое время воцарилось молчание. Никто из магов явно не мечтал что-то ответить и накликать на себя гнев королевского наследника. Но когда тишина начала приобретать уже оскорбительные нотки, с тяжких вздохов заговорил старейший из магов, магистр воздуха Зиддин:

— Здесь было несколько магов, ваше высочество, — поглаживая бороду, маг говорил не особо торопясь, словно взвешивал каждое произнесенное слово. — Трое или даже четверо магистров и мастеров, видимо, подобрались очень близко к нашей стоянке. К счастью, ваше высочество оказался настолько мудр, что выбрал место для ночлега в этой глубокой излучине, которая очень сильно ослабила магический удар врага, — маг сделал реверанс в сторону Эрика, хотя остальные понимали, что особой заслуги принца в этом не было; это место словно самой природой было приспособлено для стоянки такой массы войск и большого обоза. — Если бы не протекающая вблизи вода, многие из нас наступающее утро бы вообще не встретили.

Он помолчал несколько мгновений, продолжая оглаживать бороду.

— Это были очень сильные маги, ваше высочество, — продолжил Зиддин. — Все они явно носили перстни магистров. И, боюсь, это не последнее их нападение..., — принц при этих словах вопросительно поглядел на остальных магов, которые явно думали точно также. — Скорее всего вражеские маги пробрались в королевство уже давно, может под личиной торговцев, может странствующих магов. Их новый удар можно ждать когда и где угодно. Они могут поджидать нас на марше, у следующего привала. Никто не скажет вам точно.

Побледневший лицом Эрик вдруг приглушенно выругался и со всей силы наподдал ногой валявшемуся на земле оплавленному кубку, который с глухим звуком тут же улетел куда-то в сторону. После чего со злостью оглядев своих магов, выдал:

— А тогда вы все мне зачем? Я спрашиваю, если вы ничего не знаете, зачем мне вы все? — взгляд принца медленно переходил от одного мага к другому, словно он ждал от них ответа. — Вы, королевские маги, на которых корона тратит сотни и сотни и сотни золотых, которым дарит дорогие подарки, драгоценности, целые дворцы, получается ни черта не можете?! Значит, нас в любой момент могут зажарить как кроликов на вертеле у трактирщика?! Вы что вообще с ума посходили?!

Судя по искаженному гневом лицу и срывающемуся голосу, принц уже был готов наговорить много такого, что бы смертельно оскорбило магов. К счастью, для них всех на самом горизонте, где небольшой лес плавно превращался в бесконечные поля, патрульные отряды заметили врага. Это были передовые части армии вторжения Фернгельда, еще неделю назад тайно высаженные местными контрабандистами в многочисленных скалистых бухточках и заливах. Для того, чтобы разбить королевскую армию их было мало, а вот задержать ее в бесконечных стычках они явно могли. Правда, этого не знали ни сам принц Эрик, ни его маги. Для них эта темная полоска на горизонте была настоящей силой, способной на равных потягаться с королевскими войсками

— Ваше высочество, ваше высочество, — со стороны реки скакал один из солдат и махал красным сторожевым стягом. — Фернгельд! Войска Фернгельда за лесом!

Вздрогнувший принц от этого крика ошалело развернулся. Одновременно, к приближающемуся гонцу повернулись и маги.

— К оружию! — это уже заорал сам Эрик, глаза которого, наконец-то, увидели ту самую темную полоску на горизонте. — Эти ублюдки уже начали высаживаться на берег. Надо сбросить их обратно в море, пока не стало слишком поздно.

Уже давно разбуженное ночным нападением войско, и без того напоминавшее разворошенный улей, окончательно превратилось в многоголосное, шумное чудище, которое со звоном мечей, копий и щитов, медленно начало выстраиваться в боевые порядки. Доносился шум и со стороны обоза, который спешно начали готовить к движению вслед за войском.

За всеми этими сборами, беготней и воплями, никто и не обратил никакого внимания на одного из возничих, который выходил со стороны сгоревшей части лагеря с большим свертком на руках. Это было что-то продолговатое, тщательно замотанное в полотно, которое он осторожно прижимал к своей груди. Другая странность была в том, что возничий, вечно угрюмый Вадя, был почему-то подозрительно весел.

— Все обошлось, паря, — шептал он еле слышно куда внутрь свертка. — Видишь, обошлось... Неужто, это ты так гаденыша этого приложил? Знатно, знатно... Наши, ведь кто узнаю, век Благим за тебя будут молиться. Он же с нас три шкуры драл. А с кого и детишек маленьких спрашивал для своих утех.

9

Близ реки Керелан

В 30 лигах от столицы

Два войска, словно два диких зверя, застыли напротив друг друга, чтобы переждать наступающим ночную темноту и с первыми лучами солнца вцепился своему противнику в горло. Экспедиционный корпус Фернгельда, который должен был находиться за сотни лиг от сюда, на прибывающих кораблях, каким-то неведомым чудом оказался здесь, в каких-то двух переходах от столицы. Оседлав большой кусок берега реки, вражеские отряды угрожающе глядели оттуда сотнями огненных костров.

Напротив него с другой стороны берега расположились королевские войска, сильно разбавленные отрядами ополченцев. Сотни пикинеров до боли напрягали глаза, всматриваясь в ночную темноту. Время от времени то один то другой из них поднимал тревогу, принимая прыжки ночных птиц за крадущегося противника.