Синица

Рубиконас Седой, даже облегчённо вздохнул только тогда, когда ему удалось оттащить Бестию от орущей как недорезанная свинья Третьей. Пусть новенькая и была невысокой, худощавой женщиной, однако, удерживать её извивающиеся тело, было ещё той проблемой. Эта мелкая тварь, после броска, которого от неё никто не ожидал, умудрилась вцепиться зубами в плечо своей чудом оставшейся в живых оппонентки и довольно глубоко прокусить его. Насколько серьёзной получилась эта рана, на данный момент неизвестно, но, она сильно кровоточила. Вон, даже удерживающий Третью крепыш Антоний, оказался забрызганным обильно вытекающей из рванной раны кровью.

"Так, рабыни, слушаем меня! Все! — буравя злым взглядом амазонок, громко заговорил Седой. — Вы что, не устали за прошедшие дни тренировок? Силы девать некуда? Так всё это можно исправить! Так что, бего-о-ом, все, на тренировочную площадку! Курицы недорезанные!"

Пронаблюдав с минуту за тем, как опешившими амазонками исполняется его команда, Седой осознал, что кисть его левой руки находится на маленькой и рыхлой груди Бестии, вот только никаких эмоций этот факт у него не вызвал. Нет, не так, была одна эмоция, злость на то, что натворила эта скотина. Поэтому перехватив провинившуюся подопечную за руку, он вывернул её так, что несчастная была вынуждена согнуться в пояснице, после чего, незатейливо нанёс улар коленом в лицо этой женщины. Затем, посмотрев на напарника, уже более спокойно обратился к нему:

— Ну что стоишь как статуя? Пережми рану пострадавшей, чтоб не умерла от сильной кровопотери и скорее веди её к нашему служителю Асклепия.

— А ты?

— Не тупи так сильно. Выведу эту дуру во двор, да привяжу её к столбу. А ты, как передашь эту рабыню Гераклусу, найди Аврелия, и доложи ему о происшествии.

— Всё понял. Иду.

— Живее Антоний, такие проблемы необходимо решать быстро, пресекать дальнейшее развитие незамедлительно и жёстко. Поэтому, поднимай тревогу, передай мой приказ, созвать всех свободных охранников, пусть берут нашу школу под полный контроль. Видел, с какой ненавистью на нас смотрели несколько амазонок, особенно Пятая. Так что лучше напрасно перебдеть, чем убивать или калечить таких рабынь во время усмирения.

Прошло не так уж и много времени, а весь женский контингент уже стоял во дворе, и в своей основной массе, одновременно испуганно, и удивлённо, наблюдал, как рядом с привычным столбом для наказаний, зачем-то устанавливали второй. Присутствовал здесь и ланиста олицетворяя собою сурового вершителя людских судеб и ловя на себе множество насторожённых взглядов. И он играл на публику, скрестил руки на груди, изображая из себя грозное изваяние сурового божества. Для усиления эффекта, Реций выбрал для этого место рядом с рабами, которые споро закрепляли столб в только что очищенном ими от слежавшегося песка каменном гнезде, принесёнными ими же камнями. Немного поодаль от него, виновато потупив голову, нервно перетаптываясь, ожидала решения своей участи Третья, на её правом плече, красовалась повязка, на которой было видно проступившее сквозь несколько слоёв ткани большое пятно крови. Её сторожили двое вооружённых бойцов охраны, и недобро посматривали как на жертву недавней драки, так и на всех остальных рабынь. Не было доброты и во взглядах других римлян, как тех, что стояли с дротиками на изготовку, расположившись балконе, так и тех, кто был рядом с амазонками, обнажив свои короткие мечи.

Когда все необходимые приготовления были завершены, трёх рабов, что установили столб прогнали. И как только за ними закрылась тяжёлая дверь, Аврелий Реций прочищая глотку прокашлялся, обвёл суровым взглядом всех амазонок, начав с виновницы переполоха. С неё уже сорвали всю одежду, но в данный момент, никто из мужчин на её наготу не обращал никакого внимания. А делалось это для того, чтоб увеличить у провинившейся женщины чувство дискомфорта и беспомощности, и ещё, чтоб холод как можно быстрее овладел всем её телом. Наступила осень, не сказать, чтоб было холодно, но обнажённое и неподвижное тело, должно было сильно зябнуть. Правоту этого утверждения, демонстрировала "гусиная кожа" Бестии.

