Девушка на причале

Петра уверенно двигалась по темному коридору, уже давно привыкнув обходиться без света. Она тихо прошла мимо круглых рам портретов своих предков, не задумываясь обходя старый, расшатанный комод напротив двери ванной. Ее босые ноги бесшумно ступали по истертой дорожке.

Петра остановилась. Дверь в комнату Филлис и дедушки была плотно закрыта, как всегда. Петра стояла в непроницаемой темноте за дверью и слушала. Спустя минуту ей почудилось медленное, едва уловимое дыхание, идущее из-за толстой дубовой двери. Филлис была внутри, ее гнев отступил и притупился, но не прекратился, даже во сне. Ее сны были похожи на поле терновника, такие же колючие и спутанные.

Петра могла видеть их своим мысленным взором, но она только скользнула по ним мимолетным взглядом, убедившись, что женщина действительно глубоко погрузилась в свои сны. Стоя в коридоре, Петра опустила глаза на старую, потускневшую дверную ручку. Она слегка коснулась ее левой рукой.

— Спи, — сказала она в своих мыслях. — Спи долго. Спи спокойно. Ты ничего не слышишь.

Она подождала еще минуту, сжимая кинжал в правой руке.

Удовлетворенная, она отошла от двери и приблизилась к последней двери на противоположной стороне коридора.

Дверь Иззи.

— Я никогда не выходила так поздно прежде, — с восторгом прошептала Изабелла, выбегая в росистую траву сада. Воздух вокруг них был спокойный и прохладный, полный торжественности ночи. В лесу звонким хором пели сверчки. Редкие облака, матовые в лунном свете, проплывали высоко над головой, как часовые. Петра улыбнулась, когда сестра босиком затанцевала по высокой траве, проворно поднимая щиколотки, как газель. Она раскинула руки в стороны и откинула голову к серпу луны.

— Я боялась, что усну, не дождавшись тебя, но я поговорила со своими куклами, и они поддержали мне компанию. Это было легко! Мне показалось, что прошло совсем немного времени!

Петра заговорила тихим голосом, несмотря на то, что в этом не было необходимости.

— Это здорово, правда, Иззи? Я часто это проделывала, когда была маленькой.

— Да, — согласилась Иззи, кружась вокруг Петры, и схватила ее за руку, соединив пальцы вместе. — Но это немного странно и даже немного страшно. Как ночь Хэллоуина, настоящая! Правильно? Это то, что ведьмы делают все время?

Петра кивнула, предаваясь фантазиям девочки.

— Точно. Они танцуют в лесу в полночь, вокруг больших костров, с серебряными мечами. Иногда звезды спускаются вниз и присоединяются к ним, а совы им подпевают. Отличная вечеринка!

Иззи взглянула на Петру, ее глаза внезапно стали серьезными.

— Это правда? Или ты меня поддразниваешь?

Петра рассмеялась.

— Я бы никогда не стала дразнить тебя, Иззи. Может быть, я немножко приукрашиваю иногда, но даже если это и неправда, то все равно так должно быть. А почему ты спрашиваешь?

Иззи вздохнула деловито, поглядев вниз на свои босые ноги, когда она шла рядом с Петрой.

— Ну, потому что папа Уоррен говорит, что звезды — это просто гигантские горящие шары, а не волшебные принцы и принцессы, как говорится в сказках.

Петра пожала плечами.

— И то и другое может быть правдой, знаешь ли. Может быть, звезды на самом деле это большие шары из горящего газа и светящиеся благородные люди, в одно и то же время.

Иззи нахмурилась и покачала головой.

— Это не имеет никакого смысла.

— Конечно же, в этом есть смысл, — ответил Петра, подогревая интерес к теме. — Вот посмотри на деревья в лесу. Ты видишь просто кучу деревьев из веток и листьев, растущих из земли, не так ли? Но чего ты не видишь, это духов деревьев — наяд и дриад.

Девушка посмотрела на темную массу деревьев впереди, тихо поскрипывающих в высоком ночном ветерке.

— У деревьев есть духи?

