Кот

План и золото алькаида были тут же представлены на суд братьев по соматенте, и были встречены со всем радушием. Евреев недолюбливали все, кто хоть раз приносил к скупщикам трофеи. Так что уже через полчаса мы стучали подошвами по деревянному настилу моста надо рвом за Гибралтарскими воротами.

— Я вот чего думаю, командир, — неуверенно протянул Малыш Санчо, поравнявшись со мной, когда стены крепости уже превратились в серые ленты опоясывающие лазурно-голубой залив на берегу моря. — Эти-то, сефарды наши. Откуда им знать-то, у какой церкви твоя милость им встречу назначила?

— Это мы, вольные воины, — гордо продолжил парень, убедившись в том, что завладел моим вниманием. — Кроме отца Бернарда, больше ни к кому и не ходим...

— Так только этот и не погнушался померших от черной смерти солдат отпевать, — воскликнул Абарка, тоже прислушивающийся к разговору. Мой оруженосец еще тянул повод серой арабской лошадки, увешанной тюками с нашими вещами. Участь вьючного мула капризной красавице, похоже, к сердцу пришлась. Она то замедляла ход, то ускорялась, подпихивая Мартина в спину так, что тот едва не падал. Северянин, который вел в поводу последнего, самого лучшего из трофейных, нашего мула, искренне потешался над нелегкой судьбой моего эскудеро и комментариями баска. Так что Абарка был совсем не против поддержать хоть какую-нибудь беседу, лишь бы не слушать шутки острого на язык Хавьера. — Потому и храм у нашего патера — самый богатый.

— Так-то оно так, — признал очевидное Малыш. — Только в крепости есть и другая церковь. И она как раз у западных ворот. Если хочешь ехать в Кадис по южной дороге — мимо никак не пройти. Вот и иудеи эти...

А ведь и верно! Я ведь не уточнил, не сказал Иегуде бен-Давиду, что назначаю встречу на ступенях храма Святого Михаила возле ворот Баб-Тарфа! И сразу в голове всплыли и угрозы младшего иудея, и слова дона Педро о том, что у стен Альхесираса встал лагерем начальник королевских арбалетчиков Лопес с отрядом. Значит было нечто такое, какая-то связь двух проклятых жидов с псами молодого повелителя Кастилии, на чем основывалась уверенность, что капитан скорее поверит им, чем кабальеро и идальго де Кастро из Урдиалеса.

Это что же получается? Файзель ибн-Эзра с помощником выполняют поручение короля дона Педро? Получается, это молодой повелитель, чужими руками, ведет какие-то темные делишки с рыцарями Монтессы, вассалами короля Арагона Педро Церемонного? Конечно темные! Чем еще могут заниматься бывшие тамплиеры, повстречавшись с евреями? Не иначе как чем-то богопротивным! Ох не зря тамплиеров в империи Франков в ереси обвиняли! Нет, не зря!

— Ты молодец, Санчо, — потрепал я парня по щеке. — Правильно догадался. Только об одном ты, воин, не знаешь. О том, что жиды эти, нас в ловушку завести пытались. У Кадисских ворот их целый полк арбалетчиков дожидается...

— Это верно, Диего? — тут же вступил в разговор Контадор. — К чем мы им? Или ты опять успел во что-то...

— Всего-лишь обменялся с ними парой фраз, — вспыхнул Абарка. Северянин с Берриаком теперь тоже слушали о чем мы говорим, позабыв о страдающем от издевательств арабки оруженосце. — Иегуда пытался оскорбить нашего командира.

— Не простые это евреи, Диего, — покачал головой отрядный казначей. — Как есть — не простые, если им в помощь вельможи целую армию арбалетчиков посылают.

— Много чести, Перо, — хмыкнул в седы усы мой старый слуга. Кроме него ни кто не мог себе позволить так, по-простому, звать Контадора. — В крепости последнему рыбаку известно, что псы явились по душу инфанта дона Энрике. Его величество жаждет воссоединиться с братьями, чья мать теперь узница замка.

— Что-то не похоже, что дон Энрике стремиться упасть на грудь молодому королю, — засмеялся баск. — Иначе не сидел бы за стенами Альхесираса, и за ним не посылали бы воинов.

— И флот, — обозначил свою осведомленность Мартин.

— И флот, — легко согласился Берриак. — Обложили вашего инфанта, как лису в норе.