"Ну что, скот, гляжу вы ожирели на моих харчах? Не живётся вам спокойно? Вот эта тварь, — ланиста, больше не оборачиваясь к провинившейся, указал рукой на столб с наказанной женщиной, — подвела всех вас. Впрочем, продаваясь нам, она сама подобрала себе соответственное имя(Bestia латынь — Скотина). Но даже это, не поможет ей избежать заслуженного наказания. Ну а вы, с сегодняшнего дня полюбите бег по кругу, долгий изнуряющий бег, пока не начнёте падать без сил. Но это начнётся немного позже. Что ещё? Спартация, выйди из шеренги. Ты главная амазонка, значит ты и отвечаешь за то, что происходит вокруг тебя. Так что становись к столбу. В отличии от Бестии, ты останешься одетой, так что у тебя больше шансов не умереть от переохлаждения, чем у этой презренной скотины. Так, Тит, как только твои бойцы привяжут Спартацию и Гераклус проконтролирует все завязанные ими узлы, чтоб они не нарушали кровоток в конечностях, заставь этот скот бегать по кругу. Вот так. Пусть этот забег будет долгим. Да, не забывай одно моё, очень важное пожелание, как следует стимулировать это "стадо баранов", никого не жалея. А я, пойду к себе, не приведи боги что случится, немедленно докладывай. И да. Чуть не забыл, отныне Третью зовут Гекториция — раз её одолела эта мелкая Бестия, как ваш эпический Ахилл Гектора".

Направляясь к двери, он всем телом чувствовал устремлённый на него взгляд, который, казалось, буквально жёг от переполнявшей его ненависти. Реций был твёрдо уверен в том, что, что так, на него смотрит именно Пятая. Хотя, если её в данный момент не наказывают, эта рабыня способна выказывать некую степень покорности. Или даже демонстрировать способность упрямо преодолевать любые невзгоды, как и похвальное упорство в обучении несвойственному для женщин ратному делу.

"Да-а-а, — продолжил он свои размышления, скрывшись во тьме длинного коридора, — она типичный представитель варварских племён, не знающих место, кое в цивилизованном мире должна занимать женщина. Позор".

Однако, бесхитростным планам Аврелия по принуждению своенравных рабынь к порядку, воплотиться в жизнь было не суждено. Мужчина только и успел пройти в хозяйскую половину школы и призадуматься о том, что написать на клочке плохо выделенного пергамента, а что утаить, относительно сегодняшних событий, как к нему привели запыхавшегося гонца, а именно, молодого, ещё безусого, жилистого легионера. Посланец, не смотря на усталость, растёр по лицу обильно выступивший пот, на который обильно осела дорожная пыль и бодро поприветствовал угрюмого ланисту. Признаться, лучше бы он этого не делал — остались весьма приметные грязевые разводы. Далее, не обращая внимания на снисходительную ухмылку ланисты, передал тому тубус со свитком. Как в последствии оказалось, тот был опломбирован печатью самого префекта. И это было ещё не всё, удостоверившись что получатель убедился в целостности пломбировки, посланец, приняв горделивую стойку, процитировал выученный наизусть приказ от Мамерка. Впрочем, как выяснилось немного позднее, в обоих распоряжениях говорилось одно и тоже. Объединяло их одно, всё можно было выразить следующими словами: "Немедленно доставить на арену, принадлежащую Префекту Августу всех гладиаторов, без исключения, и незамедлительно заняться организационными вопросами предстоящего зрелища". — Всё резонно, ведь только там проводится как гонки колесниц, так и гладиаторские бои. Впрочем, песок этой арены видел гибель не только потерпевших аварию возниц, или бьющихся на потеху толпы бойцов, так же, его часто окропляет и кровь приговорённых к смерти преступников. Сейчас же, как следовало из послания, к последним следовало добавить пленённых варваров, которых, по неизвестной для непосвящённых причине, всех без исключения признали бунтовщиками.