— Конечно. Я никогда их не видела, но знаю кое-кого, кто может говорить с ними. Они прекрасны и очень величественны. Они двигаются очень, очень медленно, так как для дерева человеческое время, как муравьиное для нас. Они измеряют свои дни годами, а не часами.

Девочку, похоже, не убедили слова Петры.

— Почему мы не можем видеть их?

Петра подняла глаза, когда они вошли в лес.

— Я не знаю. Может быть, они живут в той части мира, которую мы не можем видеть. Может быть, мы живем в той части мира, которую они не могут видеть. Может быть, мы видим только их древесные тела, а они видят только какую-то часть нас, о чем мы даже не подозреваем.

— Наше движение, — вдруг сказала Иззи, широко раскрыв глаза.

Петра взглянула на нее растерянно.

— Наше что?

— Наше движение! — повторила девушка с почти комичным нетерпением. — Как люди на лодках внизу в рыбацкой деревне. Папа Уоррен говорит, что рыбы не видят лодки, но они могут чувствовать их движение. Может быть, мы видим древесные тела деревьев, а деревья чувствуют наше движение, когда мы проходим мимо!

У Петры было странное ощущение, что Иззи оказалась права в том, чего даже она не знала. И не из-за того, что ее ответ имел смысл. А как будто сами деревья отозвались, как будто они тихонько зашелестели в знак согласия. Опять же, мимолетно, Петра вспомнила о мысли, которая пришла ей в голову ранее в тот же день, когда они с Иззи работали вместе, что девочка как бы балансировала на самом краю колдовских способностей, когда она находилась в присутствии Петры. Как будто что-то находящееся внутри Петры подключалось к чему-то внутри ее сестры, освещая ее, подпитывая некую особенную часть девушки, которую судьба жестоко лишила ее собственного источника.

Листья хрустели под ногами, пока они продвигались через лес.

Через минуту Иззи спросила:

— Так что же мы будем делать?

Петра взглянула на нее:

— Я собираюсь показать тебе кое-что.

— Ой! А что?

Петра остановилась и сделала глубокий вдох.

— Вот, — показала она на лощину, открывшуюся перед ними.

Иззи ничего не сказала сначала. Она вышла на поляну, обогнула старые каменные пирамиды, и ее брови слегка нахмурились. Наконец, остановившись, она произнесла:

— Что это?

Петра обошла вокруг поляны и встала рядом с девочкой.

— Раньше я думала, что это могилы моих родителей, но теперь ... Я думаю, что они наши.

Иззи задумчиво поморщилась:

— Ты сделала их?

— Да. Давным-давно.

Прошло еще несколько секунд. Иззи взглянула на Петру, критически поджав уголок рта.

— По-моему, если бы они были наши, они были бы красивее, чем эти.

Петра счастливо рассмеялась.

— Присаживайся, Иззи. Прямо здесь, рядом со мной на этом бревне.

Две девушки обосновались на старом упавшем дереве, расправив свои платья на коленях. Петра обняла левой рукой сестру и посмотрела на пирамиды. В темно-синем свете луны это место снова выглядело как волшебная подводная панорама, полная неуловимого движения и невидимых глубин. Легкий ветерок прорывался на поляну, поднимая мертвые листья и пронося их между пирамидами, тихо напевая в верхушках деревьев. Бесшумно, почти незаметно плющ, который переплетал могилы, зашевелился. Он задвигался, зашелестел, сначала послышалось шипение, а потом потрескивание. Иззи издала долгий вздох, глаза ее расширились от удивления. Петра сконцентрировалась. Наконец, обе пирамиды выпустили серию мягких хлопков, и плющ покрылся цветами, полностью осыпая могилы. На левой цвели бледно-желтые цветы, тогда как правая была покрыта черными розами, в лунном свете их лепестки казались фиолетовыми.

Цветы покачивались и кивали на ветру, распространяя свой смешанный аромат по всей долине.

— Ничего себе! — выдохнула Иззи и спонтанно захлопала в ладоши от восторга. — Как это случилось? Это были дриады? Или ты это сделала?

— Я думаю, мы сделали это вместе, — сказала Петра, улыбаясь.