"Вот и думай Аврелий как сделать это более зрелищно, иначе назначат тебя без вины виноватым. — как только его покинул посыльный, еле сдерживаясь чтоб не выказать всю степень своего раздражения, предался размышлениям ланиста. — Мало, что амазонки ещё не готовы к тому, чтоб провести красивый, зрелищный бой, который порадует не только плебеев, но и капризных патрициев, так ещё выкручивайся, придумывая чтоб казнь мятежников не была скучным, и монотонным действом. Это тебе не захватывающие гонки колесниц, где страсти и переживания выплёскиваются столь обильно, что остаться равнодушным к любому из забегов, просто не реально. А если учесть, что, чисто гипотетически, сделав удачную ставку можно изрядно обогатиться, то вид мчащихся на безумной скорости колесниц, будоражит нервы пуще хорошей драки ...".

Как долго Аврелий мог "наслаждаться" нежданно овладевшей им меланхолией, не известно, хотя, вряд ли слишком долго — не того склада характера был Реций. Однако. В зал, где ланиста обычно принимал гостей и занимался делами управления школой, без стука, решительной поступью вошёл Тит и бодро, как бывалый служака, подошёл к своему старому товарищу по службе в легионе. Без спроса присев на одну из скамей, он с кривой усмешкой поинтересовался:

— О чём так тоскливо призадумался, друг? Этот гонец доставил плохие вести?

— Нет Панноний, вести как раз радостные — мы в очередной раз разгромили толпу мятежных варваров. Вот только для нас, от этой виктории, достались лишь одни проблемы.

— Вот сейчас, я тебя не понял. Это с каких пор победа наших бравых легионеров стала нашей проблемой?!

— Вот только не надо переиначивать мои слова. Я радуюсь тому, что наши воины под командованием Мамерка в дребезги разбили напавших на нас варваров, а тех из них, кто имел неосторожность выжить, наши братья пленили, причём собрали дикарей в немалом количестве. Вот только наш префект, в честь победы нашего войска, решил устроить гладиаторские бои и к этому, возжелал присовокупить акцию устрашения вождей дружественных нам племён. Так, ради профилактики гипотетически возможных волнений. Поэтому, нам предстоит подумать, как умертвить всех пленённых горе вояк и сделать это не только зрелищно, но и показательно жестоко. А тут ещё эта драка амазонок, во время которой одна из рабынь, за малым не убила другую. И без наказания оставлять подобное, как и смягчать оное, нельзя — воспримут как слабость. Сам знаешь, чем всё это безобразие может окончиться.

— Не вижу проблемы. К месту проведения игр выдвинемся завтра, во второй половине дня, а лучше послезавтра. Ну а сегодня, пусть этот скот получит всё что заслужил, по полной мере. От умелого удара стимулом по спине и бега по песку, у нас ещё не один из наших рабов не умер.

— Да боги с ними! Сдохнут, так я буду жалеть ни этот скот, а сокрушаться понесённому нашей школой ущербу, и то не сильно. Да и не слишком это важно, случись чего, я придам страшной смерти хоть половину этого стада, лишь бы не допустить бунта. Хотя, мы не о том говорим. Вот, возьми свиток и сам прочти. Там пишется, что на нас, то есть на меня, ложатся все проблемы по организации игр, кроме финансовых. Спасибо что не собираются чествовать триумфатора. Это потому что наш Мамерк на его роль не подходит, мол не того масштаба победа, как и одержавший её центурион, ну не дотягивает он даже до захудалого стратега — в их понимании. А самое плохое в том, что эти игры должны состоятся через шесть дней. Так что на раскачку у нас просто нет времени, нужно выдвигаться немедленно.

Тит с трудом прочитавший только первых несколько строк депеши, прервал это занятие, то есть, перестал усердно морщить лоб и пытаясь осилить написанное, забавно кусать верхнюю губу. Он с удивлением посмотрел на Аврелия и поинтересовался:

— В нашем распоряжении шесть дней, в пути мы проведём два, и даже если будем передвигаться неспешно. Так ответь мне, зачем тебе так спешить с выходом?