— Я — эту с желтыми цветами, как мои волосы, — сказала Иззи, указывая на пирамиду. — А ты — ту, с черными розами, потому что твои волосы темные.

Петра снова кивнула, все еще улыбаясь. У нее не было намерения сделать цветы на пирамидах разными. И вообще, когда она считала их памятниками своих мертвых родителей, они всегда цвели красными, без исключения.

— Это было здорово, — сказала девочка, прижимаясь к Петре и глубоко вздыхая. — Особенно потому что сейчас ночь. Как будто мы настоящие ведьмы. Я хочу сказать, мы обе, не так ли? Но без танцующих звезд или поющих сов. И без серебряных мечей.

— По крайней мере, пока нет, — ответила Петра.

Через минуту Иззи забеспокоилась.

— Я не могу сидеть долго без движения, — сказала она, поднимаясь на ноги и оглядывая лощину. — От этого мне хочется спать. Могу поспорить, я могла бы уснуть прямо здесь, на куче листьев. И лишь луна смотрела бы на нас, и никто больше. Это было бы чудесно, по-моему.

Петра тоже встала, стряхивая с себя кусочки коры.

— Да, было бы очень чудесно.

— Мы теперь возвращаемся? — спросила Иззи, глядя на старшую сестру.

Петра слегка покачала головой, по-прежнему глядя на пирамиды и кивающие, ароматные цветы.

— Пока нет. Есть еще одна вещь, которую я хочу показать тебе.

Иззи снова взяла правую руку Петры, и они продолжили путь, поднимаясь по усыпанному листьями склону лощины. Никто из них не говорил, пока девочки не достигли края леса, где небо открылось перед ними еще раз.

Иззи внезапно остановилась, крепко уцепившись за руку Петры, пока та тоже не остановилась.

— Что случилось? — спросила Петра, оглядываясь назад на испуганные глаза девушки.

— Я не хочу идти туда, — отрезала Иззи, ее глаза не отрывались от вида, открывшегося перед ней.

— Но почему? Почему нет? Это просто озеро. Ты была там со мной сто раз.

Иззи покачала головой. Смутно Петра слышала плеск волн о скалистый берег. Этот звук успокаивал ее, призывал ее. Но он, казалось, производил совершенно противоположный эффект на Иззи.

— Я просто не хочу идти туда, и все.

— Ничего страшного, — успокаивала девочку Петра. — Я буду держать тебя за руку все время. Я знаю, это немного страшно, но в то же время весело, не так ли? Прямо как Хэллоуин.

Иззи взглянула на сестру большими и серьезными глазами. Она изучала лицо Петры, а потом оглянулась на озеро, на длинную мерцающую полосу лунного света, отраженную на его поверхности. Наконец, осторожно кивнула головой.

Вместе девочки пошли по дорожке к причалу.

Кроме нежного плеска волн, ночь была на удивление тихой. Петра заметила, что даже сверчки прекратили свою неизменную песню.

Луна смотрела вниз словно чудовищный, прищуренный глаз.

На верхней ступеньке причала Иззи снова остановилась, ее лицо было мрачное и бледное.

— Я не хочу идти дальше, Петра.

Петра все еще держала руку сестры. На мгновение запах гниющей рыбы ударил в ноздри, вызывая отвращение, но потом ветер унес его прочь. Они почти были на месте. Все шло по плану.

— Просто еще чуточку дальше, Иззи, — сказала Петра, улыбаясь. — Я хочу показать тебе одну вещь, но мне нужна твоя помощь.

Девочка не двигалась с места.

— Что это за вещь? — потребовала она, ее горящие глаза были настороже.

Улыбка Петры слегка расширились, и ее глаза блеснули.

— Это секрет, — прошептала она.

Хватка Иззи на левой руке Петры ослабилась. Это движение было неуловимо, его практически невозможно было заметить, но Петра заметила тем не менее. Иззи снова посмотрела на озеро.

— Я не люблю секреты.

— Тебе понравится этот, — успокаивала ее Петра. — Просто давай еще немного пройдем. Для меня.

Наконец, младшая девочка слегка расслабилась. Вслед за Петрой она осторожно шагнула вниз по лестнице на деревянные доски причала. Вместе они вошли в прохладный запах воды, двигаясь медленно над мягко набегающими волнами. Иззи отставала на полшага позади. Петра крепче сжала руку сестры.

— Что это ты хочешь показать мне? — спросила Иззи тихим голосом. — Уже достаточно далеко. Я хочу остановиться.

— Еще два шага, — ответила Петра, ее собственный голос был чуть громче шепота. — Прямо здесь, на краю.

— Ты уже показывала мне это, — внезапно сказала Иззи, повысив немного голос. — Беседку на дне озера. Она выглядела жутко даже тогда, в свете заката. Я не хочу видеть ее сейчас. Это совсем не весело в ночное время. Пожалуйста, Петра.

— Это не то, что я хочу показать, — сказала Петра рассеянно, подталкивая сестру вперед.

— Тогда что, Петра? Что мы здесь увидим?

Петра, наконец, повернулась к Иззи, ее глаза сияли. Они были темными и устрашающе стеклянными. В них стояли слезы.

— Мою мать, — ответила она странно мертвым голосом.

Петра все еще держала правую руку Иззи в своей левой. Она потянула руку девушки вверх, одновременно поднимая правую руку. В ней ужасно поблескивал кинжал, лунный свет скользил по его темному лезвию.

— Нет! — завизжала Иззи, отстраняясь. Но Петра сжала запястье девочки как в тиски.

— Перестань вырываться, Иззи, — сказала Петра, изо всех сил пытаясь удержать ее руку. — Будет больно только на мгновение.

Иззи вырывалась так сильно, как только могла, а затем стала колотить ладонью свободной руки по кулаку Петры, чтобы ослабить хватку. Обе девушки отчаянно боролись в темноте.

— Что ты делаешь? — задыхаясь, произнесла Иззи, ее голос перешел в визг. — Петра, не надо!

— Просто немного крови, Иззи, — спокойно ответила Петра. — Это все, что мне нужно. Я больше ничего не буду делать. Я не собираюсь возвращать ее совсем. Мне достаточно поговорить с ней. Мне нужна моя мама. Она скажет мне, что делать, Иззи. Она скажет нам обеим. Все будет хорошо, только перестань вырываться...!

Иззи плакала от отчаяния, пытаясь освободиться. Все, что она знала, у Петры был нож, и она собиралась причинить ей боль.

Она пиналась ногами и прилагала все усилия, чтобы отвернуться от края причала. Петра дернула девочку назад, обнажив зубы в лунном свете. Ее лицо казалось страшным, почти мертвенным.

— Только один разрез на ладони. И все. Несколько капель твоей крови, и все будет кончено. Тьфу! Прекрати драться. Я не хочу причинять тебе боль, Иззи... не заставляй меня…

Иззи взвизгнула и рванулась изо всех сил в полной панике. Ее нога скользнула по мокрой поверхности причала, и девочка, отцепившись от Петры, покатилась в сторону.

Петра тоже потеряла равновесие и пыталась добраться до поручня, схватившись за одну из стоек причала. Послышался крик, который внезапно оборвался, заглушенный шумом тяжелого всплеска. Иззи упала в озеро.

Петра упала на колени, безумными глазами высматривая девушку в воде. Послышалось бульканье и еще один всплеск, и она увидела Иззи — та была в нескольких футах от причала, вне досягаемости Петры. Она молотила по воде, в ее глазах горел ужас, рот был полон воды.

— Иззи! — позвала Петра, внезапно испугавшись. — Плыви ко мне!

«Нет! — произнес голос в тайном уголке сознания, твердо и решительно. — Нет, подожди…»

Петра застыла на месте, жуткий холодок пополз по ее спине. Когда она взглянула еще раз, девушка в воде, казалось, преобразилась. Это больше не была Иззи. Она видела другую девочку со светлыми волосами, девочку по имени Лили. Как будто ее сны стали реальностью, мрачные, навязчивые сны с последней сценой у подземного озера. Девочка тонула, как того требовала сделка. Но на этот раз, все происходило на самом деле. Теперь Петра действительно могла повлиять на исход.