— Эх, друг мой, — снисходительно посмотрев на Тита и немного устало улыбнувшись, ответил Реций, — мы должны не только вовремя добраться к месту назначения, но и поработать во славу нашего Августа. Сам знаешь, с его семейством лучше не сориться и не разочаровывать никого из членов этого клана. Как-то так. И ещё, префект не нашёл ничего лучшего, чем подставить нашего центуриона, назначив нереальные сроки подготовки боёв на арене. Ух, не нравится мне всё это... Вот я и буду вынужден помогать Второму во всём.

— Вот ты и поезжай вперёд, да помоги там Мамерку, а мы, немного погодя, приведём наших гладиаторов и разместим их в цирке. Ты только позаботься о необходимых помещениях в театре.

— Не всё так просто, как ты думаешь. Мне необходимо не только прибыть и помочь Мамерку в организации игр, но и показать Августу наш товар.

— Это как?

— Как и положено. Не тупи, ведь сам знаешь, что перед гладиаторскими боями, наш префект устроит пир для местной знати, где мы просто обязаны показать на нём наших лучших бойцов. Причём в этот раз, в их числе должны присутствовать обе выставленные нами амазонки — их парные схватки дело новое, ещё не приевшееся. Именно по этой причине, они должны выглядеть красивыми, свежими ..., ну не мне тебя этому учить. Значит, мы вынуждены незамедлительно выдвигаться — все вместе и сразу. Пока дойдём, затем приведём наш контингент в порядок, и ..., даже не успев "спокойно вздохнуть", посылаем наших "лошадок" для развлечения гостей префекта. А тут ..., э-э-э, ну в нашей ситуации, всё грозит полететь в тартар. Они как будто специально подгадали ...

Аврелий смотрел на старающегося понять всю сложность момента Тита, и думал:

"Эх Панноний, как был ты трубачом, так ты им и остался. Излишне прямолинейный и не желающий участвовать в чужих интригах человек. Единственное что мне в тебе нравится, так это исполнительность и преданность — по нынешним временам большая редкость. Вот поэтому, Квадрат (Весьма распространённое в древнем Риме имя) тебя и подсиживает, постоянно подставляя тебя по мелочам. Метит мерзавец на твоё место. Но и решить эту проблему кардинально я не могу. Во-первых, он, это твоя проблема, которую ты должен решить сам, иначе, тебе будет только хуже. Да и мне нужен тот, кто будет регулярно докладывать о том, что происходит в школе на самом деле. А не те, твои красивые сказки, предназначенные для ублажения начальственных ушей. Вот мне и приходится терпеть этого самого Квадрата".

Послушав ещё немного и посчитав что этот диалог можно окончить, Аврелий встал, улыбнулся, снисходительно похлопал по плечу вскочившего со скамьи Тита, обозначив этим окончание беседы. После чего, немного помолчал, как будто о чём-то раздумывал, и озвучил своему подчинённому последнее распоряжение:

"Значит так. Отдай приказ подготовить всё необходимое для завтрашнего марша. Выходим утром — все. Естественно кроме тех, кого я оставлю на охране школы. Далее. Амазонки пусть ещё немного побегают, затем отправь их в терму на помывку. Да, ещё, покорми их как следует, чтоб выдержали все невзгоды предстоящего пути. Не забудь позаботиться и про остальных гладиаторов ...".

Не смотря на осеннюю прохладу, пот застилал глаза и обильно пропитал грубую ткань туники. Та, в свою очередь, прилипая к спине немного холодила, что пусть и было неприятно, но давно стало привычным ощущением. Поэтому, Синица продолжала кажущийся бесконечным бег по кругу, машинально контролируя дыхание, и уже не надеясь на скорое окончание экзекуции. Тем более, в отличии от обычной тренировки, надзиратели и учителя, сменяя друг друга, слишком часто меняли скорость движения, заставляя амазонок то резко ускоряться, то замедляться или бежать приставным шагом. И поэтому, усталость слишком быстро овладела телами бегуний, принеся с собою множество неприятных ощущений. Да, их ноги отяжелели, как будто к ним привязали утяжелители, а дыхание, то и дело норовило сбиться, зайдясь в удушающем кашле. А тут ещё эти надоедливые "церберы", как с цепи сорвались, казалось, что сегодня, они, как некогда усердно орудовали своими стимулами. И, после очередного взгляда на Тита, девушке показалось что тот поспешно отвёл от неё свой взор. Что подтолкнуло её на следующие, весьма наивные мысли: